кто продолжал собою рисковать и
жертвовать - открыто или в неслышном сокрытии хранил опасные
материалы, бесстрашно помогал посаженным или сам поплатился
свободой.
Но и другое "ядро" открылось, кто обнаружил иную мудрость:
из этой страны - бежать! Спасая ли свою неповторимую
индивидуальность ("там буду спокойно развивать русскую
культуру"). Затем - спасая тех, кто остается ("там будем лучше
защищать ваши права здесь"). Наконец же - и детей своих, более
ценных, чем дети остальных соотечественников.
Такое открылось "ядро русской интеллигенции", которое
может существовать в без России...

5

Да все бы простилось вам, вызывало бы только сочувствие -
и наша зажатая униженность, и наше служение лжи, если бы мы
смиренно признались в своей некрепости, в сваей привязанности к
благополучию, в своей духовной неготовности к этим слишком
крутым испытаниям: мы - жертвы истории, произошедшей до нас,
мы уже родились - в ней, и хлебнули ее довольно, и вот
барахтаемся, не знаем" как выбиться.
Но нет! В этом положении мы выискиваем изворотливые доводы
ошеломительной высоты, почему должны мы "осознать себя духовно,
не бросая своего НИИ" (Померанц), - как будто "осознать себя
духовно" есть задача уютного размышления, а не строгого искуса,
а не беспощадного'испытания. Мы нисколько не отреклись от
заносчивости. Мы настаиваем на высоком наследном звании
интеллигентов, на праве быть высшими судьями всего духовного,
происходящего в стране и человечестве: давать общественным
теориям, течениям, движениям, направлениям истории и
деятельности активных лиц безапелляционные оценки из безопасной
норы. Еще в вестибюле НИИ, беря пальто, мы вырастаем на голову,
а уж за чайными столами вечером произносится вершинная оценка:
что из поступков и кому из деятелей "простит" или "не простит
интеллигенция".
Наблюдая жалкое реальное поведение центровой образованщины
на советской службе, невозможно поверить, на каком историческом
пьедестале эта образованщина видит себя: каждый - сам себя,
друзей и сослуживцев. Все большее сужение профессиональных
знаний, дающее возможность и в доктора наук проходить
полуневеждам, нисколько не смущает образованна.
Настолько властно надо всеми образованными людьми это
высокое мнение образованщины о себе, что даже упорный
обличитель ее Алтаев в промежутке между обличениями традиционно
склоняется: "сегодня (наша) интеллигенция явно держит в своих
руках судьбы России, а с нею и всего мира"!.. Горький смех...
По пройденному русскому опыту перед растерянным сегодняшним
Западом - могла бы держать! - да -руки слабы, да сердце
перебивается...
В 1969 году этот напор самодовольства научно-технической
образованщины прорвался в Самиздат статьей Семена Телегина
(разумеется, псевдоним)4. "Как быть?". Тон - бодрого
напористого всезнайки, быстрого на побочные ассоциации, с
довольно развязным и невысоким остроумием, вроде "руссиш
культуриш", то пренебрежением к этому населению, с которым
приходится делить один участок суши ("человеческий свинарник"),
то - пафосными зачинами: "А задумывались ли вы, читатель?".
"Творческое начало, источник этики и гуманизма", автор выводит
от обезьян, лучшим выходом для разочарованных считает "трибуны
стадиона", худшим - "в сектанты".
Но не так важен сам автор, как единомыслящий круг его,
который он аттестует отчетливо: "прогрессивные интеллигенты"
(состоящие в партии, ибо сиживают на партсобраниях и руководят
"отдельными участками работы"), "мы - цвет мыслящей России",
кто "создает свой крут воззрений, в котором можно жить, не
путаясь в противоречиях". "Представьте себе класс
высокообразованных людей, вооруженных идеями современной науки,
умелых, самостоятельных, бесстрашно мыслящих, вообще привыкших
и любящих думать, а не... пахать землю."
Не скрывает Телегин и таких особенностей своего круга: "Мы
- люди, привыкшие думать одно, говорить другое, а делать
третье... Тотальная демобилизация морали коснулась и нас." Речь
идет о троедушии, о тройной морали - "для себя, для
общества, для государства". Но является ли это пороком? Веселый
Телегин считает: "в этом наша победа"! Как так? А: власти
хотели бы, чтобы мы и думали так же подчиненно, как говорим
вслух и работаем, а мы думаем - бесстрашно! "мы отстояли свою
внутреннюю свободу"! (Изумишься: если шиш, показываемый
тайно в кармане, есть внутренняя свобода, - что же тогда
внутреннее рабство? Мы бы все-таки назвали внутренней свободой
способность в мыслить и действовать, не завися от
внешних аут, а внешней свободой - когда тех пут вовсе нет.)
