Карен чувствовала себя необыкновенно счастливой и размышляла, как ей поступить, если Иган пригласит ее на чашку кофе.– Я поехала за мужем, – продолжала Карен. – Это вечный крест женщин.– Должно быть, вы его любили.– Любила когда-то, да и сейчас у меня к нему самые теплые чувства. Он пережил ужасную трагедию и до сих пор не может оправиться. Впрочем, мы же условились не говорить об этих вещах. Но о вас мне хочется узнать побольше. Вы остановились на том, что окончили университет в Сакраменто.– Так вот, очень скоро я понял, что моя степень магистра английской филологии не интересует ни одного работодателя, тогда я поступил полицейским на Горную Тихоокеанскую железную дорогу, до этого я подрабатывал там в летние месяцы. Прослужил несколько лет, но потом мне надоело снимать с поездов разных бродяг, и я стал диспетчером – сначала в Спарксе, потом в Окленде – и наконец поднялся по служебной лестнице до оперативного отдела в Сан-Франциско, где вы меня и нашли. В промежутках между этими событиями были и женитьба, и развод, но они как-то выпали из моей памяти.Они подъехали к стоянке. Поставив машину в бокс и выключив мотор, Джим повернулся к Карен и предложил:– Давайте зайдем ко мне, выпьем по стаканчику спиртного или по чашечке кофе, можем принять душ...– Джим, все было просто великолепно, но я не хочу менять свои планы и вернусь в гостиницу. Я благодарна вам за чудесный вечер. Ужин, вино, наш разговор, вид на город через залив... Я этого никогда не забуду.– Когда я снова увижу вас?– Как только получу приглашение на собеседование. Я вам позвоню.– В следующий раз вы можете остановиться в плавучем доме.– Боюсь, я для этого слишком старомодна. Вы должны дать мне время на размышление.– Ну что вы, я не имел в виду, что мы будем там вдвоем. Вы займете дом, а я уйду на парусник. Он уже почти готов к путешествию, осталась только внутренняя отделка.– Неужели вы построили шлюпку сами, своими руками?– Это не сложнее, чем приготовить праздничный обед в День благодарения, только занимает больше времени. Я делал ее два года. Когда вы в следующий раз приедете сюда, мы выведем шлюпку в залив и опробуем ее. Кстати, пока вы не решили, где будете жить, я снял все объявления о сдаче внаем плавучего дома.Он проводил Карен до машины. Она не сразу села за руль. Сначала они в один голос признались, что провели чудный вечер, и в один голос рассмеялись этому совпадению.Он поцеловал ей руку, а потом нежно коснулся ее губ. Это была замечательная концовка замечательного вечера, обещающая впереди так много хорошего.Въехав на мост Золотые Ворота, она опустила стекла машины, позволив ворвавшемуся ветру ласкать разгоряченное лицо и путать волосы. Ей казалось, что она уже плывет под парусом по заливу. Глава 8 В полдень того дня, который стал последним в жизни Гилберта Эллиса, стояла страшная жара. В такую погоду обед на открытом воздухе в каньоне Стражника – не слишком приятная перспектива, но это было единственное место, где Гил и Сара могли не опасаться подслушивающих устройств.С северной, тенистой стороны административного здания компании стояли несколько столиков для пикников, всегда пустых в летние месяцы. Прежде чем сесть, Гил смахнул носовым платком пыль и сосновые иголки со скамеек. Усаживаясь, он заметил, что над асфальтовой дорогой, ведущей к заводу, показалась машина. В раскаленном, дрожащем от жары воздухе она казалась каплей воды, прыгающей на сильно разогретой сковородке.Гил открыл две банки с содовой и протянул одну Саре.– Что стряслось? – спросил он. – У тебя какие-нибудь новости?– Они готовятся к отправке “манекена”. Гил даже привстал.– Ты, должно быть, шутишь...– Я как раз была у Трейнера в кабинете, записывала под диктовку, когда ему позвонили. Пока он разгуливал по комнате с трубкой в руках, я ухитрилась заглянуть в папку у него на столе, на которой было написано PERM. Там я увидела документ, подтверждавший получение трех... да, кажется, трех... “железнодорожных контейнеров для газа”. Я дрожала от страха, что он заметит, как я читаю документ.Гил вскочил на ноги и начал кружить вокруг стола, схватившись руками за голову.– Неужели этот негодяй отправит газ, не предупредив меня? Он же клялся не делать этого. Наверное, думает, что я струшу и не стану поднимать шум.– Он разговаривал с кем-то по имени Майк. Сказал, что газ будет отправлен ночью, – чтобы не было никаких разговоров.– Может, это Майк Паноццо, шериф?Гил опять сел на скамейку и, выпив воду, стукнул банкой по столу.– Просто невероятно! Ты уверена, что все поняла правильно?– Потом я специально обошла территорию завода: у здания Н стоят три цистерны, наверное, их привезли рано утром. Три серебристые цистерны из алюминия или нержавеющей стали.