Джеймс ШМИЦ
ВЕДЬМЫ КАРРЕСА


1
Вечер был в самом разгаре, когда капитан Позерт, коммивояжер с
Никкельдепейна, познакомился с первой ведьмочкой Карреса.
Случилось это на планете Порлумма и, насколько понимал капитан
Позерт, по чистой случайности.
В прекрасном расположении духа, собираясь вернуться на свой корабль,
капитан вышел из престижного бара на мощеную булыжником припортовую улицу.
Нельзя сказать, что в баре приключилась ссора, нет. Просто стоило капитану
произнести имя своей планеты, как кое-кто начал ухмыляться, скалить зубы,
и капитану пришлось обратить внимание собравшихся, - он был горд
собственным остроумием, - насколько нелепее называть планету, например,
Порлуммой.
Затем капитан сравнил немаловажную, а иногда - выдающуюся роль,
которую Никкельдепейн сыграл в истории, со статусом Порлуммы -
несчастного, жалкого, глухого форпоста Империи, имевшего всего-навсего
шестой класс.
В заключение он так прямо им и выдал: мол, не хотелось бы ему
окончить свои дни в таком месте, как Порлумма.
Кто-то отчетливо на имперском универсальном посоветовал ему не
слишком задерживаться на планете, если он не желает окончить свои дни
именно здесь и именно сейчас. Капитан в ответ лишь скорчил идиотскую рожу,
заплатил за две выпитые рюмки и вышел.
На пограничных планетах не стоит затевать ссоры. Граждане здесь все
еще уверены, будто должны вести себя подобно истинным пионерам окраин, да
только Рука Закона незамедлительно дает о себе знать.
Капитан чувствовал себя прекрасно. До последнего времени он никогда
не считал себя ярым патриотом, но за последние четыре месяца молодой
капитан успел сравнить Никкельдепейн и большинство миров Империи.
Никкельдепейн был намного привлекательнее. К тому же, он возвращался домой
платежеспособным - вот все уж удивятся!
Иллила ждет его, тоскует, сама молодая госпожа Онсвуд, прекрасная
дочка могущественного советника Онсвуда. Они тайно были помолвлены уже
почти год. Она одна поверила в него!
Капитан сверился с маяком космопорта и нежно улыбнулся. Не больше
полумили... Он снова зашагал вперед. Не пройдет и шести часов, как он
окажется за пределами космических границ Империи, а корабль помчит его
прямо к долгожданной Иллиле.
Да, никто в него не верил, только она одна! После крушения первого
предприятия - питомника по разведению пушистых миффелей, деньги капитан
занял преимущественно у советника Онсвуда, - перспективы выглядели мрачно.
Ему грозило даже наказание в виде десяти лет штрафных работ за
"преднамеренную растрату вверенных денежных средств". Законы
Никкельдепейна безжалостны к должникам.
- Но ты давно искал человека, который вернул бы в строй старушку
"Авантюру", - со слезами на глазах напомнила папочке Иллила.
- Хе, в самом деле! Лапочка, но все дело в наследственности! Его
прадядя Требус сбился на ту же кривую дорожку! Лучше отдать его в руки
закона, - сказал советник Онсвуд, бросая пылающий взор на хранившего
угрюмое молчание Позерта.
Он несколько раз старался объяснить, что таинственная эпидемия,
прикончившая почти все поголовье ценных миффелей, приключилась не по его
вине. Честно говоря, он был почти уверен, что к эпидемии приложил руку
юный советник Раппорт, который года два напрасно увивался за Иллилой.
- "Авантюра", говоришь!.. - Советник почесал в затылке, потом
погладил словно вырубленную из гранита челюсть. - Позерт с пилотированием
управляется неплохо, это верно, - признал он.
Вот как все началось. Теперь он их удивит! Даже Позерт догадался, чем
именно наполнил советник трюмы "Авантюры", - нераспроданным хламом,
который накопился за пятьдесят лет на складах советника.
Советник надеялся вернуть хотя бы часть вложенных в миффелей денег.
Груз стоит восемьдесят две тысячи маэлей. Если капитан вернет хотя бы три
четверти наличными, все будут довольны.
Вместо этого... Ну, все началось со счастливого случая. Капитан
заключил пари с имперским чиновником в столице и выиграл. Потом была
шестичасовая гонка с быстроходной яхтой, и капитан выиграл ее честно -
старушка "Авантюра 7333" в прошлом столетии работала в патруле и до сих
пор умела развивать скорость раза в два выше, чем кто-либо мог
предположить, глядя на антикварное суденышко. После этого капитан был
повсюду, как дома, все считали его истинным спортсменом, он посещал
приемы, вечеринки и так далее.
Вечеринки были не только веселыми, но и выгодными в деловом смысле.