Именно в статье Телегина "цвет мыслящей России" адекватно
и очень откровенно выразил себя. Обогатительно для нас
познакомиться с этими взглядами.
"Под режимом угнетения" будто бы выросла "новая культура",
"система отношений и система мышления", это "колосс на двух
ногах - искусства и науки". В области искусства? -
гитаристы-песенники и независимая самиздатская литература. В
области науки? - "могучая методология физики", а из нее -
"целая жизненная философия", вот уже "десятки отраслевых в
локальных подкультур пускают побеги в чертежных залах КБ, в
коридорах НИИ, в холлах институтов Академии Наук". "Здесь
простор творцам, в они есть." "Науку не обуздать никаким
властям" (гм-гм...). И вот: можно будет "методологию физики
приложить к тонкостям морали" (упаси вас Бог...), "на этой
подпольной культуре взойдет, как на дрожжах, племя новых
цельных людей, гигантов, которым будут смешны наши страхи".
И дальше - смелый план, как эту культуру использовать для
нашего спасения. Дело в том, что "открыто выступать против
условий, в которых мы живем... не всегда лучший способ". "Зло
злом не исправишь", не помогут и не нужны "ни тайные заговоры,
ни новые партии", нельзя призывать к революции.
С последним выводом мы искренне согласны, хотя в
обосновании его автор грешат: падение самодержавия приписывает
исключительно тому, что общество отвергло казенную идею, а
никакой революционной деятельности. Это - не так, тут
параллели не натянешь: в революционная деятельность была самая
настоящая, и самодержавие не оборонялось в сотую долю так
свирепо, и интеллигенция была жертвенна. Но с практическим
выводом мы согласны: откинем мысль о революции, "не будем
строить плавов создания новой массовой партии ленинского типа".
А - что же? Вот: "на первых порах больших жертв не
предвидится" (очень успокоительно для образованщины). 1-й этап:
"неприятие культуры угнетателей" и свое "культурное
строительство" (ну, читать Самиздат и высоко понимать в
курилках НИИ). 2-й этап: прилагать "усилия по распространению
этой культуры среди народа", даже "активно вести эту культуру в
народ" (методологию физики? гитарные песни?), "внести в народ
понимание того, до чего мы сами дошли", для чего искать
"обходные способы". Такой путь "потребует в первую очередь не
отваги (в 'который раз этот бальзам на душу), а дара убеждать,
прояснять, умения долго в успешно возбуждать внимание народа,
не привлекая внимания властей", "России нужны не только трибуны
и подвижники, но и... ехидные критики, искусные миссионеры
новой культуры". "Находим же мы с народом общий язык, говоря о
футболе и рыбалке, - надо искать конкретные формы хождения в
народ". "И неужели мы, владея мировоззрением... (и т. д.) ...
не справимся с задачей, которую успешно решают полуграмотные
проповедники религии?!" (Увы, увы, не в грамотности дело, на
том и выдает себя заносчивая и подслепая образованщина, а - в
душевной силе.)
Мы так щедро цитируем, потому что: не одного Телегина уже,
а - всех самоуверенных идеологов центровой образованщины. Кого
из них ни послушаем мы, одно это и слышим: осторожное
просветительство! Статья Челнова (Вестник, No 97) точно, как в
у Телегина, ве сговариваясь, озаглавлена: "Как быть?" Ответ:
"создавать тайные христианские братства", расчет на
тысячелетнее ж улучшение нравов. Л. Венцов (Вестник, No 99)
"Думать!" - то же, не сговариваясь, телегинское лекарство. На
короткое время заплодились в Самиздате журналы и журналы -
"Луч свободы", "Сеятель", "Свободная
мысль", "Демократ" - все строго конспиративны, конечно,
и у всех совет один: только не открывать своего лица, только не
нарушать конспирации, а медленно распространять среди народа
верное понимание... Как же? Все та же тысячелетняя пастораль,
которую сто раз обгонят события ракетного века. Помнилось это
так легко: в тюрке рассуждать, рассуждения отдавать в Самиздат,
а там - само пойдет!
Да не пойдет.
