Он человек великой мудрости, но в иных, не связанных с торговлей сферах, - строго заметил Каргин. - А научился я у одного старичка. Крутой старик, зубастый - если прямой наводкой не достанет, грохнет по высокой траектории. Как батальонный миномет!
- Хотел бы я его послушать, - с уважением сказал Перфильев, вдруг превратившись из капитана спецназа в предпринимателя. - Чему он тебя еще учил, этот старикан?
Прикрыв глаза, Каргин процитировал:
- Вот персы и арабы… У арабов - танки. Продай персам орудия и управляемые снаряды и жди, пока арабы не лишатся танков. Тогда продай им вертолеты и снова жди. Жди, пока персам не понадобятся стингеры. Продай их. По самой высокой цене. Когда задет престиж, денег не считают!
- Да это же просто песня! - воскликнул Перфильев и, внезапно развеселившись, захрипел и засвистел, отбивая такт кулаком: - Вот персы и арабы, как две шальные бабы… У арабов танки, и в каждом - русский Ванька… Персам ты продай снаряд, чтоб отправить Ваньку в ад… Помело продай арабам и стратега из генштаба… - Он закашлялся, плеснул себе коньяка и протянул бутылку Каргину. - Хочешь?
- Нет. Начну, как ты, песни играть, а у нас все же совещание.
- А что такое совещание? Законный повод промочить пересохшую глотку, - мудро заметил Влад и поинтересовался: - Сам-то куда лыжи навострил? Не к персам? Или, может, в Индию?
- В Прагу. Встречусь там с чехами и болгарами, а заодно с милой погуляю. Она у меня без свадебного путешествия осталась. Нехорошо!
- Нехорошо, - согласился Перфильев. - А в Индию свозить ее не лучше? Экзотика, блин! Храмы, йоги, тигры… На слоне супругу покатаешь.
- Если захочет слона, я ей в Праге куплю, - молвил Каргин с приятным сознанием широты своих возможностей. Прав отец, мелькнула мысль, деньги - тлен и прах, и есть у них лишь одно разумное назначение: делать подарки любимой. Такие, какие она пожелает.
- Ну, если ты в Прагу отдыхать поедешь, и остальным не грех развлечься, - сказал Перфильев. - Я не про себя, я, как договорились, тут останусь в качестве координатора, я о Прошке. Он у меня три года без отпуска, похудел уже и с лица спал. Отправить бы его в теплые края, на шашлыки и фрукты… - Влад придвинул поближе валявшиеся на столе бумаги. - Вот, гляди: в пункте первом у нас Ата-Армут в Туране, с "косилками" и горным курортом на озере Кизыл… Очень подходящее местечко! Груши, яблоки, виноград, целебные источники… Опять же туранские красавицы, а Костя у нас парень холостой - может, и отыщет себе гурию-другую… Ну, а что до переговорного процесса, так здесь я сложностей не вижу - бывшая наша республика, как-никак. Все по-русски понимают, и слышал я, что Курбанов, их туран-баша, свой в доску парень. Я ничего не путаю - кажется, он еще при Брежневе был министром иностранных дел?
- Не путаешь, - подтвердил Каргин. - И министром был, и членом Политбюро, и первым секретарем ЦК компартии республики. Свой в доску, только нынче доска кривая.
- Это как понимать?
- А так, - Каргин хлопнул ладонью по бумагам. - Ты ведь видишь: первый пункт - Туран и "Кос-4". Выходит, без нас договориться на смогли? А почему? Всего-то дел - увести машины с базы, что в Прикаспийске, в Астрахань, а завод перепрофилировать…
- Ну, про машины неизвестно, есть они или ржой рассыпались, - возразил Перфильев. - В любом случае, без автоматики эти "косилки" лом и хлам. Ездить можно, а стрелять - навряд ли.
- Однако челябинское КБ желает их забрать. Добились даже, чтобы этот вопрос поставили первым. Что-то, значит, не срослось у них с туран-башой.
- Я с Барышниковым встречался, с заместителем главного конструктора, - сказал Влад. - Он утверждает, что на уровне туран-баши переговоры не велись, не допустили их до президента. То он занят, то болен, то на выезде в Парижах и Лондонах… Ну, Прошка цепкий, словно клещ, если надо, отловит Курбанова. Кстати, Барышников хочет с ним поехать, как представитель КБ и "Росвооружения".
