Джон Стейнбек
Обещание


Cборник «Рыжий пони» Ц 3


Аннотация

Про мальчика Джоди, работника Билли Бака и рождение жеребенка.

Джон Стейнбек
Обещание

Весенним днем маленький Джоди браво вышагивал по дороге, с обеих сторон окаймленной кустарником. Постукивая коленом о золотистое, как свиной жир, ведерко, в котором он носил школьный завтрак, Джоди будто бил в большой гулкий барабан, а языком имитировал дробь маленьких военных барабанов и гуденье труб. Остальные воины его отделения, шедшие походным порядком от самой школы, постепенно разбрелись по оврагам и ущельям и проселками потопали к своим ранчо. И сейчас Джоди маршировал как бы один, высоко вскидывая колени и впечатывая подошвы в дорогу; однако следом шла невидимая армия с большими флагами и мечами, безмолвная, но смертоносная.
День был по-весеннему золотисто-зеленый. Под раскидистыми ветвями дубов тянулось вверх неприметное разнотравье, склоны лоснились от изобилия пастбищных кормов. Полынь блестела свежими серебристыми листочками, дубы надели покров из зеленого золота. Воздух над холмами так благоухал зеленью, что лошади на равнинах носились галопом, словно обезумев, а потом вдруг замирали на месте, во что-то вслушиваясь; ягнята и даже старые овцы ни с того, ни с сего подпрыгивали в воздух, приземлялись на одеревеневшие ноги и продолжали спокойно пастись; молодые неуклюжие телята бодались, отскакивали в стороны и снова принимались бодаться.
Когда ведомая Джоди армия, серая и безмолвная, маршировала мимо, животные переставали пастись и резвиться и как по команде поворачивали головы.
Внезапно Джоди остановился. Тотчас, озадаченные и встревоженные, замерли на месте воины серой армии. Джоди опустился на колени. Минуту армия – длинные колонны – стояла, переминаясь с ноги на ногу, потом, испустив печальный вздох, взвилась легкой серой дымкой и исчезла. В пыли дороги Джоди разглядел колючий гребешок жабовидной ящерицы. Его грязнющая рука потянулась вперед, схватила зубчатый венчик и крепко сжала его, не давая маленькому зверьку вырваться. Потом Джоди перевернул ящерицу бледно-золотистым брюшком кверху. Указательным пальцем он принялся легонечко поглаживать маленькую шейку и грудку, и пленница наконец расслабилась, запахнула глазки и погрузилась в благостную дрему.
Открыв ведерко для завтраков, Джоди поместил туда первую добычу. Теперь можно идти дальше; он шел, слегка сгибая колени, чуть втянув голову в плечи, босые ноги ступали по земле вкрадчиво, бесшумно. В правой руке он держал длинную серую винтовку. Кусты вдоль дороги, где неожиданно поселились серые тигры и серые медведи, растревоженно покачивались. Охота была очень удачной – пока Джоди добрался до развилки, до столба с почтовым ящиком, он изловил еще двух жабовидных ящериц, четырех маленьких ящерок, голубую змейку, шестнадцать желтокрылых кузнечиков, а из-под камня извлек коричневого скользкого тритона. Вся эта разношерстная компания безрадостно скреблась о жестяные стенки ведерка.
У развилки винтовка испарилась, а тигры и медведи на склонах холмов растаяли. Даже влажные несчастные существа в ведерке и те словно исчезли, потому что Джоди увидел: на почтовом ящике поднят красный металлический флажок – значит, внутри что-то лежит. Он поставил ведерко на землю, открыл ящик. Там оказался каталог «Монтгомери Уорд» и журнал «Салинас уикли». Захлопнув ящик, Джоди подобрал ведерко и, припустив вприпрыжку, перебрался через кряж – вот и лощина, а в ней – их ранчо. Он пробежал мимо коровника, мимо чахлого стога сена, мимо сарая и кипариса. Хлопнув по металлической сетке на двери, он крикнул:
– Мэм, мэм, каталог пришел!
Миссис Тифлин была на кухне, ложкой наливала свернувшееся молоко в марлевый мешочек. Отложив ложку, она сполоснула руки под краном.
– Я здесь, Джоди. На кухне.
Он вбежал и с грохотом поставил ведерко на раковину.
– Вот он. Можно я его посмотрю, мэм?
Миссис Тифлин снова взяла ложку и принялась накладывать простоквашу в мешочек.
– Только не потеряй его, Джоди. Отец обязательно захочет посмотреть. – Она выскребла в мешочек остатки молока. – Да, Джоди, прежде чем займешься своими делами, сходи к отцу.
Она отогнала летающую вокруг мешочка муху.
Джоди обеспокоено закрыл каталог.
– Что, мэм?
– Почему ты никогда не слушаешь? Я говорю, отец велел тебе подойти к нему.
Мальчик осторожно положил каталог на край раковины.
– А ты… я что-то натворил?
Миссис Тифлин засмеялась.
– Всегда совесть нечиста. Что же ты натворил?
