Филип ФАРМЕР
ПОСЛЕДНИЙ ДАР ВРЕМЕНИ


1
Раздался грохот, похожий на разрыв семидесятимиллиметрового снаряда.
Секундой раньше здесь не было ничего, кроме жухлой, еще не успевшей
избавиться от утренней росы, травы и глыб известняка на вершине холма. А
затем, словно возникнув из воздуха, появилось серое торпедовидное нечто, и
над долиной, над холмом, над рекой прозвучал грохот, похожий на гром.
"Г.Дж.Уэллс-1", не изменив даже на микрон своего положения в
пространстве, переместился из весны 2070 года в весну двенадцатитысячного
года до нашей эры.
В тот же миг, когда завершилось движение во времени, началось
движение в пространстве.
Аппарат появился в двух футах над поверхностью холма, рухнул вниз и
покатился по склону.
Покрытый антирадиационным пластиком, он не пострадал от падения с
трехсотфутового крутого откоса. Осколки известняка при ударе разлетелись
далеко в стороны, но на обшивке не осталось даже царапины. Аппарат
окончательно остановился у подножия холма, пропахав борозду в зарослях
карликовых сосен.
- Интереснее, чем в доме забав, - дрожащим голосом произнесла Речел
Силверстейн.
Она улыбалась, но лицо ее было белее мела.
Драммонд Силверстейн, ее муж, что-то невнятно прохрипел. Глаза его
были выпучены, кожа посерела. Но понемногу кровь приливала к его щекам.
Роберт фон Биллман с легким немецким акцентом произнес:
- Надеюсь, каждый сам в состоянии расстегнуть крепления?
Джон Грибердсон нажал несколько клавиш на панели управления. На
экране возникло голубое небо с далекими белыми облаками - это с тихим
жужжанием заработала телекамера - небо сменила жухлая трава, а затем,
примерно на расстоянии мили от аппарата, телемонитор продемонстрировал
путешественникам во времени реку и долину.
Он нажал еще одну клавишу, и в поле зрения камеры оказался склон
холма, с которого они скатились. На полпути к вершине мелькнуло какое-то
животное и скрылось за камнем.
- Гиена, - произнес Грибердсон. Голос у него был звучный и уверенный.
- Пещерная гиена. Она похожа на кенийскую, но крупнее и вся серая.
Когда они падали, Грибердсон лишь слегка побледнел. Он говорил
по-английски с легким акцентом, происхождение которого Фон Биллман, будучи
лингвистом, никак не мог установить, несмотря на свою гордость - умение
узнавать любой из двухсот малораспространенных языков, не говоря уже о
главных. Речь Грибердсона всегда ставила его в тупик. Конечно, не было
ничего проще, чем спросить об этом англичанина напрямик, но то, что
находилось внутри Биллмана и называлось профессионализмом, предпочитало
разобраться в этом самостоятельно.
Камера продолжала показывать панораму местности. Крохотная фигурка
выскочила из тени огромного валуна, метнулась к другому валуну и
спряталась за ним.
- Это был человек, правда? - воскликнула Речел.
- Похоже на то, - ответил Грибердсон. Он навел камеру на камень, и
через несколько минут из-за него показалась чья-то голова. Джон увеличил
изображение, и с расстояния десяти футов они отчетливо смогли разглядеть
появившегося человека. У него были длинные светло-каштановые волосы,
косматые брови и широкое лицо с выдающимися надбровными дугами.
- Я так волнуюсь, - сказала Речел. - Наш первый человек! Первое
человеческое существо, встреченное нами!
Тот уже стоял на виду. Ростом он был около шести футов. Шкура,
доходившая до колен, и высокая меховая обувь составляли весь его наряд. Он
держал в руках короткий кремниевый топор и атлатл - палку с зазубриной на
конце, позволявшую метать копье с огромной силой. На кожаном поясе висела
кожаная же сумка, в которой, видимо, находилась добыча - крупная птица или
небольшое животное. Помимо сумки пояс оттягивали ножны, тоже кожаные, из
которых выглядывала деревянная рукоятка.
Грибердсон взглянул на приборную панель.
- Наружная температура - пятьдесят по Фаренгейту, - сказал он. -
Двенадцать часов пятнадцать минут. Предположительно конец мая. Однако
здесь теплее, чем я думал.
- Но зелени ненамного больше, чем у нас, - заметил Драммонд
Силверстейн.
Внезапно каждый из них испытал смутную тревогу. Сказывалось
перемещение во времени и падение с холма, а шок, вызванный этими событиями
и снижавший остроту восприятия, начинал проходить.
