Два шага до горизонта
Алексей Калугин

Все во Вселенной взаимосвязано, и 156 планет, разбросанных по разным ее уголкам, обитатели большинства из которых даже и не подозревают о существовании своих соседей, невидимой нитью соединены в Кольцо Миров. Любое происшествие в одном из миров Кольца порождает событийную волну, которая, продвигаясь от мира к миру, набирает силу и постепенно превращается в сметающее все на своем пути стихийное бедствие, способное вызвать вселенский катаклизм. Чтобы этого не произошло, таинственные хранители и создали в незапамятные времена Центр, задача которого – локализовать событийные волны, не дать погибнуть Вселенной.
Граис – посланец Центра на отсталой планете Тесса-3, уже однажды уберег Мироздание от грозящей ему опасности. Он покинул планету, оставшись в памяти ее жителей как великий пророк. Но спустя полтора десятилетия ему пришлось возвратиться…




Алексей Калугин
Два шага до горизонта

Великий путь неназываем.
Великое доказательство бессловесно.
Великая человечность нечеловечна.
Великая честность не блюдет приличий.
Великая храбрость не выглядит отвагой.

"Чжуан-Цзы".


Пролог

Я открываю дверь и замираю на пороге огромного зала.
Стены и своды его уходят куда-то вдаль, создавая впечатление бесконечности заключенного в них пространства. Разумеется, это всего лишь иллюзия, создаваемая особыми оптическими свойствами покрытия и точно просчитанным пространственным расположением строительных панелей, – каждая из них установлена под строго определенным углом, позволяющим многократно отражать зеркальную глубину стен, не фиксируя при этом то, что находится в самом зале. И, тем не менее, всякий раз, когда я стою на пороге этого зала, мне кажется, что я должен сделать шаг в пустоту. Когда я делаю первый шаг, на короткое, почти неуловимое мгновение у меня, словно при падении в бездну, перехватывает дыхание.
Иллюзия пустоты настолько достоверна, что даже я, опытный ксенос, в первый момент неизменно воспринимаю ее, как реальность.
Порою мне кажется, что хранители умышленно создали в зале иллюзию убегающего пространства, с тем, чтобы каждый входящий в него работник Центра ощущал себя песчинкой, затерявшейся в бескрайних просторах Вселенной. Я, например, стоя на пороге зала, всегда вспоминаю слова, произнесенные моим наставником, когда я впервые изъявил желание заняться работой ксеноса: "Не думай, что ты станешь всесильным творцом или вершителем судеб. Ксенос – это всего лишь инструмент, используемый Мирозданием с целью, которую сам он не всегда способен постичь".
Что там было на уме у хранителей, когда они проектировали и создавали Центр, – теперь уже точно не может сказать никто. К настоящему времени в живых не осталось ни одного из тех, кто когда-то впервые встретился с представителями ставшей ныне едва ли не легендарной космической сверхцивилизации. Да и происходила ли когда-либо подобная встреча в реальности? Если Кольцо Миров существует от начала Мироздания, то, следовательно, и Центр должен был возникнуть одновременно с ним. Откуда в таком случае появились сами хранители?
Со временем вопросы, связанные с возникновением Центра, с его местонахождением в пространстве и с тем, кто и каким образом направляет его деятельность, отошли для меня на третий план. Фактически я вспоминаю о них только, когда вхожу в зал. В конце концов, какая разница, кто и когда создал Центр? Если и существует некто, кому известны все механизмы управления работой Центра, то я с ним не знаком.
Мне лично работа в Центре дает чувство осознания собственного места во Вселенной, что, на мой взгляд, само по себе является достойной компенсацией за труд.
На миг задержав дыхание, я решительно вхожу в зал. Шагов почти не слышно, хотя я старательно припечатываю подошвы к полу. Звуки глохнут и расплываются, словно покрытие пола, похожее одновременно на камень и на стекло, впитывает их в себя.
Зал кажется пустым. Однако пустота эта столь же обманчива, как и бесконечная глубина зала, – невидимые стены скрывают в себе огромное число таких же невидимых поворотов и ниш.
Место это грандиозное и величественное, но… Почему-то я его не люблю.
Когда я еще только начинал работать ксеносом, кто-то из моих более старших и опытных коллег сказал, что главным моим достоинством является умение ждать. В то время это было сказано просто в шутку, однако сейчас оброненные ненароком слова неожиданно приобрели вид пророчества: спустя пятнадцать лет я снова должен вернуться к работе на Тессе-3. Но уже с новым руководителем проекта…
