Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.
И слышно с земли, будто в вышине барашек запел, заблеял.
А это Бекас.
Отгадай, чем он поёт?
Хвостом!
Хвосты
Прилетела Муха к Человеку и говорит:
– Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.
– А зачем тебе хвост? – говорит Человек.
– А затем мне хвост, – говорит Муха, – зачем он у всех зверей – для красоты.
– Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живёшь.
Рассердилась Муха и давай Человеку надоедать: то на сладкое блюдо сядет, то на нос ему перелетит, то у одного уха жужжит, то у другого. Надоела, сил нет! Человек ей и говорит:
– Ну, ладно! Лети ты, Муха, в лес, на реку, в поле. Если найдёшь там зверя, птицу или гада, у которого хвост для красоты только приведён, можешь его хвост себе взять. Я разрешаю.
Обрадовалась Муха и вылетела в окошко.
Летит она садом и видит: по листу Слизняк ползёт. Подлетела Муха к Слизняку и кричит:
– Отдай мне твой хвост, Слизняк! Он у тебя для красоты.
– Что ты, что ты! – говорит Слизняк. – У меня и хвоста-то нет: это ведь брюхо моё. Я его сжимаю да разжимаю, – только так и ползаю. Я – брюхоног.
Муха видит – ошиблась, – и полетела дальше.
Прилетела к речке, а в речке Рыба и Рак – оба с хвостами. Муха к Рыбе:
– Отдай мне твой хвост! Он у тебя для красоты.
– Совсем не для красоты, – отвечает Рыба. – Хвост у меня – руль. Видишь: надо мне направо повернуть – я хвост вправо поворачиваю. Надо налево – я влево хвост кладу. Не могу я тебе свой хвост отдать.
Муха к Раку:
– Отдай мне твой хвост, Рак!
– Не могу отдать, – отвечает Рак. – Ножки у меня слабые, тонкие, я ими грести не могу. А хвост у меня широкий и сильный. Я как шлёпну хвостом по воде, так меня и подбросит. Шлёп, шлёп – и плыву, куда мне надо. Хвост у меня вместо весла.
Полетела Муха дальше. Прилетела в лес, видит: на суку Дятел сидит. Муха к нему;
– Отдай мне твой хвост, Дятел! Он у тебя для красоты только.
– Вот чудачка! – говорит Дятел. – А как же я деревья-то долбить буду, еду себе искать, гнёзда для детей устраивать?
– А ты носом, – говорит Муха.
– Носом-то носом, – отвечает Дятел, – да ведь и без хвоста не обойдёшься. Вот гляди, как я долблю.
Упёрся Дятел крепким, жёстким своим хвостом в кору, размахнулся всем телом, да как стукнет носом по суку – только щепки полетели!
Муха видит: верно, на хвост Дятел садится, когда долбит, – нельзя ему без хвоста. Хвост ему подпоркой служит. Полетела дальше.
Видит: Оленуха в кустах со своими оленятами. И у Оленухи хвостик – меленький, пушистый, беленький хвостик. Муха как зажужжит:
– Отдай мне твой хвостик, Оленуха!
Оленуха испугалась.
– Что ты, что ты! – говорит. – Если я отдам тебе свой хвостик, так мои оленятки пропадут.
– Оленяткам-то зачем твой хвост? – удивилась Муха.
– А как же, – говорит Оленуха. – Вот погонится за нами Волк. Я в лес кинусь – прятаться. И оленятки за мной. Только им меня не видно между деревьями. А я им белым хвостиком машу, как платочком: сюда бегите, сюда! Они видят – беленькое впереди мелькает, – бегут за мной. Так все и убежим от Волка.
Нечего делать, полетела Муха дальше.
Полетела дальше и увидела Лисицу. Эх, и хвост у Лисицы! Пышный да рыжий, красивый-красивый!
«Ну, – думает Муха, – уж этот-то мой будет». Подлетела к Лисице, кричит:
– Отдавай хвост!
