впоследствии заменен ЭЗОПом-2], – строго сказал Андрей. – Сколько раз говорил, что вопросы, степень важности которых ниже градации В, меня не интересуют.– Выслушал. Иду к ЭЗОПу, – бесстрастно ответил УЛИСС и вышел, аккуратно закрыв за собою дверь.– Удивительно бестолковы эти УЛИССы, – посетовал Андрей. – Горе мне с ними. И когда наконец мы избавимся от этой допотопной техники!Не прошло и минуты, как наружная дверь снова открылась и в прихожую без стука вошел другой агрегат. Он был невелик – ростом с десятилетнего ребенка; за плечами его поблескивали сложенные крылья.– Почему вы вошли без стука? – строго спросил я его. – Много воли вашему брату-агрегату дают!– Мне разрешено без стука, – с некоторой обидой ответил механизм и затем, обратясь к Андрею, сообщил: – Накопление субстрата идет нормально. Но в главном корпусе, в узле дельта сто семнадцать обнаружил неполадку типа А двадцать один.– Сейчас иду, – ответил Андрей. – Затем, обратясь ко мне, сказал: – Это ЭРОТ [Электронный Разведчик Облегченного Типа – один из наиболее совершенных агрегатов доаквалидной эпохи; ныне на Земле не применяется, но в измененном и усовершенствованном виде, выполненный из аквалида, работает на радиоактивных плато Марса] – новинка нашей техники. Ему разрешено входить без стука. А ты не хочешь посмотреть Главный корпус?– Почему же нет, охотно посмотрю, – с готовностью ответил я, чтобы не огорчать Андрея.– Я тоже, пожалуй, пройдусь с вами, – сказала Нина. – Похожу – может, и плечо пройдет.– Ничего себе способ лечения, – молвил я, набрасывая Нине на плечи синтемовую шубку. – Медицина на уровне шаманов. Тебе надо просто вызвать Врача.Но она пропустила мои слова мимо ушей – это было в ее духе.Мы вышли из дому на мороз. Красный вращающийся прожектор горел на мачте, и весь остров был залит красноватым тревожным светом. Впереди нас молча шагал странный агрегат со сложенными крыльями. В нем чувствовалась какая-то неприятная самостоятельность, даже самоуверенность.– Мы отлично знаем дорогу, – сказал ему Андрей, – а вот в Главном корпусе надо включить свет.ЭРОТ легко оттолкнулся от земли, расправил крылья и полетел. Вскоре в Главном корпусе зажглись окна.Когда мы вошли в это здание, меня поразила его величина; снаружи Лаборатория не казалась такой большой. Огромный, ярко освещенный зал уходил вдаль. По обеим сторонам прохода стояли какие-то чудовищные машины и сооружения. У приборов, следя за циферблатами, молча стояли дежурные УЛИССы. Вверху, под прозрачной крышей, где переплетались тысячи кабелей и трубопроводов, беззвучно летали два ЭРОТа.Андрей пошел в дальний конец зала, и вскоре его не стало видно, он совсем затерялся в этом механизированном пространстве.Нина подвела меня к столу-пульту, на котором было множество цветных кнопок, и села в кресло.– Вот здесь я завтра буду работать, – беспечно сказала она. – Буду нажимать кнопки.– А ты не запутаешься? – спросил я.– Нет, ведь есть схема. – Она вынула из выдвижного ящика большую, наклеенную на картон таблицу. – Вот здесь все показано. Ребенок – и тот не спутает.Действительно, на таблице были изображены те же самые кнопки, что и на пульте, и указано время, когда надо нажимать на каждую из них.– А это что за большая красная кнопка?– Это кнопка критического перепада. Та самая.– И ты нажмешь ее?– Нажму, – улыбнулась Нина.– У тебя совсем больной вид, – сказал я. – Очень болит плечо?– Побаливает, – неохотно призналась она. – Но завтра все пройдет.– А если не пройдет?