Маргарет Уэйс: «Кузница души»

Маргарет Уэйс
Кузница души


Хроники Рейстлина – 1



OCR Dims
«Кузница души»: Максима; 2004

ISBN 5-94955-042-0Оригинал: Margaret Weis,
“The Soulforge”

Перевод: Мария Ветер
Аннотация Роман Маргарет Уэйс «Кузница души» — это предыстория знаменитой «Саги о Копье» («Драконы Осенних Сумерек», «Драконы Зимней Ночи», «Драконы Весеннего Рассвета»), которая рассказывает о возмужании будущих героев Войны Копья.Шестилетний Рейстлин Маджере знакомится с архимагом, который дает ему шанс поступить в школу чародеев. Маги из Башни Высшего Волшебства наблюдают за ним с тайной тревогой — они видят, как над Рейстлином сгущаются те же тени, что неотвратимо наползают на Ансалон.Рейстлин упорно движется к своей цели. Но прежде чем стать настоящим магом, он должен пройти Испытание в Башне Высшего Волшебства. Испытание, которое полностью изменит его жизнь, едва не оборвав ее... Маргарет УэйсКузница души
(Хроники Рейстлина-1) Раньше сплавы… получались при нагреве железной руды и древесного угля в горне или печи под тягой. В результате такого воздействия руда сжималась до ноздреватой массы, покрытой окалиной, которая состояла из металлических примесей и золы. Эту массу вынимали из горна еще раскаленной добела и били тяжелыми молотами, чтобы очистить ее от окалины и добиться затвердевания железа… Иногда, по случайности, в результате использования такой техники получалась настоящая сталь… «Производство стали», Энциклопедия Майкрософт Энкарта 1993-1995 Книга 1 Душа мага закаляется в кузнице волшебства. Антимодес, маг Белых Одежд 1 Он никогда не носил своих белых одежд во время странствий. Немногие маги носили их в те дни, дни перед тем, как великие Войны Копья выплеснулись на мир кипящим маслом из котла, оставляя за собой обожженные, дымящиеся земли. В те дни, всего лишь за пятнадцать или около того лет до войны, огонь под котлом был уже разожжен. Темная Королева и ее миньоны высекли искры, из которых родилось пламя. Масло в котле было холодным, темным и неподвижным. Но у самого дна оно уже начинало закипать.Большинство людей на Ансалоне не заметили бы котла, и тем более пузырящегося в нем масла, пока его не опрокинули бы прямо на их головы, вместе с драконьим огнем и другими бесчисленными ужасами войны. В то время, время относительного мира, большинство жителей Ансалона не оглядывались по сторонам, чтобы посмотреть, что творится в мире вокруг них. Вместо этого они пялились себе под ноги, коротая серые дни, а если и поднимали головы, то лишь для того, чтобы прикинуть, пойдет дождь или нет.Немногие чувствовали тепло разожженного огня. Немногие наблюдали за поднимающейся черной жидкостью в котле. Теперь они видели, что она закипает. Эти немногие были озабочены. Эти немногие начали строить планы.Волшебника звали Антимодес. Он был родом из добропорядочной купеческой семьи, обосновавшейся в Порт Балифоре. Младшего из троих детей, его воспитывали для семейной профессии, которой было портняжное дело. Он до сих пор с гордостью демонстрировал шрамы от уколов иголкой на среднем пальце правой руки. Этот ранний опыт дал ему деловую хватку и способность разбираться в хорошей одежде (а также носить ее со вкусом) — одна из причин того, почему он редко надевал свои белые одежды.Некоторые маги боялись носить свои одежды, которые были ясным свидетельством их занятия, потому, что это занятие недолюбливали на Ансалоне. Антимодес не боялся. Он не надевал белых одежд, потому что на белом была заметна грязь. В нем вызывала отвращение сама мысль о том, чтобы прибыть к цели своего путешествия измазанным грязью, со следами дороги на нем.Он путешествовал один, что в те неспокойные дни означало, что он был либо глупцом, либо кендером, либо невероятно могущественным человеком. Антимодес не был ни глупцом, ни кендером. Он путешествовал в одиночку, потому что он предпочитал общество своей ослицы Дженни чьему-либо еще. Наемные телохранители обычно оказывались тупыми и неотесанными, не говоря уже о дороговизне их услуг. Антимодес мог достойно и мастерски защитить себя, если в том возникала потребностьПотребность возникала редко, за все его пятьдесят с чем-то лет. Разбойники выбирали в жертвы трусливых, пьяных или беспечных путников. Несмотря на то, что его добротный темно-синий шерстяной плащ с серебряными застежками говорил о богатстве, Антимодес носил его уверенно, и его осанка была прямой, а голова — гордо поднятой, когда он ехал на своем ослике. Его острый взгляд замечал каждое движение, каждую белку в деревьях, каждую лягушку в колее.