– Что ты. Муха! – отвечает Лисица. – Да без хвоста я пропаду. Погонятся за мной собаки, живо меня, бесхвостую, поймают. А хвостом я их обману.
– Как же ты, – спрашивает Муха, – обманешь их хвостом?
– А как станут меня собаки настигать, я хвостом верть! – хвост вправо, сама влево.
Собаки увидят, что хвост мой вправо метнулся, и кинутся вправо. Да пока разберут, что ошиблись, я уж далёко.
Видит Муха: у всех зверей хвост для дела, нет лишних хвостов ни в лесу, ни в реке. Нечего делать, полетела Муха домой. Сама думает:
«Пристану к Человеку, буду ему надоедать, пока он мне хвост не сделает».
Человек сидел у окошка, смотрел на двор.
Муха ему на нос села. Человек бац себя по носу, а Муха уж ему на лоб пересела. Человек бац по лбу, а Муха уж опять на носу.
– Отстань ты от меня, Муха! – взмолился Человек.
– Не отстану, – жужжит Муха. – Зачем надо мной посмеялся, свободных хвостов искать послал? Я у всех зверей спрашивала – у всех зверей хвост для дела.
Человек видит: не отвязаться ему от мухи – вон какая надоедная! Подумал и говорит:
– Муха, Муха, а вон Корова на дворе. Спроси у неё, зачем ей хвост.
– Ну, ладно, – говорит Муха, – спрошу ещё у Коровы. А если и Корова не отдаст мне хвоста, сживу тебя, Человек, со свету.
Вылетела Муха в окошко, села Корове на спину и давай жужжать, выспрашивать:
– Корова, Корова, зачем тебе хвост? Корова, Корова, зачем тебе хвост?
Корова молчала, молчала, а потом как хлестнёт себя хвостом по спине – и пришлёпнула Муху.
Упала Муха на землю, – дух вон, и ножки кверху. А Человек и говорит из окошка:
– Так тебе, Муха, и надо – не приставай к людям, не приставай к зверям. Надоеда.
Сова

Сидит Старик, чай пьёт. Не пустой пьёт – молоком белит. Летит мимо Сова.
– Здорово, – говорит, – друг!
А Старик ей:
– Ты, Сова, – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, – какой я тебе друг!
Рассердилась Сова.
– Ладно же, – говорит, – старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, сам лови.
А Старик:
– Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела.
Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит.
Ночь пришла. На стариковом лугу мыши в норах свистят, перекликаются:
– Погляди-ка, кума, не летит ли Сова – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком?
Мышь Мыши в ответ:
– Не видать Совы, не слыхать Совы. Нынче нам на лугу раздолье, нынче нам на лугу приволье.
Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на охоту пошли.
– А пускай идут, – говорит Старик. – Чай, мыши не волки, не зарежут тёлки.
Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут, землю роют, шмелей ловят. А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: все шмели твои разлетелись.
– А пускай летят, – говорит Старик. – Что от них толку: ни мёду, ни воску, – волдыри только.
Стоит на лугу клевер кормовистый, головой к земле виснет, а шмели гудят, с луга прочь летят, на клевер не глядят, цветень с цветка на цветок не носят.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: не пришлось бы тебе самому цветень с цветка на цветок разносить.
– И ветер разнесёт, – говорит Старик, а сам в затылке скребёт.
По лугу ветер гуляет, цветень наземь сыплет. Не попадает цветень с цветка на цветок, – не родится клевер на лугу; не по нраву это Старику.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Корова твоя мычит, клеверу просит, – трава, слышишь, без клеверу, что каша без масла.
Молчит Старик, ничего не говорит.
Была Корова с клевера здорова, стала Корова тощать, стала молока сбавлять; пойло лижет, а молоко всё жиже да жиже.
А Сова из дупла:
– Хо-хо-хо, Старик! Говорила я тебе: придёшь ко мне кланяться.
