Клиффорд САЙМАК
ЗЕЛЕНЫЙ МАЛЬЧИК С ПАЛЬЧИК


После ленча я вернулся в контору, устроился поудобней, закинув ноги
на стол, и принялся усердно думать над тем, как отвадить пса, который
растаскивал мусор у меня из бака.
Вот уже несколько месяцев, как я воевал с этой животиной, и был готов
прибегнуть к крайним мерам.
Я загородил мусорный бак тяжелыми бетонными плитами так, чтобы пес не
мог его опрокинуть. Но кобель был здоровый: поднявшись на задние лапы, он
вставал на бак и легко выгребал из него мусор. Я уже подумывал: не
поставить ли небольшой лисий капкан, чтобы, когда пес сунет морду в бак,
ему прищемило нос? Однако если так сделать, то как пить дать в
какой-нибудь четверг утром забуду убрать капкан, и вместо собаки в него
попадет мусорщик.
Я даже, хотя и не всерьез, подумывал провести к баку электропроводку,
чтобы пса стукнуло разок током. Но, во-первых, я не знал, как эта проводка
подводится, а потом, если и соображу, то десять шансов против одного, что
бедняга не только испугается, он будет просто убит током, а убивать пса
мне не хотелось.
Понимаете ли, я люблю всех собак. Это, конечно, не значит, что я
должен любить их всех без разбора, не так ли? И если бы вам пришлось
каждое утро вновь собирать мусор, то вы бы разозлились на этого остолопа
не меньше моего.
Пока я размышлял над тем, нельзя ли в какой-нибудь особо аппетитный
кусок выброшенных продуктов подсыпать чего-нибудь такого, от чего пес
заболел бы, но не умер, зазвонил телефон.
Звонил Пит Скиннер из Экорн-риджа.
- Вы не могли бы сейчас приехать ко мне? - спросил он.
- Мог бы, - ответил я. - Что у вас хорошего?
- Яма на сороковом участке.
- Выгребная?
- Нет. Похоже, кто-то ее выкопал и всю землю увез.
- Кто бы это мог сделать, Пит?
- Откуда я знаю? Но это еще не все? Возле ямы оставлена куча песка.
- Нет. Вы же прекрасно знаете, - заметил Пит, - что на участке нет
песчаной почвы. Все, что есть у меня, так это чернозем.
- Хорошо, сейчас приеду, - сказал я и повесил трубку.
Мне, как окружному агенту по развитию сельского хозяйства, приходится
выслушивать много всяких вздорных звонков, но этот превзошел все
остальные. Чума у свиней, кукурузная совка, черви на плодовых деревьях,
рекордные удои молока - все они относились к моей компетенции. Но яма на
сороковом участке?! Извините!
Но мне все-таки сдается, что раз Пит позвонил именно нам в контору, а
не кому-нибудь другому, то это следует принять как комплимент. Когда ты
работаешь окружным агентом пятнадцать лет, то многие фермеры начинают
верить в тебя и часть их, подобно Питу, считает, что ты можешь разрешить
любое затруднение. А я, признаться, страсть как люблю похвалу, не в пример
другим. Чего я не люблю, так это головную боль, которая приходит вместе со
всякими затруднениями.
И я поехал к Скиннеру.
Его жена сказала, что он на сороковом участке, так что я направился
туда и застал, кроме Пита, еще несколько соседей. Все они разглядывали яму
и высказывали массу глупых предположений. Мне никогда до этого не
доводилось видеть более озабоченном толпы людей.
Яма - почти идеальный конус - была диаметром не менее семи футов, а в
глубину - почти десять, и совсем не походила на яму, которую копали
лопатой и киркой: ее стенки были срезаны гладко, как фрезой, однако земля
не была примята, как это обязательно случилось бы, будь для этого
использована какая-нибудь машина.
Рядом с ямой лежала куча песка. Глядя на нее, я подумал, что если
весь этот песок сгрести в яму, то он заполнил бы ее тютелька в тютельку.
Песок был самый белый из всех, какие мне только доводилось видеть: не
просто чистый, а абсолютно стерильный - словно его промывали по крупинке.
Я постоял немного, уставившись с другими на яму и кучу песка,
страстно желая, чтобы меня осенила какая-нибудь блестящая идея. Но увы,
ничего интересного в голову не приходило. Вот яма, а вот песок. Верхний
пахотный слой земли был мокрым, и на нем обязательно были бы видны следы
колес или чего другого, если бы эти следы были. Но в том-то и дело, что их
не было.
Я сказал Питу, что ему, быть может, лучше огородить все вокруг
колючей проволокой: вдруг шериф или еще кто из штата или университета
захочет взглянуть на эту штуку. Пит сказал, что мысль хорошая, и он это
сделает немедля.
Я вернулся на ферму Пита и попросил миссис Скиннер дать мне пару
банок. Одну из них я наполнил песком, а другую с большими
предосторожностями так, чтобы стенки ямы не осыпались, набил почвой из
ямы.
