Уильям ТЕНН
ХОЗЯЙКА СЭРИ


Сегодня вечером, уже собираясь войти в дом, я увидел на мостовой двух
маленьких девочек, чинно игравших в мяч, напевавших одну старинную
девчоночью считалку. Душа у меня ушла в пятки, кровь бешено заколотилась в
правом виске, и я знал, что - пропади все пропадом - но я шагу не ступлю с
этого места, пока они не закончат.
Раз-два-три-элери,
к нам идет Хозяйка Сэри.
Закрывай скорее двери,
это злая-злая фея!
Когда они прекратили свое механическое пение, я пришел в себя. Я
открыл дверь своего дома и, войдя, быстро повернул ключ. Везде - в
прихожей, кухне и библиотеке - я включил свет. И потом, потеряв счет
времени, я шагал из угла в угол, пока дыхание не выровнялось, а страшные
воспоминания не уползли назад, в трещину прошедших лет...
Сэриетта Хон переехала из Вест-Индии к миссис Клейтон, когда умер ее
отец. Ее мать была единственной сестрой миссис Клейтон, а за отцом,
служащим колониальной администрации, родственники не числились. Поэтому
ничего удивительного не было в том, что девочку переправили через
Карибское море, и она поселилась в Нэнвилле, в доме моей квартирной
хозяйки. Естественным же образом ее определили в нэнвилльскую начальную
школу, где я преподавал арифметику и естествознание в дополнение к
английскому, истории и географии мисс Друри.
- Таких невыносимых детей, как эта Хон, я еще не видела! - Мисс Друри
ворвалась в мой кабинет во время утреннего перерыва. - Это выродок,
бесстыжий, гадкий выродок!
Я подождал, пока в пустой комнате отзвучит эхо, забавляясь
разглядыванием подчеркнуто викторианских форм мисс Друри. Ее затянутая
корсетом грудь вздымалась, а многочисленные юбки колыхались и шлепали по
щиколоткам, пока она в раздражении металась перед моим столом. Я
отклонился назад и обхватил голову руками:
- Советую вам не горячиться. Эти две недели с начала четверти я был
слишком занят и у меня не было времени присмотреться к Сэриетте. У миссис
Клейтон нет собственных детей, и с самого четверга, когда девочку
привезли, она носится с ней, как с сокровищем. Если вы накажете Сэриетту,
как... ну, как вы наказали Джоя Ричардса на прошлой неделе, - она этого
терпеть не будет. И школьное управление - тоже.
Мисс Друри с вызовом вскинула голову: - Если бы вы проработали
учителем столько те, сколько я, молодой человек, вы знали бы, что отказ от
розги - это не метод для такого упрямого ублюдка, как Джой Ричардс. Он
вырастет такой же винной прорвой, как его папаша, если вовремя не узнает у
меня, чем пахнет розга.
- Ну, хорошо. Не забывайте только, что кое-кто из школьного
управления начинает вами очень интересоваться. И потом, почему,
собственно, Сэриетта Хон - выродок? Насколько я помню, она альбинос;
недостаток пигментации - это случайный фактор наследственности, а вовсе не
уродство, что подтверждают тысячи людей, проживших нормальную счастливую
жизнь.
- Наследственность! - Она презрительно фыркнула. - Чушь собачья, эта
ваша наследственность. Она выродок, я вам говорю, поганка, гнусное исчадие
Сатаны. Когда я попросила ее рассказать классу о своем доме в Вест-Индии,
она встала и проквакала: "Это не для дураков и не для средних умов". Вот!
Если бы в этот момент не прозвенел звонок на перерыв, я бы с нее шкуру
спустила.
Она бросила педантичный взгляд на часы. - Перерыв заканчивается. Вы
бы лучше проверили систему, мистер Флинн; мне кажется, утром звонок был на
минуту раньше. И не позволяйте этой девчонке садиться вам на голову.
- Со мной такое не случается. - Я усмехнулся, когда она хлопнула
дверью.
Через минуту в комнату ворвался смех и галдеж восьмилеток.
Я начал свой урок, посвященный делению столбиком, с того, что тайком
взглянул на последний ряд. Там, как гвоздями прибитая, сидела Сэриетта
Хон, послушно сложив руки на парте. На фоне красного дерева, под которое
была облицована мебель в классе, ее белесые мышиные хвостики и абсолютно
белая кожа зрительно приобретали желтоватый оттенок. Ее глаза, тоже слегка
желтоватые, с огромными бесцветными радужками под полупрозрачными веками
не мигали, когда я смотрел на нее.
Она действительно была уродиной. Рот у нее был невероятного размера,
уши торчали под прямым углом к голове, а кончик длинного носа загибался
вниз до верхней губы. Она носила белоснежное платье строгого покроя,
взрослый вид которого никак не вязался с ее костлявой фигурой.
Закончив урок арифметики, я подошел к ней, сидевшей в гордом
одиночестве. - Может быть, ты сядешь поближе к моему столу? - спросил я
медовым голосом. - Так тебе лучше будет видно доску.
