"Женись на мне, - говорит она. - Женись на мне". Что теперь должен сделать Дасти? Чего он еще не делал? Уже год, пять дней в неделю, Дасти пребывал в руках Флекера, или когото еще, кто по сути Флекер, но носил другую фамилию, и всякий раз ему удавалось выходить сухим из воды. Что он придумает на этот раз?
Пылесос гудел уже в коридоре, под дверью его комнаты.
- Мама! - проорал он. - Пожалуйста, выключи эту штуковину!
- Что ты сказал? - откликнулась мать.
- Ничего.
Он сложил числа. Перерасход составил четыреста двенадцать долларов, а не сто одиннадцать. Впрочем, он мог и ошибиться. Корешки чеков и банковский баланс Эндрю положил в конверт для налоговых деклараций.
- Быстрее, Чарли! - крикнули на бейсбольном поле. - Чего ты тянешь?
Эндрю захотелось выйти на поле и поиграть с мальчишками. Он разделся, надел пару старых бутсов, которые лежали у дальней стенки стенного шкафа. Старые брюки едва налезли на него. Жир. Если он не будет поддерживать форму, то раздуется, как воздушный шар. Если он заболеет и ему придется лежать в постели и долго выздоравливать... Может, у Дасти в рукаве спрятан нож... Вроде бы, неплохая идея. Плата за квартиру, еда, учитель музыки, люди в "Саксе", которые продают платья его сестре, девушки, которые раскрашивают жестянки в мастерской его отца, отцовские зубы, врачи, врачи, все живут на слова, которые должны родиться в его голове. Берегись, Флекер, теперь я знаю, что ты задумал. Звуковой фон: выстрел. Стон. Поторопись, надо успеть, пока поезд не пересек границу. Смотри! Он нагоняет нас! Поторопись! Он сумеет? Обгонит Дасти Блейдс банду фальшивомонетчиков и убийц? Успеет первым добраться до яхты? Смогу я выдерживать такой темп? Не год - годы, многие годы... Ты толстеешь, под глазами появляются мешки, ты пьешь слишком много и переплачиваешь врачам, потому что смерть все ближе, а остановиться ты не можешь, не можешь уйти в отпуск от жизни, нет у тебя никакой возможности сказать: "Я хочу посидеть, отдохнуть, прошу меня извинить".
Его мать открыла дверь.
- Звонит Марта.
В бутсах, держа в руке старую, порванную перчатку полевого игрока, Эндрю направился к телефону. Закрыл за собой дверь столовой, тем самым показывая матери, что разговор личный.
- Привет, - поздоровался он. - Да, - пауза. - Нет, - пауза. - Пожалуй, что нет. Прощай. Удачи тебе, Марта.
Он постоял, глядя на телефонный аппарат. Мать вошла, когда он уже двинулся к входной двери.
- Эндрю, я хотела тебя кое о чем попросить.
- О чем?
- Можешь ты выделить мне пятьдесят долларов?
- Господи!
- Это важно. Ты знаешь, я бы не попросила на пустяки. Они для Дороти.
- Зачем ей понадобились деньги?
- Она идет на вечеринку, очень важную для нее вечеринку, там будут большие люди и они, конечно, попросят ее сыграть...
- Приглашения стоят по пятьдесят долларов? - Эндрю уже вышел на крыльцо, стукнул бутсой по верхней ступеньке, очищая от засохшей грязи.
- Нет, Эндрю, - заискивающе ответила мать. - Деньги нужны на платье. Она говорит, что обязательно должна пойти в новом платье. Там будет мужчина, который ей нравится.
- Она его не охмурит, в платье или без, - отрезал Эндрю. - Твоя дочь простушка.
- Я знаю, - мать всплеснула руками. - Но пусть она сделает все, что в ее силах. Мне ее очень жалко, Эндрю...
- Все идут ко мне! - внезапно Эндрю сорвался на крик. - Меня ни на минуту не оставляют в покое! Ни на минуту!
Он уже плакал и отвернулся, чтобы скрыть слезы от матери. Она удивленно посмотрела на него. Покачала головой, обняла.
- Делай только то, что ты хочешь, Эндрю. Не делай ничего такого, чего тебе не хочется.
- Да, - кивнул Эндрю. - Да. Извини. Я дам тебе деньги. Извини, что накричал на тебя.
- Не давай их мне, если не хочешь, Эндрю, - его мать, похоже, верила в то, что говорила.
Он с горечью рассмеялся.
- Я хочу, мама, хочу.
Она похлопала его по плечу, и он зашагал к бейсбольному полю, оставив ее, в недоумении, на ступеньках крыльца.
На бейсбольном поле светило солнце, дул приятный ветерок, и на час он отвлекся, но двигался медленно. И рука болела в плече, когда он бросал мяч. А мальчишка, который играл на второй базе, называл его "Мистер", чего не было в прошлом году, когда Эндрю исполнилось двадцать четыре.
Перевел с английского Виктор Вебер

1 2