Ах, чудовища, никто ведь не умел так хорошо играть! Это вы изобрели
все игры - цифровые лото и каламбуры, фантасмагории и любовные игры.

Никто и никогда не говорил так о себе. Почти правдиво. Почти
убийственно правдиво. Склонившись над водой, почти отрекшись от всего.
Мир уже во тьме, и я не могу надеть ожерелье из ракушек. Не будет больше
прогалины. Ты не такой, как другие. Я под водой. Под водой.

А теперь кто-то ходит наверху и ненавидит воду, ненавидит зелень и не
понимает, не поймет никогда. Как я никогда не понимала.

Почти онемев
едва еще
слыша
зов.

Приди. Хоть раз.
Приди.


Шаг к Гоморре

Последние гости ушли. Только девушка в черном пуловере и красной юбке
не поднялась вместе с другими и все еще сидела в углу. Напилась, подума-
ла Шарлотта, вернувшись в комнату, хочет, наверно, остаться со мной нае-
дине, что-то мне рассказать, а я до смерти устала. Она заперла дверь,
возле которой упорно стояла, давая понять засидевшимся гостям, что путь
свободен, и взяла с комода до краев полную пепельницу, откуда уже сыпал-
ся пепел. В комнате - сдвинутые с места стулья, мятая салфетка на полу,
спертый воздух, беспорядок, разор после нашествия. Ей стало дурно. Она
все еще держала в руке горящую сигарету и пыталась воткнуть ее в кучу
окурков - сигарета задымилась. Шарлотта метнула взгляд на кресло в углу,
на свисающие волосы с рыжеватым отливом, на красную юбку, которая, как
широкая пелерина, ниспадала девушке на ноги и, охватив полукругом ее
ступни, ковер и кресло, сползала на пол. Шарлотта видела не столько саму
девушку, сколько все эти случайные и разрозненные красные тона в комна-
те: свет, который сочился сквозь красный абажур, и столбик мерцающей пы-
ли, ряд красных книжных корешков на полке позади лампы, броскую фланеле-
вую юбку и не столь броские волосы. Лишь на мгновение мир предстал та-
ким, каким ему уже никогда не быть, - один-единственный раз он оделся в
красное.
На этом фоне вдруг широко раскрылись глаза девушки - влажные, темные,
пьяные - и встретились с глазами женщины.
Шарлотта подумала: скажу ей, что плохо себя чувствую и должна поско-
рее лечь спать. Найти бы только верную вежливую фразу, чтобы убедить ее
уйти. Она должна уйти. Почему она не уходит? Я до смерти устала. Почему
гости не уходят вовремя? Ну почему эта девушка не ушла вместе с другими?
Однако момент был упущен. Шарлотта слишком долго стояла молча. Она
тихо шмыгнула на кухню, вытряхнула пепельницу, ополоснула лицо, смыла с
него этот долгий вечер, бесконечные улыбки, напряженное внимание - надо
ведь было глядеть в оба. В ее глазах запечатлелось: широкая юбка красно-
го цвета смерти, которому должна сопутствовать дробь барабана.
Начнет сейчас рассказывать мне какую-нибудь историю. Почему именно
мне? Осталась нарочно, чтобы со мной поговорить. Сидит без денег или не
может устроиться здесь, в Вене, приехала откуда-то с юга, словенка, по-
лусловенка из приграничья, в общем, из тех мест, имя ее тоже об этом
свидетельствует - Мара. Наверняка что-нибудь такое в этом роде, ка-
кая-нибудь просьба, душещипательная история, все равно какая, только
спать она мне не даст. В Вене она, конечно же, ужасно одинока или попала
в какую-то передрягу. Спросить Франца, что это за девушка, прямо завтра.
Завтра!
