Ты не можешь его помнить.
— Да что ты! Я даже помню, что он был весь в черном.
— Тебе так показалось. Ведь уже темнело.
Сначала один полисмен, а за ним другой ворвались в лавку, даже не взглянув на тело Чезаре Рико. Джулия сидела на стуле за левым прилавком, скрестив руки на раздувшемся животе.
— Куда он побежал?
— Туда…
Она показала на дверь в глубине лавки, выходившую во двор. Семья Рико жила в очень старом квартале. За домами тянулись дворы со множеством закоулков, где торговцы ставили тележки, а у одного из соседских лавочников даже была там конюшня.
Кто вызвал по телефону «скорую помощь»? Никто этого так и не узнал. Прибыла санитарная машина. Эдди видел, как она свернула на их улицу и резко затормозила перед домом. Двое в белых халатах выскочили на тротуар, и только тогда на пороге появилась мать и кинулась к телу мужа.
Полисмены прочесывали весь квартал. Раз десять они пробегали через лавку. Задние дворы имели не меньше двух или трех выходов.
Прошло много лет, прежде чем Эдди узнал всю правду. Человек, за которым гнались, вовсе не удрал тогда через дворы. Когда он вбежал в лавку, люк от погреба был открыт. Джулия, узнав беглеца, знаком показала ему на погреб, затем опустила крышку и на это место поставила свой стул. Никто из полисменов об этом не догадался.
— Я не могла броситься к вашему бедному отцу! — неизменно заканчивала она свой рассказ.
Ее объяснение всем казалось естественным. Все соседи считали, что так и следовало поступить.
Тот парень оказался поляком, носившим странное имя. В ту пору он едва говорил по-английски. Долгие годы потом о нем ничего не было слышно.
Когда они снова увидели его, это был уже солидный, представительный человек, должно быть крупный босс, и звали его Сид Кубик. В его руках были сосредоточены ставки на бегах не только в Бруклине, но и в нижней части Манхаттана и даже в Гринич-Вилледже. Эдди стал работать на него.
После смерти мужа Джулии пришлось расстаться со старой лавкой и купить по соседству другую, где торговали конфетами и содовой водой. Ведь не женское это дело — таскать ящики с фруктами и корзины с овощами!
Сид Кубик, проходя мимо, частенько заглядывал к ней. Он называл ее мамаша Джулия, смешно произнося эти слова.
Братья, сидя в машине, молчали. Эдди заметил вдалеке на пляже красное пятно. Это была женщина в ярко-красном купальнике. Она шла медленно, время от времени наклоняясь, должно быть, собирала ракушки. До них она дойдет еще нескоро.
Одно обстоятельство не давало Эдди покоя. Дело Кармине имело полугодовую давность. Через четыре дня после убийства у «Эль Чарро» был устранен единственный свидетель. При таком положении маловероятно, чтобы какой-нибудь прокурор полез на рожон и отважился атаковать Организацию.
Прежде чем развернуть следствие, нужно подготовить хорошие зацепки, свидетельства, на которые можно было бы опереться. Шли недели, месяцы, а о деле ничего не было слышно. Большое жюри занималось им без энтузиазма, скорее, для успокоения жителей.
Эдди знал, что брат думает о том же.
— Кто-то проговорился? — прошептал он, повернув голову к Джино.
— Точно мне узнать не удалось. Ходят всякие слухи.
Особенно много об этом стали говорить последние две недели. В барах появились какие-то новые лица, а О'Мэлли повсюду ходит и ухмыляется с довольным видом, будто собирается преподнести какую-то новость. Ты даже не представляешь, сколько людей спрашивали у меня как бы мимоходом: «Какие известия от Тони?» У меня впечатление, что некоторые даже избегают показываться со мной на людях. А случается, что спрашивают и так:
«Значит, Тони устроился? Верно, что он удачно женился?» Потом мне было приказано отправиться в Сан-Диего и там обосноваться.
— Почему тебе пришло в голову приехать ко мне?
Джино как-то странно посмотрел на брата, будто не доверяя ему, так же как и всем другим.
— Из-за Тони.
— Объясни.
— Если его найдут, ему будет крышка.
— Ты думаешь? — с сомнением пробормотал Эдди.
— Они не станут больше волынить, как с Розенбергом.
И вообще, как правило, совсем нежелательно, чтобы кто-нибудь выходил из Организации.
Эдди, черт возьми, и сам это знал, но отгонял от себя неприятную мысль.
— Тони причастен к последнему делу, которым сейчас занимается прокурор. Вот они и считают, что, если полиция его хорошенько прижмет, возможно, он и заговорит.
— И ты так думаешь?
Джино сплюнул через окно машины в горячий песок.
— Не исключено, — помолчав, сказал он.
Затем процедил сквозь зубы:
— Ведь Тони влюблен.
И после небольшой паузы добавил:
— Говорят, его жена беременна.
Последнее слово он произнес с явным отвращением.
— Ты и вправду не знаешь, где он?
— Если бы знал, я к нему поехал бы.
Эдди не решился спросить зачем. Хоть они и были братьями, между ними и над ними стояла Организация, о которой они осмеливались упомянуть лишь намеками.
