Роберт Силверберг
Скрытый талант


Рассказы Ц 48

Роберт Силверберг
Скрытый талант

Космопорт на Мондарране-4 был довольно маленький, какой и следовало ожидать от третьеразрядной захолустной планеты. В пустом багажном отделении Ригор Дэвидсон захватил свой чемодан и вскоре очутился на пыльной улице, залитой полуденным зноем.
Солнце типа G стояло высоко в зените. Взору открывалась грязная извилистая дорога, ведущая из космопорта в небольшую деревушку. Она почему-то именовалась городом и располагалась примерно в тысяче метров от порта.
Никто его не приветствовал. «Впечатляющая встреча», – только и подумал Дэвидсон, шагая по дороге в деревню, где ему суждено было провести ближайшие Пять лет, если, конечно, он выживет.
Пройдя с полсотни шагов, он услышал, что за ним кто-то идет.
Обернувшись, он увидел загорелого подростка, бодро шагавшего следом. Лет мальчишке было около одиннадцати, одежда его состояла из блестящих коротких шорт. Казалось, он куда-то спешил.
– Эй, паренек! – позвал Дэвидсон.
Мальчик замедлил шаг, вопросительно взглянул на него, а затем и совсем остановился.
– Только что приземлились? Я видел ваш корабль!
Дэвидсон усмехнулся.
– Да, только что. Куда спешим?
– Ведьма! – выпалил паренек. – Представление сейчас начнется, я не хочу опоздать и вам не советую. Скорее, прибавьте шагу!
– Что за представление? – Дэвидсон весь внутренне напрягся.
– Они жгут ведьму, – отчетливо, по слогам, словно объяснял идиоту, ответил мальчик. – Быстрее, если не хотите опоздать, а если вам не интересно, то не задерживайте меня.
Дэвидсон зашагал быстрее, едва поспевая за мальчишкой, который в нетерпении продолжал поторапливать и его. Пыль, поднятая их ногами, клубилась следом.
«Ведьма на костре – как вам это нравится?» – Дэвидсон содрогнулся при одной мысли об этом и с тоской подумал, что, скорее всего. Фонд Эспера послал его на верную смерть.
Фонд Эспера действовал незаметно, но эффективно. Они нашли Дэвидсона, обучили его, развили его огромный потенциал телекинетических сил. А сейчас забросили его сюда для того, чтобы он научился НЕ пользоваться своей огромной мощью.
Все это объяснил Ллойд Кечни, его личный инструктор. Кечни был худощавым, подвижным мужчиной средних лет с ярко горящими глазами и нависшими над ними густыми бровями. Он работал с Дэвидсоном целых восемь лет.
– Ты чертовки способный телекинетик, – говаривал Кечни. – Фонд уже не в состоянии чему-либо тебя научить. Через несколько лет ты будешь само совершенство.
– Через несколько лет? Я думал…
– Ты лучший в своем роде, – отвечал Кечни. – Ты используешь свои телекинетические силы почти подсознательно, не задумываясь, – для тебя это так же естественно, как дышать воздухом. Но ты не умеешь их сдерживать.
Когда-нибудь тебе придется об этом пожалеть. Надо научиться полностью держать под контролем свои импульсы. – Кечни наклонился ближе: – Ри, мы решили так: либо пан, либо пропал – ты не первый, с кем мы так поступаем.
Мы пошлем тебя на планету, где представления не имеют о телекинезе. Ты будешь ВЫНУЖДЕН скрывать свое могущество, иначе будешь сожжен на костре или закидан камнями за волшебство.
– А не могу ли я остаться на Земле и научиться этому здесь? – с надеждой спросил Дэвидсон.
– Не-е. Это было бы слишком легко. На внеземных колониях ты будешь в отчаянном положении: либо все, либо ничего – вот что тебя там ждет.
Дэвидсон отправился в путь следующим же кораблем. И сейчас, на Мондарране-4, ему предстояло или научиться, или…
– Откуда вы прилетели? – прервал тишину его спутник. – Вы здесь будете находиться как колонист?
