Билли не выносил опрятных, самодовольных купцов на Большой авеню. Он внутренне корчился при виде блестящих автомобилей, нагло шнырявших мимо него с нарядно одетыми мужчинами и женщинами. Чистый, крахмальный воротник был для него то же, что красная тряпка для быка.
Опрятность, богатство, приличие неразрывно связывались в уме Билли с трусостью и физической слабостью, а физическую слабость он ненавидел. Его представление о мужском достоинстве и силе сводилось к тому, чтобы выказывать как можно больше грубости. Так, оказать помощь женщине показалось бы Билли просто неприлично, – зато подставить ей ногу, чтобы она шлепнулась во весь рост, было и остроумно, и элегантно.
Поэтому всеми силами своей могучей натуры он ненавидел щеголеватого, вежливого хлыща, который ежедневно расхаживал после обеда на палубе, покуривая ароматную сигару.
Внутренне Билли удивлялся, чего этот «пижон» сунулся на борт такого корабля, как «Полумесяц». Его поражало, как такой заморыш отваживается разгуливать среди настоящих людей.
Презрение, которое чувствовал Билли к Дивайну, заставляло его отводить пассажиру больше внимания, чем он сам в этом сознавался. Он заметил, что лицо Дивайна было красиво, но в карих глазах его было неприятное выражение хитрости. И уже независимо от первоначальных довольно смешных причин, заставивших Билли возненавидеть Дивайна, он инстинктивно почувствовал к нему отвращение, как к человеку, которому нельзя доверять.
На море жизнь однообразна. Интерес, который вызывал в Билли неприятный пассажир, овладел им всецело. В свободные часы он неизменно шатался в той части корабля, где он мог встретить предмет своей ненависти, все надеясь, что пижон даст ему какой–нибудь повод «запустить ему в морду».
С этой целью он однажды вечером бродил по палубе и случайно подслушал часть разговора, который велся тихим голосом между пассажиром и шкипером Симсом. Из этого обрывка разговора он понял, что замышляется какое–то грязное дело и что Дивайн и шкипер Симе – оба заинтересованы в нем. Он узнал, что «Полумесяц» направляется собственно пассажиром Дивайном, что финансировал это предприятие некий Клинкер в Сан-Франциско, которому Дивайн многим обязан, и что дело касалось какого–то Хардинга и еще какой–то особы по имени Барбара. Он узнал также, что в случае успеха все участники должны были получить много денег. Заинтересованный Билли принялся расспрашивать Костлявого Сойера и Красного Сандерса, но оба матроса знали еще меньше его. Наконец «Полумесяц» прибыл в Гонолулу и встал на якорь в нескольких сотнях футов от нарядной белой яхты.

III
ЗАГОВОРЫ

Во все время, пока «Полумесяц» простоял на рейде Гонолулу, команда не была спущена на берег, несмотря на глухое ворчание матросов. Только первый офицер Уард и второй штурман Терье съехали на берег.
Чтобы отвлечь экипаж от злобных мыслей, шкипер Симе занял его чисткой и покраской бригантины.
Билли Байрн заметил, что пассажир прекратил свои дневные прогулки по палубе. С тех пор, как бригантина встала на якорь, Дивайн не выходил из своей каюты до наступления темноты. Тогда он поднимался наверх и простаивал иногда часами у перил, устремив пристальный взгляд на изящную яхту, с крытой палубы которой часто доносились веселый смех и нежная музыка.


* * *

Если бы кто–нибудь стал наблюдать за мистером Уардом и вторым штурманом, когда они сошли на берег, то поведение их показалось бы весьма странным. Они вошли в третьестепенную гостиницу, расположенную у самого берега, сняли комнату на неделю, заплатили за нее вперед, пробыли в ней не более получаса и вышли одетые в статское платье.
Затем они поспешили в другую гостиницу, на этот раз первоклассную. Второй штурман шел впереди в сюртуке и цилиндре, в то время как мистер Уард следовал за ним в приличном синем пиджаке и нес два саквояжа.
В первоклассном отеле второй штурман записался, как «Анри Терье, граф де–Каденэ и его лакей Франс».
Сразу по прибытии он вручил отельному рассыльному записку с просьбой немедленно отправить ее. Записка была адресована эсквайру Антону Хардингу на борт яхты «Лотос».
В ожидании ответа на записку граф де–Каденэ и его слуга удалились в отведенные им комнаты. Анри Терье, второй офицер «Полумесяца», в сюртуке и цилиндре, выглядел от головы до пят настоящим джентльменом.
Никто на корабле не знал его прошлого, но изысканность его манер, основательное знание морского дела, строгое и начальническое обращение с подчиненными заставляли шкипера Симса предполагать, что он некогда занимал важный пост во французском флоте, откуда был, вероятно, выгнан за какую–нибудь позорную историю. Терье был жесток, раздражителен и вспыльчив. Он был нанят вторым штурманом на этот рейс только благодаря посредничеству Дивайна и Клинкера.
