Это было не слишком сложно — толстая крышка оказалась на удивление легкой.
В подвале всевозможных приборов оказалось еще больше, чем наверху, хотя, на неискушенный взгляд Брасида, они просто дублировали друг друга. Эти устройства тоже молчали. Впереди он увидел огромную, укрепленную дверь, которую и открыл, по распоряжению Алессиса.
Охлаждение в комнате за дверью было отключено… и все же холод пробирал до костей. Действительно здесь было холодно — или только так казалось? Или было что-то еще? Это было… нечто непонятное, почти неуловимое — но по коже побежали мурашки. Словно миллионы голосов, слишком высоких — или слишком низких? — для человеческого слуха, кричат хором, в отчаянной попытке передать непонятное, но очень важное для них послание. Голоса мертвых? Должно быть, Брасид сказал последнюю фразу вслух, потому что Алессис отозвался:
— Или нерожденных.
— Что вы имеете в виду? — настойчиво спросил Брасид. — О чем вы?
— Я… я не знаю, лейтенант. Кажется, кто-то произносит слова. Они доносятся до меня… откуда-то извне.
— Но это ведь всего лишь камера глубокой заморозки, сэр.
— Всего лишь камера глубокой заморозки. Но в ней слишком много дверей.
— Я вижу только одну.
— Их гораздо больше. Они замаскированы. Я случайно их обнаружил. Видите панель? Возьмите отвертку и отверните болты.
Несмотря на отсутствие навыков такой работы — равно как и любой работы с инструментами — Брасид справился с задачей за несколько секунд. Затем, с помощью Алессиса, он приподнял панель и снял ее со стены, отставив в сторону. За ней начинался туннель, достаточно высокий, чтобы рослый человек мог пройти по нему, не сгибаясь, и достаточно широкий, чтобы по нему можно было пронести объемный груз, не испытывая никаких затруднений. Вдоль потолка туннеля тянулись трубы и провода, которые удалось заметить в свете фонарей.
— Запасная система охлаждения, — пояснил Алессис. — Оборудование для яслей, ни больше, ни меньше. Предполагается, что я об этом не знаю. Туннель тоже снабжен изоляцией, и я не сомневаюсь, что после его активизации температура в нем опустится существенно ниже нуля.
— И что я должен делать? — спросил Брасид.
— Вы получаете приказы от капитана Диомеда, а не от меня. Насколько я понимаю, Ваша задача — провести осмотр. Это все, что я знаю. Если Вы попадетесь, я рискую своей шеей, поскольку обеспечил Вам прикрытие. Вы думаете — и я тоже — что все эти провода и трубы для чего-то предназначены. Безусловно, так оно и есть. Ну что же, в конце туннеля Вы найдете еще одну дверь, самую настоящую, и с обеих сторон она закрыта на «собачку», — Алессис на мгновение взял Брасида за руку. — Не нравится мне это. Все это слишком грязно, слишком многое рассчитано на импровизацию… Так что будьте осторожны.
— Я постараюсь, — кивнул Брасид, засунув за пояс молоток и отвертку.
В конце концов, он просто работник. Если попадет в переделку, лучше не иметь при себе оружия. А потом, не оглядываясь назад, он шагнул в туннель.
Открыть дверь в дальнем конце туннеля не составило труда, болты были хорошо смазаны, Брасид отвернул их без малейшего шума, припал к толстому листу стали, обшитому изоляцией, и прислушался. Ни звука. Похоже, с той стороны никого нет — будем надеяться. Там, за дверью, неизвестное пространство. Будет весьма прискорбно, если кто-то уже поджидает — рано исключать такую возможность. Притаился за дверью, чтобы поймать Брасида. Но если дверь распахнется резко, тот, кто за ней прячется, сам рискует оказаться в ловушке.
Брасид собрался с духом и резко распахнул дверь, удержав ее в последний момент. Удар о стену мог привлечь внимание.
Пока все идет хорошо.
Но что он рассчитывал увидеть?
За дверью начинался коридор, который заканчивался еще одной дверью — на первый взгляд, тоже обшитой изоляцией. И она была заперта. Влево тянулся бесконечно длинный проход, полированный пол отражал неяркие огни ламп. Направо тянулся другой длинный проход, освещенный сходным образом. По обеим сторонам коридоров виднелись многочисленные, неравномерно расположенные двери.
Брасид остановился, молчаливый и неподвижный, все его чувства обострились. В воздухе ощущался слабый аромат, смешанный с другими, более знакомыми запахами — антисептиков, машинного масла, готовящейся еды. Но этот аромат был слишком необычным, чтобы его не заметить. Тот же самый, едва уловимый аромат исходил от Маргарет Лэзенби. И от другого обитателя Аркадии по имени Салли, припомнил Брасид, — того, который был в этом здании. И, как ни странно, от доктора Ираклиона. Обычно от врачей пахнет настойками и прочими снадобьями, которые они применяют в работе.
«Итак, — подумал он, — здесь есть аркадцы».
«Итак, — сказал он самому себе, — я уже знал это».
И что дальше?