Оглядываясь по сторонам, я прохожу к центру зала. Находящаяся там огромная трехмерная схема Кольца Миров – единственное место в зале, видимое из любой его точки.
Проникнув взглядом сквозь сплетение ветвящихся линий, опутывающих пространство схемы, я нахожу небольшой голубовато-зеленый шарик, – мир, значащийся в каталоге Центра под условным именем Тесса-3. Восприняв мой взгляд как запрос, схема увеличивает и приближает изображение. Рядом с Тессой-3 остаются только те миры, которые объединяет с ней ближайшая событийная волна, направленность и сила воздействия которой обозначается интенсивностью окраски связывающих их линий. Рядом с Тессой-3 прямо в воздухе появляется развернутое меню, воспользовавшись которым можно сделать запрос по любому предмету, имеющему отношение к данному миру.
О Тессе-3 мне известно едва ли не больше, чем всему банку данных Центра, поэтому я мысленно даю команду отменить запрос, и схема мгновенно приобретает первоначальный вид.
В который уже раз я думаю о том, что укоренившееся и давно ставшее для всех привычным название "Кольцо Миров" совершенно не соответствует действительности. И кому только могло прийти в голову подобное обозначение? То, что представлено на схеме, скорее уж напоминает перепутанную и смятую в комок нитку бус. Нитью же, связывающей между собой 156 миров, разбросанных по Вселенной, обитатели большинства из которых даже и не подозревают о существовании своих соседей, являются событийные волны. И в данном случае название с убийственной точностью определяет суть явления. Это именно волны, которые продвигаются от мира к миру, набирая силу и накапливая разрушительную мощь. Волны, способные, не будучи вовремя остановленными, превратиться в сметающее все на своем пути стихийное бедствие.
Понять природу данного явления не так-то просто. Я, например, даже и не пытаюсь. Но вот законы распространения событийных волн и их взаимодействия с событиями, происходящими на местах, изучены досконально. Хотя, следует заметить, основная заслуга в этом принадлежит все тем же хранителям.
Мне же, как, впрочем, и подавляющему большинству других штатных сотрудников Центра, не имеющим прямого отношения к анализу возможных последствий прохождения событийной волны, известно только то, что она представляет собой некий мощный космогонический фактор, действующий на подпространственном уровне. Объясняя принцип его действия неспециалистам, астрофизики обычно используют в качестве наглядного примера принцип домино. Перемещаясь от мира к миру, событийная волна вызывает цепочку разрушительных явлений, как на природном, так и на социальном уровне. Костяшки падают одна за другой, а событийная волна при этом вбирает в себя заложенную в них потенциальную энергию. При бесконтрольном развитии процесса событийная волна имеет постоянную тенденцию к усилению своей разрушительной мощи. По прогнозам аналитиков Центра все планеты, входящие в Кольцо Миров, были бы полностью уничтожены в течение ста пятидесяти лет, если бы в свое время хранители не научились создавать буферные зоны на пути следования событийных волн с тем, чтобы отвести их энергию в иное, безопасное русло.
Поскольку Кольцо Миров до сих пор существует, можно сделать вывод, что хранители и сами неплохо справлялись с этой задачей. Но почему-то, в конце концов, они создали Центр и передали контроль за распространением событийных волн выбранным ими для этой цели представителям планет, входящих в Кольцо Миров. Подлинную причину этого своего решения они, как обычно, не стали никому объяснять. Должно быть, в нем присутствовала какая-то логика, понятная лишь самим хранителям. Я, например, склонен считать, что хранители попросту устали от необходимости постоянно делать выбор между большим и меньшим злом. Простым же смертным подобный выбор дается куда легче. Хотя не всем и не всегда. Аналитикам, работающим в Центре, легко просчитать, сколько жизней в условном для них мире А спасет гибель всего лишь одного человека в таком же условном мире В. Но никто не спрашивает ксеносов, работающих не со статистическими данными, а с живыми людьми, каково им наблюдать за тем, как погибает человек, и не только ничего не предпринимать при этом, но и следить, чтобы гибнущему не смог оказать помощь кто-то иной…
В древности говорили, что для подобных испытаний нужно иметь стальные нервы и каменное сердце… Для нашей работы лучше вообще ничего не иметь: ни нервов, ни сердца, ни чувств, – только разум, холодный и рассудительный, способный просчитать последствия любого совершаемого действия на десять ходов вперед.
– Ксенос Иохим Граис…
