В тишине, воцарившейся в комнате, раздался звук, похожий на треск сломанной ветви. Словно марионетка, у которой обрезали нити, Жервез рухнул на пол и там затих.
На мгновение все замерли. Затем с губ Робера сорвался вопль:
– Умри же, злодей!
Дуло его мушкета грозно качнулось. Раздался оглушительный грохот, порох взорвался, но пуля ушла в потолок, ибо проворство барона было ошеломляющим. Кончик его бича вырвал из рук Робера ружье, и оно с сильным стуком врезалось в шкаф со старинными музыкальными инструментами.
– Хватай его, Тит! – повелел Сен-Себастьян, свивая свое смертоносное орудие в кольца.
– Сейчас, господин, – отозвался Тит, подступая к Роберу. Мадлен, предупреждая отца об опасности, закричала.
Маркиз де Монталье отступил на шаг, нашаривая на поясе шпагу. Клинок с легким лязгом покинул ножны, маркиз сделал выпад, и острая сталь вошла в грудь звероподобного холуя.
Тит взвыл, схватившись за лезвие, но по инерции продолжал наступать. Его натиск непременно смял бы маркиза, однако ноги слуги зацепились за тело Жервеза, и гигант повалился на пол, успев лишь свободной рукой хлестнуть противника по лицу.
Робер потерял равновесие и, поскользнувшись на залитых кровью осколках стекла, упал на одно колено, но тут же поднялся.
– Очень впечатляюще, – пробормотал Сен-Себастьян.– Что ты хотел доказать этим, Робер? – Небрежно поигрывая бичом, он смотрел на маркиза.– Неужто ты и впрямь полагал, что сможешь мне помешать?
– Проклятье…
Маркиза охватило отчаяние. Выбегая из дома сестры, он нимало не сомневался, что сумеет вызволить дочь. Разве могут вырождение и порок противостоять силе отцовской любви? Стоит лишь взять негодяев на мушку, как зло вострепещет и обратится в ничто. Только теперь до него дошло, насколько был глуп этот план.
– Бедный Робер, такой добродетельный и наивный! – Сен-Себастьян жестом пригласил остальных мужчин полюбоваться на незадачливого маркиза.– Видишь, чем все закончилось? У меня была лишь она, а теперь есть и ты.
Он помолчал и спросил:
– Полагаю, вы сообщили супруге графа, куда направляетесь? Но… бедная женщина, кажется, овдовела. Вопрос мой неделикатен, прошу меня извинить, – барон повернулся к своим приспешникам.– Господа, не хочет ли кто-нибудь отвести его в комнату на конюшне? Там у меня прохлаждается и Ле Грас, правда сейчас компаньон из него никудышный. Впрочем, вы ведь, Эшил, наверняка найдете способ развлечь нашего гостя, пока я не придумаю, как с ним поступить.
Глаза Эшила де Кресси загорелись.
– Маркиз весьма привлекателен, благодарю. Надеюсь, вы мне позволите провести с ним какое-то время?
Де Монталье побледнел, догадавшись, что его ожидает.
– Он не хочет!
Эшил пришел в полный восторг.
– Когда я с ним разберусь, он утратит строптивость.
– Не сомневаюсь, – кивнул Сен-Себастьян, подталкивая безгласного де Монталье к де Кресси.– Но для начала свяжите его… во избежание лишних сюрпризов.
Эшил захихикал.
– А может, заняться им прямо здесь – у нее на глазах?
– Мы это сделаем, но не здесь и попозже. Барон протянул руку и сорвал с плаща Робера плетеные галуны.
– Вот. Вяжите покрепче. Не сопротивляйтесь, мой милый, иначе вашей дочурке несдобровать.
Маркиз покорно завел за спину руки. Убедившись, что пленник надежно связан, Сен-Себастьян сказал:
– Здесь становится горячо. Нам следует перебраться в другое местечко. Эшил надулся.
– Сколько у меня времени?