До этого он уже совершил одно плавание с Симсом, но шкипер нашел, что с ним слишком трудно иметь дело, и решил заменить его другим. Дивайн и Клинкер встретились случайно с Терье на борту «Полумесяца» и после десятиминутного разговора нашли, что он как нельзя лучше подходит для выполнения их плана. Симсу пришлось оставить его.
Уард не выносил француза; его надменный вид и небрежно–вежливое обращение оскорбляли грубого штурмана.
Теперь он страшно злился на необходимость разыгрывать из себя лакея Терье. Ничто не могло быть ему более обидно. Он еще больше возненавидел своего подчиненного, который, как он должен был сознаться в глубине своей души, был во всех отношениях выше его.
Но деньги могут совершать чудеса. Обещание Дивайна, что в случае удачи офицеры и команда «Полумесяца» получат миллион американских долларов чистоганом, помогло мистеру Уарду превозмочь отвращение, с которым он приступил к исполнению своей роли.
Оба офицера молча сидели в комнате отеля в ожидании ответа на записку, отправленную эсквайру Антону Хардингу. Роли были хорошо заучены и несколько раз тщательно отрепетированы на борту «Полумесяца». Теперь каждый был занят собственными мыслями. Так как между ними не было ничего общего кроме участия. Во время этой прогулки граф де–Каденэ узнал нечто очень важное, заставившее его отказаться от настоятельного приглашения отобедать вечером на яхте «Лотос»: он узнал, что яхта снимается с якоря на следующее утро и берет курс на Манилью.
– Не могу выразить вам, как я сожалею, что обстоятельства лишают меня удовольствия воспользоваться вашим приглашением. Уверяю вас, что только настоятельная необходимость мешает мне насладиться вашим обществом как можно дольше.
И, хотя его слова были обращены к мистеру Хардингу, но он смотрел в упор в глаза девушке.
Менее светская молодая женщина, вероятно, каким-нибудь образом проявила бы, какое впечатление произвели на нее эти слова; но граф де–Каденэ не смог уловить на лице Барбары, понравилась ли ей его речь или нет. Она просто высказала сожаление по поводу его отказа, как этого требовала вежливость.
Когда де–Каденэ довезли до его отеля, он тихо произнес, прощаясь с Барбарой Хардинг:
– Я увижу вас снова, мисс Хардинг, очень, очень скоро.
Ее удивили эти слова, казавшиеся странными при настоящих обстоятельствах. Что хотел он ими сказать? Как ужаснулась бы она, если бы догадалась о их истинном значении! Но она видела только выражение его глаз, полное недвусмысленным восхищением, и не знала сама, радовало ли это ее или сердило.
Как только де–Каденэ вошел в отель, он поспешил в комнату, где его с нетерпением ожидал мистер Уард.
– Живее! – закричал он. – Мы должны сейчас же ехать на бригантину. Они отплывают уже завтра утром. Ваша служба в качестве лакея оказалась очень легкой и кратковременной, но все же я дам вам отличную рекомендацию в случае, если бы вы пожелали поступить к другому джентльмену.
– Ваши шутки более чем неуместны, – холодно отрезал первый штурман. – Я впутался в эту театральную антрепризу не для развлечения и не вижу в ней ничего забавного. Попрошу вас не забывать, что я ваш начальник! Терье передернуло. Уард не подметил злобного взгляда, который кинул на него его элегантный товарищ. Они вместе собрали свои вещи, спустились в контору, где уплатили по счету, и поспешили в маленькую грязную портовую гостиницу. Полчаса спустя они подымались на палубу «Полумесяца». Билли Байрн, работавший по соседству с каютой, увидел их и злобно насупился. Они были представителями власти, а Билли ненавидел всякую власть. Он был прирожденным врагом закона, порядка и дисциплины. «Хотел бы я повстречаться с одним из этих типчиков ночью на Грин–стрит», – подумал он.
Приехавшие вошли со шкипером в его каюту, и мистер Дивайн поспешно прошел туда же. Вообще все четверо торопились и казались озабоченными. Это заинтересовало Билли.
Он вспомнил подслушанный недавно обрывок разговора между Дивайном и Симсом. Может быть, ему удастся узнать еще больше? Никакие соображения этического свойства Билли не удерживали, и он, не теряя времени, перенес свою деятельность как можно ближе к каютной двери, чтобы иметь возможность подслушать, что говорилось внутри.
Первые же слова, долетевшие до него, заставили его насторожить уши. Было ясно, что подготовляется дело в его духе – грязное дело, и он только изумлялся, что такое изящное существо, как Дивайн, было замешано в нем. Это почти заставило его изменить свое первоначальное мнение о пассажире.