– Тогда придется вызывать Добровольца. Но я все равно останусь на острове. КРАСНАЯ КНОПКА Утром меня разбудила Надя.– Вставай, иди завтракать. Я уже позавтракала. Скоро нам надо отправляться домой.Я встал, глянул в окно. За ночь потеплело, шел снег. На фоне ярко-желтой башни отстойника он был хорошо виден. Уже рассветало, но тревожный красный свет вращающегося прожектора по-прежнему падал на остров моего имени. Было очень тихо.За завтраком я внимательно смотрел на Нину. У нее был совсем больной вид. Я так прямо и сказал ей об этом, но она промолчала.– Да, придется вызывать Добровольцев и выбирать из них наиболее подходящего, – молвил Андрей. – Выбрать такого не особенно трудно – был бы Человек с крепкими нервами.– А я? – обратился я к Андрею.– Что ты? – удивился Андрей.– Я и есть такой Человек. Правда, не слишком технически грамотный, но с крепкими нервами.– А ты представляешь, как это рискованно? – тихо спросил Андрей.– Ну представляю... Но почему кто-то другой должен рисковать, а не я? Ведь естественнее пойти на это именно мне. Как-никак – мы с тобой друзья.Андрей задумался. Потом сказал:– Ты меня устраиваешь даже больше, чем кто-либо другой. Ведь пульты отстоят далеко один от другого, а с тобой мы можем вести мыслепередачи. Это удобнее радио– и телесвязи и удобнее, чем телефонная связь.– Вот все и устроилось, – сказал я Нине. – Ты спокойно можешь лететь в Ленинград вместе с Надей.В это мгновение без стука открылась дверь. Вошел ЭРОТ. На его сложенных крыльях блестел снег. Снег таял и стекал на пол.– Явился по распоряжению ЭЗОПа, – сказал агрегат. – Емкости заполнены субстратом. Через двадцать три минуты необходимо вводить в действие систему «А».– Принял и понял, – ответил Андрей.ЭРОТ вышел, оставив на полу влажные следы.«Не потрудился даже отряхнуть с себя снег перед тем как войти к Людям, – подумал я. – До чего специализирован, до чего избалован!»Я пошел в отведенную нам с Надей комнату и объяснил Наде, в чем дело. Узнав о моем решении, она заплакала. Затем спросила:– Но ты веришь, что все обойдется благополучно?– Сказать по правде – не очень, – ответил я. – Андрей – неудачник. До этого у него были неудачи маленькие, средние и большие. Теперь, вероятно, его ждет полное крушение. Но когда у друга беда, надо быть с ним рядом.– Да, ты прав, – сказала Надя сквозь слезы. – Но я верю, что все кончится хорошо.– Будем надеяться, – ответил я. – Если же со мной что-либо случится, то постарайся, чтобы работу над СОСУДом продолжил достойный преемник. Что касается корректуры «Антологии», то все надежды я возлагаю на тебя и на твою память.Вскоре прибыл легколет. Надя улетела на нем одна. Нина лететь отказалась, несмотря на то, что присутствие ее на острове моего имени было теперь не только не обязательно, но и просто бессмысленно.Когда Надя села в кабину рядом с ЭОЛом, я шепнул ей:– Пожелай нам удачи.– Ни пуха ни пера, – громко сказала Надя.– Убирайся к черту! – ответил я.Нина с Андреем удивленно посмотрели на меня.– Это так полагается, – пояснил я им. – В данном случае это не ругательство, а нечто вроде заклинания.Вскоре мы с Андреем отправились в Главную Лабораторию, а Нина пошла домой. Она решила прилечь. Выглядела она совсем неважно.
