Покупал не раз - магазин
Здесь было холодно и сыро. Мегрэ не мог сразу решить, в какую из дверей войти. Наконец он выбрал правую и, по-видимому, не ошибся, потому что перед ними открылось нечто вроде холла с широкой лестницей, идущей вверх.Стены, некогда белые, давно пожелтели и были покрыты коричневыми потеками. Штукатурка потрескалась и во многих местах отвалилась большими кусками. Первые три ступени были из мрамора, остальные деревянные, давно не мытые, они громко скрипели под ногами.Кто-то стойл наверху. Молодой человек с усталым лицом смотрел на них, перегнувшись через перила. Как только Мегрэ вступил на площадку второго этажа, он представился:— Легран, секретарь комиссариата Иври… Наш комиссар ждет вас…И снова холл; выложенный мраморными плитами, окна без штор, за которыми видны Сена и дождь.Дом оказался громадным, с широкими коридорами, по обеим сторонам которых шли двери, как в административных зданиях, и везде тот же запах очень старой пыли.
В конце какого-то узкого коридора секретарь свернул налево и, постучав в дверь, сразу же открыл ее. Они очутились в темной спальне, освещенной тусклой электрической лампочкой.Окно спальни выходило во двор, и сквозь посеревшую от пыли муслиновую занавеску была видна труба, которую Мегрэ заметил еще с улицы.Он был шапочно знаком с комиссаром района Иври, который не принадлежал к его поколению и, должно быть, поэтому пожал ему руку с преувеличенной почтительностью.— Я прибыл немедленно… сразу же после телефонного звонка…— Доктор уже уехал?— У него был срочный вызов. Я не считал необходимым его задерживать, так как с минуты на минуту должен появиться судебно-медицинский эксперт.Убитый лежал на кровати. Кроме полицейского комиссара, в комнате никого не было.— А семья?— Я отправил их в гостиную, возможно, они разошлись по своим комнатам. Я думал, что вы предпочтете…Мегрэ вынул из кармана часы. Было без четверти десять…— Когда вас вызвали?— Приблизительно час тому назад. Я только что вошел к себе в кабинет, как позвонили моему секретарю и просили меня приехать сюда.— Вам известно, кто звонил?— Да. Брат покойного, Арман Ляшом.— Вы его знаете?— Только по имени. Он иногда заходил в комиссариат, чтобы заверить подпись или для других формальностей. Это люди, которых не замечаешь…Эта фраза поразила Мегрэ: «Люди, которых не замечаешь».Он понял, что хотел, сказать комиссар, потому что этот дом, так же как этикетки кондитерской Ляшом, казались чем-то бесконечно старомодным, совершенно чуждым современному миру.Мегрэ давным-давно не видел такой спальни, сохранившей во многих мелочах облик прошлого столетий. В ней даже стоял умывальник с ящиками, облицованный серым мрамором, с фаянсовым тазом и таким же кувшином, украшенным крупными рисунками цветов, с мыльницами и подставкой для гребня из того же фаянса.Сама по себе мебель, возможно, и не была уж такой безобразной; Некоторые предметы могли бы даже высоко оценить на аукционах или в антикварных магазинах, но все в целом производило впечатление чего-то мрачного, тоскливого, бесконечно угнетающего.Казалось; что когда-то, очень давно, жизнь в этой комнате остановилась, не жизнь человека, лежащего на кровати, а жизнь всего дома, всего этого; мира, и сама фабричная труба, видневшаяся в окно, с выложенной на ней коричневыми кирпичами огромной буквой «Л» была нелепой и такой же безнадежно устарелой.— Имело место ограбление? Ящики стола были выдвинуты. У распахнутой дверцы шкафа валялись на полу галстуки и белье…— Исчез бумажник. — Кто он такой? — Мегрэ указал на труп, лежащий на кровати. Простыни были смяты. Подушка свалилась на пол. Рука мужчины свесилась с кровати. На разорванной или сожженной выстрелом пижаме виднелись следы крови.