Тревор Уильям
Телефонная игра
Уильям Тревор
Телефонная игра
Поскольку Лизе заявила, что ей не нравится обычай в предсвадебный вечер собирать парней и девушек в отдельных компаниях, Тони решил пригласить гостей и со стороны жениха и со стороны невесты на общую вечеринку. Оба понимали, что вечеринка и впрямь нужна, потому что на следующий день во время свадебной церемонии и приема гостей им не удастся спокойно пообщаться с друзьями, которых они давненько не видели, а затягивать торжество им с Лизе не хотелось: они торопились в Венецию к своему первому брачному ужину. И вот накануне ответственного дня в квартире Тони, уже подготовленной для семейной жизни, сошлись повеселиться их друзья; вино лилось рекой, кое-кто танцевал под негромкую музыку , а тем временем завтрашние молодые узнавали друг о друге немало нового, ведь их собственное знакомство было куда короче давней дружбы с большинством гостей.
Лизе держалась серьезно и торжественно, отчего ее красивое лицо казалось еще нежнее; мысли ее были целиком заняты предстоящей свадьбой. Гладкие светлые с пшеничным отливом волосы падали на плечи; во взгляде, против обыкновения, сквозило легкое беспокойство, но стоило Лизе улыбнуться, и ее голубые глаза начинали лучиться прежней безмятежностью.
? Ну, Тони, тебе крупно повезло, ? шепнул жениху его двоюродный брат, только что познакомившийся с Лизе; еще бы, я и сам знаю, ответил Тони. Беззаботный и веселый, он тоже был светловолос и по-своему красив.
Отец Лизе жил в Германии и занимался производством перчаток. Тони родился и всю жизнь прожил в Англии; его растила тетка, после того как его родители погибли в самой страшной авиакатастрофе 1977 года: два реактивных гиганта столкнулись на взлетно-посадочной полосе; Тони, единственному ребенку в семье, было тогда всего шесть лет. Девятнадцать лет спустя он случайно познакомился с Лизе за обедом в переполненном ресторанчике неподалеку от вокзала Виктория.
? Давайте с вами встретимся, прошу вас, ? умоляюще сказал он тогда, и коренастая пожилая толстуха-официантка, принесшая им в ту минуту кофе, явно одобрила его смелость.
00 178 ? этот номер значился на спинке водительского сиденья в первом такси, куда они сели вместе, ? черные цифры на белом эмалированном овале. Позже под наплывом романтических чувств они оба припомнили и номер, и разговор с таксистом, и толстуху-официантку.
Когда они уже были влюблены друг в друга, Лизе узнала о трагедии, произошедшей в 1977 году, а Тони ? о перчаточном деле, которым из поколения в поколение кормилось семейство Лизе. Движимый любовью, Тони прилежно играл в Шелеснау положенную ему роль: задавал вопросы про свиную кожу, про лайку и замшу, проявлял интерес к технике ручного шитья, к секретам красильного мастерства и стегания. Лизе нервничала перед встречей с теткой Тони, которая тихо старилась в курортном городке на южном побережье, откуда в морской дали виднелись паромы, курсирующие между Англией и Францией. Но Лиза тревожилась понапрасну.
? Она прелесть, ? объявила тетка Тони, а в Шелеснау, где оставались две младшие сестры Лизе и шла напряженная семейная жизнь, все нашли Тони очаровательным.
Поначалу и в Шелеснау и в Англии их родственники испытывали легкое беспокойство оттого, что на этот брак ложится груз, которого другие супружеские пары не испытывают почти никогда, ? груз, которого можно было бы избежать, если бы Лизе вышла замуж за немца, а Тони женился на англичанке, ведь что было, то было ? позади вражда, две ужасные войны. И хотя это подспудное, совершенно не в духе времени ощущение продолжало витать, словно древний надоевший всем призрак, в конце концов ему не нашлось места в дальнейшем ходе событий. Зато возникла телефонная игра.
Не кто иной, как Тони, предложил сыграть в нее накануне свадьбы. Впоследствии он сам удивлялся, как это пришло ему в голову, с чего он вообразил, что немцы оценят юмор игры; правда, он, естественно, хлебнул в тот вечер лишку. Лизе, в свою очередь, жалела, что не заявила решительно: ее свадьба отнюдь не время для подобных развлечений. Впрочем, она попыталась было протестовать, но Тони и ухом не повел.
Он уже объяснил сестрам Лизе ? завтрашним подружкам невесты, ? что играющие звонят совершенно посторонним людям и выигрывает тот, кто, набрав какой попало номер, сумеет дольше всех вести разговор с незнакомым собеседником. Потом эти правила стали растолковывать озадаченным немцам, которые вежливо интересовались, что будет потом.
Выключили музыку, и в наступившей тишине раздался голос бывшего одногруппника Лизе по детскому саду фройляйн Грёневольд:
? Я занимаюсь моторными лодками. УС подвесным моторомФ ? так они у вас называются, да?