Без десяти минут десять я сел за дубль-пульт. Андрей пошел в другой конец огромного зала, чтобы занять место у главного пульта.В 10:00 я включил первую кнопку. Она была зеленого цвета. Весь зал наполнился глухим вибрирующим гуденьем. УЛИССы, стоящие у приборов, на минуту подняли вверх металлические руки – в знак того, что системы действуют нормально. ЭРОТ легко спланировал откуда-то из-под стеклянной крыши, где извивались бесчисленные трубопроводы и кабели, и, встав на мгновенье перед пультом, расправил крылья, которые светились зеленоватым светом.– Неполадок в узлах нет, – доложил он и опять взвился вверх.Затем из круглого люка в полу выполз механизм, какого я никогда и не видывал. Он был облицован пластмассовой чешуей и полз, как змея. На хвосте у него был крючок. Плавно извиваясь, подполз он к подножию пульта и поднял голову; за металлической обрешеткой головы светился круглый зеленый глаз.– Подземное хозяйство в порядке, – отрапортовал агрегат-змея. – Вводы силовых кабелей в порядке, контакты группы бета в порядке. Распоряжений нет?– Раз все в порядке, то какие могут быть распоряжения, – резонно ответил я. – Можете ползти обратно.Через восемь минут после включения первой кнопки я, согласно лежащей передо мной схеме, нажал вторую – белую. Гуденье в зале перешло в другую тональность. За хрустальным щитком какого-то огромного агрегата, вмонтированного в пол неподалеку от пульта, заметались синие молнии.В эту минуту я услыхал мыслесигнал Андрея.– Ну как? – поинтересовался Андрей.– Все в порядке, – ответил я. – В этой работе действительно нет ничего сложного. Я не против нее, но удивляюсь, почему ты не поручил это дело какому-нибудь там ЭРОТу или УЛИССу.– Дело слишком ответственное, – ответил Андрей. – Человек – это Человек, а агрегат – только агрегат.– Мне вообще не совсем понятен этот принцип дубляжа, – сказал я. – Ведь у тебя точно такой же пульт и те же самые кнопки, что и у меня. Только не подумай, что я хочу уйти на попятный двор, как в старину говорилось. Просто мне это странно. Или это перестраховка? Было в древности такое понятие.– Не перестраховка, а страховка, – ответил Андрей. – Процесс преобразования, как я тебе говорил, длится сорок пять часов тридцать девять минут. За это время кто-то из нас может устать, сделать ошибку из-за невнимания. Но так как нас двое, то ошибка почти исключена.– Что ж, один ум хорошо, а два лучше, – согласился я. – А скажи, как называется агрегат-змея, который ко мне приползал?– ПИТОН [Подземный Исследователь-Техник, Обнаруживающий Неполадки – старинный агрегат, давно снят с производства], – ответил Андрей. – Все?– Все. Мыслепередача окончена.В 10:27 я нажал третью – синюю – кнопку. В 10:49 – желтую. В 11:04 какую-то полосатую. Все шло как по маслу – по старинному выражению. Между нажатием некоторых кнопок интервалы были всего шесть – восемь минут, но были в сорок минут и в час десять. В один из таких перерывов я успел сходить в душ, в другой – успел пообедать с Андреем. Время от времени прямо к пульту подходил САТИР [Столовый Автомат, Терпеливо Исполняющий Работу – примитивный агрегат начала XXII века] и приносил еду и горячий чай. Изредка мы вели мыслепередачи с Андреем, подбадривая друг друга. Так прошел день, и так прошла ночь.– Сутки отдежурили, поздравляю! – сообщил мне Андрей в десять утра.– День да ночь – сутки прочь, – ответил я старинной поговоркой. – Как ты себя чувствуешь?– Хорошо, – ответил Андрей. – А ты?– Тоже хорошо. А как Нина?– Сейчас говорил с ней и видел ее по видеофону. Лежит. По-видимому, у нее не только сильный ушиб, но и простуда.– Отправь ее, пока не поздно, на материк, – дружески посоветовал я.– Да разве она послушается! – ответил Андрей. – Ты же знаешь ее... Все?– Все. Мыслепередача окончена.