Если сегодня ранним утром окутанный туманом Париж напомнил Мегрэ о контрастных черно-белых тонах старых немых фильмов, то в этой комнате у него внезапно, возникло воспоминание об иллюстрированных воскресных газетах начала века, когда вместо фотографий публиковали гравюры, изображавшие драматические происшествия недели.— Это Леонар Ляшом. Старший сын Ляшомов.— Женатый?— Вдовец.— Когда это произошло?— Сегодня ночью. По мнению доктора Вуазена, смерть наступила около двух часов ночи.— Кто в это время находился в доме?— Минуточку… Старики, отец и мать, в верхнем этаже, в левом крыле дома — Значит, уже двое… Мальчуган…— Какой мальчуган?— Сын убитого… Мальчик лет двенадцати. Сейчас он в школе…— Несмотря на смерть отца?— По-видимому, никто еще ничего не знал в восемь часов утра, когда мальчик обычно уходит в школу.— Значит, никто ничего не слышал?.. Кто еще находился в доме? — Служанка… Ее зовут Катрин… Она спит наверху в левом крыле, там же, где старики и мальчии… Кажется, она одного возраста с этим домом, такая же ветхая, как все здесь… Есть еще младший брат… Арман…— Чей брат?— Убитого… Его спальня в другой конце этого коридора. Он женат…— Значит, все они ночью были дома и выстрел никого не разбудил?— Так он утверждают, Я ограничился тем, что задал им несколько вопросов… Это весьма сложно… Увидите сами!— Что сложно?— Выяснить что-либо! Когда я приехал, то еще не знал, в чем дело. Арман Ляшом, тот самый, который позвонил в комиссариат, открыл мне дверь, услышав, что подъехала машина. У него был вид невыспавшегося человека. Не глядя на метя, он пробормотал: «Мой брат убит, господин комиссар». Затем он проводил меня сюда и указал на эту кровать. Я спросил его, когда это произошло, а он мне ответил, что не имеет ни малейшего представления. Я настаивал: «Вы были дома?» — «Конечно. Я спал у себя в комнате».Районный комиссар, казалось, был недоволен собой.— Не знаю, как вам объяснить. Обычно, когда в какой-нибудь семье происходит подобная драма, все родственники находятся около убитого, одни плачут, другие пытаются что-то объяснить, в общем, ведут себя достаточно шумно. В данном же случае мне пришлось; довольно долго выяснять, что, кроме этих двух мужчин, в доме находились и другие люди.— Вы видели остальных?— Только жену.— Жену Армана Ляшома, который вам позвонил, не так ли?— Да, Я услышал шорох в коридоре. Открыл дверь и увидел ее. Она выглядела такой же утомленной, как и муж. Ничуть не смутилась, увидев меня. Я спросил ее, кто она такая. Арман ответил за нее: «Это моя жена…» Я спросил, не слышала ли она какой-нибудь шум сегодня ночью, она ответила — нет и объяснила, что обычно принимает на ночь снотворное, не помню уже какое, так как страдает бессонницей…— Кто обнаружил труп? Когда?— Старуха служанка в восемь сорок пять утра.— Вы ее видели?— Да, наверное, она сейчас на кухне. Я подозреваю, что она глуховата. Заметив, что старшего сына нет в столовой, где вся семья обычно собирается к первому завтраку, старуха отправилась сюда и постучала. Затем вошла, увидела и сообщила остальным.— А что говорят старики?— Молчат. Мать убитого наполовину парализована и смотрит в одну точку, как будто она не вполне нормальна. Отец же настолько подавлен, что не понимает, о чем его спрашивают.Районный комиссар повторил:— Увидите сами!Мегрэ обернулся к инспектору Жанвье.— Сходи-ка взгляни.Жанвье ушел, а Мегрэ наконец подошел к убитому, лежащему на левом боку, лицом к окну. Кто-то уже закрыл ему глаза Над полуоткрытым ртом темные с проседью усы. Его редкие волосы казались приклеенными ко лбу и вискам. Было трудно понять выражение его лица. По-видимому, он не успел Ощутить боли. На лице его застыло изумление. Хотя, возможно, это выражение было вызвано полуоткрытым ртом и могло появиться уже после смерти.В коридоре послышались шаги. Первым в комнату вошел помощник прокурора, с которым Мегрэ был давно знаком. Взглянув на убитого, он молча пожал руку Мегрэ. Секретарь суда также оказался старым знакомым, и Мегрэ приветствовал его кивком головы, но он никогда не встречал высокого молодого человека без шляпы и пальто, который вошел последним.