Его опыт в этой сфере неоценим и беспримерен. Однако я пребываю в здравом рассудке и мой разум отличается упорядоченностью мышления, полковник. И я хотел бы знать, почему вы в первое мгновение создаете правила, а в следующее же мгновение сами их и отвергаете - хотя я мог бы и не говорить о том, что лично у меня нет ничего против вашего выбора.
Все присутствующие разразились целой гаммой непереводимых звуков одобрения. Юрзедт сказала:
- Никто и никогда не требовал от главного администратора популярности среди сотрудников.
Ее реакция вызвала у О'Мары теплое чувство удивления и удовольствия, но и этим чувствам он не позволил отразиться на своем лице, поскольку это было бы самой нетипичной реакцией со стороны самого нелюбимого сотрудника госпиталя. Однако О'Мара решил, что теперь с его стороны несуществующей коже на спине Эргандхира ничего не грозит. Он кивнул кельгианке и в упор уставился на Скемптона.
- Юрзедт права, - сказал он. - Но повторяю, полковник, у меня действительно нет нужной квалификации. Мой опыт в деле снабжения учреждения такого масштаба медицинским оборудованием, препаратами и всем прочим равняется нулю. Короче говоря, эта должность лежит за пределами моей компетенции. - Крайне неуважительным тоном О'Мара добавил:
- Я также со всем уважением отказываюсь от этого поста.
- Вы не можете от него отказаться, - столь же решительно ответствовал полковник, - потому что в противном случае будете обязаны немедленно покинуть госпиталь. Кроме того, мое подразделение действует отлаженно, подчиненные у меня превосходные, то есть - квалификация их настолько высока, что они просто-таки порой вынуждают меня сидеть сложа руки. Они возьмут на себя все рутинные вопросы, связанные с заказом и доставкой всех необходимых вещей, как под вашим надзором, так и без оного. На вашу долю останется более важная и экстренная работа - с которой, по нашему мнению, вы справитесь.
- То есть? - нахмурился О'Мара.
Скемптон пристально смотрел на психолога, но явно хотел уйти от этого вопроса. Определенно, ему было трудно сказать тому о чем-то, о чем-то таком, что О'Маре могло не понравиться.
Полковник справился с собой и продолжал:
- Я не намерен нарушать все правила в первый же день. Как я уже сказал, назначение это будет носить гражданский характер. Поэтому вам придется уйти в отставку и лишиться звания майора Корпуса Мониторов. С этим никаких сложностей возникнуть не должно, поскольку это звание изначально было вам присвоено по причинам исключительно административного характера и воинская дисциплина для вас никогда ровным счетом ничего не означала, в особенности... - он едва заметно улыбнулся, - ...в плане исполнения приказов, исходящих от старших по званию. За вами, естественно, сохранится должность заведующего Отделением Межвидовой Психологии, поскольку с этих пор должность администратора и Главного психолога сольются воедино. Однако как гражданский администратор вы не обязаны будете исполнять приказы ни от кого в стенах госпиталя, а это является фактической легализацией той ситуации, которая уже, так или иначе, сложилась. Подчиняться вы будете только одной-единственной директиве Медицинского Совета Федерации...
- То есть? - снова полюбопытствовал О'Мара. На сей раз ему стоило некоторого труда скрыть нетерпение. Если бы полковник снова сказал ему что-нибудь такое, что не вызвало бы у него восторга, он вынужден был бы снова задать простой вопрос.
Скемптон растерялся, вымученно улыбнулся и ответил:
- Хорошая для вас новость состоит в том, что данное назначение - временное. Вы вольны проработать на новом поприще ровно столько времени, сколько вам понадобится для того, чтобы выбрать, оценить и полностью подготовить своего преемника.
Несколько мгновений все присутствующие на собрании говорили, пищали, хрюкали и стрекотали разом. Из-за такого обилия звуков транслятор О'Мары жалобно забибикал, извещая своего владельца о перегрузке на входе. Когда все утихли, О'Мара поинтересовался:
- А плохая новость?
Скемптону явно было не по себе, но он все же сдержался и ответил:
- Вы безупречно служили этому госпиталю много лет, майор... вернее, теперь уже экс-майор О'Мара. Я целиком согласен с теми членами Медицинского Совета, которые утверждают, что не будь вас, в первые годы своей работы в госпитале я бы не справился со своими обязанностями. Однако выбор и подготовка вашего преемника, доведение его до уровня совершенства, наиболее близкого к вашему, - это, пожалуй, самая ответственная и профессионально тяжелая задача, с какой вам когда-либо приходилось сталкиваться. И когда вы с ней справитесь, к вашей собственной радости...