Старик бранится, а дело-то не клеится. Сова в дубу сидит, мышей не ловит. Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут. Шмели на чужих лугах гуляют, а на стариков луг и не заглядывают. Клевер на лугу не родится. Корова без клеверу тощает. Молока у коровы мало. Вот и чай белить Старику нечем стало.
Нечем стало Старику чай белить, – пошёл Старик Сове кланяться:
– Уж ты, Совушка-Вдовушка, меня из беды выручай: нечем стало мне, старому, белить чай.
А Соза из дупла глазищами луп-луп, ножищами туп-туп.
– То-то, – говорит, – старый. Дружно не грузно, а врозь хоть брось. Думаешь, мне-то легко без твоих мышей?
Простила Сова Старика, вылезла из дупла, полетела на луг мышей пугать.
Сова полетела мышей ловить.
Мыши со страху попрятались в норы.
Шмели загудели над лугом, принялись с цветка на цветок летать.
Клевер красный стал на лугу наливаться.
Корова пошла на луг клевер жевать.
Молока у коровы много.
Стал Старик молоком чай белить, чай белить – Сову хвалить, к себе в гости звать уваживать.
Лесной колобок – колючий бок
Жили-были старик со старухой – те самые, от которых Колобок укатился. Пошли они в лес. Старик и говорит старухе:
– Глянь-ка, старуха, никак под кустиком-то наш Колобок лежит?
Старик плохо видел, да и у старухи глаза слезились. Наклонилась она поднять Колобок – и наткнись на что-то колючее. Старуха: «Ой!» – а Колобок вскочил на коротенькие ножки и покатил по дорожке.
Катится Колобок по дорожке, – навстречу ему Волк.
– Колобок, Колобок, я тебя съем!
– Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою:
Я лесной Колобок – Колючий Бок!
Я по коробу не скребён,
По сусеку не метён,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
Весь колючками оброс,
Я на ощупь нехорош,
Меня голыми руками не возьмёшь!
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
От тебя, Волк, подавно уйду!
Волк рассердился – хвать его лапой. Колючки в лапу впились, – Волку, ой, больно! А Колобок подскочил и покатился по дорожке – только его Волк и видел!
Катится Колобок – навстречу ему Медведь.
– Колобок, Колобок, я тебя съем!
– Где тебе, косолапому, съесть меня!
Я лесной Колобок – Колючий Бок!
Я по коробу не скребён,
По сусеку не метён,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
Весь колючками оброс,
Я на вкус нехорош,
Меня в рот не возьмёшь!
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от Волка ушёл,
От тебя, Медведь, подавно уйду!
Медведь разозлился, хотел его в пасть схватить, – губы наколол, – ой, больно! А Колобок опять покатился – только Медведь его и видел!
Катится Колобок – навстречу ему Лиса.
– Колобок, Колобок, куда катишься?
– Качусь по дорожке.
– Колобок. Колобок, спой мне песенку!
Колобок и запел:
Я лесной Колобок – Колючий Бок!
Я по коробу не скребён,
По сусеку не метён,
На сметане не мешен.
Я под кустиком рос,
Весь колючками оброс,
Я кругом нехорош,
Как меня ты возьмёшь?
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от Волка ушёл,
От Медведя ушёл,
От тебя, Лиса, не хитро уйти!
И только было покатился по дорожке – Лиса его тихонечко, одними коготками толк в канаву! Колобок – плюх! – в воду. Мигом развернулся, заработал лапками – поплыл. Тут все и увидели, что это совсем не Колобок, а настоящий лесной ёж.
Росянка – комариная смерть
Летел Комар над прудом и трубил:
Я – Комарище –
Жигать мастершце.
Носом востёр,
Зол и хитёр,
Все меня боятся:
За всех умею взяться,
Зверя и птицы
Крови напиться.
Недруги ищут
Меня, Комарищу,
А я удал:
Жиг! – и умчал.