– Возможно, час. Но не больше.
– Прекрасно. Мне этого хватит, – де Кресси потащил пленника к выходу.– Я всегда ношу с собой небольшое шильце, маркиз. Вы поразитесь, узнав, для чего оно служит.
Мерзко хихикнув, он вытолкнул Робера из комнаты.
– Зачем нам перебираться куда-то, Клотэр? – спросил недовольно Боврэ.– Я не люблю прерываться.
– Я тоже, барон, – медленно сказал Сен-Себастьян.– Вот почему мы и уходим. В одну потайную часовню, служившую секретным прибежищем еще для маркизы де Монтеспан. Там нам никто уже не помешает.– Он повернулся к столу и взглянул на Мадлен.– Думаю, вы, я и она поедем в карете. Остальные последуют за нами верхом.
– Но, дорогой друг, – возразил де Ла Сеньи, – вы обещали дать нам какое-то время…
Сен-Себастьян кивнул.
– Да, обещал. И оно у вас есть. Я должен написать несколько писем. Позабавьтесь с ней, но осторожно, не причиняя большого вреда Мучить и бить ее я запрещаю. Отвожу каждому по четверть часа. Сначала вы, де Ла Сеньи, потом Боврэ, затем Шатороз. И помните: ей надлежит оставаться девицей.
Он повлек сотоварищей к выходу, с улыбкой бросив расплывшемуся в улыбке красавцу:
– Развлекайтесь.
Мадлен услышала, как захлопнулась дверь, и задержала дыхание. Лежа лицом вниз, она увидела, как туфли молодого аристократа переступают через валяющихся на полу мертвецов, и содрогнулась от отвращения.
– Де Ла Сеньи, – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее, – зачем вам все это? Неужели в вас нет ни капли стыда или сострадания? Подумайте, что с вами станется, когда эта история получит огласку?
Она ощутила жар, исходящий от ищущих рук, и услышала хриплый от нарастающего возбуждения голос:
– Огласки, моя дорогая, не будет. Не пройдет и недели, как все позабудут о вас. Кроме того, вы – часть испытания. И, надо отметить, весьма приятная часть. Расслабьтесь, милая, вам тоже будет приятно.
Бесстыдные пальцы насильника впились в тело Мадлен. Де Ла Сеньи тяжело задышал, она не сопротивлялась. Все бесполезно, все безысходно, бороться уже ни к чему. В глаза ей бросилась скорченная фигурка Кассандры. Где Сен-Жермен? Почему он медлит, почему не идет? Девушка застонала и закусила губу, тщетно силясь забыться. Спасти ее уже попытались двое мужчин, но один из них теперь плавает в луже собственной крови, а второй захвачен и отдан во власть развратного негодяя. Медлен зажмурилась и со всем жаром своей измученной и отчаявшейся души стала молить небеса ниспослать ей сумасшествие.

* * *

Отрывок из письма барона Клотэра де Сен-Себастьяна к одному из своих сообщников.
Не датировано.

«…В эту потайную часовню можно попасть со стороны Сены. Она расположена в подземельях монастыря, который веков пять назад процветал, а теперь развалился. Вход в секретный туннель находится на набережной Малакэ, между улицами де Сен-Пер и де Сейн. Он завален тяжелыми глыбами. Место сырое и мрачноватое, прихватите с собой дубинку – от крыс.
…Ходят слухи, что обряды, подобные нашим, творились там еще во времена короля-паука. Часовню определенно использовали и позже, поскольку о ней упоминает мадам Ла Вуазин, приближенная маркизы де Монтеспан, а план катакомб перешел мне от деда.
Отель «Трансильвания» выстроен прямо над ней, и я нахожу этот факт довольно забавным. Не символично ли, что именно под ногами веселящейся и утопающей в роскоши знати Парижа будут твориться самые мрачные ритуалы, наделяющие своих приверженцев могуществом куда большим, чем им может дать что-либо другое, включая монаршую власть?