На нем не было видно оружия, но длинные рукава и высокие кожаные сапоги могли легко скрывать кинжал; сумки, свисавшие с кожаного ремня ручной работы, почти наверняка содержали составляющие для заклинаний. Любой разбойник, достойный своих отмычек, мог видеть, что ларчик из слоновой кости, который Антимодес носил на кожаном ремешке, охватывающем грудь, таил в себе свитки с магическими заклятьями. Темные силуэты, скрывавшиеся в чаще, оставались там, пока маг проезжал, и ждали более подходящих жертв.Антимодес направлялся к Башне Высшего Волшебства в Вайрет. Он ехал кружным путем; в его власти было использовать пути магии, чтобы добраться до Башни прямо из его дома в Порт Балифоре. Его попросили совершить путешествие обычным, наземным способом. Просьба исходила от Пар-Салиана, главы Ордена Белых Одежд и главы Конклава Магов, а потому, грубо говоря, начальника Антимодеса. Эти двое тем не менее были близкими друзьями, еще с того дня, когда они оба были молодыми и прибыли в Башню в одно и то же время, чтобы пройти суровое, изнурительное, и иногда смертельное испытание. Обоих держали в одной комнате для ожидания, каждый из них разделял беспокойство и страх другого, каждый нашел необходимое ободрение, утешение и поддержку. Два мага Белых Одежд оставались друзьями до сих пор.Поэтому Пар-Салиан «попросил», чтобы Антимодес проделал это долгое и утомительное путешествие. Глава конклава не приказал этого, как он сделал бы в другом случае.Антимодесу предстояло выполнить две задачи. Во-первых, он должен был заглядывать в каждый темный угол, подслушивать все разговоры, проникать взглядом сквозь ставни каждого закрытого окна. Во-вторых, он должен был искать новые таланты. Первое было немного опасным — люди не одобряют тех, кто сует нос не в свои дела, особенно если им есть что скрывать. Второе было утомительным и скучным, так как это означало, что придется иметь дело с детьми, а Антимодес испытывал антипатию к детям. Короче говоря, шпионаж приходился ему больше по душе.Он записал отчет своим аккуратным почерком в журнале, чтобы представить Пар-Салиану позже. Антимодес мысленно перечел каждую строку отчета, пока он трусил на своем белом ослике — подарке от его старшего брата, который унаследовал семейное дело и теперь преуспевал как портной в Порт Балифоре. Антимодес обдумывал все, что ему пришлось увидеть и услышать — ничего значительного, но много зловещего. — Пар-Салиан найдет это захватывающим, — обратился Антимодес к Дженни, которая мотнула головой и подняла уши, выражая согласие. — Мне не терпится передать ему отчет, — продолжал ее хозяин, — он будет читать его и задавать вопросы, а я буду объяснять, что увидел и услышал, все это время потягивая его изумительное эльфийское вино. А ты, моя дорогая, поужинаешь овсом.Дженни выразила сердечное одобрение. В некоторых местах, где они останавливались, ей приходилось есть сыроватое, заплесневевшее сено, а то и хуже. Однажды ее даже унизили, предложив картофельную шелуху!Они почти достигли конечного пункта путешествия. Через месяц Антимодес должен был прибыть к Башне Высшего Волшебства в Вайрете. Или, что вернее, башня должна была прибыть к нему. Волшебную Башню Вайрета нельзя было найти. Она сама находила тебя — или не находила, в зависимости от пожелания ее хозяина.Эту ночь Антимодес собирался провести в Утехе. Он мог бы и продолжать путь — стояла теплая поздняя весна, и день только начинался, что оставляло достаточно времени для движения вперед. Но Антимодесу нравилась Утеха, нравилась ее знаменитая гостиница, «Последний Приют», нравился Отик Сандат, владелец гостиницы, и особенно нравился эль, который там подавали. Антимодес мысленно вкушал этот прохладный темный пенистый эль с того момента, как проглотил первую пригоршню дорожной пыли.Его прибытие в Утеху прошло незаметным, в отличие от прибытия в любой другой город на Ансалоне, где каждого незнакомого приезжего рассматривали, как прокаженного, убийцу или похитителя детей. Утеха отличалась от остальных городов Ансалона. Это был город беженцев, которые спасались бегством во время Катаклизма и остановились только когда достигли этого места. В прошлом сами странники дорог, основатели Утехи добродушно относились к незнакомцам и путешественникам, и это отношение передалось их потомкам. Утеха была известна как пристанище для изгоев, одиночек и искателей приключений.Ее жители проявляли дружелюбие и терпимость — до определенного предела. Беззаконие не способствовало процветанию дел, а Утеха была городом деловых людей.Расположенная на оживленной дороге, которая была главным торговым путем с севера Ансалона до всех южных районов, Утеха была привычна к колоритным путешественникам, но не это было причиной того, что немногие заметили прибытие Антимодеса. Главной причиной было то, что большинство утехинцев попросту не видели его, так как находились высоко над ним. Значительная часть Утехи была основана на широких, развесистых, гигантских ветвях необъятных деревьев-валлинов.