Приближались сумерки, но в остальном сцена, год спустя ставшая известной благодаря фильму "Контрольный пункт Чарли", была как хорошо знакомая фотография - пустырь, перед ним яркие огни пограничной улицы, дальше опять пустырь и слева уродливый квадратный корпус Дома Министров с его освещенными и потухшими окнами. Бонд пристально и не спеша разглядывал все, передвигая снайперскоп с ружьем при помощи винтов точной наводки, установленного на ложе. Было все то же, кроме того, что теперь там появился поток служащих, входящих и выходящих через министерскую дверь на улицу Вильгельмштрассе. Бонд посмотрел на четыре темных окна. Они сегодня опять не были освещены. Он согласился с Сэндером, что там была огневая точка. Занавес был задернут, подъемы окна были широко приподняты снизу. Снайперскоп Бонда не мог проникнуть в комнаты, но не было заметно никакого движения в этих четырех продолговатых, черных зияющих пастях.
На улице внизу движение стало интенсивнее. Женский ансамбль прошел по тротуару к входу - двадцать смеющихся, болтающих девушек со своими инструментами футлярами для скрипок и духовых инструментов, папками с нотами, а четверо с барабанами - как веселые, счастливые маленькие школьницы. Бонд размышлял о том, что кто-то там в советском секторе, по-видимому, еще способен находить удовольствие от жизни, когда его линзы высветили и остановились на девушке с виолончелью. Челюсти Бонда, перемалывавшие жвачку, застыли и затем задвигались снова, в то время как он крутил винты снайперскопа, чтобы держать ее в центре.
Девушка была выше других, и ее длинные прямые светлые волосы, спадающие на плечи, сияли как расплавленное золото в свете дуговых ламп над перекрестком. Она шла быстро, восхитительной твердой походкой и несла футляр от виолончели с такой легкостью, будто это была скрипка. Казалось, все вместе с ней летело - юбка ее костюма, ее ноги, ее волосы. Она была полна радости от движения, от жизни и, казалось, была весела и счастлива, болтая с двумя подругами, сопровождавшими ее по обе стороны и заливавшимися смехом, в ответ на то, что она им говорила. Когда она повернулась у входа в толпе участниц ансамбля, лампы мгновенно высветили чудесный матовый профиль. А затем она ушла, и Бонду показалось, что с ее исчезновением печаль воцарилась в его сердце. Как странно! Очень странно! Такого с ним не бывало со времен его молодости. И теперь эта единственная девушка, увиденная неясно и на большом расстоянии, заставила его испытать острый приступ тоски, это чувство животного магнетизма. Угрюмо Бонд взглянул на светящийся циферблат своих часов. Пять пятьдесят. Осталось всего лишь десять минут. К подъезду никто не подъезжал. Ни один из этих анонимных черных лимузинов, которых он ожидал здесь увидеть. Он перестал думать о девушке, направив свои мысли на другое. Очнись, черт тебя побери! Возвращайся к своей работе.
Где-то внутри Министерства прозвучали знакомые звуки настраиваемых инструментов - струны подлаживались к одной ноте, звучащей на фортепьяно, слышалось резкое гудение деревянных флейт и кларнетов. Затем последовала пауза, а потом послышался общий всплеск мелодии, исполняемой слаженным оркестром, которая Бонду была едва знакома.
- Половецкие пляски из "Князя Игоря", - прокомментировал капитан Сэндер кратко. - Во всяком случае, уже шесть часов подходит, - и затем быстро: Эй! С правой стороны внизу четырех окон! Смотрите внимательно!
Бонд мгновенно настроил снайперскоп. Да, что-то двигалось в недрах темного окна. Затем изнутри появился плотный черный предмет. Оружие. Он двигался уверенно ровно, поворачиваясь вниз и в стороны, как бы накрывая все пространство Циммерштрассе между двумя каменистыми пустырями. Невидимый, находящийся в комнате стрелок остался, судя по всему, доволен. Оружие перестало двигаться, закрепленное, по-видимому, на стенде, который был и у Бонда под ружьем.
- Что это такое? Какой вид оружия? - голос капитана Сэндера стал еще более глухим, чем обычно: "Расслабься, черт побери, - подумал Бонд. Это я, тот, у кого должны, по идее, быть крепкие нервы." Он напряг зрение и заметил короткий пламегаситель на срезе ствола, телескопический прицел и плотный отросток магазина под ложем. Да, это должно быть то самое. Абсолютно точно! И это лучшее, что у них есть!
- "Калашников", - произнес он кратко. - Ручной пулемет. С газовой перезарядкой. В обойме тридцать патронов калибра 7,62 миллиметров. Любимое оружие КГБ. Они готовятся довести работу до конца. А нам нужно добраться до него как можно скорее, иначе 272 закончит дни не просто мертвым, а изрешеченным до состояния клубничного джема. Вы наблюдайте за любым шевелением там в руинах. А я буду прикован к тому окну и его оружию. Он должен высунуться, чтобы вести огонь. Другие парни, вероятно, высматривают за его спиной, а возможно, и из всех четырех окон. Многое из того, что у них есть, мы ожидали увидеть, но я не думал, что они используют такое шумное оружие, как это. А следовало бы знать. Бегущего человека будет трудно зацепить с одного выстрела при этом свете.