– Некоторое время. Я прибыл с Дариака-3. – Ему не хотелось, чтобы кто-то знал его как самого что ни на есть настоящего землянина. Дариак-3 известен как мир, которому неведомы телекинетические силы. Если его заподозрят в том, что он эспер, это может стоить жизни.
– Дариак-3. Ну и как там – хорошо?
– Не слишком. Уж больно часто идут дожди.
Внезапно горизонт озарила блестящая вспышка – впереди, над самой деревушкой, на краткий миг осветив тусклое полуденное небо подобно молнии.
– Ах ты черт! Ну вот, опять опоздал, – разочарованно протянул мальчуган. – Нам надо было идти быстрее.
– Опоздали? – Дэвидсону немного полегчало. Он облизнул пересохшие губы.
– Да, похоже, что представление уже позади.
– А там было на что посмотреть! Особенно когда это настоящие колдуны и перед смертью на костре они проделывают разные там штучки – мороз по коже дерет!
«МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ», – хмуро подумал Дэвидсон и промолчал.
Они замедлили шаг, и вот наконец показалась деревня. Дэвидсон мог уже различить ближайшие строения и ходивших по улицам людей. Сверху нещадно палило солнце.
Когда они почти подошли к деревушке, из-за поворота показалась фигура нищего оборванца, еле переставлявшего ноги по дорожной пыли.
– Хэлло, Немой Джо! – бодро окрикнул его паренек.
Незнакомец в ответ лишь пробурчал что-то нечленораздельное и продолжал идти. Он был высоким и худым, с небритым подбородком, в мокасинах и потрепанной кожаной рубахе. Проходя мимо Дэвидсона, нищий остановился и посмотрел ему в лицо колючими хитрыми глазами. Улыбнувшись, он обнажил два ряда желтых зубов.
– Не найдется ли медяка для бедного человека, приятель? – спросил Джо глухим бесцветным голосом.
Дэвидсон пошарил в своих карманах и выудил маленькую монетку. Мальчик посмотрел на него с явным неодобрением, но все же передал деньги нищему.
– Всего вам наилучшего, мистер, – поблагодарил оборванец и вновь заковылял по дороге. Пройдя несколько шагов, он остановился и, повернувшись, сказал: – Жаль, что вы опоздали к костру, мистер. Зрелище было потрясающее.
Городок, по существу, состоял из маленьких двухэтажных хижин, разбросанных вокруг центральной площади. В центре ее возвышался крепкий стальной столб, у основания которого, к своему великому ужасу и отвращению, Дэвидсон увидел черную, еще дымящуюся массу. Вздрогнув, он отвел взгляд в сторону.
– Что с вами, мистер? – с ноткой презрения в голосе спросил мальчик. – Разве на Дариаке-3 не сжигают на костре ведьм и колдунов?
– Не слишком часто, – ответил Дэвидсон. Он вдруг обнаружил, что пальцы рук у него дрожат, и поспешил спрятать руки в карманы.
Он подумал о Кечни, который сейчас в полном комфорте и спокойствии находится на Земле. Сам же он обречен на пятилетнее пребывание в этом средневековом диком кошмаре, имя которому – Мондарран-4. Похоже на тюремный срок.
Нет, пожалуй, еще хуже. В тюрьме не надо ни о чем думать, там никаких забот. Отработал день в каменоломнях – и получаешь миску похлебки и возможность спать ночью.
Здесь все по-другому. Дэвидсон едва подавил готовое слететь с его губ проклятие. Постоянно нужно быть начеку, подавлять в себе импульсы, позывы использовать свои телекинетические силы – иначе жизнь его бесславно окончится на том железном столбе, который ему довелось увидеть пару минут назад.
Он усмехнулся. «КЕЧНИ ЗНАЕТ СВОЕ ДЕЛО, – невольно восхитился про себя Дэвидсон. – ЕСЛИ Я ВЫЖИВУ ЗДЕСЬ, ТО СМОГУ ВЫЖИТЬ В ЛЮБОМ ДРУГОМ МЕСТЕ, ПРИ ЛЮБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ».