Не исключено, правда, что в это убежище возможно проникнуть и из отеля, хотя я сам подобного пути не нашел и сомневаюсь, что он кому-то известен. Но, согласитесь, риск, что нас обнаружат, все-таки есть и, чтобы его исключить, я буду вынужден наряжать караулы. Приготовьтесь, нести эти вахты в свой черед придется и вам. Впрочем, удовольствие от участия в подготовке жертвы к пиковому моменту обряда с лихвой компенсирует все неудобства. Даже мельком взглянув не нее, вы это тотчас поймете, а потому собирайтесь, не мешкая, круг вас зовет. Но будьте более чем осторожны. Вспомните, какой удар нанесла нам болтливость приспешников де Монтеспан.
Подобные письма я отправляю всем членам круга. Минула полночь, скоро пробьет час. Повелеваю вам к трем явиться в часовню. Если придете раньше, будет совсем хорошо.
Неявка будет расценена как непослушание, а вы ведь знаете, как поступают с ослушниками. Предавший круг все равно остается кругу полезным, правда уже в новом качестве, и если вы недогадливы, то я подскажу вам в каком.
Вернее, подскажет сам ритуал, ибо на алтарь сегодняшней ночью возляжет тот, кто нас предал.
За сим позвольте остаться вашим покорным слугой,
барон Клотэр де Сен-Себастьян».

ГЛАВА 9

Часы на отдаленной колокольне пробили час, когда впереди замаячило огромное мрачное здание. Сен-Жермен пришпорил берберского жеребца, на скаку изучая темнеющую громаду. Ворота, должно быть, заперты, подходы к ним, скорее всего, охраняются сторожами. Несколько окон светятся, это уже кое-что, одно – французское – кажется, даже открыто.
Граф придержал коня, обдумывая, не стоит ли ему воспользоваться этим окном, как вдруг завизжало железо. Створки ворот распахнулись, в темном проеме появились два всадника. Они пришпорили лошадей и поскакали к Парижу. Сен-Жермен, весьма довольный, что пребывает там, где находится, прижал своего бербера к кустам окружавшего здание парка.
Всадники промчались мимо него, в одном из них граф признал Шатороза. Дурное предчувствие, охватившее его в момент расставания с Клодией д'Аржаньяк, шевельнулось в нем с новой силой. Он хорошо знал людей этого типа. Объяснить их странное бегство могло только неожиданное изменение планов.
Пока он размышлял, еще один всадник возник в воротах и поскакал в другом направлении.
Сен-Жермен не хотел рисковать, он не знал, сколько еще верховых может выплюнуть в ночь этот двор. Граф повернул жеребца к кустам и заставил его углубиться в парк, благо в живой изгороди обнаружилась достаточная лазейка. Почувствовав, что с дороги его теперь не увидят, он спешился и привязал поводья к какому-то деревцу.
Свет в доме погас. Граф увидел мерцание фонаря – две, возможно, три темные фигуры направлялись к конюшне.
Он низко пригнулся, передвигаясь во тьме с почти нечеловеческой ловкостью. Когда фигуры исчезли в конюшне, Сен-Жермен побежал и остановился, лишь заскочив на террасу. Там он выждал какое-то время, прикидывая, последовать ли ему за людьми или войти в дом через французское окно, которое, как он теперь видел, было разбито.
Раздался шум, из конюшни выкатилась большая дорожная карета, влекомая четырьмя серыми лошадьми. Пятилистник на дверцах явственно говорил, что выезд принадлежит Сен-Себастьяну, на то же указывала и светлая масть лошадей.
Сен-Жермен побежал по террасе и пробрался через пролом в темную комнату. Он поскользнулся на чем-то липком и чуть не упал. Чувства его тут же воспламенились – это была кровь. Граф наклонился и оглядел валявшихся на полу мертвецов, в одном из них он опознал Жервеза.
