— Что ты имеешь в виду? Ты знаешь, кто такой Черный Койот, и молчишь?
— Не могу сказать, что точно знаю, но мнение у меня есть.
— Договаривай! — подстегнула его она.
— Не хотел бы называть имен, так как не уверен полностью. Но очень хотел бы видеть бандита пойманным. — Хол умолк и после паузы продолжил: — Никто не разглядел этого Койота и его сообщника как следует. Говорят, они прячутся в придорожных кустах. Но полагаю, что если кому-то удастся увидеть его лошадь, все сразу поймут, кто такой Черный Койот.
Больше Диана не настаивала, догадавшись, чье имя отказывается назвать Колби. «Он поступает правильно», — думала она, восхищаясь Холом. Они заговорили о чем-то другом, двигаясь к дому по пыльной дороге. Мужчина, как обычно, ехал на ширину стремени позади и наслаждался профилем своей спутницы. Подъезжая к ранчо, они заметили фигуру одинокого всадника, приближающегося с севера.
— Вроде бы Звездочка, — заметила Диана.
— Точно, — кивнул мужчина. — Утром я послал Быка в Тополиный каньон. Не пойму, почему он едет с севера, если Тополиный почти прямо на западе.
— Он мог вернуться по Предгорной тропе, — предположила Диана.
— Конечно, мог, но это значительный крюк, а я еще в жизни не видал ковбоя, который потащится дальше, чем ему поручено.
— Бык другой, — ответила она простодушно. — Если его за чем-то пошлешь, он поедет так далеко, как только сможет. Нет, он всегда был отличным рабочим.
Мгновением позже экс-бригадир съехался с ними на пересечении дорог. Он встретил девушку обычным «Привет, мисс» и кивнул Колби. Его лошадь была вся в поту и в пыли. Было ясно, что он проехал большое расстояние.
— Нашел коров? — спросил бригадир.
Бык кивнул.
— В Тополином?
— Нет, в Бельтере.
Диана Хендерс посмотрела на нового бригадира, словно восклицая: «Я же говорила!» Заметив на рубашке Быка коричневатое пятно, она издала возглас сочувствия.
— Ой! — воскликнула она. — Это кровь? Ты ранен? Как это случилось?
— Пустяк, мисс. Так, небольшая царапина. — Он сразу замолк, словно моллюск захлопнул створки раковины, и пришпорил лошадь.
Ни Колби, ни девушка не сказали ни слова, но оба подумали об одном и том же. О том, что Бык носит на шее черный шелковый платок, и что сегодня днем Мэри Донован стреляла в Черного Койота и его товарища.
А миссис Донован как раз стояла в дверях, встречая гостей. Гости пришли на ужин и рассаживались за длинным столом, накрытым красно-белой скатертью. Каждого она встречала ласковым словом, пока ее взгляд не упал на Дикого Кота Боба, пытавшегося проскочить внутрь за широкой спиной Джима Уэллера.
— Та-ак! — воскликнула она с презрительной насмешкой. — Я вижу, старый дурак, ты опять напился! Сейчас же вынь свои револьверы и отдай мне!
— Я не пил ни капли, Мэри, — возразил пожилой джентльмен.
— Не называй меня Мэри, старый распутник, и быстренько отдавай револьверы!
Он покорно отстегнул портупею и отдал их ей.
— Я как раз и принес их тебе, Мэ… миссис Донован, — заверил он ее.
— Так-то лучше. Теперь садись. Сегодня вечером я тебя покормлю, но впредь никогда не вваливайся пьяным в гостиную Мэри Донован!
— Я же сказал, что не пил! — настаивал он.
— Что-о? — Голос Мэри звучал, мягко говоря, недоверчиво.
— Всего лишь каплю, за прибытие. Стряхнуть, так сказать, дорожную пыль, — уточнил он.
— Ты так запылился? — ехидно спросила она.
— Ну да.
— Не возражай мне, понял? — И обратилась к Джиму Уэллеру, широкоплечему парню, которого Боб хотел использовать как ширму: — Ну как, нашел своих лошадей?
Уэллер лишь отрицательно помотал головой — его рот был полон печеных бобов.
— Должно быть, их увели апачи, — заметил Билл Гатлин, кучер дилижанса.
— В этой стране столько всяких перебежчиков и грабителей, что совершенно невозможно жить спокойно, — заметила миссис Донован. — Почему бы так называемым мужчинам не покончить с бандитами и индейцами вместо того, чтобы палить в барах? — добавила она, бросив уничтожающий взгляд на Боба.
— Очень трудно обнаружить хотя бы одного из них, — отозвался Уэллер, прожевав бобы. — Хотя любой сукин сын в этом округе отлично знает, о ком идет речь.
— О ком?
— Да хотя бы о Грегорио. Я видел, как он за три часа до ограбления дилижанса выходил из Тополиного каньона и направлялся к Чертову. Он — и Бык с «Заставы Y».
— Они что, были вместе? — уточнил Гатлин.
— Не совсем. Сначала я встретил Грегорио, который очень торопился, а пятью минутами позже — Быка, спускающегося по каньону. Но, согласитесь, не могли же оба они быть там, не зная друг о друге!
