Казалось, что кибер-водитель уверенно выбирает дорогу; во всяком случае, компьютер, управляющий всеми такси, знал, куда его направить. Остальную часть пути Дон провел в размышлениях о неприветливом чиновнике, о подозрении, которое он вызвал у полицейского, и о посылке доктора Джефферсона. Последнее мало его беспокоило. Он думал о том, что почта работает плохо и посылка просто затерялась. Он надеялся, что мистер Ривз догадается переслать его корреспонденцию на Марс.
Затем он вспомнил Сэра Исаака. Как приятно встретить земляка!
Квартира доктора Джефферсона располагалась в фешенебельной части города, на одном из подземных этажей. Получилось так, что Дон все-таки не сумел самостоятельно прибыть к месту назначения; когда такси остановилось у входа, он попытался выйти, но дверца не открывалась. Он вспомнил, что прежде должен заплатить за проезд, и тут обнаружилось, что, прежде чем садиться в такси-автомат, следовало позаботиться о монетах.
Автомобиль-робот был умной машиной, но аккредитивы разменивать не умел.
Дон в полном отчаянии ожидал, что сейчас автомобильчик отвезет его в ближайший полицейский участок, но в это время явился спаситель – доктор Джефферсон.
Доктор дал ему монеты, чтобы Дон опустил их в счетчик, и провел его в свою квартиру.
– Забудь об этом, мой мальчик. Такое бывает и со мной примерно раз в неделю. Сержант в местном полицейском участке держит в своем ящике кучу монет, чтобы выручать меня из лап этих наших механических узурпаторов. Я оплачиваю ему эту услугу раз в квартал и добавляю на чай. Садись. Хочешь шерри?
– Нет, благодарю вас, сэр.
– Тогда кофе. Сливки и сахар перед тобой. Что пишут родители?
– Как обычно. Оба чувствуют себя хорошо, много работают, и всякое такое.
Он незаметно осмотрелся по сторонам. Комната была большой, удобной, даже роскошной, хотя книги, разбросанные повсюду – на полках, на столе и даже на стульях, – несколько портили это впечатление. В углу пылал камин; конечно, это была имитация, но совершенная: огонь был неотличим от настоящего. Через приоткрытую дверь он мог видеть и другие комнаты. Он прикинул в уме приблизительную стоимость такой квартиры в Новом Чикаго, и у него захватило дух. Прямо перед ним было большое панорамное окно, из которого, в общем-то, должен был открываться вид на подземную часть города. Но вместо этого в нем был живой горный пейзаж: ручей и хвойные деревья. Пока он разглядывал все это, из воды выпрыгнула форель.
– Я знаю, что они много работают, – сказал хозяин квартиры. – Они всегда много работали. Твой отец всегда стремился постичь все тайны, которые накопились за миллионы лет. Это невозможно, но он все же пытается, и у него кое-что выходит. Представь себе, малыш, когда твой отец начинал свою карьеру, мы даже не подозревали, что некогда существовала Первая Империя системы… Если, конечно, она была первой, – добавил он задумчиво. – К настоящему времени мы обследовали руины на дне двух океанов Земли и сопоставили полученную информацию с раритетами других планет. Конечно, не один твой отец проделал всю эту работу, но его вклад трудно переоценить. Твой отец – великий человек, Дональд, и твоя мать – тоже; они действуют как одна команда. Угощайся сандвичами.
– Спасибо,– ответил Дон и занялся едой, избегая отвечать на слова доктора.
Ему было приятно слышать похвалы в адрес своих родителей. Но ему казалось нескромным проявлять свое удовольствие и соглашаться с этими словами.
Однако доктор был способен говорить и в одиночестве.
– Конечно, возможно, мы так и не найдем ответа на все вопросы. Например, как самая великая из планет системы, которая была родиной Империи, была разрушена и превращена в космические обломки. Твой отец провел четыре года в поясе астероидов – и ты был с ним, не так ли? – и не нашел ответа на этот вопрос. Была ли это двойная система, такая же, как Земля и Луна, разрушилась ли она в результате воздействия приливных сил или была взорвана?
– Взорвана? – переспросил Дон. – Но ведь это теоретически невозможно…
Джефферсон покачал головой.
– Многое считается невозможным до тех пор, пока не происходит в действительности. Можно написать целую историю «науки наоборот», собрав утверждения самых высоких авторитетов о том, чего никогда не может быть. Ты изучал математическую философию, Дон? Ты знаком с бесконечными слоями Вселенной и системой неоткрытых постулатов?
– Боюсь, что нет, сэр.
– Это простая и очень увлекательная идея. Она утверждает, что все возможно, – я хочу сказать: абсолютно все или случится когда-нибудь, или уже случилось. Все. Одна Вселенная, в которой вы в настоящее время пьете вино, другая – в которой пятая планета Солнечной системы никогда не была разрушена, еще одна – где атомная энергия и ядерное оружие является невозможным, как, кстати, утверждали наши предки. Вот это последнее имеет большой смысл; во всяком случае, для таких невоинственных людей, как я. – Он встал. – Не слишком увлекайся сандвичами. Я собираюсь повести тебя в ресторан, где кроме всего прочего будет и еда… такая, какую Зевс обещал своим богам, но так и не смог ее достать.