Она поднялась и сделала маленький книксен: - Благодарю вас, сэр, но
там слишком солнечно, а яркий свет вреден для моего зрения. Поэтому я
чувствую себя намного лучше в темноте и тени. На ее лице неуклюже
изобразилось нечто, похожее на любезную улыбку. Я кивнул. Мне стало как-то
неловко от формальной точности ее ответа.
В течение всего урока естествознания я чувствовал, что она буквально
прикипела ко мне глазами. Под ее немигающим, неотвязным взглядом я начал
путаться в наглядных пособиях, а ученики, догадываясь о причине, стали
шептаться и вертеть головами.
Ящик с коллекцией бабочек выскользнул у меня из рук. Я нагнулся,
чтобы поднять его. Вдруг какой-то изумленный вздох прошумел по всей
комнате, вырвавшись из тридцати маленьких глоток:
- Смотри! Она снова это делает!
Сэриетта Хон сидела все в той же странной, оцепенелой позе. Только
волосы у нее были теперь густо-каштанового цвета, глаза - голубыми, а щеки
и губы нежно порозовели.
Мои пальцы уперлись в надежную поверхность стола. Не может быть!
Неужели это свет и тень проделывают такие фантастические трюки? Не может
быть!
Даже когда я, забыв о педагогической дистанции, с открытым ртом
смотрел на нее, она продолжала темнеть, а тень вокруг нее рассеивалась.
Дрожащим голосом я попытался вернуться к коконам и чешуекрылым.
Через минуту я заметил, что ее лицо и волосы снова чистейшего белого
цвета. Я не стал искать этому объяснения, равно как и ученики. Но урок был
сорван.
- В точности то же самое она вытворила на моем уроке, - сказала за
ленчем мисс Друри. - В точности то же самое! Правда, мне показалось, что
она была жгучей брюнеткой, с копной черных волос, а глазищи у нее
сверкали. Это было сразу после того, как она назвала меня дурой - наглая
стерва! Я потянулась за розгой. Тут-то она и обернулась смуглой брюнеткой.
У меня бы она живо покраснела, если бы звонок не прозвенел на минуту
раньше.
- Представляю себе, - сказал я. - Но при ее внешности любой световой
эффект может сыграть дурную шутку со зрением. Да и вообще не уверен, что
видел все это. Не хамелеон же она, в конце концов.
Старая учительница поджала губы, так что они превратились в бледную
розовую линию, пересекшую ее дряблое лицо. Она покачала головой и
перегнулась через стол, усыпанный крошками. - Не хамелеон. Ведьма! Я знаю!
И Библия приказывает нам уничтожать ведьм, сжигать их со всеми потрохами.
Мой смех прокатился по грязному школьному подвалу, который служил нам
столовой. - Ну вы и скажете! Восьмилетняя девчонка...
- Вот именно. И ее нужно обезвредить, пока она не выросла и не
наделала гадостей. Поверьте мне, мистер Флинн, уж я-то знаю! Один из моих
предков сжег тридцать ведьм в Новой Англии во время процессов. У нашего
рода особый нюх на этих тварей. Между нами не может быть мира!
Дети в благоговейном страхе разделяли мнение мисс Друри. Они прозвали
девочку-альбиноса "Хозяйкой Сэри". Сэриетта, со своей стороны, с
удовольствием приняла это прозвище. Когда Джой Ричардс ворвался в компанию
детей, которые, скандируя песенку, сопровождали ее по улице, она
остановила его.
- Оставь их в покое, Джозеф, - сказала она в своей забавной взрослой
манере. - Они совершенно правы. Я в самом деле злая-злая фея.
Джой опустил свое озадаченное конопатое лицо, разжал кулаки и молча
пристроился сбоку маленького кортежа. Он боготворил ее. Они всегда были
вместе - возможно, потому, что оба были аутсайдерами в этом детском
сообществе, а возможно, потому, что были сиротами - его вечно поддатого
папашу трудно было назвать отцом. Я часто заставал его сидящим на
корточках у ее ног в сырых сумерках, когда выходил на крыльцо пансиона
подышать свежим воздухом. Она останавливалась на полуслове, продолжая
указывать пальцем куда-то вверх. Они оба сидели в заговорщицком молчании,
пока я не уходил с крыльца.
Джою я немного нравился. Именно поэтому мне единственному он
приоткрыл завесу над прежней жизнью Хозяйки Сэри. Гуляя как-то вечером, я
обернулся и увидел, что Джой догоняет меня. Он только что ушел с крылышка.
- Эх, - вздохнул он. - Хозяйка Сэри столькому всему научилась у
Стоголо! Если бы этот парень был здесь, он показал бы старухе, где раки
зимуют. Он проучил бы ее, еще как проучил бы!
- Стоголо?