И его, и всех остальных ? в квартире оставалось еще человек тридцать, не меньше ? попросили помолчать. Шафер Тони набрал номер, и первый же незнакомец услышал, что на улице обнаружена утечка газа, в связи с чем ему необходимо обойти все комнаты в доме и проверить, нет ли характерного запаха, потом вернуться к телефону и доложить о результатах. Следующему было сказано, что на подстанции сгорел предохранитель и во избежание аварии все электроприборы надо отключить. Очередному собеседнику посоветовали закрыть и запереть окна, а то по округе шныряет хорек.
? Говорят из отдела водоснабжения, ? произнес Тони, когда подошла его очередь. ? Очень сожалеем, что приходится звонить так поздно. У нас авария.
Кое-кто из немецких гостей по-прежнему пребывал в недоумении.
? Выходит, это ваши приятели? ? спросила девушка с косой, хотя всё уже всем объяснили. ? Вы приятелей разыгрываете?
Лизе снова растолковала, что звонят они наобум, совершенно случайным людям. Она перешла на шепот, чтобы жертва Тони не услышала ее пояснений.
? Was? Stimmt irgendwas nicht? ? прошептала в ответ подружка, и Лизе сказала, что все затеяно просто смеха ради.
? Мы бы очень просили вас, ? продолжал тем временем Тони, ? подняться на чердак к баку с водой и закрыть впускной вентиль. Как правило, сударыня, это кран красного цвета, но краска, возможно, стерлась от времени. Мы стремимся предотвратить затопление вашего дома.
? Что-что? ? сонным голосом переспросила его собеседница. ? Затопление?
? У нас вышел из строя клапан, регулирующий давление воды, и оно поднялось до опасного уровня.
? Не могу я в такую поздноту по чердакам лазить, ? вновь послышался женский голос. ? Ночь-полночь на дворе.
? Мы вынуждены просить об этом всех, кто живет в вашем районе, сударыня. Может, ваш мужЕ
? Нет у меня никакого мужа. Здесь вообще больше ни души. Мне семьдесят три года. Неужто вы думаете, что я в состоянии разобраться с этим краном?
? Приносим извинения за причиняемые неудобства, сударыня. Без острой необходимости мы, конечно же, не стали бы обращаться к вам с подобной просьбой. Но когда выходит из строя клапан, регулирующий давление, это грозит серьезной аварией. Если полетит и шарнирный клапан, за считанные минуты вода может подняться на шестнадцать футов. И тогда я советовал бы вам не покидать верхнего этажа вашего дома.
Тони прикрыл трубку ладонью. Отправилась за стремянкой, прошептал он, и за фонариком. Снова приложив трубку к уху, он сообщил, что слышит кошачье мяуканье.
? Теперь все будет в порядке? ? наклонившись к Лизе, спросила другая немка, а тот немец, что занимался подвесными моторами и прекрасно разобрался в игре, улыбнулся и жестом дал понять, что все будет хорошо. Игра, конечно, забавная, размышлял он, но не из тех, в которые стоит играть в Шелеснау. Чересчур изощренная ? знаменитый английский юмор.
Тони слышал шаркающие шаги, в отдалении закрылась дверь, где-то в глубинах дома снова замяукала кошка. Потом наступила тишина.
Тони оглядел гостей; некоторые, как и он сам, были под хмельком. Он рассмеялся, уже не заботясь, что его могут услышать в том, другом, доме, ведь его единственная обитательница уже, надо полагать, вскарабкалась на чердак. Он положил трубку на узкий телефонный столик рядом со справочниками и, взяв бутылку УСансеррФ, потянулся наполнить два пустых бокала. Его приятель, с которым они вместе учились в школе, принялся рассказывать, как однажды в Хокстоне они отправили одного бедолагу посмотреть, не стоит ли на ближней улице угнанный синий фургон. Несколько немцев объявили, что им пора идти.
? Ш-ш-ш. ? Тони снова прислушался и поднял руку. Но с другого конца провода не долетало ни звука. ? Она все еще на чердаке, ? сказал он и опять положил трубку рядом со справочниками.
? В Германии, ? объяснил тот, что занимался подвесными моторами, ? мы бы сказали, что это argernis .
? Ах, да и здесь тоже, ? заметила англичанка, не одобрявшая телефонной игры. ? Если это слово означает Удосадную назойливостьФ.
Наконец все, кто еще оставался в квартире, поднялись и ушли, причем немцы вспомнили Wasservexierungsport ? розыгрыш с обливанием. Опускаешь в щель автомата десять пфеннигов, чтобы включить свет в гроте, а тебя окатывает с головы до ног.
? Раздражение водой, ? перевел специалист по подвесным моторам.
? Знаешь, а ты ведь можешь остаться здесь, ? сказал Тони, когда они с Лизе собрали бокалы и пепельницы, когда все было вымыто и вытерто, диванные подушки взбиты, а в открытое окно струился ночной холодок.
? Но мне еще надо упаковаться, я не все сложила. Утром будет некогда.