Расправив плечи, с улыбкой на губах, он твердым шагом направился к центру городка.
Навстречу ему шагнул добродушно улыбающийся высокий мужчина с лицом, загорелым до черноты.
– Хэлло, незнакомец. Моя фамилия Домарк. – Я – мэр этого города.
Кажется, вы здесь новичок?
Дэвидсон утвердительно кивнул.
– Я только что с Дариака-3. Хочу здесь попытать счастья.
– Добро пожаловать, дружище, – голос Домарка звучал очень приятно. – Жаль, что вы опоздали на наше маленькое утреннее шоу.
– Да, в самом деле жаль, – выдавил из себя Дэвидсон. – А что, у вас тут много хлопот с ведьмами и колдунами?
Лицо Домарка помрачнело.
– Да, всякое бывает. Случается, кто-то выкидывает разные там штучки. Но мы таких быстро отправляем к их праотцам на небо. Разная нечисть нам тут не нужна, приятель.
– Вас можно понять…
– Вот недавно один парень с Ланаргона-7 работал у нас пчеловодом.
Парень хороший во всех отношениях – молодой, с головой на плечах. Все поглядывал на мою дочь. Нам всем он нравился. Никто не мог про него подумать, что он… хмм… неправильный человек.
– Колдун?
– Ну да, конечно. Целый улей пчел накинулся на него и принялся нещадно жалить. А он, что ты думаешь? Так весело посмотрел на них, и тут из кончиков пальцев его рук появился самый настоящий огонь! – Домарк тряхнул головой, увлеченный воспоминаниями. – Всех пчел сжег дотла… Даже не сопротивлялся, когда мы его вздернули на суку.
– Вздернули? Почему не сожгли?
– Этих ребят, имеющих дело с огнем, бесполезно жечь. Мы их сразу же вешаем.
«ОДИН ИЗ ЛЮДЕЙ КЕЧНИ, ВОЗМОЖНО, – подумал Дэвидсон. – ПИРОТИК,ТРЕНИРОВАВШИЙ ЗДЕСЬ СВОИ СИЛЫ. ДОЛГО НЕ ПРОДЕРЖАЛСЯ».
Секунду он пожевал нижнюю губу.
– Где здесь можно остановиться? Снять комнату или что-нибудь в этом роде?
Комната нашлась в доме семьи Райнхарт, на маленькой ферме в десяти минутах ходьбы от центра деревни, где было вывешено объявление о найме рабочей силы на летний сезон.
Он вселился в тот же вечер, распаковал свой объемистый чемодан и повесил скромные пожитки в шкаф. Затем спустился вниз к хозяевам.
Семья состояла из пяти человек. Сам Райнхарт был лысеющим мужчиной пятидесяти или около того лет, с добродушным лицом, покрытым густым загаром, который приобретается в течение длительных лет работы под открытым небом. Его жена, женщина внушительных размеров, носила старомодный передник. Она имела сочный мужской баритон и излучала простоту и гостеприимство деревенского дома. Это был образец семьи, который давно уже не существовал на столь искушенной планете, как Земля.
У них было трое детей: Джани – длинноногая, стройная девица лет семнадцати, Бо – хмурый, мускулистый восемнадцатилетний подросток и Бастер – коротышка одиннадцати лет от роду. Счастливое семейство, подумал Дэвидсон.
Он вышел из комнаты – с трудом заставив себя открыть и закрыть дверь рукой – и начал спускаться по лестнице. На четвертой ступеньке Дэвидсон поскользнулся, и, чтобы сохранить равновесие, ему пришлось мгновенно применить свои силы. Стоя, он так и проехался по лестнице вопреки законам гравитации. Когда до Дэвидсона дошло, что он натворил, на лбу у него выступила испарина.
НИКТО НЕ ВИДЕЛ. Никто ничего не видел НА ЭТОТ РАЗ.
Но сколько еще раз он так ошибется?
Минуту-другую Дэвидсон подождал, пока кровь отхлынет от щек, станет нормальным дыхание, и лишь затем вошел в комнату хозяев. Все Райнхарты были в сборе.