– Если они предназначены для “манекена”, то из нержавейки, потому что это единственный материал, кроме стекла, который не разрушается под его воздействием. Они уже определили дату отправки?– Я слышала, как он сказал “через пару дней”, но не знаю, имело ли это отношение к “манекену”. Что ты собираешься делать? На тебе лица нет.– Надо что-то придумать.Его взгляд невольно задержался на подъезжающей машине. Когда она приблизилась к взлетной полосе, Гил разглядел, что это был серебристый лимузин, а судя по маленькому американскому флажку, развевающемуся на антенне, он принадлежал Джереми Дрэглеру. Одетый в форму охранник почтительно пропустил лимузин в ворота завода. Машина, свернув направо, величественно проследовала мимо автостоянки и остановилась возле входа в главное здание.Шофер Карлос, обогнув машину, открыл дверцу для пассажиров. Из автомобиля вылез Джереми Дрэглер, высокий, худощавый, в синем костюме и серой шляпе, похожий на жука богомола. Казалось, его ноги были слишком длинны даже для лимузина, и, чтобы распрямить их, он по очереди встряхивал сначала одну ногу, потом другую.Когда Дрэглер пребывал в Рино, а не в своем поместье на Гавайях, он имел обыкновение каждую неделю посещать завод. Болтал с управляющими, диктовал машинистке бессвязные письма друзьям, прогуливался по кабинетам, предавался воспоминаниям с каждым, кто соглашался его слушать, и вообще нарушал производственный процесс и нормальный порядок работы. В это время Карлос, поставив машину в гараж, занимался тем, что в тысячный раз мыл и полировал ее кузов.Обычно Гил не имел ничего против посещений Дрэглера. Конечно, старик был старомоден и занудлив, в разговорах с ним можно было потерять целый рабочий день, но его добродушный нрав и своеобразный юмор нравились Гилу. Для своего возраста – ему было под восемьдесят – Дрэглер двигался легко и обладал острым умом. Гил хотел бы, доживи он до этих пор, сохранить такую же хорошую форму. Казалось, Дрэглер от души радовался жизни.– Только не это, – простонал Гил. – Он нас заметил и идет сюда. Старик, улыбаясь, направлялся к ним своей легкой, слегка подпрыгивающей походкой, на ходу покачивая плечами. В темном костюме и шляпе, он походил на агента похоронного бюро или даже на самое смерть.– Что ты собираешься делать? – тревожно спросила Сара. – Я боюсь за тебя!– Во-первых, устрою скандал Трейнеру. Что меня бесит больше всего, так это то, что он задумал отправить “манекен”, должно быть, несколько месяцев тому назад. По крайней мере, столько нужно времени, чтобы изготовить цистерны. А когда умерла обезьянка и мы имели с ним крупный разговор? Две недели тому назад. Тогда он сказал, что не отправит газ, не посоветовавшись со мной. Если он думает, что может сделать это тайком, то сильно ошибается.– Не связывайся с ним! Ему нельзя доверять; здесь никому нельзя доверять. Если он что-то решил, ему плевать, что ты об этом думаешь. Он убьет тебя, если понадобится... Я в этом уверена.Гил с удивлением заметил слезы на глазах у Сары. Невозмутимая, видавшая виды Сара Шулер плакала!– Ей-богу, они чудесно устроились! – воскликнул подошедший Дрэглер. – Затеяли маленький пикничок? Я специально приказал поставить сюда эти столики, а люди почему-то не идут. Может, пригласить несколько официанток в купальных костюмах? Тогда наши мальчики бегом прибегут, а? Ха-ха! – Его отрывистый смех был похож на лай.Гил и Сара молчали, не желая вступать в разговор. Он не замечал ни мрачного выражения лица Гила, ни блестящих от слез глаз Сары.– За всеми этими столами, – наслаждаясь прохладой этого тенистого уголка, продолжил Дрэглер, размахивая руками, – должны сидеть в свой обеденный перерыв счастливые молодые люди, вроде вас, чтобы потом вернуться на свои места и хорошо работать за хорошую плату. Да, мы не обеспечиваем своих сотрудников пенсиями, как другие предприятия, но зато зарплата у нас гораздо выше. Я считаю, платить надо побольше, а дальше – пусть каждый сам позаботится о своей старости, как это сделал я. Верно ведь? – Он покосился на Гила. – Как вас зовут?– Гилберт Эллис.– Люди считают, что думать о них должны предприниматели и правительство. Сара! Как я рад вас видеть! Вы все хорошеете! – С преувеличенной любезностью он поцеловал ей руку, затем вновь повернулся к Гилу. – Эта девушка – лучшая секретарша в мире! Как она печатает! И умна как черт! Ее не проведешь! Она всех перехитрит – и живого и мертвого! Берегите ее, мой друг, ибо она – истинное сокровище. Как, вы сказали, ваше имя?– Гилберт Эллис.