УИНТРОП БЫЛ УПРЯМ


Миссис Бракс исполненным отчаяния взглядом обвела своих попутчиков из
двадцатого столетия.
- Как он смеет! - воскликнула она. - Неужели же он бросит навсегда
нас в этом безумном мире!
Дэйв Поллок, пожал плечами. На нем был скромный серый костюм,
откровенно диссонирующий с ярким убранством квартиры двадцать пятого
столетия, в которой они находились.
- Он сказал, что мы должны быть благодарны ему. И что ему
безразлично, будем мы благодарить или нет. Он остается.
- Но это же означает, что мы тоже будем вынуждены остаться!
- А какая ему разница? Он бесповоротно вознамерился не возвращаться.
Ему видите ли, понравился двадцать пятый век. Я спорил с ним два часа.
Никогда раньше не встречал такого упрямца.
- А почему бы вам не поговорить с ним, миссис Бракс? - вступила в
разговор Мэри-Энн Картингтон. - Он к вам неплохо относится. Может быть,
вам бы удалось склонить его к благоразумию.
Миссис Бракс провела рукой по прическе, немного растрепавшейся за две
недели пребывания в будущем.
- Мистер Мид, - задумчиво спросила она. - Как вы думаете, это
неплохая мысль?
Четвертый присутствующий, полноватый мужчина средних лет, мгновение
промедлил и кивнул:
- Вреда от этого не будет. А может быть, и получится. Все равно нужно
хоть что-то предпринимать.
- Ладно, попробую.
Миссис Бракс тяжело вздохнула. Будучи бабушкой, она прекрасно все
понимала. Для спутников Уинтроп и она были "стариками", и, следовательно,
могли найти общий язык.
Правда, Уинтроп все же был на десять лет старше ее. Но это не имело
особого значения для мистера Мида, которому было всего сорок шесть, тем
более для тридцатичетырехлетнего Поллока, не говоря уже о двадцатилетней
Мэри-Энн. Все было предельно ясно: один из "старичков" должен вразумить
другого.
Никакого значения не имело для них и то, что Уинтроп - убежденный
холостяк, лишенный каких бы то ни было привязанностей, в то время как она
- мать шестерых детей и бабушка двух внуков.
Вообще-то с тех пор, как группа прибыла в будущее, она и Уинтроп вряд
ли сказали друг другу десяток фраз. Сильная неприязнь возникла между ними
еще с первой встречи в Вашингтоне на финальном отборе путешественников во
времени.
Предыдущие маневры успеха не принесли. Мистер Мид безрезультатно
обрушивал на старого упрямца всю мощь своего гнева. Мэри-Энн напрасно
старалась расшевелить его гибкостью своей роскошной фигуры и дрожью в
голосе. Даже Дэйв Поллок, преподаватель физики в старших классах, имеющий
степень магистра каких-то-там наук, и тот оказался не в состоянии
встряхнуть Уинтропа.
И вот настал черед Мисси Бракс.
Она поднялась, расправив морщинки на дорогом черном платье, которое
подарил ей муж за день до отправления. Подарок был приобретен у "Лорда и
Тэйлора", являясь показателем законной гордости мужа за жену.
Попробовала бы она только заикнуться Сэму о том, что это было чистой
воды везением, что выбрали ее только по соответствию физическим данным,
изложенным в послании из будущего! Он же, наверное, расхвастался по всей
мастерской, каждому закройщику и каждой портнихе, о своей жене - одной из
пятерки, которую собирали со всей территории США.
Что же будет с ним, когда пройдет предельный срок, и она не вернется
сегодня в шесть часов вечера?
- Вызвать по телефону джампер? - предложила Мэри-Энн.
- Я что, рехнулась? - сердито огрызнулась миссис Бракс. - Или вы
думаете, что меня пугает небольшая прогулка по коридору? Я в состоянии
пройтись пешком.
И она двинулась в направлении двери прежде, чем девушке удалось
вызвать это выводящее из душевного равновесия устройство, мгновенно
перебрасывающее из одного места в другое. У порога обернулась и окинула
комнату последним тоскливым взглядом. Поскольку, что ни говори, эта
квартира в Бронксе была весьма уютным местом, где она провела почти все
свои две недели. Во всяком случае, здесь ничего не выскакивало из пола и
не высовывалось из стен.
Потом она быстро прошла по коридору, стараясь держаться только
посередине, на как можно большем расстоянии от таящих непредвиденные
опасности, корчащихся, как живые, стен.
В том месте, где пурпурная стена, не замедляя бега, обтекала
неподвижный желтый прямоугольник, миссис Бракс остановилась. Скривив
неприязненно губы, обратилась в сторону прямоугольника:
- Мистер Уинтроп?
- Да. Миссис Бракс? Неужели? - раздался из-за прямоугольника громкий
голос. - Проходите смело внутрь, миссис Бракс.