— Где же он мог укрыться?
— В Канаде, в Мексике, в Южной Америке. Не важно где. Важно выждать, пока все затихнет.
Джино заговорил другим тоном, будто это были мысли вслух.
— Я подумал, что ты более свободен в своих действиях, чем я. У тебя много знакомых. Ты в деле не замешан.
Может быть, тебе удастся выяснить, где он скрывается, и помочь ему куда-нибудь уехать?
— Деньги у него есть?
— Ты прекрасно знаешь, что у него их никогда не было.
Теперь женщина в красном была от них уже на расстоянии трехсот метров. Эдди включил зажигание, нажал на акселератор и дал задний ход. Машина пошла по песку между дюн.
— Где твой багаж?
— У меня только чемодан. В камере хранения на автобусной станции.
Имущество Джино всегда умещалось в одном чемодане. С тех пор, как он семнадцатилетним юношей покинул материнский дом, у него никогда не было постоянного жилья. Он ютился в меблирашках, месяц тут, две недели там, и найти его или передать письмо можно было только в баре, хоть он и в рот не брал ни пива, ни вина.
Снова молчание. Джино так и не зажег сигареты. Эдди даже усомнился, видел ли он когда-нибудь, что тот курит.
— Лучше нам свернуть с автострады, — не без смущения произнес старший брат. И добавил:
— Сюда приехал Джо.
Братья понимали друг друга с полуслова. Очевидно, Джо решили услать подальше, как и Джино. Не впервые к Эдди присылали каких-то людей на несколько дней или недель.
Но затем ли он только прибыл, чтобы здесь отсидеться? Для этого были десятки мест, а устроили его именно у одного из братьев Рико.
— Он мне не нравится, — прошептал Эдди.
Брат пожал плечами. Они ехали по дороге, параллельной автостраде, и, когда пошли пустынные места, Джино вдруг сказал:
— Высади меня здесь.
— Как же ты доберешься?
— Автостопом.
Эдди это устраивало, но он не подал виду.
— Ты, конечно, не станешь ввязываться в дела Тони?
— Почему же? Сделаю для него все, что смогу.
Джино этому явно не поверил. Он открыл дверцу и, не протягивая брату руки, помахал ему, бросив на прощание:
— Пока!
Эдди чувствовал себя неловко. Помедлив, он поехал дальше, не оборачиваясь и следя в зеркальце за постепенно уменьшающейся фигурой брата.
Он сказал мисс ван Несс, что едет в клуб «Фламинго».
Если Бостон Фил звонил из Майами, она ему, конечно, это передала и тот уже соединился с клубом. От этой мысли ему стало не по себе. Правда, он свободен в своих действиях и легко мог по дороге кого-нибудь встретить или где-нибудь задержаться. Наконец, могла испортиться машина. И все же его отлучка была сейчас некстати.
Он стал набирать скорость, снова выехал на автостраду и около двенадцати часов остановился перед зданием «Фламинго», на котором красовалась вывеска:
КОКТЕЙЛИ — РЕСТОРАН — ДАНСИНГ
Перед входом стояли три-четыре автомашины. За неимением лучшего места он поставил свою лишь наполовину в тень, толкнул дверь и очутился в баре, где благодаря кондиционированному воздуху было прохладно.
— Хелло, Тедди!
— Хелло, мистер Рико!
— Пэт на месте?
— Хозяин у себя в кабинете.
Сначала нужно было пройти зал, со стенами, разрисованными розовыми фламинго, где метрдотель обслуживал сидящих за столиками клиентов, затем гостиную с красными бархатными креслами. В глубине виднелась дверь с надписью: «Кабинет директора».
Пэт Мак-Джи сразу поднялся и протянул Эдди большую и сильную руку.
— Как дела?
— Все в порядке?
— Тебе только что звонили.
— Фил?
— Он самый. Из Майами. Вот его номер. Он ждет твоего звонка.
— Он ничего не сказал?
Эдди подозрительно посмотрел на Мак-Джи. Ерунда!
Фил не из тех, кто станет откровенничать с хозяином «Фламинго».
Между тем Мак-Джи снял трубку и минуты через две передал ее Эдди со словами:
— Он остановился в «Эксельсиоре». Кажется, он там не один.
На другом конце провода раздался неприятный голос Фила:
— Алло! Это ты, Эдди?
Эдди бывал в роскошных апартаментах отеля «Эксельсиор». Фил всегда занимал номер «люкс», любил принимать там гостей и собственноручно приготовлять им коктейли. Он был знаком со многими журналистами, с людьми разных кругов — актерами, профессиональными спортсменами. У него можно было встретить даже нефтяных магнатов из Техаса.
— Пришлось завернуть в гараж. Моя машина…
Фил перебил его:
— Приехал Сид.
Отвечать было нечего. Эдди ждал. В номере Фила были люди: оттуда смутно доносился гул разговора.
— На двенадцатичасовой самолет ты уже опоздал. Вылетишь в два тридцать.
— Значит, я должен приехать?
— Я сказал это достаточно ясно.