– Мне не хотелось бы отнимать у вас слишком много времени, сэр.
Дон все еще надеялся, что ему удастся поразвлечься в городе самостоятельно.
Он с удовольствием представлял себе ужин в каком-нибудь дорогом мужском клубе, а вместо этого вечер будет убит на натянутую и банальную беседу с доктором. А ведь это был его последний вечер на Земле.
– Дон, что такое время? Каждый час, который нам предстоит, обещает столько же нового, как и только что прошедший. Ты уже снял номер в «Караван-сарае»?
– Нет, сэр. Я оставил свои вещи в багажном отделении порта.
– Хорошо, ты останешься на ночь у меня; мы пошлем за твоими вещами позднее. – Тон доктора Джефферсона несколько изменился.
– А вся твоя корреспонденция придет к тебе в гостиницу?
– Да.
Дон был удивлен, увидев на лице доктора озабоченность.
– Ну ладно. Мы проверим это позднее. Речь идет о пакете, который я тебе отправил. Его перешлют по твоему новому адресу?
– Не знаю, сэр. Обычно почта приходила к нам два раза в день. Если почта пришла после того, как я уехал, то, естественно, она останется там до утра. Но если об этом позаботится директор школы, он может отправить корреспонденцию срочной почтой, чтобы я смог получить ее до завтрашнего утра, до отлета корабля.
– Ты хочешь сказать, что ваша школа не обслуживается пневмолинией?
– Нет, сэр. Обычно утреннюю почту привозит повар: он делает покупки в городе – а вечернюю почту доставляет вертолет.
– У вас прямо-таки необитаемый остров. Ну хорошо. Мы узнаем об этом после полуночи. Даже если почта не прибудет в срок, не беспокойся.
Тем не менее он казался озабоченным и почти не разговаривал с Доном, когда они ехали в ресторан…
Ресторан носил не очень удачное название «Задняя комната» и не имел никакой вывески. Это была просто одна из многочисленных дверей в стене здания. Но, очевидно, многие знали о нем и очень хотели попасть в него, хотя величавый швейцар пускал за бархатный шнур далеко не всех. Однако он узнал доктора Джефферсона и вызвал метрдотеля. Доктор сделал жест, понятный официантам всех времен и народов, бархатная веревка была опущена, и их торжественно, словно королей, провели к столику у края танцевальной площадки. У Дона глаза полезли на лоб, когда он узнал о размере чаевых, поэтому выражение его лица в момент, когда он увидел официантку, было вполне подходящим.
Его реакция была самой тривиальной: он никогда не видел женщины красивее.
Доктор Джефферсон взглянул на него и рассмеялся.
– Не трать напрасно свой энтузиазм, сынок. Девушки, за право посмотреть на которых мы заплатили, будут вон там. – Он показал на танцевальную площадку.
– Начнем с коктейля?
Дон отказался и поблагодарил.
– Как тебе будет угодно. У тебя уже приподнятое настроение, и, думаю, зрелище не причинит тебе вреда. Но может, ты позволишь заказать ужин?
Дон согласился. Пока доктор Джефферсон консультировался с «принцессой-рабыней» насчет меню, Дон огляделся. Зал изображал веранду на открытом воздухе поздним вечером. Над головой сияли звезды. Высокая кирпичная стена шла вокруг зала, закрывая несуществующее пространство вдали. Ветки яблонь свешивались через стену и шевелились от легкого ветерка. Старинный колодец с журавлем стоял в глубине зала. Дон увидел, как другая «принцесса-рабыня» подошла к нему, подняла журавль и вытащила серебряное ведерко с бутылкой.
Там же, у края танцевальной площадки, на месте столика стояла прозрачная пластиковая капсула на колесах. Дон никогда не видел ничего подобного, но сразу же догадался, что это. Это была марсианская «коляска», передвижной модуль с кондиционированием, чтобы создавать внутри холодную разреженную атмосферу, привычную для жителя Марса. Существо, сидевшее внутри, можно было разглядеть: его хилое тело поддерживалось металлическими сервоконструкциями, которые компенсировали высокую гравитацию третьей планеты, рудиментарные крылья были печально опущены. Он не шевелился. Дон пожалел его.
Еще ребенком он встречался на Луне с марсианами, но тяготение на Луне было еще слабее, чем на Марсе, и не превращало этих существ в паралитиков, что было для них очень болезненно. Посещая Землю, марсиане сильно рисковали.
Интересно, что привело на Землю это существо? Может быть, он прибыл с дипломатической миссией?
Доктор Джефферсон отпустил официантку, поднял глаза от меню и заметил, что Дон уставился на марсианина.