На желтом фоне появилось крохотное пятно, быстро разросшееся до
размеров двери. Она осторожно прошла в нее, подсознательно опасаясь, что
может провалиться на несколько этажей по другую сторону.
Комната имела форму вытянутого узкого равнобедренного треугольника.
Мебели в ней не было. Цветные полосы пробегали одна за другой по стенам,
полу и потолку, причем доминирующим цветом была поочередно любая
составляющая спектра, начиная от бледно-розоватого цвета до сочного
темно-фиолетового. Каждому новому цвету соответствовал источающийся из
стен новый аромат, и эта совокупность цвета и запаха придавала комнате
особое очарование, интригующее и несколько смущающее своей необычностью.
Откуда-то из-за стен лилась тихая музыка, еще более усиливающая
воздействие красок и ароматов.
В дальнем конце комнаты, на возвышении в вершине треугольника,
возлегал щуплый старичок. Время от времени это возвышение поднималось,
опускалось, медленно наклонялось из стороны в сторону, подобно корове,
пытающейся принять более удобную позу в траве на лугу.
Одеяние, в которое был облачен Уинтроп, точно таким же образом
непрерывно приспосабливалось ко всем его движениям и меняло свою окраску и
форму. То это была красно-белая туника, прикрывающая все туловище от шеи
до бедер и временами удлиняющаяся до пальцев ног, то она внезапно
сокращалась в размерах, превращаясь в светло-коричневые шорты, украшенные
вычурным орнаментом из переливающихся перламутровых морских раковин.
Миссис Бракс наблюдала за этими трансформациями с почти что
религиозным неодобрением. Ей смутно казалось, что мужчине положено быть
одетым приблизительно одинаково достаточно длительное время.
Против шортов она не очень возражала, хотя благопристойная душа ее
расценивала их как несколько скудноватую одежду при приеме у себя в гостях
дамы. В это время Уинтроп, как бы отвечая на ее мысли, облачился в зеленый
хитон, очень напоминающий ночную рубашку, не соответствующую, пожалуй,
полу старика. Но она и это смогла перенести, лишь жалея, что одежда
постоянно меняется, свидетельствуя как бы об отсутствии силы воли и
сосредоточенности у человека, таким образом одетого.
Уинтроп поставил на пол огромное яйцо, которое перед этим держал в
руках.
- Присаживайтесь, миссис Бракс, - весело предложил он.
Неуклюже покачиваясь на буграх пола, появившихся по жесту хозяина,
миссис Бракс в конце концов подогнула колени и села.
- Как... как ваши дела, мистер Уинтроп?
- Отлично, миссис Бракс, просто великолепно! Лучше не может быть. Ну,
скажем, вы видели мои новые зубы? Взгляните!
Миссис Бракс наклонилась и с искренним интересом осмотрела его
наполненный белой сверкающей эмалью рот.
- Неплохая работа, - объявила она наконец. - Здешние дантисты быстро
все сделали.
- Они вырастили для меня эти зубы, миссис Бракс!
- Как вырастили?
- Откуда мне знать? Просто они это умеют, вот и все. Недавно я
прослышал о регенерационной лечебнице. Это такое место, куда надо
обращаться, если потерял, к примеру, руку. Там отращивают точно такую же
новую, задаром. Я пошел туда и сказал стоящей там машине: "Мне нужны новые
зубы". Машина предложила мне сесть. Раз, два, три - готово! И я уже
выбрасываю свои вставные челюсти. Не хотите ли попробовать сами?
Она неуклюже заерзала на своем податливом сиденьи.
Уинтроп рассмеялся.
- Вы напуганы, - заметил он. - Ничем не отличаетесь от остальных.
Новое пугает вас. А у меня, самого старого из вас, хватает смелости.
Миссис Бракс робко улыбнулась.
- Но вы, мистер Уинтроп, также являетесь единственным, кого никто не
ждет в двадцатом веке. А у меня семья, у мистера Мида семья, мистер Поллок
только-только женился, мисс Картингтон обручена...
- Мэри-Энн обручена? Ни за что не догадался бы. Она так строила
глазки парню из Темпоральной службы!
- Обручена. С бухгалтером из ее конторы, Эдгаром Раппом. Прекрасный,
работящий юноша. И она хочет к нему вернуться.
- Ну и пусть себе возвращается. Мне-то какое дело?
- Но, мистер Уинтроп, - умоляюще сложила она ладони. - Она не сможет
вернуться, никто из нас не вернется, если только мы не отправимся домой
все вместе. Вы разве не помните, о чем предупреждали темпоральные
инспекторы? Мы должны сидеть по своим местам, когда будет производиться
то, что они называют трансфером. Но если к шести часам не все из нас будут
там, они не смогут выполнить этот трансфер! Поэтому, если один из нас, вот
вы, например, не явитесь...
- Не рассказывайте мне о своих бедах! - резко оборвал ее Уинтроп.