Богатые имперцы не могли сопротивляться искусу азарта. А проигравший, как
настаивал непременно капитан Позерт, должен был покупать!
Он продавал направо и налево. Через двенадцать недель от груза почти
ничего не осталось - только два десятка связок дорогих, но бесполезных
удочек из звенящего дерева и дюжина больших тюков с практичными, но очень
невзрачного вида всепогодными накидками. Даже на пари никто не желал их
покупать! Но у капитана имелось подозрение, что не кто иной, как советник
Раппорт, прибавил эти товары к грузу. Поэтому капитан не переживал.
Он получил целых двадцать процентов чистой прибыли, как...
Как вдруг подвернулся заказ на сверхсрочную доставку медикаментов на
Порлумму - как раз по обратному маршруту "Авантюры"! Плата за перевозку
сама по себе в три раза покрывала потери от питомника миффелей!

Капитан счастливо усмехнулся. Было темно. Да, удивит же он их всех,
только... где это он очутился?
Он поискал в небе маяк космопорта. Ага, вот он - слева и немного
сзади. Странно, как это он успел сделать крюк?
Он зашагал по темной улочке. В таких городках с наступлением темноты
жители запирали парадные двери и удалялись в уютные дворики. На улицу
доносились голоса, стук посуды, взрывы смеха, где-то пели - но все за
высокими стенами, которые преграждали доступ свету в переулок.
Переулочек внезапно кончился стеной и другим переулочком, идущим
наперерез. Поразмыслив с секунду, капитан снова повернул налево. Ярдах в
ста впереди на тротуар падал сноп света - открытая дверь. Оттуда, когда
капитан приблизился, донесся грохот захлопнутой двери, потом - крики.
- Иииии! - завизжал ребенок.
Не то смертельный страх, не то предсмертные муки, а может быть, -
истерический смех. Капитан, предчувствуя недоброе, побежал трусцой.
- Я тебя вижу! - послышался сердитый мужской голос. - Я тебя поймал!
А ну-ка слезай с ящика! - Говорящий пользовался имперским универсальным. -
Я шкуру с тебя спущу! Пятьдесят два клиента с несварением желудка, ну, ты!
За последним возгласом раздался грохот - как будто рухнул небольшой
деревянный домик, потом - череда визгов, оханий, свирепого рычания.
Капитан разобрал только: "...ящиками в меня кидаться..."
- Эй! - негодующе окликнул капитан.
Наступила тишина. Узкий дворик, залитый ярким светом большой лампы,
был наполовину засыпан мусором, судя по всему, остатками деревянных
упаковочных ящиков. Крупный, очень толстый мужчина, одна нога у которого
прочно застряла в уцелевшем ящике, был одет в белое и размахивал палкой.
Мужчине удалось загнать в ловушку между стеной и двумя большими ящиками,
на один из которых она пыталась вскарабкаться, маленького роста девчонку.
На ней тоже был белый халат, а на вид - не старше четырнадцати.
Беспомощное дитя, подумал капитан.
- Тебе чего? - проворчал толстяк, с некоторым достоинством тыкая
концом палки в направлении капитана.
- Оставьте ребенка в покое! - осторожно приближаясь, рявкнул капитан.
- Не суйте нос в чужие дела! - крикнул толстяк, размахивая палкой на
манер дубинки. - Я сам с ней разберусь. Она мне...
- Не делала я! - всхлипнула девчонка и разрыдалась.
- Хочешь рискнуть, жирная уродина? - грозно поинтересовался капитан у
толстяка. - А ну, рискни! Я эту палку вставлю тебе в глотку!
Толстяк вздохнул, как доведенный до отчаяния человек, освободил ногу,
замахнулся и опустил палку на форменную фуражку капитана. Капитан двинул
толстяка со всего размаху в солнечное сплетение.
Потасовку несколько сдерживали разбросанные повсюду ящики. Потом
капитан, тяжело дыша, выпрямился. Толстяк же остался сидеть, ловя ртом
воздух и призывая на помощь "...закон!"
Капитан несколько удивился, обнаружив рядом с собой девчонку. Она
заметила его взгляд и улыбнулась.
- Меня зовут Малин, - сообщила она и показала на толстяка: - Он
серьезно ранен?
- Хм... нет, - пропыхтел капитан. - Но нам бы лучше...
Но поздно! Громкий, уверенный голос раздался в проходе, ведущем в
переулок.
- Так-так-так! - укоризненно сказал голос.
Этот тон, как бы говоривший: "Спокойно, я держу ситуацию под
контролем", казался капитану одинаковым на всех планетах и на всех языках.
- Что здесь происходит? - прозвучал риторический вопрос.
- Вам придется пройти! - тут же был дан ответ.

Суд на Порлумме, как выяснилось, работал круглосуточно и очень
деловито. Ждать им почти не пришлось.