– Ничего, мэм, – промямлил он. Никаких особых прегрешений он за собой не помнил, к тому же никогда не скажешь, за что именно потом можно схлопотать на орехи.
Мать повесила полный мешочек на гвоздь, чтобы капли падали прямо в раковину.
– Просто он велел тебе подойти к нему, когда явишься. Он где-то у конюшни.
Джоди повернулся и вышел через заднюю дверь. Тут мать открыла ведерко для завтраков и испустила гневный вопль. Джоди мгновенно понял, в чем дело, и вприпрыжку побежал к конюшне, намеренно не слыша сердитый голос, звавший его из дому.
Карл Тифлин и Билли Бак, их работник, стояли, опершись на забор – нога на нижней перекладине, локти на верхней, – что огораживал нижнее пастбище. Они вели неспешный и бесцельный разговор. На пастбище полдюжины лошадей безмятежно пощипывали свежую травку. Кобыла Нелли, повернувшись крупом к калитке, терлась о тяжелый столб.
Джоди робко, не без тревоги на душе приближался к мужчинам. Он шел разболтанной походкой, изображая человека в высшей степени простодушного и беспечного. Подойдя к забору, он поставил ногу на нижнюю перекладину, локти положил на верхнюю и тоже стал смотреть на пастбище.
Мужчины искоса поглядели на него.
– Я тебя звал – сказал отец суровым тоном, какой он берег для детей и животных.
– Да, сэр, – сказал Джоди виновато.
– Вон Билли говорит, что ты хорошо ходил за пони, пока он был жив.
Наказанием вроде не пахло. Джоди приободрился.
– Да, сэр, ходил.
– Билли говорит, ты с лошадьми терпелив, у тебя добрые руки.
Джоди вдруг ощутил прилив благодарности к их помощнику.
– В этого пони он всю душу вложил, – подтвердил Билли.
Тогда Карл Тифлин постепенно перешел к делу.
– Будь у тебя другая лошадь, ты бы стал за ней ходить?
Джоди вздрогнул.
– Да, сэр.
– Что ж, тогда слушай. Билли говорит, что нет лучше пути стать хорошим конюхом, чем вырастить жеребенка.
– Единственно верный путь, – перебил Билли.
– Слушай меня, Джоди, – продолжал Карл. – У Джесса Тейлора, хозяина ранчо на горе, есть отличный жеребец производитель, но это нам обойдется в пять долларов. Деньги я дам, но тебе придется отрабатывать их все лето. Согласен?
Внутри у Джоди все сжалось.
– Да, сэр, – едва вымолвил он.
– А хныкать не будешь? Не будешь забывать, когда тебе велят что-то сделать?
– Нет, сэр.
– Стало быть решено. Завтра утром отведешь Нелли на верхнее ранчо, чтобы там ее покрыть. Будешь и за ней ухаживать, пока не родит жеребеночка.
– Да, сэр.
– А теперь займись цыплятами и притащи в дом дров.
Джоди не заставил отца повторять дважды. Проходя позади Билли Бака, он едва не протянул руку – захотелось дотронуться до ног в голубых джинсах. Плечи его чуть покачивались – вот какой я взрослый, вот что мне доверили.
Он взялся за свою работу с неслыханной серьезностью. Вечером он не стал вываливать пшеницу из жестянки в кучу – цыплятам приходилось наскакивать друг на друга и сражаться за ужин. Нет, он высыпал зерна так равномерно и аккуратно, так далеко, что некоторых зерен куры даже не нашли. А в доме, выслушав огорченную мать – до чего доходят некоторые мальчишки, запихивают в свои ведерки для завтраков липких полузадушенных пресмыкающихся, и насекомых в придачу, – Джоди обещал никогда больше этого не делать. У него и вправду возникло ощущение, что все эти детские забавы – в прошлом. Запихивать в ведерко для завтрака жабовидных ящериц – он явно вышел из этого возраста. Он натаскал в дом столько дров и построил из них такую высоченную пирамиду, что мать ходила мимо в страхе – вдруг на нее обрушится дубовая лавина. Покончив с дровами, собрав яйца, которые лежали в соломе уже бог знает сколько времени, Джоди снова прошел мимо кипариса и мимо сарая – к пастбищу. Жирная в бородавках жаба, выглянувшая из-под желоба для водопоя, не всколыхнула в нем никаких чувств.
Карла Тифлина и Билли Бака видно не было, но по металлическому позвякиванию с другой стороны коровника Джоди догадался: Билли Бак доит корову.
Другие лошади, пощипывая траву, продвигались к дальнему краю пастбища. Нелли же, как и раньше, нервно терлась о столб. Джоди медленно подошел к ней, приговаривая:
– Ну, девочка, ну-у, Нелли.
Кобыла капризно повела ушами и, оттопырив губы, обнажила желтый ряд зубов. Крутнула головой; глаза ее горели безумным блеском. Джоди залез на забор, свесил ноги и принялся по-отечески наблюдать за кобылой.
Он сидел так, и постепенно подкрался вечер. В воздухе замелькали летучие мыши, козодои. Билли Бак, шедший к дому с полным ведром молока, завидел Джоди и остановился.
– Ждать придется долго, – мягко произнес он. – Весь изведешься от ожидания.