Прошел и этот день, наступила вторая ночь нашего бдения. Было нажато уже много кнопок самых различных цветов и оттенков. В 2 часа 5 минут ночи я нажал черную кнопку. Следующая была красная – та, от которой зависело многое. Ее надо было нажать через двадцать пять минут после черной.– Ну как? – спросил меня по мыслепередаче Андрей. – Как ты себя чувствуешь? Не страшно?– Страшновато, – ответил я. – Но что ж поделаешь.– Мне тоже страшновато, – сказал Андрей. – Желаю счастья. Все?– Все. Мыслепередача окончена.Я не слышал, как к пульту подошла Нина. Она была бледна, но даже бледность ей шла. Удивительное дело – ей все шло.– Хочу посмотреть, как вы тут, – сказала она, легким движением сбросив на барьер пульта шубку.– Ты выбрала самое подходящее время, – не без иронии заметил я. – И какое на тебе нарядное платье! Точно на бал.– Еле напялила его, так плечо болит, – улыбнулась Нина. – Но как-никак – торжественный случай. А у тебя тут все в порядке?– Все в норме.– И змей-горыныч приползал?– Ты имеешь в виду ПИТОНа? Приползал.– Он очень смешной. Раз я нацепила ему на хвост бумажку, он так с нею и уполз в свое подземелье.– Нехорошо издеваться над механизмами, – сделал я замечание Нине. – Механизмы служат Обществу.– А ты все такой же.– Уж какой есть, – ответил я.– Ну, до свиданья, – Нина перегнулась через барьер и торопливо поцеловала меня. – Вот так. Будь счастлив.Она пошла по голубоватым плиткам пола в другой конец зала к Андрею. Легкой походкой, в ярком оранжевом платье проходила она мимо УЛИССов, настороженно стоящих у непонятных мне приборов, мимо этого дьявольского нагромождения техники, – мимо всего того, что через несколько минут могло нас убить.Но пришло время нажать красную кнопку. Я положил на нее палец и подумал: что я сейчас почувствую? Наверно, ничего не почувствую. Все произойдет мгновенно. В таких случаях напоследок люди всегда вспоминают что-то очень важное – так я читал в книгах. Что мне надо вспомнить – Надю, «Антологию»?Я нажал красную кнопку и вспомнил в этот миг Нину. Вот она стоит у невысокого песчаного обрыва, отражаясь в тихой воде озера... АКВАЛИД – ЕСТЬ! Кнопка была утоплена мною в гнезде до конца. Но ничего не произошло. Только гул в зале стал громче. Он шел волнами, то замирая, то нарастая. Казалось, все эти бесчисленные агрегаты с трудом, задыхаясь, лезут куда-то в гору. УЛИССы, стоящие у приборов, подняли на минуту свои металлические руки в знак того, что все в порядке. Из стеклянного поднебесья слетел ЭРОТ и, расправив крылья, отрапортовал:– Узлы системы омикрон-два вступили в действие. Неполадок нет.Затем ЭРОТ улетел, а из люка выполз змей-горыныч и сообщил, что подземное хозяйство в порядке.Я связался с Андреем по мыслепередаче и поздравил его с тем, что опасность миновала.– Да, теперь все ясно, – ответил он. – Аквалид будет. Ты очень устал?– Потерплю, – сказал я. – Ведь осталось всего четыре часа.Через некоторое время я, согласно графику, нажал синюю кнопку, затем голубую. И вот в 7:39 утра была нажата последняя – белая с зеленым восклицательным знаком. После этого я откинулся на спинку кресла и задремал под негромкий гул агрегатов – этот гул был теперь ровным, убаюкивающим. Потом, сквозь дрему, я различил какие-то новые звуки. Где-то далеко, в середине зала, что-то падало через равномерные промежутки времени – падало с каким-то не то металлическим, не то стеклянным звоном. И вдруг я почувствовал, что кто-то коснулся моего плеча. Я открыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18