Грибердсон установил, что оборудование в порядке. Передвинувшись к
пульту контроля, он стал диктовать данные приборов. Фон Биллман сидел
слева и повторял его слова в микрофон записывающего устройства. Когда они
закончили, загорелась зеленая лампочка.
- Наружный воздух чист, - сказал Грибердсон. - Такого воздуха на
Земле нет уже сто пятьдесят лет.
- Давайте подышим им, - предложил Драммонд Силверстейн.
Англичанин освободился от креплений и встал. Его рост был шесть футов
три дюйма, и лишь дюйма недоставало, чтобы он задевал головой потолок.
Обрамленное черными прямыми волосами его красивое, с темными серыми
глазами лицо казалось орлиным. Он выглядел на тридцать и обладал
мускулистым телом Аполлона. Возглавляя экспедицию, он должен был выполнять
функции антрополога, археолога, ботаника и лингвиста. Если бы в Англии не
отменили дворянские титулы, он был бы герцогом.
Роберт фон Биллман встал минутой позже. На дюйм ниже Грибердсона,
хорошо сложенный, тридцати пяти лет, с лицом прибалта и рыжеватыми
волосами, он был всемирно известным лингвистом и антропологом и, кроме
того, обладал познаниями в живописи и химии.
Следом за ним поднялась Речел Силверстейн, невысокая брюнетка со
светлыми голубыми глазами, длинноносая, но миловидная. Будучи доктором
генетики и зоологии, она занималась также ботаникой и метеорологией,
примем очень успешно.
Драммонд Силверстейн, тонкий и темноволосый, был шести футов ростом.
Физик и астроном, он получил также неплохие познания в геологии. Он
прекрасно играл на скрипке и разбирался в музыке, древней литературе и
истории древних цивилизаций. Грибердсон повернул большое колесо и открыл
овальный люк. Он подождал, пока остальные соберутся за его спиной, и,
улыбнувшись, обернулся.
- Видимо, надлежит произнести что-нибудь поэтическое, подобно
Армстронгу, впервые ступившему на лунную поверхность, - сказал он.
Он вышел на верхнюю площадку трапа в двенадцать ступеней, который
выскользнул из борта, как только открылся люк. Воздух был умопомрачительно
чист. Вздохнув как большой кот, Грибердсон стал спускаться. Камера наверху
была наведена на площадку перед люком, чтобы снять для истории выход
экипажа из корабля.
- Это последний дар времени, - произнес командир и взглянул в камеру.
- Современный человек никогда не сможет вновь оказаться в этом мгновении в
прошлом. Мы, экипаж "Уэллса-1", не пожалеем усилий, чтобы как можно лучше
отблагодарить время и человечество за этот великий дар.
Спутники, казалось, были разочарованы. Очевидно, каждый считал, что
если бы выступить пришлось ему, он сумел бы найти более возвышенные слова.
Грибердсон вновь поднялся на корабль и раскрыл ящик с оружием. Речел
прошла следом и отобрала для путешествия несколько костюмов из легкой, но
теплой материи. Одетые и вооруженные, с двумя видеокамерами, по форме и
размерам напоминавшими мяч для американского футбола, они вышли. Люк
закрылся, но камера на верхушке корабля следила за ними. С англичанином во
главе они начали подниматься на холм. Все были в отличной физической
форме, но тем не менее раскраснелись от ходьбы и тяжело дышали. Пожалуй,
только Грибердсон не ощущал крутизны подъема. Остановившись, он обернулся
и посмотрел вниз.
Корабль казался теперь совсем маленьким. Но он весил триста тонн, и
его необходимо было доставить в точности туда, где он оказался после
перемещения. Иначе корабль мог навсегда остаться в двенадцатом тысячелетии
до нашей эры. Инженеры, строившие аппарат, особенно упирали на
необходимость возвращения его из точного места первоначального прибытия с
точной первоначальной массой, плюс-минус десять унций. Грибердсон воткнул
в землю несколько колышков, отмечая границы следа, оставленного кораблем
при падении. Четырех лет достаточно, чтобы эта рытвина бесследно исчезла.
Речел и фон Биллман вытащили видеокамеры, а Грибердсон и Драммонд
привязали к местности точку падения, взяв за ориентиры три крупных валуна,
выступавших из почвы. "Г.Дж.Уэллс-1" перед совершением прыжка во времени
был установлен на деревянной платформе на вершине холма в долине реки
Везера, во Франции. Сейчас эта вершина находилась почти в сорока футах от
точки приземления. Ожидалось, что она будет отстоять еще дальше, это
подтвердили геологи. Грибердсон все еще сомневался: возможно, имело место
небольшое смещение аппарата в пространстве. Теоретики считали, что такого
быть не может. Но как это будет происходить в действительности, никто из
них, по правде говоря, не знал.