Никому меня, Комара, не словить!
Услыхала его Стрекоза и говорит:
– Не хвались, Комар, храбростью да ловкостью. В лесу дремучем на болоте топучем живёт Росянка – Комариная Смерть. Изловит тебя, кровопийцу, Росянка.
– А вот не изловит! – говорит Комар.
Затрубил и полетел в лес.
Прилетел в лес дремучий – видит: сидит на сосне Копалуха. Перо у Копалухи плотное, ноги жёсткие, нос костяной. Поди подступись к ней!
А Комар сел ей на бровь, – где пёрышек нет, изловчился – жиг её в бровь!
Сорвалась Копалуха с сосны, заклохтала, загремела крыльями по лесу!
А Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся – летит, трубит:
– Не словила меня, Комара, Копалуха!
Летит по лесу дремучему, видит: в кустах Грибник пробирается, суковатым батожком подпирается, картузом от мошки отбивается. На теле у Грибника рубаха, на ногах – штаны, а внизу – сапоги. Поди подступись к нему!
Комар сел ему на нос, – где на коже нет одёжи, – изловчился – жиг его в нос!
Вскрикнул Грибник, замахал батожком, грибы выронил. А Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся – летит, трубит:
– Не словил меня, Комара, Грибник!
Летит по лесу дремучему, видит: из чащи Сохатый прёт, бородой трясёт, рогами дерева задевает, ногами бурелом сокрушает. Всё тело Сохатого длинной шерстью поросло, а рога да копыта костяные. Поди-ка к нему подступись!
А Комар подлетел, на веко ему – где шерсть коротка – сел – жиг в глаз!
Взревел Сохатый, рогом дерево с корнем вырвал, копытами землю взрыл.
А Комар увернулся, в сторону метнулся, повыше поднялся – летит, трубит:
– Не словил меня, Комара, Сохатый!
Летел-летел, глядит: среди леса дремучего болото топучее. Никого на болоте нет, только мох кругом, а во мху малая Травинка растёт.
Спустился Комар на болото, сел на Травинку.
Спрашивает Травинку:
– Уж не ты ли Росянка – Комариная Смерть?
Отвечает Травинка сладким голоском:
– Погляди, Комар, на мои цветочки.
Поглядел Комар на цветочки. Белые цветочки в зелёных колокольчиках. Солнце за тучку – цветочки в колокольчики. Солнце из тучки – и цветочки выглянут.
Говорит Комар Травинке:
– Хороши у тебя цветочки! А не видала ты Росянки – Комариной Смерти?
Говорит Травинка сладким-пресладким голоском:
– Погляди, Комар, на мой колосок…
Поглядел Комар на колосок.
Колосок прямой, зелёный, стройненький. Говорит Комар Травинке:
– Ничего себе колосок. А не слыхала ты про Росянку – Комариную Смерть?
Говорит Травинка приторным голоском:
– Погляди, Комар, на мои листочки!
Поглядел Комар на листочки. Круглые листочки лежат на земле, по краям их частые булавочки, на булавочках медвяная роса капельками.
Как увидел Комар те капельки – сразу пить захотел. Слетел на листок, опустил в каплю носок, стал росу медвяную пить.
Летела мимо Стрекоза, увидала Комара на листке и говорит:
– Попался Комар Росянке!
Хотел Комар крыльями взмахнуть – крылья к листку пристали; хотел ногами шагнуть – ноги увязли; хотел нос вытащить – нос прилип!
Изогнулись гибкие булавочки, вонзились в комариное тело, прижали Комара к листку – и выпила Росянка комариную кровь, как пил Комар кровь звериную, птичью и человечью.
Тут Комару и смерть пришла.
А Росянка и по сей день на болоте живёт и других комаров к себе ждёт.
Мастера без топора
Загадали мне загадку: «Без рук, без топорёнка построена избёнка». Что такое?
Оказывается, – птичье гнездо.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4