Человек подошел ко мне сзади совершенно беззвучно и, наверное, думает, что оставался незамеченным до тех пор, пока не подал голос. Но я давно уже чувствовал присутствие постороннего у себя за спиной. Однако оборачиваюсь только тогда, когда он называет меня по имени.
В двух шагах от меня стоит, едва заметно улыбаясь, руководитель проекта Аджи Кричет. Он примерно одного со мной возраста. И даже во внешнем облике каждого из нас можно подметить нечто общее. Мы оба худощавы, но крепко сложены. Но если я всегда держусь прямо, расправив плечи, то Кричет заметно сутулится. Лицо Кричета так же, как мое, чуть вытянуто, но черты – более резкие и глубокие. И я, и он носим длинные волосы. Но мои светлые, чуть рыжеватые разделены прямым пробором и свободно падают почти до самых плеч, а черные волосы Кричета аккуратно зачесаны назад и перехвачены на затылке тонким, почти незаметным, таким же черным шнурком. Не менее тщательно Кричет следит и за лицом – черная дуга умело подправленных усиков сливается с небольшим клинышком волос на подбородке. Сколько знаю Кричета, он постоянно выбирает для себя одежду черного цвета: узкие брюки, тонкий, облегающий фигуру свитер с воротом под самое горло и короткий пиджак с широкими отворотами и накладными карманами.
– Изучаешь поле предстоящей битвы? – Кричет взглядом указывает на схему у меня за спиной.
Похоже, улыбка его означает тонкую иронию… Что ж, если он хочет считать себя невероятно остроумным…
Я только пожимаю плечами и ничего не отвечаю. Не имею привычки отвечать на неконкретные вопросы.
Среди работников Центра не принято выяснять друг у друга, кто к какой расе принадлежит. Естественно, в дружеских беседах кто-то порою вспоминает о родной планете. Но большинство предпочитает хранить на этот счет молчание. В особенности это касается гуманоидов, которых в Центре подавляющее большинство. Поскольку никаких особых предписаний на этот счет не существует, можно предположить, что люди просто не хотят отягощать дополнительной моральной ответственностью своих товарищей, которым завтра, возможно, предстоит выполнять задание на планете, являющейся родиной кого-то из них. К сожалению, задания эти далеко не всегда бывают спокойными и приятными…
Я не знаю доподлинно, какая планета из Кольца Миров является родиной Кричета, но, общаясь с ним, постоянно ловлю себя на подсознательной, не поддающейся логическому объяснению уверенности в том, что это не Земля.
– Я пригласил тебя для того, чтобы поговорить о проекте, – не дождавшись ответа на свой вопрос, произносит Кричет.
– Почему именно здесь? – Я рукой обвожу кажущееся бесконечным пространство зала. – Можно было встретиться в кабинете.
– Атмосфера этого зала настраивает меня на деловой лад, – по тонким губам Кричета скользит тень улыбки. – А чем тебе не нравится это место? По-моему, Бесконечность – это самое прекрасное и одновременно загадочное, что есть во Вселенной.
Я снова ничего не отвечаю.
Плавным, едва ли не манерным движением руки Кричет приглашает меня пройти к одной из пристенных ниш, и, чуть припадая на левую ногу, направляется следом за мной.
В нише находится небольшой круглый столик, – полупрозрачная плоскость, висящая прямо в воздухе, – и два таких же круглых стула с узкими спинками.
Войдя в нишу, я сажусь на стул и складываю руки на коленях. Кричет остается стоять. Он занимает место напротив меня и опирается руками о край стола.
– Я вижу, ваятели уже поработали над твоим образом, – произносит он, скользя взглядом по моему лицу.
– Я доставил им не так много хлопот, – непроизвольным автоматическим движением я поднимаю руку и касаюсь пальцами щеки. – Оказалось достаточно двух сеансов для того, чтобы убрать незначительные следы возрастных изменений.
– Да, – кивает Кричет с удовлетворенным видом. – Сейчас ты выглядишь точно так же, как пятнадцать лет назад, когда возвратился с Тессы-3.
– Признаться, я был против устранения возрастных изменений, – говорю я. – Человеку свойственно стареть.
– Это во время твоего первого посещения Тессы ты играл роль простого странствующего проповедника, – усмехается Кричет. – С тех пор ты превратился для жителей Йера в легендарную личность. Странно было бы, если бы мудрец, несущий Слово Поднебесного, выглядел так, словно прожил обычную земную жизнь.
Я считаю своим долгом согласиться:
– Должно быть, ты прав, – произношу я уверенно, глядя на Кричета.
– У тебя нет никаких сомнений? – Левая бровь Кричета слегка приподнимается, как будто я сказал совсем не то, что он рассчитывал от меня услышать.
– Только одно, – отвечаю я, по-прежнему не отводя взгляда в сторону.
1 2 3 4 5 6 7