— Следователь Анжело…Молодой человек протянул холеную, сильную руку, руку теннисиста, и Мегрэ снова подумал о том, что новое поколение приходит ему на смену.Правда, следом за ним в комнату ворвался старый доктор Поль. Он запыхался, но был, как всегда, возбужден, и на лице его было написано живейшее любопытство.— Где мертвяк?Мегрэ заметил, что серо-голубые глаза молодого следователя стали ледяными. Он нахмурился. Доктор Поль его явно шокировал.— Фотографы уже закончили? — спросил доктор Поль.— Еще не приходили. Но вот, кажется, и они.Теперь нужно было ждать, пока фотографы и эксперты оперативного отдела, которые заполнили комнату, закончат свою работу.Отведя Мегрэ в сторону, помощник прокурора спросил:— Семейная драма?— Говорят, что произошло ограбление.— Никто ничего не слышал?— Да, так они утверждают.— А сколько человек было в доме?— Подождите, я сосчитаю… Старики и служанка, уже трое… Мальчуган…— Какой мальчуган?— Сын убитого… Значит, четверо… Еще брат с женой. Итого шесть! Шесть человек, помимо убитого, и никто ничего не слышал…Помощник прокурора подошел к косяку двери и провел рукой по обоям.— Стены толстые, но все же!.. Нашли оружие?— Не знаю… Районный комиссар ничего не сказал. Я жду, когда окончатся формальности, чтобы начать допрос…Фотографы искали розетки, чтобы включить свою аппаратуру, и, не найдя их, были вынуждены вывернуть лампочку из люстры. Они суетились, ворчали, толкали друг друга, перекидываясь короткими фразами, а молодой следователь в сером костюме, похожий на студента-спортсмена, стоял неподвижно, не произнося ни одного слова.— Как вы считаете, я могу уйти? — спросил районный комиссар. — Меня наверняка ждет целая куча народа. Я могу послать вам несколько полицейских агентов на случай, если около дома начнет собираться толпа зевак…— Пожалуйста, буду вам благодарен…— Может быть, вам понадобится один из моих инспекторов, знающих этот район?— Конечно, понадобится, только позднее. Я вам позвоню. Еще раз спасибо.Уходя, районный комиссар повторил:— Сами увидите!Помощник прокурора спросил шепотом:— Что вы должны увидеть?Мегрэ ответил:— Семейство… Все окружение покойного… Около убитого никого не было, когда приехал районный комиссар… Все сидели по своим комнатам или в столовой. Никто до сих пор не подает признаков жизни. Их не слышно.Помощник прокурора оглядел мебель, обои, покрытые пятнами сырости, зеркало над камином, на котором виднелись, следы, оставленные несколькими поколениями мух.— А меня это ничуть не удивляет…Фотографы ушли первыми, и в комнате стадо свободнее. Доктор Поль приступил к беглому осмотру трупа, пока эксперты искали отпечатки пальцев и обыскивали комнату.— В котором часу он умер, доктор?— Я смогу это сказать более точно после Вскрытия, но, во всяком случае, он был убит добрых шесть часов тому назад.— Наповал?— Выстрелом в упор… Входное отверстие величиной с блюдечко. Вокруг раны следы ожога…— А пуля?— Я найду ее во время вскрытия, так как она застряла в грудной клетке. Это дает основание предполагать, что стреляли из револьвера малого калибра.Руки доктора были в крови, он подошел к умывальнику, не кувшин оказался пустым.— Так. Но где-нибудь должен же быть кран…Кто-то открыл дверь. Младший брат убитого Арман Ляшом стоял в коридоре. Он молча провел Поля в обветшалую ванную комнату, посредине которой возвышалась допотопная ванна на высоких выгнутых ножках; из кранов капала вода, очевидно, уже много лет, потому что на эмали. виднелись темнокоричневые следы.— Я вас оставляю, Мегрэ, работайте, — сказал со вздохом помощник прокурора и обернулся к новому следователю. — Я возвращаюсь в прокуратуру.Следователь пробормотал:— Простите, что я не могу вас сопровождать. Я остаюсь.