- Ну да. Этот колдун, который проклял мать Сэри до того, как Сэри
родилась; за то, что она засадила его в тюрьму. Мать Сэри умерла, когда
рожала, а отец ее начал пить, хуже, чем мой папаша. А Сэри потом нашла
Стоголо, и они подружились. Они обменялись кровью и заключили мир на
могиле ее матери. И он научил ее колдовству, и родовому проклятию, и как
делать любовное зелье из кабаньей печенки, и...
- Ты меня удивляешь, Джой, - прервал я его. - Верить в эти глупые
предрассудки! Хозяйка Сэри, то есть Сэриетта выросла в обществе
примитивных людей, которые не знают ничего лучшего. Но ты-то знаешь!
Он покачал ногой какой-то сорняк на обочине. - Да, - тихо произнес
он. - Да. Извините, мистер Флинн, что я про это сказал.
Погода установилась поразительно теплая. - Поверьте моему слову, -
однажды утром сказала мисс Друри. - Такой зимы я сроду не видала. Бабье
лето и оттепели - это одно дело, но когда такое продолжается изо дня в
день, беспрерывно - это Бог знает что!
- Ученые говорят, что на всей земле климат становится теплее.
Конечно, сейчас это трудно заметить, но Гольфстрим...
- Гольфстри-и-и-м, - передразнила она. На ней был все тот же тяжелый
чопорный наряд, и жара доводила ее взрывной темперамент до точки кипения.
- Гольфстрим! С тех пор, как это хоново отродье приехало в Нэнвилль, все
перевернулось вверх дном. Мел у меня все время крошится, ящики в столе
застревают, тряпки расползаются на клочки. Эта чертовка пытается наслать
на меня порчу!
- Послушайте, - я остановился, повернувшись спиной к школе. - Все это
слишком далеко заходит. Если вы не можете отказаться от своей веры в
колдовство, держите ее подальше от детей. Они здесь для того, чтобы
получать знания, а не слушать истерические выдумки... выдумки...
- Чокнутой старой девы. Ну что же вы, давайте, продолжайте, -
огрызнулась она. - Я знаю, что вы так думаете, мистер Флинн. Вы к ней
подмазываетесь, и поэтому она вас терпит. Но я знаю то, что я знаю, и
исчадие ада, которое вы называете Сэриеттой Хон, тоже это знает. Между
нами война, и битва добра и зла никогда не закончится, пока кто-нибудь из
нас не погибнет! Она повернулась в завихрении своих юбок и быстро зашагала
к школе.
Мне стало страшно за ее рассудок. Я вспомнил, чем она гордилась: "Я
не прочла ни одного романа, написанного после 1893 года!"
В этот день ученики заходили на урок арифметики медленно, тихо, будто
накрытые колпаком молчания. Но как только дверь закрылась за последним из
них, колпак слетел, и шепот пополз по комнате.
- Где Сэриетта Хон? И Джой Ричардс, - добавил я, не находя и его
тоже.
Поднялась толстушка Луиза Белл в своем накрахмаленном, мешковатом
розовом платье: - Они нарушали порядок. Мисс Друри поймала Джоя, когда он
хотел срезать у нее волосы, и начала его пороть. Тогда Хозяйка Сэри встала
и сказала, что она не имеет права трогать его, потому что он под ее
про-тек-ци-ей. Мисс Друри нас всех прогнала, и теперь она точно обоих
выпорет. Она просто бешеная!
Я немедленно подошел к задней двери. Внезапно раздался крик, голос
Сэриетты! Я помчался по коридору. Крик дошел до уровня дисканта, завис на
секунду и прекратился.
Когда я рванул на себя дверь кабинета мисс Друри, я был готов ко
всему, включая убийство. Но к тому, что я увидел, я не был готов.
Вцепившись в дверную ручку, я замер, уставившись на таблицу времен.
Джой Ричардс прижимался спиной к доске и в своей потной пятерне
сжимал длинную прядь темно-русых волос учительницы. Хозяйка Сэри, наклонив
голову, стояла перед мисс Друри; на ее белой, как мел, шее красовался
недвусмысленный рубец. А мисс Друри тупо смотрела на кусок березового
прута я своей руке; раздробленные остатки розги валялись у ее ног.
Увидев меня, дети очнулись. Хозяйка Сэри выпрямилась и с поджатыми
губами направилась к двери. Джой Ричардс подался вперед. Он потер прядь
волос о спину учительницы, чего она совершенно не заметила. Когда он
догнал девчонку у двери, я увидел, что волосы блестели от пота, стертого с
блузы мисс Друри.
Хозяйка Сэри слегка кивнула, и Джой передал ей прядь волос. Она
осторожно положила ее в карман платья.
Без единого слова они прошмыгнули мимо меня и побежали в класс.
Мне показалось, что они не слишком пострадали.
Я подошел к мисс Друри. Она дико тряслась, разговаривала сама с собой
и не сводила глаз с остатка розги:
- Она разлетелась на кусочки. На кусочки! Я только... А она на
кусочки!
Обняв старую деву за талию, я подвел ее к стулу.
1 2