Лицо его вспыхнуло. В комнате распространился резкий кисловатый
запах, на стенах появились багровые пятна, музыка превратилась в сплошную
какофонию. Видимо, так помещение отреагировало на смену настроения
постояльца.
- Все хотят, чтобы Уинтроп оказал им любезность. А что они сами
сделали когда-нибудь для Уинтропа? - едко поинтересовался он.
- Не понимаю вас, мистер...
Миссис Бракс почувствовала сильное смущение.
- Когда я был ребенком, мой родитель каждый вечер возвращался домой
пьяным. Когда я подрос, меня ожидала паршивая работа и такая же паршивая
жизнь. Помните очереди за хлебом? Кто, по-вашему, стоял в этих очередях?
Такие, как я. А потом, когда депрессия сменилась лучшими временами, я был
уже слишком стар, чтобы получить приличную работу. Таких, как я, брали
разве что ночными сторожами, мойщиками посуды или сборщиками ягод. Дешевые
ночлежки, дешевые меблированные комнаты...
Он снова взял в руки крупный яйцевидный предмет и начал пристально
вглядываться в него. Из-за багрового освещения комнаты лицо его казалось
почти черным. На тощей шее вздрагивала крупная вздутая вена.
- М-да... Говорите, у каждого есть к кому возвращаться? У каждого,
кроме меня. У меня никогда не было настоящего друга, жены, даже девушки,
которая бы оставалась со мной дольше, чем ей требовалось для того, чтобы
вытряхнуть из моих карманов завалявшуюся в них мелочь. Так почему же мне
нужно возвращаться? Я счастлив здесь. А вам неуютно, вы ощущаете себя
чужаками в этом мире... Я остаюсь. Это решение - окончательное.
- Послушайте, мистер Уинтроп, - встревоженно подалась вперед миссис
Бракс. - У каждого в жизни случаются неприятности. Вы думаете, у меня их
нет? Моя дочь Анни, мой Джулиус! То, что мы пережили, я не пожелала бы
худшему врагу. Но отыгрываться на других? Вы правы. Нам не нравится здесь.
Все эти джамперы, пищевые аппараты...
- Кстати, о пищевых аппаратах, - оживился Уинтроп. - Вы видели мой
новый пищевой рекордер? Последняя модель. Я прослышал о ней только вчера
вечером, сказал, что мне нужен такой, и что бы вы думали? Первое, что я
увидел утром - только что доставленный, новенький, с иголочки автомат. И
без всяких хлопот и денег! Удивительный мир!
Он открыл огромное яйцо и заглянул внутрь, где располагалось
множество циферблатов, выключателей и кранов.
- Хотите попробовать? Я настроил его на самый модный номер этого
нового композитора с Альдебарана: "Воспоминания о марсианском суфле".
Она выразительно покачала головой.
- Нет. Как по мне, то еду следует подавать в тарелках. Я не хочу
пробовать. Спасибо.
Старик пожал плечами.
- Ладно. Другие хотя бы попробовали. Но вы все эти две недели
питаетесь кормежкой двадцатого столетия, не переступая порога своей
комнаты. А чем вы просили ее убрать? Да вы же находитесь в двадцать пятом
столетии, госпожа! Проснитесь!
- Мистер Уинтроп! - твердо произнесла миссис Бракс. - Да или нет? Вы
будете столь любезны или нет?
- Вам за пятьдесят, - подчеркнуто откровенно заявил Уинтроп. - Далеко
за пятьдесят, миссис. И сколько вы еще собираетесь прожить у себя дома?
лет десять? Пятнадцать? Здесь бы вам перепало еще минимум сорок. Даже я в
состоянии протянуть не менее двадцати. Не надо беспокоиться о войнах,
эпидемиях, депрессиях, все даром, и сколько же вокруг интересного! Зачем
же возвращаться?
Миссис Бракс, и без того уже изрядно расстроенная, совсем потеряла
самообладание.
- Потому что у меня там дом, - зарыдала она. - Потому что я не
представляю себе иначе. Потому что я хочу быть со своим мужем, детьми,
внуками... И потому что мне здесь не нравится!
- Какие же вы трусы! - вскричал Уинтроп. - Все, даже этот молодой
балбес Поллок. Первую неделю он еще бродил со мной и хотя бы по разу все
пробовал. И под конец испугался. Вот и забирайте его с собой,
возвращайтесь!
- Но мы не можем возвратиться без вас! Вспомните, что нам сказали.
Трансфер осуществляется одновременно с двух сторон. Мы не сможем вернуться
без вас!
Уинтроп улыбнулся и почесал затылок.
- И все же я останусь. Это единственная эпоха, которая по душе
старику Уинтропу.
- Пожалуйста, мистер Уинтроп, не упрямьтесь! Не вынуждайте нас
прибегать к силе...
- Вы не имеете права принуждать меня, - объявил он с видом
торжествующего хищника. - Согласно законам Америки XXV века, ни одно
человеческое существо нельзя к чему-либо принудить.
1 2 3 4 5 6 7