Мегрэ вздрогнул и чуть не покраснел, увидев, что молодой чиновник это заметил. Следователь поспешно добавил:— Не сердитесь, господин комиссар. Вы же знаете, что я только дебютант. Для меня это возможность многому научиться.Не звучала ли легкая ирония в его голосе? Он был вежлив, даже слишком вежлив. И абсолютно холоден, несмотря на свое внешнее дружелюбие.Да, это, безусловно, был представитель новой школы, из тех, которые полагают, что следователь прокуратуры должен с начала до конца вести следствие и что роль комиссара уголовной полиции сводится только к тому, чтобы выполнять его приказания.Жанвье, стоявший в дверях и слышавший весь разговор, обменялся с Мегрэ красноречивым взглядом. Глава 2 Мегрэ никак не удавалось скрыть свое дурное настроение, и он приходил в бешенство при мысли, что следователь это заметил и, конечно, считает, что причиной раздражения Мегрэ является его присутствие, а это было правдой лишь наполовину. Ведь еще утром на бульваре Ришар-Ленуар история с шарфом вызвала у него множество мрачных мыслей. Этот Анжело такой свеженький, такой энергичный, казалось, только что соскочил со школьной скамьи. Может быть, он необыкновенная личность, один из тех людей, которых можно пересчитать по пальцам в каждом поколении, или же ему протежируют какие-то влиятельные лица, иначе вместо назначения в, Париж он прозябал бы долгие годы в какой-нибудь провинциальной дыре. Когда помощник; прокурора представлял их друг. другу, молодой чиновник ограничился рукопожатием настолько крепким, что оно могло показаться дружеским, но при этом не сказал ни одного слова из тех, к которым так привык комиссар Мегрэ. Конечно, он не мог сказать, как говорили старые коллеги:— Весьма, рад встретиться с вами. А иные смущенно бормотали:— Счастлив снова работать с вами.Трудно было представить, что Анжело никогда, не слышал о нем. Однако он не проявил ни уважения, ни любопытства. Было ли это нарочитым стремлением показать Мегрэ, что его популярность не производит на молодого человека впечатления? Или это было просто отсутствием любопытства, непритворным равнодушием представителя нового поколения?По взглядам, которые бросал на него молодой следователь, Мегрэ решил, что, возможно, это просто юношеская застенчивость или известная деликатность. И это смущало его еще больше, чем равнодушие.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3
В конце какого-то узкого коридора секретарь свернул налево и, постучав в дверь, сразу же открыл ее. Они очутились в темной спальне, освещенной тусклой электрической лампочкой.Окно спальни выходило во двор, и сквозь посеревшую от пыли муслиновую занавеску была видна труба, которую Мегрэ заметил еще с улицы.Он был шапочно знаком с комиссаром района Иври, который не принадлежал к его поколению и, должно быть, поэтому пожал ему руку с преувеличенной почтительностью.— Я прибыл немедленно… сразу же после телефонного звонка…— Доктор уже уехал?— У него был срочный вызов. Я не считал необходимым его задерживать, так как с минуты на минуту должен появиться судебно-медицинский эксперт.Убитый лежал на кровати. Кроме полицейского комиссара, в комнате никого не было.— А семья?— Я отправил их в гостиную, возможно, они разошлись по своим комнатам. Я думал, что вы предпочтете…Мегрэ вынул из кармана часы. Было без четверти десять…— Когда вас вызвали?— Приблизительно час тому назад. Я только что вошел к себе в кабинет, как позвонили моему секретарю и просили меня приехать сюда.— Вам известно, кто звонил?— Да. Брат покойного, Арман Ляшом.— Вы его знаете?— Только по имени. Он иногда заходил в комиссариат, чтобы заверить подпись или для других формальностей. Это люди, которых не замечаешь…Эта фраза поразила Мегрэ: «Люди, которых не замечаешь».