Первым жителям Утехи приходилось буквально жить на деревьях, спасаясь от врагов. Они нашли это спокойным и безопасным, и вскоре уже строили дома среди листвы. Их потомки и те, кто поселялся в городе позже, продолжили традицию.Выворачивая шею, Антимодес приглядывался к деревянным дощатым мостам, ведущим от дерева к дереву, наблюдая за тем, как мосты качались и подрагивали под шагами жителей города, торопившихся по своим делам. Антимодес никогда не обделял женщин вниманием, и хотя женщины Утехи придерживали юбки, пересекая мосты, всегда имелась возможность мельком увидеть изящную ножку или гладкое колено.Это приятное занятие было прервано пронзительными криками, донесшимися до слуха Антимодеса. Он опустил взгляд и обнаружил, что они с Дженни подверглись нападению банды загорелых босоногих мальчишек, вооруженной деревянными мечами и стрелами, и сражающейся с целой армией воображаемых врагов.Мальчики вряд ли планировали налететь на Антимодеса. Ход битвы завел их в том направлении; невидимые гоблины, или тролли, или кто бы это ни был, позорно бежали, отступая в сторону озера Кристалмир. Оказавшись посреди вопящей, галдящей, машущей мечами толпы детей, ослица Антимодеса, Дженни, испугалась и затанцевала на месте, расширив глаза в ужасе.Маги ездят не на боевых лошадях. Средство передвижения мага не обязано скакать посреди шума, крови и неразберихи или стоять под градом стрел без малейшей дрожи. Самое большее, к чему скакун мага должен себя приучить, это неприятный запах некоторых компонентов, требующихся для заклинаний и время от времени — вспышки света. Дженни была мирным созданием, сильным и выносливым, обладавшим поразительным умением избегать канав и камней, заботясь о том, чтобы езда была удобной и не тряской. Дженни считала, что она претерпела достаточно бедствий в этом путешествии: плохая кормежка, протекающие крыши, сомнительные соседи по стойлам. Орда мальчишек, размахивающих палками, стала последней каплей.Подергиванием длинных ушей и оскалом желтых зубов Дженни показала свою готовность дать сдачи, брыкаясь и лягаясь, что скорее всего не принесло бы большого вреда мальчишкам, но наверняка выбило бы из седла ее всадника. Антимодес попытался остановить ослицу, но не особенно в этом преуспел. Младшие дети, захваченные пылом боя, не замечали страданий мага. Они крутились вокруг него, делая выпады своими мечами, крича и ликуя в предвкушении победы. Антимодесу в конечном счете пришлось бы въезжать в Утеху на собственной заднице, если бы в этот момент из пыли и шума не возник мальчик постарше — может быть, восьми или девяти лет — не поймал бы поводья испуганной Дженни и не успокоил бы ее нежно, но уверенно. — Идите отсюда! — приказал паренек, помахивая своим мечом, который он переложил в левую руку. — Исчезните, ребята, вы пугаете осла.Ребята помладше послушно повиновались приказу и продолжали игру уже на бегу. Их крики и смех отражались эхом от огромных стволов валлинов.Старший мальчик помедлил и, успокаивающе гладя мягкий нос Дженни, начал извиняться с акцентом, который был определенно не из этой части Ансалона: — Прости нас, добрый человек. Мы увлеклись игрой и не заметили тебя. Надеюсь, мы не причинили тебе вреда.У паренька были серо-голубые глаза и прямые, густые светлые волосы, подстриженные «под горшок» в стиле, который был популярен только в Соламнии, но нигде больше на Кринне. Его серьезные, строгие манеры не соответствовали его возрасту, и он прекрасно осознавал это. Его речь была грамотной и гладкой. Он явно не был деревенским увальнем или сыном ремесленника.— Благодарю тебя, юный сэр, — ответил Антимодес, перебирая свои вещи, чтобы удостовериться, что ни одна из его сумок с магическими компонентами не отвязалась во время суматохи. Он собирался спросить у мальчика, как его зовут, но в этот момент заметил, что взгляд того прикован к его сумкам. Юное лицо выражало презрение и осуждение.— Если вы уверены, что не пострадали, сэр маг, то, с вашего разрешения, я вас покину. — Паренек сдержанно поклонился и, отпустив уздечку ослицы, повернулся, чтобы догнать остальных детей. — Идешь, Кит? — резко окликнул он другого мальчика, который остановился, изучая Антимодеса с интересом.— Погоди, Стурм, — ответил этот мальчик, и только когда он заговорил, Антимодес осознал, что этот кудрявый мальчик, одетый в штаны и кожаный жилет, вообще-то был девочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54