Они бродили по квартире, которая вскоре станет их домом, заглядывали то в одну комнату, то в другую, хотя все там было им знакомо. Еще тихонько наигрывала музыка, и они немного потанцевали в тесной прихожей, счастливые уже тем, что остались наедине. В тот день, когда они с Тони впервые встретились, ресторан в обеденный час был полон, шумело застолье какой-то фирмы, гвалт стоял страшный, а возле них за соседним столиком женщина в платье в красный горошек ссорилась со своим кавалером. Позднее они вспоминали, как опасливо держалась в тот день Лизе, да и потом, долгое время спустя, когда Тони признался, что любит ее, тоже была настороже. А еще с той же нежностью вспоминали, что оба мечтали о настоящем, полноценном браке, жаждали его уз, его строгих требований и обетов. Лондон был городом их любви, а потому именно в Лондоне ? к неудовольствию и досаде родителей Лизе ? вопреки всем обычаям, но по ее требованию должна была состояться свадьба.
Танцуя с Лизе, Тони вдруг заметил, что телефонная трубка по-прежнему лежит возле справочников. Он уже полчаса как напрочь забыл о ней. Тони потянулся к трубке, и танец их оборвался.
? А она-то свою так и не положила, ? заметил он.
Лизе взяла у него трубку, тоже прислушалась, но услышала лишь гулкую пустоту.
? Алло, ? произнесла она. ? Алло.
? Да она забыла. Спать легла.
? Разве могла она забыть, а, Тони?
? Так ведь на то похоже.
? Она назвала себя? У тебя есть ее номер?
Тони покачал головой.
? Нет, своего имени она не называла.
Номер он успел забыть; он ведь набирал цифры наобум, объяснил он Лизе.
? Что же она сказала, Тони?
? Сказала только, что мужа нет.
? Он вышел куда-то? В такую поздноту?
Они отодвинулись друг от друга. Тони выключил музыку.
? Надо понимать, она овдовела, ? сказал он. ? Тетка эта уже в годах. Лет семьдесят или что-то в этом роде.
? И такая старая женщина лезет на чердакЕ
? Слушай, она только сказала, что полезет. А сама небось не поверила ни единому моему слову.
? Так она же пошла за стремянкой и фонарем. Ты сам говорил.
? Кажется, она сказала, что ей холодно в одной рубашке. Скорее всего, она просто легла снова спать. И я ее понимаю.
Послушав трубку еще, Лизе промолвила:
? Кошку слышно.
Она передала трубку Тони, но он сказал, что не слышит ничего. Ни единого звука.
? Где-то очень далеко. Помяукала, а потом перестала. Не клади! ? вскрикнула Лизе, видя, что Тони собирается положить трубку на рычаг. ? Она же там, Тони, на чердаке.
? Ох, я, честно говоря, в этом сильно сомневаюсь. Что ей там делать-то? Чтобы закрыть запорный вентиль, вовсе не требуется час с четвертью.
? Какой еще запорный вентиль?
? Такой, для регулировки напора воды.
До слуха Тони долетело еле слышное мяуканье ? раз, потом еще. Не отдавая себе отчета, Тони опять покачал головой, будто молча отрицая самую возможность этого звука.
? Она могла упасть с лестницы, ? сказала Лизе. ? Ей плохо видно при свете фонарика, и она, возможно, упала.
? Да нет, вряд ли.
Впервые за полтора года знакомства Лизе уловила в голосе Тони раздражение. Бессмысленно держать трубку возле аппарата, сказал он.
? Послушай, Лизе, давай забудем об этом.
Страдальчески хмурясь, Лизе внимательно вглядывалась в лицо человека, за которого через каких-то двенадцать часов ей предстояло выйти замуж. Он улыбался знакомой непринужденной улыбкой. Совершенно бессмысленно, повторил он немного тише. Бессмысленно продолжать это все.
? Ей-богу же, Лизе.
В тот первый свой день они долго бродили вместе. Он повел ее по Грин-парку, потом к Темзе. Она приехала в Лондон совершенствоваться в английском и днем должна была идти еще на одно занятие. А сам Тони, объявившись на работе только в четверть шестого, не слишком правдиво объяснил свое послеобеденное отсутствие. На следующий день они встретились сноваЕ
? Ну, Лизе, ничего же не случилось.
? Может быть, она умерла.
? Ох, Лизе, не глупи.
И сразу, едва успев произнести эти слова, Тони принялся извиняться. Конечно же, она не глупая. А вот игра глупая. Он очень жалеет, что затеял ее сегодня.
? Так ведь, ТониЕ
? Да не умерла она.
? Почему ты так уверен?
Он покачал головой, давая понять, что не настаивает на своей уверенности, просто здравый смысл подсказывает, что он прав. За месяцы знакомства с Лизе он понял, что ее воображение порою сильно затрудняет жизнь; она сама об этом говорила. Бесполезное оно и ненужное, говорила она, каприз природы, слишком часто заставляющий ее, Лизе, подвергать сомнению очевидное. Тогда и музыку можно назвать бесполезной, возражал ей Тони, а лепесток цветка ? никчемным; однако то, что ни в грош не ставится на рынке, частенько и есть самое бесценное в нашей жизни. Но Лизе по-прежнему называла этот каприз природы сущим бедствием;
1 2