Он понял, что хотел, сказать комиссар, потому что этот дом, так же как этикетки кондитерской Ляшом, казались чем-то бесконечно старомодным, совершенно чуждым современному миру.Мегрэ давным-давно не видел такой спальни, сохранившей во многих мелочах облик прошлого столетий. В ней даже стоял умывальник с ящиками, облицованный серым мрамором, с фаянсовым тазом и таким же кувшином, украшенным крупными рисунками цветов, с мыльницами и подставкой для гребня из того же фаянса.Сама по себе мебель, возможно, и не была уж такой безобразной; Некоторые предметы могли бы даже высоко оценить на аукционах или в антикварных магазинах, но все в целом производило впечатление чего-то мрачного, тоскливого, бесконечно угнетающего.Казалось; что когда-то, очень давно, жизнь в этой комнате остановилась, не жизнь человека, лежащего на кровати, а жизнь всего дома, всего этого; мира, и сама фабричная труба, видневшаяся в окно, с выложенной на ней коричневыми кирпичами огромной буквой «Л» была нелепой и такой же безнадежно устарелой.— Имело место ограбление? Ящики стола были выдвинуты. У распахнутой дверцы шкафа валялись на полу галстуки и белье…— Исчез бумажник. — Кто он такой? — Мегрэ указал на труп, лежащий на кровати. Простыни были смяты. Подушка свалилась на пол. Рука мужчины свесилась с кровати. На разорванной или сожженной выстрелом пижаме виднелись следы крови.Если сегодня ранним утром окутанный туманом Париж напомнил Мегрэ о контрастных черно-белых тонах старых немых фильмов, то в этой комнате у него внезапно, возникло воспоминание об иллюстрированных воскресных газетах начала века, когда вместо фотографий публиковали гравюры, изображавшие драматические происшествия недели.— Это Леонар Ляшом. Старший сын Ляшомов.— Женатый?— Вдовец.— Когда это произошло?— Сегодня ночью. По мнению доктора Вуазена, смерть наступила около двух часов ночи.— Кто в это время находился в доме?— Минуточку… Старики, отец и мать, в верхнем этаже, в левом крыле дома — Значит, уже двое… Мальчуган…— Какой мальчуган?— Сын убитого… Мальчик лет двенадцати. Сейчас он в школе…— Несмотря на смерть отца?— По-видимому, никто еще ничего не знал в восемь часов утра, когда мальчик обычно уходит в школу.— Значит, никто ничего не слышал?.. Кто еще находился в доме? — Служанка… Ее зовут Катрин… Она спит наверху в левом крыле, там же, где старики и мальчии… Кажется, она одного возраста с этим домом, такая же ветхая, как все здесь… Есть еще младший брат… Арман…— Чей брат?— Убитого… Его спальня в другой конце этого коридора. Он женат…— Значит, все они ночью были дома и выстрел никого не разбудил?— Так он утверждают, Я ограничился тем, что задал им несколько вопросов… Это весьма сложно… Увидите сами!— Что сложно?— Выяснить что-либо! Когда я приехал, то еще не знал, в чем дело. Арман Ляшом, тот самый, который позвонил в комиссариат, открыл мне дверь, услышав, что подъехала машина. У него был вид невыспавшегося человека. Не глядя на метя, он пробормотал: «Мой брат убит, господин комиссар». Затем он проводил меня сюда и указал на эту кровать. Я спросил его, когда это произошло, а он мне ответил, что не имеет ни малейшего представления. Я настаивал: «Вы были дома?» — «Конечно. Я спал у себя в комнате».Районный комиссар, казалось, был недоволен собой.— Не знаю, как вам объяснить. Обычно, когда в какой-нибудь семье происходит подобная драма, все родственники находятся около убитого, одни плачут, другие пытаются что-то объяснить, в общем, ведут себя достаточно шумно. В данном же случае мне пришлось; довольно долго выяснять, что, кроме этих двух мужчин, в доме находились и другие люди.— Вы видели остальных?— Только жену.— Жену Армана Ляшома, который вам позвонил, не так ли?