Сен-Жермен замер в недвижности, затем осенил крестным знамением лоб злополучного игрока. «Глупец, о, глупец! Зачем ты меня не слушал?» Пора уходить, тут все ясно. Граф отступил к окну.
Из угла послышался шорох. Он повернулся, готовый убить всякого, кто решится на него напасть, но тьма не атаковала. Приглядевшись, граф увидел женщину, лежащую у стены. Она с трудом шевелилась, пытаясь сесть.
– Дитя… О, мое дорогое дитя…
Это была служанка Мадлен Кассандра, и, стараясь придать своему голосу самые дружелюбные интонации, Сен-Жермен произнес:
– Сударыня, я ваш друг. Теперь все в порядке. Злодеи ушли, и я хочу вам помочь.
Перепугавшись, Кассандра могла замкнуться, поэтому ее следовало как можно скорей успокоить.
– Я хочу помочь и Мадлен. Расскажите мне все, что знаете, и я обещаю вам ее разыскать.
Слезы хлынули из глаз служанки, она делала тщетные попытки сдержать их.
– Мадлен… Моя девочка… Они ее увели…
Бурные рыдания не давали ей говорить.
– Нет-нет, мадам, – мягко увещевал бедняжку Сен-Жермен.– У нас ничего не выйдет, если вы будете плакать.
Он выждал еще пару невыносимых минут, пока Кассандра не нашла в себе достаточно сил для разумного разговора.
– Мне уже лучше, сударь, – едва слышно сказала она.– Но я умираю от страха. Барон… – Женщина затряслась, однако сумела взять себя в руки.– Сейчас, господин, я сейчас. Барон… он забрал с собой и Мадлен, и ее достойнейшего отца. Он сказал, где-то есть место… часовня… но… раз этот изверг ее посещает, она, должно быть, посвящена сатане, господин.
– Да не иначе, – угрюмо кивнул Сен-Жермен.
– В этой часовне он хочет убить Мадлен и маркиза. О моя девочка! За что тебе это, за что?!
– Он говорил о часовне еще что-нибудь? Кассандра подавила рыдания.
– Он говорил, что ее использовала мадам Монтеспан.
– А где она расположена, он говорил?
– Нет, – губы Кассандры кривились от напряжения, крупные слезы текли по морщинистому лицу.
Сен-Жермен почувствовал, как занемела рука, на которую он опирался, и переменил позу. Пока он это проделывал, его осенила новая мысль.
– Здесь есть еще кто-нибудь? Какой-нибудь слуга или пленник, который может знать, куда отправился Сен-Себастьян?
Кассандра молча раскачивалась из стороны в сторону, морщась и еле слышно постанывая.
– Нет… они все ушли… хотя… подождите… Конюшня… Маркиза увели на конюшню… Там может быть кто-то еще…
– Хорошо. Вы очень помогли мне, мадам. Сен-Жермен взял руки Кассандры в свои, отметив их неестественный холод.
– Теперь я хочу, чтобы вы меня выслушали. Мне необходимо уйти, чтобы не упустить время. Вы останетесь здесь, но за вами придут. Вам не нужно бояться.
Он наклонился к ней.
– Сейчас вы отдохнете мадам, ведь вы так устали. Вы уснете спокойно и будете спать, забыв о своих страхах. Теперь спите.
Граф положил ей на веки свою небольшую ладонь, и те покорно закрылись. Когда он встал, чтобы уйти, дыхание женщины сделалось ровным. С ней все будет в порядке, пора задуматься о другом.
Сдернув с окна пару вельветовых штор, Сен-Жермен накрыл ими останки Жервеза и малого в ливрее слуги.
Соблюдая все меры предосторожности, он прокрался к конюшне. Ворота ее были открыты, лошади нервно топтались в стойлах. Сен-Жермен положил руку на бок большого чалого мерина. Животное перебирало ногами, прижав уши к холке и выворачивая белки перепуганных глаз. Все попытки его успокоить оказались напрасными. Чалый не унимался, косясь на приоткрытую дверь кладовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38