Его слух обострился до предела — только волевым усилием Брасид заставил себя не слышать биения собственного сердца, шелеста дыхания. Откуда-то издалека доносился приглушенный, еле уловимый рокот мотора. И голоса — далекие, слабые, но Брасиду показалось, что он узнал серебристый смех обитателей Аркадии и шепоток текущей воды. Вода журчала тихо — но это был скорее плеск ручья, бегущего с холмов, чем шум городского водопровода.
Он не хотел уходить слишком далеко. Но что он сможет узнать, оставаясь неподвижным? Брасид повернул налево — оттуда доносился смех и плеск воды. Он продвигался вперед медленно и осторожно, рука сжимала рукоятку молотка.
Внезапно одна из дверей распахнулась. В проеме стоял человек, облаченный в длинное одеяние из мягкой ткани, стекающей красивыми складками. У него были длинные белокурые волосы, тонкие черты лица… и яркие красные губы обитателя Аркадии. Именно от него — от нее, поправил себя Брасид, — исходил тонкий аромат, привлекший внимание сержанта.
— Привет, — произнесла она высоким, но удивительно приятным голосом. — Эй, привет! Новое лицо, клянусь жизнью! И что же ты делаешь в этой обители любви?
— Я проверяю работу холодильного оборудования, сэр.
— Сэр! — Она рассмеялась заливисто, но в этом смехе не было ничего злого или обидного. — Сэр! Похоже, дружек, нас разоблачили. Ты ведь не имеешь отношения к этому месту, не так ли?
— Нет, сэр, нет…
Аркадец вздохнул.
— Такой красивый, мужественный парень — и я должна тебя выгнать. Но скоро наши искусные любовники присоединятся к нам для… э… для расслабляющих водных процедур в бассейне И если они обнаружат, что ты слоняешься там, где не положено… — он выразительно провел ребром ладони по горлу. — Такое уже случалось — в конце концов, долго ли будут искать какого-то илота? Но откуда ты пришел? О, я вижу. Ты, верно, один из механиков… Мой тебе совет: возвращайся побыстрее в свою нору и плотнее закрой за собой дверь.
Брасид послушно развернулся и направился прочь, чтобы юркнуть в туннель.
— Не так быстро, дружок, не так быстро.
Неожиданно маленькая рука с окрашенными в красный цвет ногтями легла на его правое плечо и потянула. Брасид оказался с обитателем Аркадии лицом к лицу. В следующее мгновение его левого плеча коснулась другая ладонь аркадца — легкая, почти невесомая. Лицо незнакомца было совсем близко, яркие губы вздрагивали.
И вдруг, так, словно это было самым естественным делом на свете, Брасид поцеловал его… ее. «Противоестественно! — кричал его внутренний голос, строгий и мрачный. — Противоестественно прикасаться и вступать в игры с монстром из чужого мира, даже приближаться к нему! Противоестественно! Противоестественно».
Но руки Брасида уже обвились вокруг шеи аркадца. И он снова поцеловал ее — горячо, жадно, неуклюже. Внутренний голос слабел, теряя силу. Брасид ощущал грудью странные наросты на ее теле — мягкие и манящие, его бедра соприкасались с ее нежными, округлыми бедрами.
Внезапно ее ладони скользнули между их телами, отталкивая его. Аркадец мотнул головой, ускользая от его губ.
— Уходи, глупый! — настойчиво прошептала она. — Уходи! Если тебя найдут, то тебе конец. Уходи. И не беспокойся — я никому не скажу о тебе. И если у тебя есть хоть капля разума, ты тоже никому не расскажешь об этом.
— Но…
— Уходи!
Брасид неохотно отступил и пошел назад, к туннелю. Закрывая за собой дверь, он услышал в коридоре шаги.
Но никто не поднял тревогу. Его вторжение осталось незамеченным.
Когда Брасид снова оказался в камере глубокой заморозки, Алессис с удивлением уставился на него:
— Ты что, вступил в схватку? Твой рот… он в крови.
Брасид отер губы тыльной стороной ладони и внимательно присмотрелся:
— Нет, это не кровь. Я не знаю, что это такое.
— Но что случилось?
— Не знаю, — искренне ответил Брасид. Хотя он не испытывал стыда, его внезапно охватило отвращение. — Я не знаю. И вообще, я должен докладывать обо всем только капитану Диомеду.
Глава 14

— Итак, это был не тот аркадец, которого ты видел в прошлый раз? — спросил Диомед.
— Нет, капитан. По крайне мере, мне так показалось. Ее голос звучал иначе.
— Хм… Похоже, в этих проклятых яслях настоящее гнездо аркадцев… И все, что… она… сделала — это обменялась с тобой парой фраз и предупредила, чтобы ты убирался, пока не появился кто-нибудь из врачей?
— Это все, капитан.
— Ты лжешь, Брасид.
— Хорошо, — голос Брасида чуть дрогнул. — Я поцеловал его… ее, сэр. И это… — она… поцеловала меня в ответ.
— Ты… что?
— То, что я сказал, сэр. Ваши довольно туманные инструкции предписывали мне разузнать все, что будет возможно. Именно это я и сделал.