— Да, Я услышал шорох в коридоре. Открыл дверь и увидел ее. Она выглядела такой же утомленной, как и муж. Ничуть не смутилась, увидев меня. Я спросил ее, кто она такая. Арман ответил за нее: «Это моя жена…» Я спросил, не слышала ли она какой-нибудь шум сегодня ночью, она ответила — нет и объяснила, что обычно принимает на ночь снотворное, не помню уже какое, так как страдает бессонницей…— Кто обнаружил труп? Когда?— Старуха служанка в восемь сорок пять утра.— Вы ее видели?— Да, наверное, она сейчас на кухне. Я подозреваю, что она глуховата. Заметив, что старшего сына нет в столовой, где вся семья обычно собирается к первому завтраку, старуха отправилась сюда и постучала. Затем вошла, увидела и сообщила остальным.— А что говорят старики?— Молчат. Мать убитого наполовину парализована и смотрит в одну точку, как будто она не вполне нормальна. Отец же настолько подавлен, что не понимает, о чем его спрашивают.Районный комиссар повторил:— Увидите сами!Мегрэ обернулся к инспектору Жанвье.— Сходи-ка взгляни.Жанвье ушел, а Мегрэ наконец подошел к убитому, лежащему на левом боку, лицом к окну. Кто-то уже закрыл ему глаза Над полуоткрытым ртом темные с проседью усы. Его редкие волосы казались приклеенными ко лбу и вискам. Было трудно понять выражение его лица. По-видимому, он не успел Ощутить боли. На лице его застыло изумление. Хотя, возможно, это выражение было вызвано полуоткрытым ртом и могло появиться уже после смерти.В коридоре послышались шаги. Первым в комнату вошел помощник прокурора, с которым Мегрэ был давно знаком. Взглянув на убитого, он молча пожал руку Мегрэ. Секретарь суда также оказался старым знакомым, и Мегрэ приветствовал его кивком головы, но он никогда не встречал высокого молодого человека без шляпы и пальто, который вошел последним.— Следователь Анжело…Молодой человек протянул холеную, сильную руку, руку теннисиста, и Мегрэ снова подумал о том, что новое поколение приходит ему на смену.Правда, следом за ним в комнату ворвался старый доктор Поль. Он запыхался, но был, как всегда, возбужден, и на лице его было написано живейшее любопытство.— Где мертвяк?Мегрэ заметил, что серо-голубые глаза молодого следователя стали ледяными. Он нахмурился. Доктор Поль его явно шокировал.— Фотографы уже закончили? — спросил доктор Поль.— Еще не приходили. Но вот, кажется, и они.Теперь нужно было ждать, пока фотографы и эксперты оперативного отдела, которые заполнили комнату, закончат свою работу.Отведя Мегрэ в сторону, помощник прокурора спросил:— Семейная драма?— Говорят, что произошло ограбление.— Никто ничего не слышал?— Да, так они утверждают.— А сколько человек было в доме?— Подождите, я сосчитаю… Старики и служанка, уже трое… Мальчуган…— Какой мальчуган?— Сын убитого… Значит, четверо… Еще брат с женой. Итого шесть! Шесть человек, помимо убитого, и никто ничего не слышал…Помощник прокурора подошел к косяку двери и провел рукой по обоям.— Стены толстые, но все же!.. Нашли оружие?— Не знаю… Районный комиссар ничего не сказал. Я жду, когда окончатся формальности, чтобы начать допрос…Фотографы искали розетки, чтобы включить свою аппаратуру, и, не найдя их, были вынуждены вывернуть лампочку из люстры. Они суетились, ворчали, толкали друг друга, перекидываясь короткими фразами, а молодой следователь в сером костюме, похожий на студента-спортсмена, стоял неподвижно, не произнося ни одного слова.— Как вы считаете, я могу уйти? — спросил районный комиссар. — Меня наверняка ждет целая куча народа. Я могу послать вам несколько полицейских агентов на случай, если около дома начнет собираться толпа зевак…— Пожалуйста, буду вам благодарен…— Может быть, вам понадобится один из моих инспекторов, знающих этот район?— Конечно, понадобится, только позднее. Я вам позвоню. Еще раз спасибо.Уходя, районный комиссар повторил:— Сами увидите!Помощник прокурора спросил шепотом:— Что вы должны увидеть?Мегрэ ответил:— Семейство… Все окружение покойного… Около убитого никого не было, когда приехал районный комиссар… Все сидели по своим комнатам или в столовой. Никто до сих пор не подает признаков жизни. Их не слышно.