- Пусть едет, - кивнул Каргин. - Нельзя, однако, чтобы их воспринимали как российских переговорщиков, коим можно мозги крутить и парить, а при случае - и подкупить. Операцию проводит ХАК, американский концерн, и это каждому должно быть ясно. А потому… - Он призадумался и, после паузы, продолжил: - Потому с ними отправится мистер Генри Флинт, советник по экстремальным ситуациям. Человек опытный, к тому же черный - сразу видно, что американец.
- И пьет хорошо, - одобрительно заметил Перфильев. - Наш кадр!
"Не наш, а Мэлори, - подумал Каргин, - и лучше от него избавиться. Чтоб в Праге хвостом за мной не таскался". А вслух сказал:
- Денег им надо выдать побольше, на тот случай, если придется кого подмазывать. Восточные люди без бакшиша не работают… Ты справки наводил про Ата-Армут - имеется там какой-нибудь солидный банк?
Перфильев насмешливо прищурился.
- А как же! Первый Президентский называется.
- Что, еще и второй есть?
- Само собой. Из достоверных источников известно, что у туран-баши два племянника.
- Что-нибудь еще кроме этих двух?
- Сомневаюсь. Два банка вполне достаточно для среднеазиатской демократической республики. Если и есть какие-то другие, так наверняка жулье.
С минуту Каргин размышлял, уставившись взглядом в потолок. В Чехии, Индии, Бразилии, даже в Гренландии и арабских странах, были надежные банки, а в них - счета "Халлоран Арминг Корпорейшн". Не просто счета - вклады в десятки и сотни миллионов долларов, так что проблем с финансовым обеспечением переговорного процесса нигде не предвиделось. Нигде, кроме Турана и, возможно, Огненной Земли да гималайского княжества Мастанг.
- Счетов открывать не будем, возьмут с собой наличные, - наконец решил Каргин. - Пару чемоданов с подарками и деньгами.
- А сколько командировочных отпустишь? Тысяч пятьдесят зеленых? - полюбопытствовал Перфильев.
- Пятьдесят! Да этого на чаевые не хватит! Миллиона два или три… Я ведь сказал: лучший отель и кадиллак к подъезду! - Каргин побарабанил пальцами по столу, затем оглядел скромный кабинет, стулья с потертиой тканевой обивкой, шкафы с документами в картонных папках, громоздкий прадедовский сейф - оглядел все это и молвил: - И еще одно, Влад… Ты не обижайся, но офис для нашего представительства нужен побольше и попрестижней. С тобою кто остается их наших, Черный и Мазин? Вот поручи им, пусть присмотрят здание у Красной площади или на Садовом кольце, этажей пять-шесть, с двумя подъездами и двориком. Откупим и оборудуем резиденцию не хуже, чем в Нью-Йорке и Сан-Франциско.
Перфильев поглядел на него с непонятной жалостью, поскреб огромной пятерней в затылке, потом спросил:
- Ты, Леха, москвич или нет?
- Мать москвичка, отец - с Кубани, - удивленно откликнулся Каргин. - Сам я на Дальнем Востоке родился, под Хабаровском, в Москву в восемьдесят седьмом попал, в Школу внешней разведки, а потом - в "Стрелу"… Ну, об этом ты знаешь.
- А я москвич хрен знает в каком поколении, - с задумчивым видом произнес Перфильев. - Есть семейное предание, что род наш то ли от стрельца какого-то пошел, то ли от опричника Ивана Васильевича, Грозного царя… И вот что я тебе скажу, Лешка, скажу как старый москвич молодому: нет престижней места, чем в Столешниковом. Это высший шик, номеклатура первого разряда! Что там Красная площадь и Садовое кольцо! Хоть мавзолей откупи или там собор Василия Блаженного, а со Столешниковым не сравнить.
- Я не из новых русских, на мавзолей и собор не претендую, - сказал Каргин. - Если тебе мил Столешников, здесь и останемся, однако домик с ювелирной лавкой, что выходит в переулок, нужно нам приватизировать. Лавка пусть остается на месте, все-таки московская реликвия, а верхние этажи расселим по-хорошему, и будет там резиденция ХАК. Ты в этом направлении поработай и на компенсацию не скупись, фирма не обеднеет.
- Поработаю, - пообещал Перфильев.
Они замолчали, глядя, как за окном сгущаюся синие апрельские сумерки. Потом Каргин промолвил:
- Бумаги подписаны, печати приставлены, люди распределены, и начинается наш труд… Сдюжим ли? Справимся? Как думаешь, Влад?
- Справимся, отчего не справиться, - отозвался Перфильев. - Или мы не бойцы? Или пыль не глотали на трех континентах? Справимся!