Бонд покрутил немного кончиками пальцев винты для поперечной установки и подъемный и навел четко свой снайпероскоп на цель на то место, где приклад вражеского ружья уже был невидим в темноте. Навел на грудь - о голове нет смысла беспокоиться!
В капюшоне голова Бонда стала покрываться потом. И от него стал влажным резиновый глазок прицепа. Но это ерунда. Сейчас главное, чтобы его руки, его палец на курке оставались абсолютно сухим. И пока шло время он часто моргал глазами, давая им отдохнуть, двигал руками, чтобы они не затекли и слушал музыку, чтобы расслабить свой мозг.
Минуты тащились на свинцовых ногах. Сколько ей может быть лет? Около двадцати - скажем, двадцать три. С такой осанкой и независимым видом, налетом самоуверенности, проскальзывающей даже в ее легкой, но твердой походке, она, вероятно, происходила из хорошего породистого семейства возможно, принадлежала к одному из старых прусских родов или подобных же отпрысков в Польше или даже в России. Какого черта, она выбрала виолончель? Было что-то даже неприличное в том, что этот неуклюжий инструмент занимал место между ее расставленными ляжками. Конечно Суггия ухитрялась выглядеть элегантной, так же как и та девушка Амариллис. Но для женщин нужно изобрести какой-то другой способ играть на этой дурацкой штуке - сидя как-нибудь сбоку.
Находящийся около него капитан Сэндер сказал:
- Семь часов. Ничто не происходит на той стороне. Некоторое движение на нашей около погреба неподалеку от границы. Это участники нашего комитета по приему. Два добрых молодца из резидентуры. Но лучше подождем, когда они отчалят. Дайте мне знать, когда они заберут оружие.
- Хорошо.
Было семь тридцать, когда ручной пулемет КГБ осторожно был втащен обратно в темное помещение. Одно за другим нижние рамы четырех окон был закрыты. Охота на сегодняшний вечер закончилась. 272 все еще находился в неизвестном укрытии. Осталось еще две ночи.
Бонд осторожно перетянул занавес через плечи и через ствол своего "Винчестера". Он встал, стащил свою рясу с капюшоном, прошел в ванную комнату, разделся и принял душ. Затем выпил две больших порции виски со льдом одну за другой и пока он ждал, его уши ловили приглушенные звуки оркестра с тем, чтобы не пропустить момент, когда они смолкнут. Это произошло в восемь часов (последовал квалифицированный комментарий Сэндера, что это был хоральный танец N_17 из оперы "Князь Игорь" Бородина). Бонд сказал Сэндеру, который выкладывал каким-то неестественным языком донесение начальнику Станции:
- Пойду еще раз взгляну. Что-то меня притягивает к этой высокой блондинке с виолончелью.
- Я ее не заметил, - ответил Сэндер с полным безразличием и пошел на кухню выпить чаю или еще чего-нибудь.
Бонд одел свой капюшон и вернулся на свою огневую точку. Он направил снайперскоп на двери Министерства. Да, вот они выходят, не такие веселые и смеющиеся сейчас. Возможно устали. А вот и она, не очень оживленная, но с той же чудесной независимой походкой. Бонд смотрел на пышные золотые волосы, на желто-коричневый плащ, пока она не скрылась в чернильных сумерках на Вильгельмштрассе. Где она жила? В какой-нибудь убогой развалюхе в пригороде? Или в одном из привилегированных апартаментов на Сталин-аллее в отвратительном доме с отделанным кафелем туалетом?
Бонд подался назад. Где-то недалеко отсюда жила эта девушка. Была она замужем? Был ли у нее любовник? В любом случае, ну ее к черту! Она не для него.
Следующий день и следующая вечерняя вахта была повторением первой с небольшими отклонениями. Джеймс Бонд имел два кратких новых рандеву с помощью снайпер-скопа с этой девушкой, а в остальном он убивал время. Напряженность росла, и к тому времени, когда наступил третий, последний день, все казалось как в тумане в этой маленькой комнате.
Джеймс Бонд составил для третьего дня сумасшедшую программу - музеи, картинные галереи, зоопарк, кино, но он едва ли замечал то, на что смотрел. Его мысли раздвоились между девушкой и теми четырьмя черными квадратами и черным стволом и незнакомым человеком сзади - человеком, которого, он был теперь уверен в этом, он собирается вечером убить.
Придя обратно в квартиру ровно в пять. Бонд с трудом уклонился от ссоры с капитаном Сэндером, потому что он налил себе порцию крепкого виски, прежде чем натянуть этот отвратительный капюшон, который сейчас вонял его потом. Капитан Сэндер пытался остановить его, а когда ему это не удалось, он пригрозил позвонить Резиденту и подать рапорт на Бонда за то, что он нарушает правила тренировки.