В теплых светлых благоустроенных помещениях НИИ
ученые-"точники" и техники, сурово осуждая братьев-гуманитариев
за "прислуживание режиму", привыкли прощать себе свою
безобидную служебную деятельность, а она никак не менее
страшна, и не менее сурово за нее спросится историей. А ну-ка,
потеряли б мы завтра половину НИИ, самых важных и секретных, -
пресеклась Бы наука? Нет, империализм. "Создание
антитоталитарной культуры может привести и к свободе
вещественной", - уверяет Телегин, - да как же это себе
вообразить? Полный рабочий день ученые (с тех пор как наука
стала промышленностью - по сути квалифицированные промышленные
рабочие) выдают вещественную если не "культуру", то
цивилизацию (а больше - вооружение), именно вещественно
укрепляют ложь, и везде голосуют и соглашаются и повторяют, как
ведено, - и как же такая культура спасет всех нас?
За минувшие от статьи Телегина годы много было
общественных поводов, чтобы племя гигантов хоть бы
плечами повело, хоть бы дохнуло разик, - нет1 Подписывали, что
требовалось, против Дубчека, против Сахарова, против кого
прикажут, и, держа шиши в карманах, торопились в курилки
развивать "отраслевую подкультуру" и ковать "могучую
методологию".
Л может быть и психиатры института Сербского той же
"тройной моралью" живут и гордятся своею "внутренней свободой"?
И прокуроры иные, и высокие судьи? - среди них ведь есть люди
отточенного интеллекта (например Л. Н. Смирнов), никак не ниже
телегинских гигантов.
Тем и обманчива, в том и путана эта самодовольная
декларация, что она очень близко проходит от истины, и это веет
читателю на сердце, а в опасной точке круто сворачивает вбок.
"Ohne uns!" - восклицает Телегин. Верно. "Не принимать
культуру угнетателей!" - верно. Но: когда? где? и в чем не
принимать? Не в гардеробной после собрания, а на собрании - не
повторять, чего не думаешь, не голосовать против воли! И в том
кабинете - не подписывать, чего не составил по совести сам.
Какую там "культуру" отвергать? Никто и не навязывает
"культуры", навязывают ложь - и всего-то лжи нельзя принять,
но - тотчас, в тот момент и в том месте, где ее предлагают, а
не возмущаться вечером дома за чайным столом. Отвергнуть ложь
- тотчас, и не думать о последствиях для своей
зарплаты, семьи и досуга развивать "новую культуру", Отвергнут
- и не заботиться, повторят ли твой шаг другие, я не
оглядываться, как это распространится на весь народ.
И потому, что ответ так ясен, стянут к такой простоте и
прямоте, - от него всем блеском красноречия увиливает
анонимный идеолог высокомерного, мелкого и бесплодного племени
гигантов5.
А кто не способен идти на риск - избавьте нас пока в
нашей грязи, в нашей низости от ваших остроумных рассуждений,
обличений и указаний, откуда наши русские пороки.

6

И как же при этом центровая образованщина понимает свое
место в стране, по отношению к своему народу? Ошибется, кто
предположит, что она раскаивается в своей роли прислужницы.
Даже Померанц, представляющий совсем другой круг столичной
образованщины - непристроенной, неруководящей, беспартийной,
гуманитарной, не забудет восхвалить "ленинскую культурную
революцию" (разрушала старые формы производства, очень ценно!),
защитить образ правления 1917 - 22 годов ("временная диктатура
в рамках демократии"). И: "деспотического отношения со стороны
победивших революционеров обыватель, разумеется, вполне
заслуживает. Его трусость, его раболепие воспитывают деспотов".
Бго раболепие, не наше!.. А чем же центровая образованщина
ведет себя достойней так называемого "обывателя"? Даже
предположения о какой бы то ни было вине перед народом
за прошлое или за нынешнее, чем так мучилась предреволюционная
интеллигенция, не возникает ни у, кого из певцов образованщины,
ни у порицателей ее. Тут они все едины, и Алтаев: "Народу
самому неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией."
В сравнении себя с народом центровая образованщина все
выводы делает в свою пользу. Померанц: "Интеллигенция есть мера
общественных сил - прогрессивных, реакционных.
Противопоставленный интеллигенции, весь народ сливается в
реакционную массу" (выделено мною, А. С.). "Это - та часть
образованного слоя общества, в которой совершается духовное
развитие, в которой рушатся старые ценности и возникают новые,
в которой делается очередной шаг от зверя к Богу...
Интеллигенция это и есть то, что интеллигенция искала в других
- в народе, в пролетариате и т. д.: фермент, двигающий
историю". Более того: "Любовь к народу гораздо опаснее (чем
любовь к животным); никакого порога, мешающего стать на
четвереньки, здесь нет." Да просто:
"Здесь... складывается хребет нового народа",
"новое что-то заменит народ", "люди творческого умственного
труда становятся избранным народом XX века"!
1 2 3 4 5 6 7