Джани бросила на него равнодушный взгляд и сказала, обращаясь ко всем присутствующим:
– Ужин готов.
Дэвидсон уселся. Райнхарт, как глава семьи, прочитал короткую молитву за здравие, замолвив слово и о Дэвидсоне, как о новом работнике в их семье. Затем в дверях появилась Джани с подносом в руках, на котором была большая чашка дымящегося супа.
– Пальчики оближете, – пообещала она.
Бо и Бастер подвинулись, чтобы дать ей возможность поставить поднос на стол. Он уже коснулся стола, когда случилось ЭТО. Дэвидсон видел все с самого начала и от сознания своего бессилия до крови прикусил нижнюю губу.
Чашка стала скользить к краю подноса. Он смотрел, и все ему виделось словно в замедленной съемке. Шипящие капли скатывались с края подноса и невыносимо медленно капали на его правую обнаженную руку.
Слезы боли проступили на его глазах, и он не знал, что было для него больнее – шипящие раскаленные капли на руке или сознание своего собственного полного бессилия – ведь он мог отшвырнуть поднос к самой стене, не пошевелив даже пальцем!
Джани высвободила поднос из рук и тут же под несла их ко рту:
– О боже, Ри, я этого не хотела! Сильно больно?
– Ничего, как-нибудь переживу. Не бери в голову.
Он обмакнул остатки супа со стола салфеткой. Боль понемногу стала утихать.
«КЕЧНИ, КЕЧНИ, ОТПРАВИЛ ТЫ МЕНЯ НЕ НА КАКОЙ-НИБУДЬ ПИКНИК!»
Райнхарт-старший дал ему работу в поле.
Основной сельхозкультурой на Мондарране-4 были так называемые длинные бобы, стручки которых местные обитатели поглощали в неумеренных количествах. Их мололи, как пшеницу, хотя это было и не единственная от них польза. Под жарким солнцем Мондаррана урожай созревал три раза в год.
Райнхарты владели маленькой фермой, размером около десяти акров, на склоне холма близ небольшого мутного озерка. Подходило время второго урожая, а это означало, что не за горами работа по сбору стручков с низкорослого кустарника.
– Нагибаешься и дергаешь вот так, – терпеливо объяснял Райнхарт Дэвидсону. – Затем оборачиваешься назад и кладешь стручки в корзину.
Райнхарт укрепил корзину за плечами Дэвидсона, надел свою собственную сбрую, и они вместе приступили к работе. День выдался особенно жарким. На этой чертовой планете вечно царит полдень. Дэвидсон сплюнул на землю.
Сизокрылые мухи назойливо вились около низких кустов с бобами. Дэвидсон изо всех сил старался поспевать за Райнхартом, но уже на следующей грядке отстал от него на добрых десять футов.
Работа была тяжелой. Дэвидсон чувствовал, как руки его немеют, покрываясь потом. От соприкосновения с грубой шелухой плода раздражалась кожа рук, спину ломило от тяжести корзины и от постоянных наклонов. Вниз, вверх, вниз… и так до бесконечности.
До боли сжав челюсти, Дэвидсон с трудом заставлял себя идти дальше.
Соленые ручьи пота стекали с лица за ворот рубахи. Одежда почти вся намокла от пота. Вот и конец грядки. Разогнув спину, Дэвидсон увидел, что Райнхарт стоит рядом, упираясь руками в бока, как ни в чем не бывало. На его лице не было даже намека на усталость. Он широко улыбнулся.
– Ну, как работенка, Ри? Тяжеловата?
Не в состоянии что-либо ответить, Дэвидсон лишь кивнул головой.
– Не огорчайся. Через пару недель втянешься. Все городские ребята сначала вот так помирают, а потом – ничего…
Дэвидсон обтер рукой лоб.
– Никогда бы не подумал, что собирать бобы так тяжко.
– Работа в самом деле нелегкая, я этого не отрицаю, – сказал Райнхарт, ободряюще похлопав Дэвидсона по спине.
1 2 3