Процесс перемещения во времени требовал огромных затрат энергии. Не
меньше ее понадобится и на возвращение машины. Время, в котором очутились
путешественники, было предельно отдаленным. Существовал фактор,
рассчитанный несколькими математиками, из-за которого наиболее
дорогостоящая и опасная экспедиция должна быть предпринята первой.
Если за ближайшие десять лет никто не попытается побывать в
двенадцатом тысячелетии до нашей эры в районе, где археологи обнаружили
предметы, относящиеся к Мадленской культуре [поздний палеолит (15-8 тыс.
до н.э.), следы обнаружены в Европе, названа по пещере Ла-Мадлен во
Франции], им не прорваться дальше восьмого. Возможность оказаться в
двенадцатом тысячелетии до нашей эры будет потеряна навсегда. А если
пройдет еще десять лет, предел снизится до четвертого тысячелетия.
Более того, при возвращении из прошлого также действовали странные и
необъяснимые ограничения. Однажды в прошлое была отправлена
экспериментальная модель без человека на борту. Но во вчерашнем дне, в
который она была послана, она не появилась и куда делась, никто не знал.
Другая модель ушла в прошлое на неделю - что потребовало больших затрат
материалов и энергии, - но так же обнаружена не была.
Тем временем пресса разузнала и растрезвонила о проекте "Хроном", но
общественность и конгресс вскоре успокоились. Сначала ожила старая
научно-фантастическая идея, что вмешательство во время может изменить ход
истории. Рассказы различных писателей от Уэллса до Сильверберга, Брэдбери
и Хайнлайна переиздавались и даже ставились на сцене. Миллионы жили в
страхе, что путешествие во времени погубит кого-нибудь из их предков, а
тогда и потомки исчезнут с лица Земли.
Джекоб Мойше, возглавлявший группу конструкторов, работавших над
машиной времени, сумел успокоить общественность. В серии статей он
разъяснил, что если путешествие во времени может вызвать изменения, то эти
изменения уже произошли, но тем не менее ничего страшного не случилось.
Однако к тому времени оказалось, что достигнуть первоначальной цели
уже невозможно. Момент был упущен. Теперь оставалась возможность
исследовать лишь восьмое тысячелетие до нашей эры. Фонды, выделенные на
проект, были восстановлены, и небольшая модель отправилась на сто лет в
прошлое.
Сразу же начались ее поиски. По мнению ученых, сто лет назад, в 1973
году, кто-то мог обнаружить модель, не поняв, что это такое. Не исключено,
что она, практически неразрушимая, и ныне является чьей-нибудь
собственностью или лежит под слоем почвы. Но всемирный розыск не увенчался
успехом.
Следующая модель была направлена в 1875 год. Как и в первый раз, к
поискам привлекли научные силы всего мира, но так ничего и не удалось
сделать.
Третья модель обошлась в такую сумму, что конгресс и общественность
содрогнулись. Машина была закрыта в капсуле и отправилась в 1860 год на
глубину пятидесяти футов под здание, где разрабатывался Проект.
Исследования доктора Мойше показали, что на Сиракузском холме, штат
Нью-Йорк, в 1860 году произошел загадочный взрыв огромной силы. Сейчас на
этом месте стояли здания лабораторий Проекта. Мойше предположил, что взрыв
произошел в результате появления модели под землей. Два столетия назад
причине взрыва не было дано объяснения, но холм тем не менее исчез.
Модель содержала радиоактивные вещества, и в радиусе мили удалось
найти ее остатки. В печати, разумеется, сразу же появились обвинения в их
подделке, но доктор Мойше это предвидел и заранее пригласил присутствовать
при эксперименте шестерых конгрессменов и ученого секретаря академии.
Немедленно распространилась гипотеза, пытавшаяся объяснить провал
двух предыдущих экспериментов: невозможны путешествия в те времена, когда
уже жил кто-либо из современников эксперимента. Иными словами: время, не
обладающее, разумеется, свойствами живой природы, стремится тем не менее
избегать парадокса.
Скептики не слишком тактично возражали, что если это так, то некто,
родившийся до 1875 года, жив и поныне, и появление моделей в 1875 и 1973
годах предотвращено его существованием.
Если гипотетическая личность родилась, скажем, в 1870 году, то к
сегодняшнему дню ей должно быть двести лет. Это превышает все рекорды
долголетия, если учесть, что самому старому зарегистрированному
долгожителю Земли сейчас сто тридцать лет и родился он в 1940 году.
Гипотеза пошатнулась, но не рухнула.
Защитник ее, выдвигая и развивая новые аргументы, приводил в их числе
и следующий:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23