Тем временем Пит с двумя соседями нагрузил фургон столбами, мотками
колючей проволоки и привез их к яме.
Я помог разгрузить фургон, а затем поехал назад в контору.
Там меня уже ожидало три человека. Я передал своей секретарше Милли
банки и попросил ее послать их немедленно в почвоведческую лабораторию
сельскохозяйственного колледжа штата, после чего занялся приемом граждан.
Было уже далеко за полдень, когда в мой кабинет вошла Милли.
- Вам звонил банкир Стивенс и просил заехать к нему по пути к дому.
- Что от меня нужно этому жирному борову? - спросил я. - Он же не
фермер, а денег я у него не занимал.
- У него с цветами случилось что-то страшное, - сказала мне
секретарша. - Он прямо убит горем.
По дороге домой я завернул к Стивенсу. Банкир уже ждал меня на улице.
Вид у него был ужасный. Он повел меня за дом к большому цветнику,
представлявшему печальное зрелище. В саду не осталось ни одного живого
цветка. Все они погибли и, увядшие, валялись на грядках.
- От чего это могло произойти, Джон, - спросил Стивенс так, что его
слова и тон, какими они были сказаны, вызвали во мне жалость.
В конце концов, эти цветы многое значили в его жизни. Он выращивал их
из особых семян, все время нянчился с ними, и они у него были высший сорт.
- Возможно, их опрыскали каким-то химикатом, - заметил я.
Обойдя кругом сад, и пристально осмотрел увядшие цветы, но нигде не
заметил следов ожогов, обычно оставляемые химикатами.
Затем я увидел маленькие ямки - сперва только две, а затем, осмотрев
все вокруг, еще целую дюжину.
Диаметром в дюйм, ямки виднелись по всему саду, словно кто-то взял
черенок лопаты и понатыкал дыр по всему участку. Опустившись на колени, я
увидел, что ямки имели коническую форму - так образуются лунки, когда из
грядок выдергивают растения с толстыми корешками.
- Вы что, недавно пропалывали сорняки? - спросил я Стивенса.
- Да, но не такие крупные, - отвечал банкир. - Вы, Джо, знаете,
сколько сил и труда я вкладывал в эти цветы: поливал и разрыхлял землю,
опрыскивал, вносил точно установленное количество минеральных удобрений в
почву...
Я слушая вполуха и не мешая ему выговориться, тем временем подобрал
комочек земли и растер его пальцами. Это была совершенно высушенная земля,
она рассыпалась от малейшего прикосновения.
- Вы давно поливали эту грядку? - спросил я.
- Вчера вечером, - ответил Стивенс.
- А когда вы увидели, что ваши цветы погибли?
- Сегодня утром. Вчера вечером они были в хорошем состоянии, а
сегодня... - И его глаза быстро заморгали от слез.
Я попросил у него стеклянную банку и наполнил ее почвой.
- Пошлем в лабораторию и посмотрим, что с ней случилось, - сказал я
Стивенсу и, распрощавшись, ушел.
По дороге домой я увидел, как свора собак окружила что-то у ограды
перед моим домом - собаки, как известно, любят гонять кошек. Я припарковал
машину, взял черенок от старой мотыги и вышел на улицу спасти кота,
которого собаки, видимо, загнали под изгородь.
При виде меня собаки разбежались, и я стал искать бедного кота под
забором. Но там никого не оказалось, так что мое любопытство усилилось, и
мне захотелось понять, на кого же тогда собаки накинулись. Итак, я
продолжал поиски.
И нашел!
Оно лежало на земле под самыми нижними ветками живой изгороди, словно
сползло туда в поисках укрытия.
Я протянул руку и вытащил его наружу: какой-то сорняк футов пять
длиной, с очень странной корневой системой: восемь корней, каждый
диаметром с дюйм у основания. Корни не перевивались, как обычно у
растений, а были похожи на отростки по четыре в ряд на каждой стороне
растения. Я осмотрел их внимательно и увидел, что корни не были отломаны,
а имели тупые прочные кончики. Стебель у растения внизу был толщиной в
кулак. От него отходили четыре крупные ветки, покрытые толстыми прочными
мясистыми листьями, однако концы ветвей с фут длиной были голыми. На
верхушке имелось несколько мясистых завязей стручков. Самый крупный был
похож на небольшой кофейник.
Сидя на корточках, я разглядывал растение, но чем больше смотрел, тем
сильнее недоумевал. Мне, как окружному агенту по сельскому хозяйству,
следует хоть немного знать ботанику, но это растение ни на что из
виденного мною прежде не было похоже.
Я перетащил его через лужайку к сараю с инструментами и бросил там,
решив заняться им посерьезней завтра утром. Затем направился домой, чтобы
организовать ужин: поджарить бифштекс и приготовить тарелку зеленого
салата.