Полковник помедлил. Когда он заговорил вновь, на лице его отражалось странное ассорти эмоций - боязнь сказать правду, сочувствие и глубочайшее волнение. Казалось, Скемптоном владеют и грусть, и ожидание страшнейшего эмоционального взрыва, который воспоследует в ответ на его слова.
- Что ж, администратор O'Mapa... - неловко выговорил он. - Я уже говорил о том, что в госпитале вы работаете очень много лет. Как только вы сумеете назвать имя своего преемника, вы должны будете покинуть стены этого учреждения и уйти в давным-давно просроченную отставку.
Глава 2
До конца собрания O'Mapa молчал и ушел к себе, не дав никому возможности поздравить его с назначением на новую должность, чреватую отставкой, или выразить соболезнования по тому же поводу. Он знал, что особого изумления его дурные манеры не вызовут - все сочтут, что такое поведение вполне в его духе. Он ничем не выказал своей реакции на неожиданное повышение в должности и связанные с ним ограничения его пребывания в стенах госпиталя, однако на самом деле новость эта его просто потрясла. У него отнимали ту уверенность, которая сопутствовала ему на протяжении всей его профессиональной карьеры. Ему нужно было побыть одному и все как следует обдумать. Теперь, став Главным администратором госпиталя, он имел полное право отсутствовать на рабочем месте ровно столько, сколько сочтет нужным, пока не смирится с проблемой, которая носила для него как профессиональный, так и эмоциональный характер. Но вот как Главный психолог он не мог именно сейчас тратить время даже на такие глобальные раздумья.
У себя в комнате он задержался только для того, чтобы снять с формы знаки различия. Сделав это, он впервые в жизни понял, что, кроме пижамы, ему положительно нечего надеть - вся остальная его одежда так или иначе носила следы принадлежности к Корпусу Мониторов.
По дороге к своему кабинету он почти не обращал внимания на пеструю толпу медиков и сотрудников эксплуатационных служб госпиталя, направлявшихся на обед в столовую. Тяжеловесных тралтанов и худлариан, а также существ, разъезжавших в защитных вездеходах, и мельфиан, о чьи широко расставленные панцирные лапы можно было больно пораниться, O'Mapa обходил машинально - это давно вошло у него в привычку, а на мелких созданий вовсе не обращал внимания, поскольку эти обходили его сами. Даже представителям тех видов, которые утверждали, что положительно неспособны отличить одного землянина от другого, было знакомо это существо с седым волосяным покровом на голове, одетое в зеленую форму - Главный психолог. O'Mapa по пути ни с кем ни словом не перемолвился, а сотрудники знали, что с ним заговаривать не стоит, за исключением тех случаев, когда у кого-либо из них возникала неотложная проблема эмоционального толка.
Падре Лиорен и Ча Трат еще обедали. Стало быть, Брейтвейт в приемной был один.
- Буквально пару минут назад узнал о вашем назначении, - сказал лейтенант. Он стремительно поднялся, отошел от своего рабочего стола и улыбнулся, но руку пожимать шефу не стал, поскольку точно знал, что делать этого не следует. - Поздравляю, сэр.
O'Mapa нисколько не удивился. Сеть слухов в госпитале работала безукоризненно быстро, пусть не всегда безукоризненно точно. Он скривился.
- Не переживайте, лейтенант, - сказал он. - Я не допущу, чтобы это повышение по службе что-то изменило во мне. И «сэром» меня называть не стоит. Теперь я - человек сугубо гражданский, так что это ни к чему.
Брейтвейт, сверкнув глазами, заметил, что воротничок формы О'Мары лишен нашивок, а на плечах нет погон. Затем взгляд его вернулся к лицу шефа.
Продолжая улыбаться, Брейтвейт проговорил:
- Это я по привычке. Кроме того, с той же любезностью я привык обращаться к сотрудникам, не имеющим офицерских званий, если они того заслуживают. Ну, и как вам все это, сэр?
Голос Брейтвейта звучал и сочувствующе, и с любопытством. Видимо, О'Маре не удалось-таки сохранить по обыкновению бесстрастное выражение лица.
- Если моя стареющая и, без сомнения, ненадежная память еще не отказала окончательно, - язвительно проговорил он, - через двадцать пять минут ко мне должен явиться для получасовой беседы Креск-Сар. Воспользуйтесь этим временем, чтобы сходить в столовую и подзаправиться. Как только Старший врач уйдет, мне хотелось бы пригласить всех вас троих, дабы подробно обсудить с вами те чувства, которые вызывает у меня сложившееся положение дел, и то, как это скажется на вверенном мне отделении. А пока, лейтенант, садитесь и заканчивайте просмотр последних психологических файлов.