Помощник прокурора оглядел мебель, обои, покрытые пятнами сырости, зеркало над камином, на котором виднелись, следы, оставленные несколькими поколениями мух.— А меня это ничуть не удивляет…Фотографы ушли первыми, и в комнате стадо свободнее. Доктор Поль приступил к беглому осмотру трупа, пока эксперты искали отпечатки пальцев и обыскивали комнату.— В котором часу он умер, доктор?— Я смогу это сказать более точно после Вскрытия, но, во всяком случае, он был убит добрых шесть часов тому назад.— Наповал?— Выстрелом в упор… Входное отверстие величиной с блюдечко. Вокруг раны следы ожога…— А пуля?— Я найду ее во время вскрытия, так как она застряла в грудной клетке. Это дает основание предполагать, что стреляли из револьвера малого калибра.Руки доктора были в крови, он подошел к умывальнику, не кувшин оказался пустым.— Так. Но где-нибудь должен же быть кран…Кто-то открыл дверь. Младший брат убитого Арман Ляшом стоял в коридоре. Он молча провел Поля в обветшалую ванную комнату, посредине которой возвышалась допотопная ванна на высоких выгнутых ножках; из кранов капала вода, очевидно, уже много лет, потому что на эмали. виднелись темнокоричневые следы.— Я вас оставляю, Мегрэ, работайте, — сказал со вздохом помощник прокурора и обернулся к новому следователю. — Я возвращаюсь в прокуратуру.Следователь пробормотал:— Простите, что я не могу вас сопровождать. Я остаюсь.Мегрэ вздрогнул и чуть не покраснел, увидев, что молодой чиновник это заметил. Следователь поспешно добавил:— Не сердитесь, господин комиссар. Вы же знаете, что я только дебютант. Для меня это возможность многому научиться.Не звучала ли легкая ирония в его голосе? Он был вежлив, даже слишком вежлив. И абсолютно холоден, несмотря на свое внешнее дружелюбие.Да, это, безусловно, был представитель новой школы, из тех, которые полагают, что следователь прокуратуры должен с начала до конца вести следствие и что роль комиссара уголовной полиции сводится только к тому, чтобы выполнять его приказания.Жанвье, стоявший в дверях и слышавший весь разговор, обменялся с Мегрэ красноречивым взглядом. Глава 2 Мегрэ никак не удавалось скрыть свое дурное настроение, и он приходил в бешенство при мысли, что следователь это заметил и, конечно, считает, что причиной раздражения Мегрэ является его присутствие, а это было правдой лишь наполовину. Ведь еще утром на бульваре Ришар-Ленуар история с шарфом вызвала у него множество мрачных мыслей. Этот Анжело такой свеженький, такой энергичный, казалось, только что соскочил со школьной скамьи. Может быть, он необыкновенная личность, один из тех людей, которых можно пересчитать по пальцам в каждом поколении, или же ему протежируют какие-то влиятельные лица, иначе вместо назначения в, Париж он прозябал бы долгие годы в какой-нибудь провинциальной дыре. Когда помощник; прокурора представлял их друг. другу, молодой чиновник ограничился рукопожатием настолько крепким, что оно могло показаться дружеским, но при этом не сказал ни одного слова из тех, к которым так привык комиссар Мегрэ. Конечно, он не мог сказать, как говорили старые коллеги:— Весьма, рад встретиться с вами. А иные смущенно бормотали:— Счастлив снова работать с вами.Трудно было представить, что Анжело никогда, не слышал о нем. Однако он не проявил ни уважения, ни любопытства. Было ли это нарочитым стремлением показать Мегрэ, что его популярность не производит на молодого человека впечатления? Или это было просто отсутствием любопытства, непритворным равнодушием представителя нового поколения?По взглядам, которые бросал на него молодой следователь, Мегрэ решил, что, возможно, это просто юношеская застенчивость или известная деликатность. И это смущало его еще больше, чем равнодушие.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3