– Не изведусь, Билли. А сколько ждать?
– Около года.
– Ничего, дождусь.
Из дома донесся резкий звон – ударили в треугольник. Джоди соскочил с забора и вместе с Билли Баком пошел ужинать. Он даже взялся за ручку ведра с молоком – подсобить Билли.
На следующее утро после завтрака Карл Тифлин завернул пятидолларовый банкнот в обрывок газеты; сунул пакетик в нагрудный карман комбинезона Джоди и зашпилил булавкой. Билли Бак, надев на Нелли недоуздок, вывел ее с пастбища.
– Только будь осторожен, – предупредил он. – Длинный повод ей не давай, не то, чего доброго, укусит. Она сейчас как бешеная.
Взяв кожаный недоуздок, Джоди зашагал в гору, к ранчо, за ним, едва касаясь копытами земли, пританцовывала Нелли. На выпасных угодьях вдоль дороги уже высовывались из своих ножен продолговатые зерна овса. Теплое утреннее солнце приятно щекотало Джоди спину, и при всей своей взрослости он не мог не подпрыгнуть на прямых ногах разок-другой. На изгородях сидели глянцевые черные дрозды с красными эполетами, они пощелкивали клювами, отрывисто перекликались. Жаворонки журчали подобно ручью, а дикие голуби, сокрытые среди пышной листвы дубов, сдержаннопечально курлыкали. В полях на солнышке грелись кролики, из травы торчали только их расщепленные надвое уши.
Целый час Джоди неуклонно поднимался в гору, потом свернул на узкую дорогу, что по более крутому склону вела к ранчо. Из-за дубов появилась красная крыша конюшни, неподалеку от дома беззлобно лаяла собака.
Вдруг Нелли скакнула назад и едва не вырвалась. Со стороны конюшни донесся резкий свистящий взвизг, потом хрустнуло дерево, и мужской голос что-то закричал. Нелли встала на дыбы и негромко заржала. Джоди вцепился в недоуздок, и кобыла кинулась на него, оскалив зубы. Выпустив ремешок, Джоди юркнул в сторону, в кусты. Звонкий визг из-за дубов повторился, и Нелли ответила на клич. С холма, колотя копытами землю, мчался жеребец, за ним волочился выдранный ремень недоуздка. Глаза его горели лихорадочным огнем. Раздувшиеся ноздри словно извергали пламя. Черная лоснящаяся шкура блестела на солнце. Жеребец налетел так быстро, что, доскакав до кобылы, не сумел сбавить ход. Уши Нелли прижались к голове; крутнувшись на месте, она лягнула пронесшегося мимо жеребца. Тот развернулся, встал на дыбы. Ударил кобылу передним копытом, она пошатнулась, и он расцарапал ей шею зубами, на ней выступила кровь.
Настроение у Нелли вмиг переменилось. Она внезапно обернулась кокетливой дамой. Ущипнула губами изогнутую шею жеребца. Обошла вокруг него и потерлась лопаткой о его лопатку. Джоди стоял и смотрел из-за кустов. Позади раздалось цоканье копыт, и, не успел он обернуться, чья-то рука взяла его за лямки комбинезона и подняла с земли. Джесс Тейлор посадил мальчика на лошадь, себе за спину.
– Тебя запросто могли убить, – сказал он. – Солнечный Дог – сущий дьявол, когда ему что в голову втемяшится. Ведь он сорвался с привязи и махнул прямо через ворота.
Джоди тихонько сидел сзади, но через мгновенье воскликнул:
– Он же поранит ее, убьет. Заберите его!
Джесс хмыкнул.
– Ничего ей не будет. Ты лучше слезай и иди пока в дом. Там, вроде, пирогом можно полакомиться.
Но Джоди покачал головой.
– Она моя, и жеребеночек будет мой. Я буду его растить.
Джесс кивнул.
– Да, это здорово. Иногда Карлу толковые мысли приходят.
Скоро опасность миновала. Джесс приподнял Джоди, опустил на землю и поймал жеребца за оборванный недоуздок. И поскакал с ним вперед, а Джоди пошел следом, ведя Нелли.
Джоди отстегнул булавку и передал Джессу пять долларов, съел два куска пирога и лишь после этого пошел домой. За ним покорно следовала Нелли. Она была такой смирной, что Джоди с пенька залез ей на спину и почти всю дорогу до дома проехал верхом.
За эти пять долларов Джоди с конца весны и на все лето попал в настоящую кабалу. Во время сенокоса вовсю трудился на уборке. Он вел лошадь, которая тащила сеноуборочник, а когда пришел пресс для упаковки, Джоди направлял лошадь по кругу, и сено прессовалось. Кроме того, Карл Тифлин научил его доить корову и поручил ему эту хлопотливую работу, и теперь Джоди каждое утро и каждый вечер был при новом деле.
Гнедая кобыла Нелли быстро переменилась – стала какой-то умиротворенной. Когда она паслась на желтеющих склонах или делала легкую работу, на губах ее вечно поигрывала бессмысленная улыбка. Двигалась она величаво, со спокойным достоинством императрицы. Когда ее запрягали, она тащила телегу спокойно и бесстрастно.
1 2 3