— Прошу прощения. Просто хотелось уточнить.
Он говорил тоном клерка, стоящего перед директором, который сейчас потребует на проверку счета. Присутствие Мак-Джи стесняло его. Не хотелось, чтобы тот видел его унижение. Ведь здесь, в своем секторе, он был главным.
Это он отдавал приказания Мак-Джи.
— Парень приехал?
— Я устроил его в магазине.
— До скорой встречи!
Фил повесил трубку.
— Всегда так, — заметил Мак-Джи. — Считает, что он пуп земли.
— Да, ничего не скажешь.
— Хотите посмотреть счета за неделю?
— Сегодня некогда. Нужно ехать в Майами.
— Я догадался. Говорят, туда приехал Сид.
Удивительно, с какой неслыханной быстротой все становилось известным. Впрочем, Мак-Джи был всего лишь владельцем придорожного бара, где стояло несколько игорных автоматов и при случае можно было сыграть партию в кости или поставить на лошадь.
Два раза в неделю Эдди объезжал свой сектор и собирал доходы. Что касается ставок, то мисс ван Несс передавала их по телефону прямо в Майами.
Все, что он получал, шло, конечно, не ему одному.
Львиную долю приходилось отсылать боссам покрупнее, но и у него оставалось достаточно, чтобы жить с полным комфортом, как он всегда мечтал.
Нет, он не был видным бизнесменом. О нем не писали в газетах, и его имя редко упоминалось в барах Нью-Йорка, Нью-Джерси или Чикаго. Но в своем округе он занимал определенное положение, и не было ни одного ночного клуба, где бы ему безоговорочно не платили установленной дани.
Никто не рискнул бы водить его за нос. Эдди слишком хорошо разбирался в бухгалтерии. Он никогда не выходил из себя и не прибегал к угрозам. Напротив, говорил очень спокойно, лаконично, и все понимали его с полуслова.
В сущности, он обращался с людьми примерно так, как Фил обращался с ним, и некоторые за его спиной даже поговаривали, что он ему подражает.
— Рюмку мартини?
— Нет, нужно еще заехать домой переодеться.
Случалось, что в большую жару он менял костюм и белье два раза в день. Не потому ли, что и Фил делал то же самое?
Эдди нечаянно почесал щеку, и родинка снова стала кровоточить. Правда, крови было совсем мало, но он уже с беспокойством посмотрел на носовой платок.
— Это правда, что в «Самоа» опять действует рулетка? — спросил Мак-Джи.
— Изредка. По настоянию клиентов.
— С Гарретом это согласовано?
— С условием, что не будет жалоб.
— Я тоже хотел бы…
— Нет, только не здесь! Здесь слишком на виду, слишком близко от города. Это опасно.
Шериф Гаррет был одним из его друзей. Иногда они вместе обедали. У Гаррета было достаточно оснований ни в чем ему не отказывать. Но действовать приходилось тонко. Этого не хотели понять такие люди, как Мак-Джи, они готовы были перегнуть палку.
— Прощай! Встретимся дня через два-три.
— Привет Филу! Вот уже пять лет, как он сюда не заглядывал.
Эдди сел в машину, думая о том, заметил ли Пэт его озабоченность. Сначала он заехал в магазин, чтобы предупредить, что вернется завтра или послезавтра. Знала ли что-нибудь мисс ван Несс? Ведь не сам он ее выбирал, ее прислали сверху. Джо в белом фартуке обслуживал покупательницу, и видно было, что он находит это забавным.
Он подмигнул Эдди, но Рико покоробила такая фамильярность.
— Поглядывай за ним! — посоветовал он Анджело. Он очень доверял старику.
— Можете на меня положиться, хозяин.
Старшие девочки еще не пришли из школы завтракать.
Поджидавшая мужа Эллис сразу поняла, что есть новости.
— Ты переоденешься?
— Да. Приготовь мне чемодан.
— Едешь в Майами?
— Придется.
— Надолго?
— Еще не знаю.
Он не решился ей сказать, что видел Джино, хотя и был уверен, что жена его не подведет. Она была не из тех женщин, которые треплют языком. Если он почти не посвящал ее в свои дела, то только потому, что это его стесняло бы. Эллис, без сомнения, догадывалась, чем он занимается. Но Эдди предпочитал избегать лишних подробностей. Ему хотелось, чтобы его дом, его семья были подальше от круга его деловых интересов.
Он очень любил Эллис и особенно ценил, что она любит его таким, каков он есть.
— Ты позвонишь?
— Позвоню сегодня же вечером.
Когда Эдди уезжал, он звонил домой ежедневно, а иногда и по два раза в день. Расспрашивал о детях, обо всех новостях. Ему было необходимо чувствовать, что дом стоит на месте со всем, что в нем есть.
— Возьмешь белый смокинг?
— На всякий случай положи. Вдруг понадобится.
— Три костюма?
Она не впервые снаряжала его.
— У тебя на щеке кровь.
— Да, я знаю.
Перед отъездом он еще раз приложил к родинке квасцы, потом пошел поцеловать спавшую после завтрака Бэби. «Когда же, наконец, она заговорит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16