— Я не верю, что Бык сделал это, — решительно сказала Мэри Донован.
— Не говори ничего плохого об этом парне, — нравоучительно вставил Гатлин.
Послышалась дробь копыт, скрип кожаных седел, и через минуту в гостиную вошел шериф с друзьями.
— Надеюсь, что ты поймал его, — саркастически произнесла Мэри. — Иначе не вернулся бы так рано.
— Я же не кошка, миссис Донован, чтобы видеть в темноте! — выговорил шериф, оправдываясь.
— Ты и не шериф, — ответила она.
Дикий Кот Боб хрюкнул, пытаясь подавить смех. Хэм Смит смерил своего противника нехорошим взглядом, мгновенно поняв, что тот безоружен.
— Что случилось со старой бабой с артиллерией? Она подавилась? — спросил он нарочито вежливо.
Дикий Кот Боб апоплексически покраснел, схватил чашку, наполненную кофе, и уже хотел встать.
— Сиди спокойно, — проревел громоподобный голос Мэри Донован.
— Я… — начал Дикий Кот Боб.
— Заткнись и сядь.
Дикий Кот исполнил одновременно обе просьбы.
— Позор! Позор на мою бедную голову! Уважаемая женщина, вдова, всю жизнь должна сносить выходки таких, как вы, -стенала она, всхлипывая и вытирая глаза краем передника. — Одинокая я, беззащитная! Если бы только бедный Тим был здесь, он бы в мгновение ока стер вас обоих с лица земли.
Боб, красный и смущенный, старательно ел, уставившись в тарелку. Мэри Донован хорошо знала, как справиться со старым сорвиголовой. Его крутой нрав и меткую руку все еще чтили, и его слава первого задиры на северо-западе ничуть не потускнела — но его сердце таяло от одной-единственной женской слезинки.
Что до Хэма Смита, то он был весьма рад избежать дальнейшего внимания со стороны Дикого Кота и с большой охотой отдался мирному ужину. Однако беседа за столом увяла.
А на ранчо «Застава Y» мужчины курили после ужина. Бык молча глотал дым. Хол Колби, как всегда в хорошем настроений, рассказывал истории и смеялся. Техасец Пит изо всех сил старался вспомнить полузабытый припев «Плохого парня».
Однако над всем довлела атмосфера напряженной неловкости. Никто не мог понять, в чем ее причина, но все ощущали одно и то же. Все было не таким, как вчера и позавчера. Может быть, рабочие чувствовали, что на место Быка нашелся бы человек и постарше, и поопытнее, а Колби был не только молод годами, но и к тому же новичком на ранчо. Без всякого сознательного желания ковбои разделились — некоторые, по большей части старые работники, как-то незаметно подтянулись к Быку. Среди них был и Техасец Пит. Остальные же стали гораздо громче смеяться над историями Колби.
— Ей-богу, — воскликнул Пит, — я вспомнил, как оно там:
Я самый лютый зверь среди зверья.
Мне похрен все, я ем сирот живьем
Во всякий час, в количестве любом.
Из всех плохих парней — всех хуже я!
— Спокойной ночи, я ложусь спать, — неожиданно произнес он, допев.
Глава 4
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
Диана Хендерс была в затруднении. Даже через несколько дней после ограбления в Чертовом каньоне она не могла вычеркнуть из памяти зловещие детали, бросающие тень на Быка. Во-первых, она хорошо знала, как глубоко рабочие преданы ее отцу. Одного этого было достаточно, чтобы девушка беспокоилась о репутации парней с ранчо. Но в случае с Быком имелись и другие причины того, что ей были невыносимы малейшие подозрения в его виновности.
Дело не только в том, что он был надежным бригадиром; что-то в этом человеке, а может быть, в его образе, сложившемся у нее в голове, делало невозможным предположение, что он стрелял в Мака Гербера — такого же рабочего, как сам, — или украл золото с прииска. Он всегда был немногословен и почти робок в ее присутствии, никогда не позволяя себе даже такой небольшой фамильярности, как обращение к ней по имени. А уж это-то было вполне обычным для других мужчин, многие из которых были свидетелями ее постепенного превращения из ребенка в юную леди. Казалось, они даже не замечают этого изменения.
Она также заметила, что Бык любит бывать с ней рядом, хотя нельзя сказать, что она нуждалась в его компании — он был слишком молчалив и даже если открывал рот, отнюдь не делался столь приятным собеседником, как Хол Колби. Но в его обществе у нее появлялось чувство, какого она никогда не испытывала в присутствии других мужчин — абсолютная уверенность в его надежности и способности защитить ее.
Ей было жаль, что его сняли с должности. Ее преданность лишь укреплялась теми подозрениями, которые он возбуждал у большинства и которые она тоже посмела пустить в свою голову. В конце концов нечто вроде угрызений совести подтолкнуло ее сделать какой-нибудь дружеский жест — пусть Бык знает, что дочь хозяина все еще верит ему.