***

Интермедия. Ксения
Вечер и ночь - рабочее время, гнусное, суматошное, печалиться и думать некогда, а вот утром, часов до двенадцати, а то и до двух пополудни, можно отсыпаться в тишине. Не сразу, конечно; сначала душ принять, намылить и потереть во всех местах, где лапали, куда совали… Потом в халатик влезть, перекусить, кофе выпить и посидеть на диванчике у окна, повспоминать… Хоть гад Керим, а все же квартиру снял отдельную, двухкомнатную, и это хорошо - есть куда забиться и нарыдаться всласть, оплакать свою молодость и красоту, губы свои и глаза, каждый пальчик и волосинку и все остальное, будь оно проклято…
А начиналось-то как! Как начиналось! С посулов и обещаний, а если уж вспомнить все как следует, то с объявления… Нет, не с того объявления в газете - с мечты! Танцевать мечтала… Пусть не в Большом театре, не в столичном балете, но все-таки на сцене… Могла ведь, могла! В семнадцать - второй разряд по спортивным танцам, трижды ездила в Москву, один раз - в Питер… Латиноамериканские отлично шли - румба, пасадобль, капоэра… Еще испанские танцевала, фламенко и танго…
Ну и что? Кому нужна смоленская девчонка-безотцовщина? То есть нужна, конечно - на кровати, голой, в разных позах. Если ни нарядов нет, ни денег, ни знакомств и связей, спонсора ищи, без спонсора не пробьешься. Был бы спонсор молод и хорош собой, она бы, скорей всего, не возражала, только попадались все какие-то лысые огрызки, старые да слюнявые… Ксению от них тошнило. Казалось, ляжешь с таким, век не отмоешься.
Знала бы, с кем придется лечь!
Потом - объявление это… Девушек ищут, не старше двадцати, высоких, стройных и с хорошей пластикой… В школу, с трудоустройством после окончания и пока бесплатную, даже со стипендией. Платить придется, но с первых заработков, а сейчас обучат просто так, и выбрать можно: или демонстрация одежды и белья, или съемки для рекламных роликов, или танцы. Классика, восточные и современные… Восточные танцы Ксении очень нравились.
Клюнула, поехала в Москву, а школа оказалась вовсе не там, а в южных краях, где зреют персики и виноград с инжиром. В Москве только просмотр был, отборочная комиссия и оформление документов. На ура прошла комиссию, оформилась, деньги какие-то получила, паспорт отдала… Тогда и с Керимом познакомилась, он с другими парнями-южанами паспорта собирал, как бы на визы, и девушек поил-кормил. Видный, высокий, красивый… Она ему сразу глянулась - в ресторан сводил, рассказывал про мать-отца, про дом их богатый и про, что всегда мечтал жениться на русской девушке, чтоб волосы как золото и глазки голубые… Вот глазки-то и разгорелись! В гостиницу к себе отвел и был у Ксении первым, а когда всплакнула о потерянном, утешать принялся: учиться будешь и в семье жить, моя газель, родители тебя лелеять станут, внуков им нарожаешь, маму из Смоленска выпишешь… Что ей в том Смоленске? Летом пыль, зимою холод, весной и осенью грязь, и нищета в любое время года… А у нас край богатый, изобильный, и всякая русская девушка - королева! С почтением относятся и ласково так зовут, Наташами…
Ну, вот и стала Наташей… Наташкой раздвинь коленки…
Удавиться, что ли?

Но задыхаясь, словно от гнева,
Объяснил толково я: главное,
Что у всех толчковая - левая,
А у меня толчковая - правая.
Владимир Высоцкий



Глава 3.

Прага, начало мая
В Праге цвела сирень. Ее аромат, тонкий и нежный, струился с зеленеющей садами горы Петржин и плыл над Пражским Градом, Малой Страной и мутноватыми влтавскими водами. Река, закованная в гранит, бурлила и негромко рокотала, кружила унесенные половодьем ветки, билась о каменные устои мостов. Самый красивый и знаменитый из них, Карлов, был украшен потемневшими изваяниями и готическими сторожевыми башнями: две - на левом берегу, одна - на правом. От башен веяло почтенной древностью - было им шесть или семь веков, а значит, строили их в те годы, когда цивилизованный мир слыхом не слыхивал про Америку. Тем более, про Калифорнию и город Сан-Франциско.
Кэти, судя по восхищенно-почтительному выражению лица, это понимала. Ее ладошки ласкали старый камень парапета, глаза перебегали с левого берега на правый, с горы и башен собора святого Витта на черепичные кровли Старого Города. По заокеанским меркам все эти башни, дома и дворцы были невысокими, однако казались куда величественней небоскребов, напоминая не о промышленниках и банкирах, а о всевластных королях, могущественных полководцах, искусных ремесленниках и героях гуситских войн.
Не отрывая пальцев от парапета, Кэти сделала несколько шажков. Ее туфельки звонко цокали по камню, гулявший над Влтавой ветер развевал каштановые волосы.
- Керк! Чья это статуя, Керк? Вон та, где рыцарь со львом?
- Это король Брунцвик, - пояснил Каргин, обнимая гибкую талию жены. - До того, как стать владыкой королевства, он странствовал в дальних странах и подружился со львом. Еще волшебный меч нашел.
Кэти наморщила лоб.
- Не помню я о таком короле. В каком столетии он правил?
- Ни в каком, солнышко. Брунцвик личность легендарная, но говорят, - Каргин таинственно понизил голос, - что меч его на самом существует и замурован в каменной кладке моста. Когда чехам придется совсем туго, воспрянут от сна зачарованные рыцари, дремлющие под горой Бланик, и поведет их в битву сам святой Вацлав, покровитель здешних мест. На этом мосту белый конь его споткнется и выбьет копытом из мостовой волшебный меч. Поднимет его Вацлав, крикнет: "Всем врагам чешской земли головы долой!" - и так оно, милая, и случится.
Кэти остановилась и внимательно поглядела на него.
- А ты чешской земле не враг?
- Ни в коем случае, - успокоил ее Каргин. - Не воевал я в Праге и ни в одном из чешских городов, и клянусь, что воевать не буду.
1 2 3 4 5 6 7