Оказывалось, что какой–то Барбаре Хардинг дед оставил наследство в двадцать миллионов долларов, которые должны были перейти к ней при ее замужестве. Кроме того, у нее лично было пять миллионов, а отец ее Антон Хардинг тоже был многократным миллионером.
Симсу было предписано похитить Барбару и хранить ее до выкупа. Дивайн, старый знакомый мисс Хардинг, должен был разыграть роль пленника, тоже захваченного ее похитителями. Ему нужно было склонить девушку выйти за него замуж, и затем они оба были бы освобождены.
Выкуп и существенную часть капитала девушки предполагалось поделить между Симсом, Уардом, Терье и отсутствующим Клинкером; экипаж корабля должен был получить тройное жалованье. Кажется, согласно завещанию, муж Барбары получал сразу в личное распоряжение десять миллионов.
Дивайн не знал только одного обстоятельства – и это Билли узнал позже: в завещании была оговорка, что выбор мужа мисс Хардинг должен был быть одобрен ее отцом. Только в этом случае могла она унаследовать деньги.
Разговор в каюте оборвался так неожиданно, что Билли еле успел отскочить от дверей. Однако Терье, который вышел из каюты раньше других, заметил фигуру, которая шарахнулась в сторону.
Не сказав ни слова своим товарищам, француз быстро побежал наверх на палубу. Он не ошибся: впереди себя он увидел бегущего матроса.
– Эй, ты! – крикнул он. – Стой!
Билли обернулся – и второй штурман признал в нахмуренном угрюмом матросе того новичка, который задал в первый день такую здоровую трепку Уарду.
– Ах, это вы, Байрн! – сказал он приветливо. – Пойдемте на минуту ко мне, я хочу с вами поговорить.
При этих словах он круто повернулся и снова направился вниз; Билли последовал за ним.
– Друг мой, – сказал Терье, когда они очутились в каюте и дверь за ними закрылась. – Мне не нужно спрашивать вас, много ли вам удалось подслушать из разговора, происходившего у капитана. Если бы вы не слыхали больше, чем нужно, то вы не бежали бы от меня так стремительно. Я хочу сказать вам одно: держите язык за зубами. Я предлагаю вам помочь мне во время событий, которые должны произойти в ближайшие дни. Те, – и он указал пальцем по направлению к капитанской каюте, – могут угодить на виселицу, а я совершенно не желаю подставлять своей головы в петлю. Без этого Дивайна наша доля будет гораздо крупнее, не правда ли? В особенности, если мы поведем дело правильно. У меня есть план, и для проведения его требуется всего три или четыре человека.
– Я знаю, что вы Уарда не любите, – продолжал он. – Можете быть уверены, что и он платит вам тем же. Если вы останетесь с ними, Уард сумеет надуть вас при дележе или даже устроит вам кое–что похуже. Короче говоря, друг мой Байрн, ваша жизнь в большой опасности – вы не можете быть спокойны за нее, пока находитесь на одном корабле с Бендером Уардом. Понимаете, что я хочу сказать?
– Ну, – сказал Билли Байрн, – не очень–то я его боюсь. Пусть–ка он сунется и попробует сыграть со мной еще какую–нибудь подлую штуку – я его мерзавца, угощу по–своему!
– Верно, верно, Байрн, – поспешил согласиться Терье. – Конечно, если кто–нибудь может с ним справиться, то это именно вы, – если только вам представится к этому возможность. Но не такой человек Уард, чтобы дать вам эту возможность! На днях у нас может произойти стрельба. Что помешает Уарду пустить вам «случайно» пулю в спину? Если он не сделает этого теперь, то, во всяком случае, ему еще не раз представится случай отправить вас на тот свет прежде, чем мы достигнем какого–нибудь цивилизованного порта. Верьте мне, Байрн, он вас убьет – он такой человек! Зато, если вы будете на моей стороне, то вы разом освободитесь от Уарда, Симса и Дивайна. Ваш пай будет больше, нам не придется каждую минуту бояться быть подстреленным сзади. Ну, что вы на это скажете? Хотите быть со мной или же мне идти к шкиперу и рассказать ему, что вы подслушивали у дверей капитанской каюты? Решайте!
– Что ж, я согласен, – сказал Билли Байрн, – если вы обещаете приличный куш при дележке. Француз протянул руку. – Давай руку, – сказал он.
– Идет! – вскликнул Билли, хлопая его по ладони. – Говорите, что нужно делать?
– Не теперь? – сказал Терье. – Кто–нибудь может подслушать нас, как вы нас подслушали. Погодите, пока представится более удобный случай. Я скажу вам тогда все, что вам нужно знать. А пока подумайте, кто из матросов больше всего подходит для нашего дела: нам требуется еще три–четыре верных человека кроме нас самих. Ну–с, а пока ступайте на палубу и работайте, как будто ничего не случилось, и, если я буду с вами более груб, чем обыкновенно, то знайте, что это для того, чтобы отвлечь всякие подозрения.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4