Шарлотта испугалась, перебрала в памяти все, что от нее требовалось:
завтра утром встретить Франца, поставить будильник, выглядеть свежей,
выспавшейся, производить приятное впечатление. Больше нельзя терять вре-
мя. Быстро наполнив два стакана минеральной водой, она понесла их в ком-
нату и один протянула девушке. Та молча выпила воду и, ставя стакан,
внезапно сказала:
- Значит, завтра он возвращается.
- Да, - ответила Шарлотта. И, слишком поздно почувствовав шпильку,
прибавила: - Кто? - Слишком поздно.
- Он часто уезжает. И вы подолгу бываете одна.
- Не часто, иногда. Вы же знаете.
- Вам хочется, чтобы я ушла?
- Нет, - сказала Шарлотта.
- У меня было такое чувство, что мужчина, который без конца болтал,
тоже с удовольствием бы остался.
- Нет, - сказала Шарлотта.
- У меня было такое чувство... - Мара скривила губы.
Шарлотта разозлилась, но отвечала все еще вежливо.
- Нет, конечно нет. - Она встала. - Пойду сварю кофе. А потом вызову
вам такси.
Вот она и нашла нужные слова и опять обрела почву под ногами. Все же
дала девчонке понять, что отправит ее восвояси, а ведь совсем не считала
себя способной на такое заявление.
Мара вскочила и схватила Шарлотту за руку.
- Нет, - воскликнула она. - Я этого не допущу. За нынешний вечер вы и
так уже набегались туда-сюда. Выпить кофе мы можем и где-нибудь в горо-
де. Давайте уйдем отсюда куда подальше. Я знаю один такой бар. Ну что,
пошли?
Шарлотта высвободила руку и, не ответив, взяла с вешалки плащи.
Она подтолкнула девушку к двери и почувствовала облегчение. На лест-
нице, где было темно и только на площадки падал слабый свет дворового
фонаря, к ней опять потянулась рука Мары и опять схватила ее за руку вы-
ше локтя. Шарлотта боялась, как бы девушка не упала, она одновременно
тащила и поддерживала ее, пока они не спустились во двор и не вышли из
ворот.
Францисканерплац лежал перед ними тихий-тихий, как деревенская пло-
щадь. Плеск фонтана, тихий-тихий. Хотелось вдыхать запахи лугов и лесов
и чтобы они были рядом, хотелось взглянуть на луну, на небо, которое
после шумного дня опять простерло свою гладкую ночную синеву. На Вай-
бурггассе не было ни души. Они быстро дошли до Кернтнерштрассе, и вдруг
Мара опять, точно пугливый ребенок, взяла Шарлотту за руку. Так, держась
за руки, они пошли еще быстрее, словно их кто-то преследовал. Мара пус-
тилась бегом, и под конец они бежали обе, как две школьницы, будто идти
шагом было просто невозможно. Звенели Марины браслеты, один из них впил-
ся Шарлотте в запястье, и боль еще подгоняла ее.
С чувством неуверенности озиралась Шарлотта в жарком и душно вестибю-
ле бара. Мара открыла перед нею дверь в зал. Здесь тоже все было крас-
ное. И стены, цвета адского пламени, и столы, и стулья, и лампы, кото-
рые, как огни светофоров, ждали, когда их сменит зеленый свет утра, а
пока что пытались удержать ночь и задержать людей в этой ночи, в дыму и
дурмане. Однако засилье красного в этом баре, поскольку оно возникло там
не случайно, не так поразило Шарлотту, как перед тем неожиданные красные
тона у нее дома, и даже приглушило то, первое впечатление - эта зияющая
красная пасть поглотила и волосы Мары, и ее широкую красную юбку.