Стояло тихое воскресное утро. Мужчины лениво занимались повседневными бытовыми делами. Кто заменял кожаную шнуровку стремени или кнутовище, кто чинил нож или уздечку, кто чистил револьвер, кто полировал башмаки свиным салом или натирал их сажей, кто брился или стригся.
Пройдя мимо спального корпуса, Диана Хендерс вышла к загону. Обычно она останавливалась возле мужчин и просила кого-нибудь поймать для нее лошадь, что счастливчик и делал, чтобы потом сопровождать ее. Так было заведено. Однако этим воскресным утром Диана пришла раньше обычного, поэтому многие еще занимались той работой, которую обычно стремились закончить до появления девушки. Лишь двое-трое успели принять беспечные позы, выказывая абсолютную готовность исполнить любой свалившийся на их голову приказ.
Техасец Пит подрезал волосы своему приятелю Короткому Бену. Его жертва была уже полностью острижена с одной стороны, с другой же свисала густая каштановая поросль длиной в четыре-пять дюймов, когда Техасец поднял глаза и увидел Диану Хендерс. Бросив ножницы, он поспешно причесал свою жертву.
— Готово. Твоя прическа — само совершенство, — объявил он, удаляясь, будто так и надо.
К несчастью, этим маневром Пит обратил на Бена внимание Дианы, которая как раз проходила мимо. Обезображенный ковбой повернулся в его сторону с пронзительным воплем:
— Вернись, ты, придурковатый кривоногий сукин сын! — Но тут парень тоже увидел Диану. Речь несчастного оборвалась, загорелое лицо приобрело фиолетовый оттенок, и в два прыжка он скрылся в темноте спального корпуса.
Тут появился Хол Колби. Неторопливо двигаясь навстречу девушке, он приподнял широкое сомбреро в знак приветствия, а его тонкое лицо озарилось приятной улыбкой. Иди сейчас судебный процесс над ним, присяжные вынесли бы единогласное решение повесить его на месте — из одной лишь мучительной зависти к нему.
Бык сидел, привалясь к большому тополю, и чистил тряпкой ствол револьвера. Он даже не поднял головы, хотя, разумеется, видел Диану Хендерс с момента, когда она вышла из дому. Бык понимал, что после эксцесса в городе и последующего падения у него не было шанса вновь сопровождать ее. Этот шанс он утратил на многие месяцы, если не навсегда.
— Ты не собираешься проехаться, Ди? — спросил Колби в обычной самоуверенной манере, когда она поравнялась с мужчинами.
— Почему бы и нет? — мягко ответила она. — Я как раз собиралась просить Быка, чтобы он поймал для меня Капитана. Все остальные, кажется, очень заняты.
Колби казался смущенным, но не сдался так легко.
— Мне как раз нечего делать, — заявил он.
— В последнее время я слишком часто заставляла тебя кататься со мной, — небрежно произнесла она. — Даже неудобно получается.
— Я готов пожертвовать завтраком, только бы сопровождать тебя, — шепнул он ей.
В этот момент Техасец Пит, притворившись, что ищет на земле что-то, выроненное в приступе глубокой рассеянности, направился к спальному корпусу и пересекся с собеседниками.
— Думаю, тебе не стоит ехать с ним ни в коем случае, — упрямился Колби.
Девушка остановилась и чуть приосанилась.
— Не будь таким противным, Хол, — сказала она.
— Ты же знаешь, как я не люблю говорить об этом, — продолжал он убеждать ее. — Ты знаешь, как я уважаю и ценю Быка. Он — один из моих лучших друзей. Но после того, что случилось, ты не вправе упрекать меня, Ди. Думаю, твой папа сказал бы то же самое, если бы узнал.
Однако Бык был уже на полпути к загону.
— Я мигом приведу его, мисс, — бросил он через плечо, удаляясь.
— Пока, Хол, — рассмеялась девушка, дразня его. — Зато у тебя будет достаточно времени, чтобы спланировать работу на завтра. Бригадир всегда занят, ты сам знаешь, — и поспешно удалилась вслед за Быком.
Когда Колби возвратился к мужчинам, он увидел широкие ухмылки на лицах большинства из них. Техасец Пит, подойдя к нему, с шутовским почтением снял шляпу и низко поклонился.
— Не собираетесь подстричься, Хол? — спросил он любезно. — Я готов пожертвовать завтраком, только бы подстричь вас.
Громкий взрыв смеха сопроводил эту выходку. Колби, став малиновым, стремительно ретировался в офис.
— Куда едем? — спросил Бык у Дианы, когда оседлали коней.
— Я хочу съездить в город и узнать, как поживает Мак, — ответила девушка, всматриваясь в лицо собеседника.
— Вчера я видел Дикого Кота Боба. Он сказал, что Мак выздоравливает. — Ничто ни в его голосе, ни в выражении лица не выражало иных эмоций, кроме обычного участия.
— А ты видел Мака после того, как его ранили? — спросила она.
— У меня не было времени. Колби слишком загружает меня. Так или иначе, Мак пострадал по собственной глупости, — заметил Бык. — Все равно он ничего не мог сделать, так и нечего было играть в игры с людьми, которые держат тебя на мушке.
— Это было весьма смело с его стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30