— Действительно? И что же ты узнал?
— Что эти… аркадцы… как Вы и говорили, способны оказывать гипнотическое воздействие. Особенно в случае физического контакта.
— Гипнотическое воздействие? Хочешь сказать, прикосновение ее губ к твоим тебя усыпило?
— Я не это имел в виду, сэр. Я понял, что теряю самообладание, что я готов делать то, что она от меня хочет.
— И чего она хотела?
— Я действительно должен говорить об этом, сэр? О, я знаю, что сношения с инопланетянами — это нечто противоестественное. Но она хотела именно этого.
— А ты?
— Сдаюсь. Я тоже.
— Брасид, Брасид… Ты же знаешь: то, что ты мне только что рассказал, грозит тебе низведением до положения илота. Или хуже. Учись: наша работа порой требует нарушать закон во имя его укрепления.
— Сэр, как полицейский я достаточно хорошо знаком с законом. Я не припоминаю ни одного положения, которое запрещает сношения с инопланетянами.
— Я бы так не сказал, Брасид. Советую вспомнить одно правило: общение с экипажами прилетающих кораблей запрещено. Я думаю, что сношение можно квалифицировать как разновидность общения.
— Но являются ли аркадцы, обитающие в яслях, членами экипажа прилетающих кораблей?
— А кем еще они могут быть? Они ведь откуда-то взялись, — Диомед посмотрел на Брасида долгим и пристальным взглядом, но без осуждения. — По правде сказать, такой поворот дела меня даже радует. Ты узнал нечто новое об этих… созданиях. Аркадцах. Полагаю, тебе хватит силы, чтобы сопротивляться соблазну… Итак, что у нас на повестке? Думаю, этим вечером ты отправишься в ясли и навестишь своего друга Ахрона. Держи глаза и уши открытыми, но не переусердствуй. Завтра тебя будет задание поинтереснее. Этот Маргарет Лэзенби желает осмотреть местные достопримечательности. И… она… попросила меня, чтобы в качестве эскорта назначили именно тебя.
— Капитан Граймс тоже поедет, сэр?
— Нет. У него назначена встреча с нашими высшими чинами. В конце концов, он капитан «Искателя». Говоря языком космонавтов… ему нужно отрегулировать гораздо больше затворов и вентилей, чем капитану обычного торгового судна. Итак, Брасид, сегодня тебе предстоит приятная встреча с другом… а завтра утром, в 7.30, ты доложишь мне обо всем. И не забудь вымыть уши и надраить пряжки.
Этот вечер Брасид провел с Ахроном — пока тому не пришло время идти на дежурство. Он не в первый раз был гостем Клуба нянек — но впервые чувствовал себя неуютно. Ничего не изменилось — кроме его собственных чувств. Обычные изящные молодые люди с мягким выговором, гордые и счастливые тем, что могут играть роль хозяев, а гоплиты являются их гостями. Обычная еда — куда лучше приготовленная и приправленная, чем в армейских столовых. Обычное вино — вероятно, чересчур сладковатое, но прекрасно охлажденное и сверкающее. Та же музыка, те же танцы — не резкие, скрипучие голоса медных труб и рокот барабанов, не тяжелый топот босых ног, но ритмические вариации лютни и плавные движения гибких тел.
Но…
Чего-то не хватало.
Но чего именно?
— Ты сегодня такой задумчивый, Брасид, — грустно проговорил Ахрон.
— В самом деле?
— Да. Ты… ты словно не здесь, а где-то далеко от нас.
— Разве?
— Брасид, я скоро снова пойду на дежурство. Пойдем в мою комнату? Прямо сейчас.
Лейтенант поглядел на своего друга. Хорошенький юноша, намного симпатичнее других…
Но он не был, не мог быть таким, как… аркадцы.
«О чем я думаю? Почему я так думаю?»
— Не сегодня, Ахрон.
— Что с тобой происходит, Брасид? Ты никогда таким не был, — затем, с неожиданной горечью, произнес: — Это ведь не один из тех, что прилетели на корабле, правда? Это невозможно. Не какой-нибудь здоровенный волосатый тип. И уж, конечно, не один из этих жутких нелюдей, которых они привезли с собой! — Ахрон рассмеялся над абсурдностью подобного предположения.
— Нет, это не человек с корабля, — твердо сказал Брасид.
— Тогда все в порядке.
— Да, все в порядке. Просто завтра у меня трудный день.
— Бедняжка. Похоже, из-за этого нелепого варварского корыта тебя завалили работой.
— Так оно и есть.
— Но ты ведь пойдешь со мной в ясли?
— Да, пойду.
— О, спасибо! Подожди меня здесь, пока я переоденусь. Вина еще много.
Вина действительно оставалось много, но у Брасида не было настроения пить. Он сидел молча, наблюдая за танцующими, вслушиваясь в медленный, чувственный ритм музыки. А как танцуют на Аркадии? Интересно, как они выглядят — обнаженные, свет играет на их гладкой, золотистой коже? И почему при одной только мысли его с такой остротой охватывает чувственное возбуждение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19