Люди вяло пили и танцевали, и все же у Шарлотты было ощущение, что
она попала в какой-то круг ада, где ее будут жечь огнем и терзать еще
неведомыми пытками. Музыка, гул голосов были для нее мучительны, ведь
она без разрешения покинула свой мир и боялась, как бы ее не заметил
здесь и не узнал кто-нибудь из знакомых. Низко опустив голову, она прош-
ла следом за Марой к столу, который им указал кельнер, длинному столу,
за которым уже сидели двое мужчин в темных костюмах, а чуть подальше -
молодая пара, эти двое ни на миг не поднимали глаз и только тихонько ка-
сались друг друга кончиками пальцев. Вокруг все затопили танцующие и уже
напирали на стол, словно соскальзывая с палубы тонущего корабля; они то-
пали по полу так, будто хотели провалиться сквозь землю. Все плыло, ка-
чалось, курилось в красном свете, в шуме и гаме, все стремилось в безд-
ну, в тартарары...
Шарлотта заказала кофе и вино. Когда она снова подняла глаза, Мара
встала из-за стола и начала танцевать в метре от нее. Сперва казалось,
что она одна, но потом обнаружился и партнер - разгоряченный худой юнец,
наверное ученик или студент, он покачивал бедрами и дергал ногами, вре-
менами танцевал один, потом опять хватал Мару за руки или на миг обни-
мал, чтобы тут же снова оттолкнуть и позволить ей предаться собственным,
на ходу изобретаемым движениям. Мара обратила лицо к Шарлотте, крутану-
лась, отбросила назад волосы. Один раз она подскочила к Шарлотте совсем
близко и церемонно ей поклонилась.
- Ведь вы не против?
Шарлотта сухо кивнула, отвернулась и стала пить мелкими глотками. Она
не хотела раздражать девушку, наблюдая за ней. За ее стулом вырос ка-
кой-то мужчина, но она покачала головой. Она прилипла к стулу, и ее
вновь пересохший язык тоже плотно прилип к гортани. Ей хотелось встать и
потихоньку уйти, когда Мара отведет от нее взгляд. Но она не уходила по-
тому - это она осознала лишь позднее, - что Мара даже не притворялась,
будто танцует, чтобы танцевать, будто ей хочется здесь с кем-то танце-
вать или просто побыть в этом баре, развлечься. Ведь она поминутно пог-
лядывала в ее сторону, да и весь свой танец явно исполняла лишь ради то-
го, чтобы покрасоваться перед Шарлоттой. Она разрезала руками воздух, а
телом пространство, словно воду, она плавала и выставляла себя напоказ,
а Шарлотта, в конце концов побежденная, следила теперь за каждым ее дви-
жением еще и для того, чтобы придать своем взгляду какую-то осмыслен-
ность.
Музыка смолкла. Запыхавшаяся сияющая Мара села и взяла Шарлотту за
руку. Их руки переплелись. Шепот: "Вы сердитесь?" Отрицательное движение
головой. Глубокое отупение. Хорошо бы теперь встать и уйти, вырваться из
этих маленьких цепких рук. Резким движением Шарлотта высвободила свою
правую руку, взяла бокал с вином и выпила. Вино никак не иссякало,
сколько бы она ни пила. Время не иссякало тоже, эти взгляды, эти руки -
они были неиссякаемы. Двое мужчин за их столом повернулись к Маре, нача-
ли с ней шушукаться, улыбаться.
- Сделаем мост, фройляйн?
Мара подняла руки, и они ненадолго замелькали среди рук мужчин в ка-
кой-то игре, которой Шарлотта не знала.
- Нет, никаких мостов, никаких мостов! - смеясь воскликнула Мара, по-
вернулась спиной к мужчинам так же внезапно, как пустилась с ними иг-
рать, и, приняв прежнюю позу, подсунула свои руки под белые и холодные
руки Шарлотты, лежавшие на столе.
- Ах, дамы хотят побыть вдвоем, - заметил один из мужчин и добродушно
улыбнулся приятелю.
Шарлотта закрыла глаза. Она ощутила пожатие жестких пальцев Мары и
ответила на него, сама не зная зачем и совсем того не желая. Да, вот оно
как. Это оно самое и есть. Она понемногу приходила в себя; опустив гла-
за, уставилась в стол и не двигалась. Двигаться она больше не хотела во-
обще. Теперь ей было безразлично, уйдут они или останутся здесь, успеет
она выспаться до утра или нет, будет ли еще играть эта музыка, заговорит
ли с ней кто-нибудь, узнает ли ее...