- Послушайте, мой друг, - сказал Бонд устало, - мне предстоит совершить убийство сегодня вечером. Не вам, а мне. Так что будьте добрым парнем и заткнитесь. Договорились? Вы можете сообщить в Танкверей, что хотите, когда все будет сделано. Думаете, мне нравится эта работа? Иметь номер 00 и все такое? Я буду весьма благодарен вам и счастлив, если вы добьетесь, чтобы меня выгнали из этой секции 00. Тогда я мог бы осесть где-нибудь и свить себе уютное гнездышко из бумаг, как рядовой сотрудник Штаба. Верно? - Бонд выпил виски, потянулся за детективом и, чувствуя наступающее сильное возбуждение, бросился на кровать.
Капитан Сэндер был молчалив и холоден как лед. Он прошел на кухню и, как было слышно по шуму, стал готовить свою неизменную "чашку чая".
Бонд ощущал, как виски постепенно рассасывали сплетение нервов где-то в районе живота. Ну, а теперь, Лизелотта, как, черт возьми, ты собираешься выпутаться из этого дела?
Было точно шесть часов пять минут, когда Сэндер, находясь на своем посту, возбужденно заговорил:
- Бонд, там что-то двигается, там, немного сзади. Сейчас он остановился - подожди. Нет, он опять задвигался, но не спеша. Там большая глыба разбитой стены. Он будет невидим с той стороны. Но перед ним густые заросли. Иисус Христос! Он продирается сквозь эти заросли. И они заколебались. Молю Бога, чтобы они там решили, что это только ветер. Он прошел заросли и вышел на пустырь. Есть реакция?
- Нет, - ответил Бонд. - Продолжайте мне рассказывать. Сколько до границы?
- Ему осталось преодолеть пятьдесят ярдов. - Голос капитана Сэндера дрожал от возбуждения. - Разбитая местность, но кое-где ровно. Затем здоровый кусок стены прямо над тротуаром. Ему надо перебраться через него. Они не могут не увидеть его в это время. Ну, вот теперь! Теперь он продвинулся на десять ярдов, еще на десять ярдов. Вижу его отчетливо. Замазаны темным лицо и руки. Готовься! В любой момент он теперь сделает последний рывок.
Джеймс Бонд чувствовал, как пот струится по его лицу и по шее. Он воспользовался случаем и быстро вытер руки о свои бока и снова быстро положил их на ружье, сунув указательный палец в дужку предохранителя около изогнутого курка.
- Что-то двигается в комнате позади оружия. Они выследили его. Включайте "Опель".
Бонд услышал слова кода, сказанные в микрофон, слышал, как "Опель" внизу на улице заработают. Он почувствовал, как пульс его забился быстрее, когда мотор заурчал и серия раздирающих ухо резких хлопков вылетела из выхлопной трубы.
Движение в черном проеме окна стало более отчетливым. Черная рука в черной перчатке высунулась наружу и затем скрылась под ружьем.
- Ну, вот теперь! - воскликнул капитан Сэндер. - Теперь! Он побежал к стене! Он на ней! Собирается прыгать!
И тогда в снайперскопе Бонд увидел тот "Курок" - чистый четкий профиль, золотую шапку волос - все это возле приготовленного "Калашникова"! Она ведь уже на том свете, эта подсадная утка! Пальцы Бонда мгновенно оказались на установочных винтах, осторожно передвинули их в нужное ему положение и, когда золотая копна затрепетала где-то у ствола ручного пулемета, нажал на спусковой крючок.
Пуля, смертоносная на расстоянии трехсот тридцати ярдов, должно быть ударила там, где кончается приклад и начинается ствол, она могла поразить ее в левую руку, но эффект был таков, что оружие оказалось сорванным с подставки, оно ударилось об угол оконной рамы и выскочило из окна. Несколько раз перевернулось в воздухе и рухнуло посреди улицы.
- Он перелез! - закричал капитан Сэндер. - Он перебрался! Он это сделал! Боже мой, он сделал это!
- Слезайте вниз! - сказал Бонд отрывисто и бросился в сторону с кровати, в то время как большой глаз прожектора засветил в одном из окон, рыская по улице в направлении их здания и их комнаты. Затем прогремели выстрелы, и пули влетели в их окно, срывая занавеси, разбивая в щепки мебель, вонзаясь в стены.
За этим шумом и визгом пуль Бонд расслышал, как "Опель" рванул вниз по улице и опять фрагментарно зазвучали слабые звуки оркестра. Комбинация двух шумовых заслонов отличалась слаженностью. Ну, конечно! Оркестр, по-видимому, поднимал неистовый грохот по всему министерскому зданию и использовался как и выхлопы "Опеля" на этой стороне, чтобы заглушить звуки выстрелов, произведенных на их стороне "Курком". Неужели она таскала оружие каждый день в своем футляре для инструмента?
1 2 3 4