Как обычно, Гурронсевас приложил все старания к тому, чтобы обед стал самым прекрасным событием дня. Главный диетолог и в прошлом - знаменитый шеф-повар, знаток кулинарии всех времен и народов, в первые месяцы своей работы в госпитале он задал всем массу хлопот. Много раз он был близок к тому, чтобы его как следует оттрепали за огромное тралтанское ухо, и потому просто из кожи вон лез, чтобы всех ублажить всевозможными деликатесами и тем самым отблагодарить за то, что такая судьба его миновала. Короче говоря, обед был тем самым временем, в течение которого можно было предаться самым неприятным мыслям в надежде, что они растворятся в еде.
Время от времени О'Мара, естественно, думал и о своем возрасте, и о пугающей неизбежности того, что в один прекрасный день ему придется уволиться из Главного Госпиталя Сектора - то есть уйти из того мира, который он помогал строить, и той единственной жизни, какая была ему ведома с юности. Тогда, когда ему едва исполнилось двадцать лет, он был физически невероятно крепок, и в течение всех последующих лет результаты всех проверок и медосмотров у него были оптимальными. А теперь старик Торннастор, который, по идее, был его ровесником, если забыть о том, что тралтаны живут больше людей, и молодой Конвей то и дело советовал ему не принимать то или иное близко к сердцу, не нагружать себя столь немилосердно работой... Гурронсевас случайно проговорился о том, что ему пришлось изменить рецептуру нескольких соусов для того, чтобы скрыть вкус поддерживающего лекарства, которое подмешивали теперь во все блюда, которые О'Мара съедал в течение дня. О'Мара складывал чистые, почти вылизанные тарелки, на поднос, когда на его рабочем столе загудел интерком.
- Да? - отозвался О'Мара.
- Пришел старший врач Креск-Сар, сэр, - произнесла Ча Трат глубоким соммарадванским контральто. - Вы готовы принять его?
- Да, - ответил О'Мара.
Креск-Сар открыл дверь и быстро протопал в кабинет. Он был похож на гиперактивного плюшевого медвежонка. Роста в нем было не более метра, крошечных глазок почти не было видно за густой косматой шерстью, у носа, губ и возле ушей тронутой сединой. Впрочем, поседела у него шерсть и на туловище, но виднелась лишь частично - она торчала растрепанными пучками между лямками комбинезона.
«Старость никого не красит», - печально подумал О'Мара. Нидианин, руководитель обучения практикантов, был самым частым посетителем его кабинета - правда, на счастье, излагал психологу только проблемы своих учеников.
О'Мара вывел на дисплей результаты последнего психологического обследования практикантов и указал Креск-Сару на сиденье, предназначенное по конструкции для мельфианина, но полчаса на нем мог просидеть и нидианин. А не высидел бы - ну что ж, тогда Креск-Сар нашел бы повод сократить беседу.
- Ваша новая группа практикантов довольно средненькая, - сообщил О'Мара, отведя взгляд от дисплея. - Стандартная частота неврозов, вызванных волнением накануне экзаменов, раздумьями о своей профессиональной неадекватности на фоне терапии первого пациента, ну и, конечно, убежденностью ваших подопечных в том, что им никогда в жизни не научиться проникнуть в тонкости мыслительных процессов будущих коллег. В этом они, безусловно, правы, однако это не должно препятствовать вам и всем остальным Старшим врачам продолжать делать свое дело. Да... но среди практикантов есть один тралтан, который жалуется на сны, наполненные, представьте себе, страхами - более или менее контролируемыми, надо признать, - а страхи эти заключаются в боязни быть совращенным в сексуальном плане одним и более из его коллег - представителей других видов. Забавно, как это шестиногий и снабженный щупальцами слон может опасаться посягательств на свою невинность со стороны кучки кельгиан, мельфиан, нидиан и одной женщины-землянки, которые все, вместе взятые, составят четверть массы его тела?
Креск-Сар издал короткий лающий звук, который транслятор оставил без перевода - это был нидианский эквивалент смеха.
- Как нам хорошо известно, сэр, большая мышечная масса не является отражением эмоциональной чувствительности.
О'Мара эту истину отлично знал, однако именно эту чувствительность он в течение многих лет старательно скрывал. Раздраженный тем, что замечание Креск-Сара разбередило старую рану, он резко проговорил:
- Я не склонен ожидать каких-либо серьезных проблем у представителей этого вида, Старший врач. Или вы намерены сказать мне, что я ошибаюсь?
- Да, - ответил Креск-Сар и поерзал на краешке неудобного сиденья. - То есть, не то чтобы... Словом, это моя проблема.
Довольно долго О'Мара молча смотрел на своего собеседника. Увидеть за косматой шерстью выражение физиономии нидианина возможным не представлялось - только взгляд его крошечных глазок да напряженная поза выдавали волнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41