- Ну скажи что-нибудь! Тебе что, здесь не нравится? Ты разве никогда
не выходишь из дому где-нибудь потанцевать или выпить?.. Скажи что-ни-
будь!
Молчание.
- Скажи что-нибудь! Хоть улыбнись. Как только ты выдерживаешь там, у
себя, наверху? Я бы не выдержала - одной ходить по квартире, одной
спать, одной работать, ночью и днем, все время играть... О, это ужасно.
Никто бы не выдержал!
Шарлотта с трудом проговорила:
- Пойдем отсюда... - Она боялась разреветься.
Когда они вышли на улицу, Шарлотта уже не могла произнести фразу, ко-
торая однажды ее выручила. Раньше можно было сказать: "Я вызову вам так-
си". Однако теперь ей пришлось бы перейти с "вы" на "ты". А построить
подобную фразу с "ты" она не могла. Они медленно шли обратно. Шарлотта
сунула руки в карманы плаща. По крайней мере, Мара не завладеет теперь
ее рукой.
Ступеньки на Францисканерплац Мара на этот раз нашла в темноте без
всякой помощи, без подсказки. Она шагала впереди так уверенно, словно
часто поднималась и спускалась по этой лестнице.
Шарлотта вставила ключ в замочную скважину и приостановилась. Если
она теперь и впрямь отопрет, если не столкнет Мару с лестницы, то прос-
ти-прощай "наша квартира". Я должна ее столкнуть, подумала Шарлотта и
повернула ключ.
Как только они вошли, Мара бросилась ей на шею и повисла, точно ребе-
нок. Маленькое трогательное тело прижалось к ее собственному, которое
неожиданно показалось ей крупнее и сильней, чем обычно. Быстрым движени-
ем она высвободилась, протянула руку, зажгла свет.
Они уселись в комнате, как сидели перед уходом, и закурили.
- Это безумие, ты безумна, как ты только можешь?.. - Шарлотта осек-
лась и была не в силах продолжать, до того она показалась себе смешной.
Она курила и думала, что этой ночи не будет конца, что эта ночь только
начинается и конца ей, возможно, не будет.
Наверно, Мара теперь останется здесь навсегда, навсегда, навсегда, а
ей самой придется отныне вечно ломать голову над тем, что она такого
сделала или сказала, чем виновата в том, что Мара сидит здесь и здесь
остается.
Когда она в растерянности взглянула на Мару, то заметила, что из глаз
девушки катятся слезы.
- Да не плачь ты. Ну пожалуйста, не плачь.
- Ты не хочешь меня. Никто меня не хочет.
- Перестань плакать. Ты очень милая, очень красивая, но...
- Почему ты меня не хочешь, почему? - снова слезы.
- Я не могу.
- Ты не хочешь. Почему? Скажи мне только, чем я тебе не угодила, и
тогда я уйду! - Мара медленно сползла с кресла, упала на колени и поло-
жила голову на колени к Шарлотте. - Тогда я уйду, и ты от меня изба-
вишься.
Шарлотта не шелохнулась. Продолжая курить, она смотрела сверху вниз
на лицо девушки, изучала каждую его черточку, ловила каждый взгляд.
Смотрела очень долго и очень пристально.
Это было безумие. Она никогда еще не... Однажды в школьные годы, ког-
да ей было велено отнести тетради учительнице истории в учительскую, где
больше никого не было, та вдруг встала, обвила ее рукой, поцеловала в
лоб: "Милая девочка". Испугавшись - ведь историчка всегда была такой
строгой, - Шарлотта повернулась и выбежала из комнаты. Долго еще ее
преследовали эти два нежных слова.
1 2 3 4 5 6