Никкельдепейн? Странное название, не так ли, улыбнулся судья. Затем
он внимательно выслушал обвинения, объяснения, отрицания и доводы обеих
сторон.
Брут-пекарь обвиняется в нанесении удара гражданину иностранного
происхождения и подданства потенциально смертельным орудием в область
головы. (Улики представлены). Вышеназванный гражданин предположительно
пытался вмешаться в процесс наказания Брутом-пекарем принадлежащей ему
рабыни по имени Малин (представлена в вещественных доказательствах). Он
подозревал рабыню в добавке некоего ингредиента к партии тортов,
выпеченных в тот день, в результате чего пострадало пищеварение пятидесяти
двух клиентов Брута-пекаря, и были жалобы.
Вышеназванный иностранный гражданин употреблял оскорбительные обороты
речи - капитану пришлось признаться, что он обозвал толстяка "жирной
уродиной".
Есть основания предполагать, что Брут-пекарь был спровоцирован, но их
недостаточно. Брут побледнел.
Капитан Позерт, подданный - все, кроме арестованных, улыбнулись, -
Республики Никкельдепейн, обвинялся в: а) намеренном вмешательстве в
личную жизнь, б) намеренном оскорблении достоинства, в) намеренном
нанесении сильных ударов Бруту-пекарю в область желудка в ходе
разбираемого инцидента.
Удар в область головы, нанесенный капитану Позерту, признается как
провокация в действиях по обвинению пункт в), но недостаточной.
Никто ни в чем, похоже, не обвинял рабыню Малин. Судья лишь раз,
покачав головой, с интересом на нее посмотрел.
- Этот прискорбный инцидент, - заметил судья, - обернется для вас,
Брут, двумя годами заключения, а для вас, капитан, тремя. Очень, очень
сожалею.
Капитану показалось, что пол под ногами сейчас провалится. Он кое-что
слышал о нравах имперского правосудия на окраинных системах.
Наверное, удастся вывернуться, но придется раскошелиться.
Он заметил, что судья задумчиво на него смотрит.
- Суд желает отметить, - продолжил речь судья, - что действия
обвиняемого Позерта имели причиной естественное человеческое сочувствие
капитана к положению, в котором оказалась рабыня Малин. Тем самым суд
предлагает следующее: Брут-пекарь продает Малин с Карреса - чья служба его
не удовлетворяет - капитану Позерту с Никкельдепейна за сумму в пределах
разумного. Обвинения аннулируются в двустороннем порядке.
Брут-пекарь шумно и с облегчением вздохнул. Капитан был не так уверен
в своих чувствах. Покупать людей-рабов - на Никкельдепейне это серьезное
преступление! С другой стороны, он не обязан делать официальное сообщение.
Если с него не сдерут три шкуры...
Именно в этот момент, как нельзя кстати, Малин с Карреса чуть слышно
жалобно всхлипнула.
- Сколько вы хотите за ребенка? - поинтересовался капитан,
недружелюбно рассматривая недавнего противника.
Он не знал, что придет день и он не столь сурово осудит толстяка
Брута. Но этому дню еще суждено было наступить.
Брут хмуро посмотрел на нем и ответил с некоторой живостью:
- Сто пятьдесят ма...
Полицейский за его спиной ткнул толстяка пальцем в ребра, и Брут
прикусил язык.
- Семьсот маэлей, - невозмутимо сказал судья. - Сюда не входит плата
за услуги суда, налог на оформление покупки... - Он быстро подсчитал в
уме. - Тысяча сорок два маэля. - Судья повернулся к писарю. - Ты его
проверил?
Писарь кивнул.
- Полный порядок!
- Мы готовы принять ваш чек, - подвел итог судья, дружелюбно улыбаясь
капитану.
- Следующее дело!
Капитан пребывал в некотором замешательстве.
Что-то тут не то! Слишком легко он отделался. Империя прекратила
завоевания, молодые рабы с хорошим здоровьем стали очень дорогостоящим
товаром. К тому же, Брут-пекарь явно спешил сбыть рабыню за десятую часть
суммы, которую придется уплатить!
Что ж, он не станет жаловаться. Капитан быстро подписал, заверил
печатями и отпечатками пальцев разнообразные бланки, которые к нему
подтолкнул услужливый писарь, выписал чек.
- Кажется, нам пора на корабль, - сказал он Малин.
Что теперь делать с этим ребенком? - вышагивая по темным улицам,
думал капитан. Рабыня тихо следовала за ним. Если он сунется на
Никкельдепейн с симпатичной девочкой-рабыней, пусть даже подростком,
многочисленные недоброжелатели упекут его лет на десять штрафных работ. А
Иллила предварительно собственными руками снимет ему скальп: Никкельдепейн
был высокоморальной планетой.
Каррес?
- Как далеко до Карреса, Малин? - спросил он в темноту.
1 2 3 4 5 6 7