– Раньше я часто бывал на заводе и знал каждого сотрудника. Каждого! А сейчас вокруг одни незнакомые лица. Люди не задерживаются подолгу на одном месте, как бывало когда-то. Да и память у меня стала сдавать. Сара! Честное слово, видеть вас – большое удовольствие. Надеюсь, вы бросили своего араба? Он вам совсем не пара, я всегда это говорил. А теперь, я смотрю, вы подцепили этого симпатичного парня, инженера, как бишь его зовут? Инженер сможет обеспечить вам достойную жизнь, у него всегда будет хорошая работа. Так было и семьдесят лет назад, когда я решил не терять время в колледже, а сразу заняться бизнесом. Фу, как здесь жарко! Слишком жарко для пикника! Вы не замечаете этого, потому что влюблены. Даже в шортах – и то чересчур жарко. А я всегда ношу костюм, чтобы прикрывать ноги. Моя жена считает, что это не самая привлекательная часть моей фигуры. Она говорит: “Джереми, ты красивый мужчина, но ноги у тебя – просто палки”. Ха! До свидания. Пойду в дом и сяду где-нибудь рядом с кондиционером. И вам советую, если у вас есть хоть капля здравого смысла. Сегодня пикники устраивают только сумасшедшие.Он отошел, ступая осторожно, будто раскаленный асфальт жег ему пятки.– Этот твой приятель, – медленно начал Гил, взглянув на Сару, – он кто, араб? Откуда? У него есть американское гражданство?Давясь слезами, Сара беспомощно покачала головой.– Я не знаю... Я хочу от него уйти... Я хочу быть с тобой...– Ты говорила ему что-нибудь о газе? Черт возьми, Сара...– Не смотри на меня так! Да, я сказала ему про газ... Давно, несколько месяцев тому назад, когда мы с тобой еще не встречались. Он знает, что Ареф из Ирака. Один– раз я упомянула это имя, и оказалось, что он о нем слышал.– Ты никогда не рассказывала мне о своем приятеле.– Я о многом тебе не рассказывала – просто не хочу портить то ощущение счастья, которое испытываю с тобой. Я хочу вычеркнуть Джамала из своей жизни, хочу выбраться отсюда и забыть о “манекене” и всей этой истории. Разве мы не можем уехать куда-нибудь вдвоем, навсегда? – Ее плечи вздрагивали, по лицу бежали слезы.– Ну конечно, сбежать и наслаждаться счастьем в надежде, что кто-то другой сделает за тебя всю грязную работу. Я от многого в жизни убегал или старался убежать, и, держу пари, ты тоже. Это и привело меня сюда, на этот вонючий завод. Все, больше я никуда не побегу.– Пожалуйста, не связывайся с Трейнером! Ты не представляешь, против чего идешь! Боже, почему мужчины всегда хотят драться?..– Я скажу тебе, почему хочу драться с Трейнером. – Голос Гила стал хриплым, губы сжались. – Потому что не желаю, чтобы он думал, будто может безнаказанно дурачить меня и обходиться со мной как с мебелью. Потому что если “манекен” отправят с завода и по дороге случится авария, я не желаю, чтобы она была на моей совести. У меня и так достаточно грехов.– Но зачем рисковать жизнью? Мы могли бы уехать отсюда в какое-нибудь безопасное место и оттуда звонить или писать письма...– Если я уеду, кто остановит поезд? Твой арабский крупье? – Гил презрительно засмеялся.– Да! Мой арабский крупье! Разве так трудно остановить поезд? Это может сделать даже шестилетний ребенок.– Нужно, чтобы при этом никто не пострадал. – Гил поднялся со скамьи. – Мне необходимо время, я должен все обдумать. Потом мы еще поговорим.– Я приеду сегодня к тебе в мотель и расскажу обо всем: о себе, о Джамале... Мне нужно было сделать это с самого начала. – Она встала и умоляюще сжала его руки. – Пожалуйста, ничего не решай, пока не выслушаешь меня. Нам ведь хорошо вместе, Гил! Мы должны быть вместе! Давай уедем и начнем новую жизнь. Ты найдешь во мне все, что хочешь видеть в женщине. Я сделаю тебя счастливым, ты знаешь, я это умею! Дай мне шанс доказать тебе...Гил смотрел на нее, тронутый этим неожиданным взрывом эмоций.– Я еще ничего не решил. Поговорим сегодня вечером. Ты тоже должна узнать кое-что обо мне. – Он взял ее за руки. – Я никогда не видел тебя плачущей. Знаешь, старик Дрэглер, конечно, чокнутый, но в одном он прав – ты очень красивая. Если бы вокруг не было столько окон, я бы тебя поцеловал... – Он протянул ей свой носовой платок. – Возьми, вытри лицо. Компании нужна секретарша, которая умеет владеть собой.– Еще несколько минут тому назад я была уверена, что соответствую этому требованию, – слегка улыбнувшись, сказала Сара и вытерла глаза. * * * Вот и они, три цистерны из нержавеющей стали, сияющие на солнце так ярко, что Гил прикрыл глаза рукой. Он шел к ним между двумя зданиями и вдруг услышал за спиной: “Простите, сэр, на эту территорию заходить нельзя”. Оглянувшись, он увидел одного из охранников Трейнера, крупного мужчину, одетого в голубую форму.– Разве? – спросил Гил, не замедляя шага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33