– Меня просто заинтересовало, что он здесь делает, – сказал Дон. – Конечно, он пришел сюда не есть.
– Возможно, он хочет посмотреть, как кормятся животные. Я считаю, что это правильное объяснение, хотя бы отчасти. Посмотри хорошенько вокруг себя. Ты нигде не увидишь ничего подобного.
– Да уж. Во всяком случае, не на Марсе.
– Это не то, что я имею в виду. Это Содом и Гоморра, парень. Мы прогнили до самой сердцевины и катимся по наклонной плоскости в пропасть. Возможно, и весь земной шар. Не думай об этом. Старайся получше провести время.
Дон с удивлением посмотрел на него.
– Доктор Джефферсон, вам нравится здесь жить?
– Мне? Я так же разлагаюсь, как и город, в котором живу. Это мое естественное окружение. Но это не мешает мне отличать ястреба от ручной пилы.
Оркестр, игравший мягкую музыку, внезапно замолк. Включился экран оповещения:
«Бермуды, Официальное сообщение. Департамент по делам колоний только что сообщил, что временный комитет Венеры отверг нашу ноту. Из кругов, близких к председателю Федерации, сообщают, что такое развитие событий ожидалось и поэтому причин для беспокойства нет».
Вновь загорелись светильники и зазвучала музыка. Губы доктора Джефферсона растянулись в саркастической улыбке.
– Как кстати, – прокомментировал он, – как похоже. Знаки судьбы начертаны на стене.
Он стал было говорить что-то по этому поводу, но был отвлечен началом представления. К этому времени сцена незаметно куда-то исчезла. Сейчас на ее месте была яма, из нее поднималось облако, мерцающее пурпурными огнями.
Облако рассеялось, и Дон снова увидел сцену, но теперь на ней были танцовщицы.
Доктор Джефферсон был прав: смотреть стоило на них, а не на официанток.
Внимание Дона было так занято зрелищем, что он даже не заметил, как подали еду. Доктор тронул его за локоть.
– Съешь что-нибудь, прежде чем упадешь в обморок.
– Что? О да, сэр.
Он ел с аппетитом, но не отрывал глаз от танцовщиц. Среди них появился мужчина, он исполнял партию Тангейзера, но Дон не знал этого, и его это не интересовало. Дон замечал мужчину только тогда, когда тот заслонял танцовщиц. Он быстро покончил с содержимым тарелки, не замечая, что, собственно, ест.
– Тебе понравилось? – спросил доктор Джефферсон.
Дон проглотил два куска, прежде чем догадался, что доктор спрашивает о еде, а не о танцовщицах.
– О да, это очень вкусно. – Он посмотрел в тарелку. – Но что это было?
– Разве ты не узнаешь? Маленький жареный грегорианец.
Потребовалось несколько секунд, прежде чем Дон сообразил, что он съел. Еще ребенком он видел сотни этих маленьких, похожих на сатиров двуногих – faunus gregarius Veneris Smythii. Но он так и не мог совместить это понятие с обычным коммерческим названием, данным этому дружелюбному существу. И он, и его друзья по детским играм в колониях Венеры всегда называли их «неуклюжиками» из-за привычки сталкиваться друг с другом. Они всегда терлись о плечи, садились на колени и всякими другими способами старались приласкаться.
Съесть маленького неуклюжика?! Он почувствовал себя людоедом, и во второй раз в этот день его затошнило. Он сглотнул и приложил все усилия, чтобы подавить свои эмоции, но, конечно, не мог больше даже смотреть на еду.
Он снова взглянул на сцену. Там человек с усталыми глазами в быстром темпе выстреливал шутки, одновременно жонглируя горящими факелами. Дона это, не интересовало. Он стал разглядывать зал. Вдруг он встретился глазами с человеком, что сидел столика через три от них, и тот отвел взгляд с деланным безразличием. Дон задумался, потом еще раз внимательно посмотрел на этого человека и решил, что видел его раньше.
– Доктор Джефферсон!
– Да, Дон?
– Вам никогда не приходилось встречаться с венерианским драконом, который называет себя Сэр Исаак Ньютон? – Дон просвистел на венерианском языке настоящее имя этого существа.
– Замолчи! – прошипел доктор.
– Почему?
– Не афишируй без нужды свое происхождение, по крайней мере сейчас. Почему ты спрашиваешь об этом Сэре Исааке Ньютоне? – он говорил тихо, едва заметно шевеля губами.
Дон рассказал ему о случайной встрече на станции «Терра».
– Когда подходила моя очередь, я был совершенно уверен, что полицейский следит за мной. А сейчас он сидит вон там, только теперь в штатском.
– Ты уверен?
– Да, пожалуй, уверен.
– М-да. Может быть… Может быть… Ты не ошибаешься? Может, он здесь во внеслужебное время. Хотя полицейские службы безопасности не могут посещать этот ресторан, во всяком случае на свое жалованье.
1 2 3 4 5