Поужинав и вымыв посуду, я заглянул в справочник по ботанике: нет ли
там каких-либо сведений, которые могли бы помочь определить, что это за
растение я нашел?
Однако в справочнике ничего такого не оказалось. Перед тем как лечь в
кровать, я взял карманный фонарик и вышел во двор, чтобы заглянуть в
сарай, возможно, рассчитывая, что сорняк окажется каким-то другим, чем я
его помню.
Открыв дверь сарая, я осветил фонариком то место, где бросил
растение, но его там не оказалось. В одном из дальних углов послышался
шелест листьев, и я направил луч света туда.
Мой сорняк переполз в угол и старался подняться - его ствол,
прижавшись к стене сарая, изогнулся так, как человек изгибает спину, когда
хочет подняться.
Стоя с раскрытым ртом и глядя, как сорняк старается выпрямиться и
встать, я в первый момент оцепенел от ужаса, а затем кинулся в угол сарая
и схватил топор.
Если бы тому удалось подняться, я, вероятно, изрубил бы его на куски.
Но пока я стоял с топором в руке, я понял, что растение не может встать. И
меня ничуть не удивило, когда оно свалилось на пол.
То, что я дальше сделал, было столь же неразумно и выполнено помимо
моей воли, как инстинктивное хватание за топор.
Я отыскал старую ванну и наполнил ее водой. Затем подобрал с пола
растение, почувствовав при этом, как оно начало извиваться, словно червь,
и сунул его корнями в воду. Потом перетащил ванну к стенке сарая так,
чтобы сорняк мог, держась за стенку, стоять прямо.
Вернувшись в дом, я перерыл два чулана, пока нашел кварцевую лампу,
которую купил несколько лет назад, чтобы подлечить свой артрит плечевого
сустава. Установив лампу, я направил свет на растение и, набрав полную
пригоршню земли, высыпал ее в ванну. Вот и все, что я мог, по своим
расчетам, сделать: дал растению воду, питание, искусственный свет. Я
боялся, что если придумаю еще что-нибудь, то могу навредить, ибо понятия
не имею, в каких условиях оно привыкло расти.
Но, кажется, все было правильно. Растение сразу же ожило и, пока я
суетился, похожий на кофейник стручок на его верхушке поворачивался
туда-сюда, следя за каждым моим шагом.
Некоторое время я наблюдал за ним, потом передвинул немного подальше
кварцевую лампу, чтобы она не обожгла ему листья, и вернулся в дом.
Вот тут-то я действительно перепугался не на шутку. Я грешным делом
испугался еще в сарае, но сейчас был просто потрясен. Перебирая в памяти
все заново, я начал понимать более четко, какого рода создание нашел под
изгородью. Помнится, что я еще не был готов к тому, чтобы сказать об этом
вслух, но, по всей вероятности, мой гость был разумным существом с другой
планеты.
Каким образом он сюда попал, думалось мне, и не он ли понаделал ямок
на цветочных клумбах у банкира Стивенса, и не связано ли все это с ямой на
сороковом участке Пита Скиннера?
Я посидел немного в раздумье, ибо не пойдешь ведь так просто шнырять
по чужому саду в полночь.
Но должен же я все выяснить!
Темным переулком я прошел на зады усадьбы Стивенса и полез в сад.
Прикрыв фонарик шляпой, я еще раз осмотрел лунки на загубленных цветочных
грядках. Меня не слишком удивило, что ямки встречаются группами по восемь
штук: четыре на каждой стороне - точно такие же лунки оставило бы
растение, находившееся в моем сарае, если его корнями воткнуть в землю.
Вернулся я к себе как раз вовремя, чтобы застать расшвыривающего
мусор пса за работой. Он засунул голову прямо в бак, и мне удалось
незаметно подкрасться. Учуяв меня, он попытался выпрыгнуть из бака, но еще
больше застрял в нем. Прежде чем ему удалось высвободиться, я наградил его
таким пинком в одно наиболее подходящее место, что, получив
соответствующее ускорение, пес, надо полагать, установил новый мировой
рекорд скорости среди собак.
Я подошел к сараю и открыл дверь. Ванна, полная мутной воды,
оставалась на месте, кварцевая лампа горела по-прежнему, но само растение
исчезло. Я оглядел сарай, но нигде его не увидел. Тогда я выдернул из
розетки шнур и направился к дому.
Сказать по правде, к почувствовал облегчение оттого, что мой гость
ушел. Но когда я завернул за угол дома, то увидел, что это не так -
растение стояло в оконном цветочном ящике, и герани, которые я выращивал
всю весну, безжизненно свисали по краям ящика.
Я стоял и смотрел на растение, и у меня было такое ощущение, будто
оно также смотрит на меня. И тут я подумал, что ему пришлось не только
пройти от сарая до дома, а потом взобраться в цветочный ящик на окне, но
надо было еще открыть запертую дверь сарая и запереть ее снова.
1 2 3 4