Не секрет и то, что Сморода набирает силу. Не случайно же многие из
тех, кто поддерживал предыдущего кандидата в новые Кудесники - Вышату
Медоноса, стали брать сторону Света. Члены палаты чародеев хорошо
чуют, куда ветер дует!..
Но слава Сварожичам, Остромир покамест жив, а что касаемо Смороды
и его преемства, так ведь преемник - еще не Кудесник, а пасть в глазах
Остромира не так уж и трудно: провали разочек дело, и от твоего кандидатства
в миг одни рожки да ножки останутся.
Размышляя таким образом, Репня шагал по столичным улицам - благо идти
было недалече, - внимательно разглядывая спешащих по своим делам молодиц.
Женщины были его радостью и горем, источником наслаждения и ненависти,
а поелику он был мужчиной разведенным, то мог уделять им вполне достойное
внимание. Тем паче что будучи врачом, уделять подобное внимание не
так уж и сложно: они сами к тебе приходят, и многие не прочь отблагодарить
за поправленное здоровье особым образом. Хотя не будем себе лгать,
говорит в них вовсе не благодарность, а надежда на то, что и от врача
может родиться дитя с Семаргловой Силой. Вера в подобную чушь среди
женщин неиссякаема - ведь почти всякой хочется оказаться мамочкой
такого ребенка!..
Репня свернул с Шимской на Купеческую. Это был кратчайший путь от
дома, где он снимал светлицу с ванной, к площади Первого Поклона.
В последние дни, накануне Паломной седмицы, Репню оторвали от его
привычных занятий - ведь он был не токмо врач, он был одним из немногих
неудачников, которым Семаргл оставил на память о своей Силе хотя бы
щупачество. И потому Репня ежелетошно привлекался к проверке паломников.
А кто может помешать щупачу в процессе работы пощупать некоторых паломниц
- тех, кто помоложе да покраснее, - и вручную?
Во всяком случае вчера через его кабинет прошла такая красотуля, с
которой он был бы не прочь встретиться и еще раз. Повечерять капельку,
а может, и на ночку напроситься... Жаль, справку о состоянии здоровья
паломницам приходится выдавать опосля первой же встречи, а на продолжение
знакомства в такое время попросту не достает времени (каламбурчик!..).
Впрочем, особых причин расстраиваться тоже нет - не первая эта красотуля
и не последняя. Будут и сегодня такие - справки отсутствуют у многих,
а поклониться Святилищу желают все. Хотя для повышения собственного
авторитета в глазах властей ему не мешало бы нарваться и на лазутчика.
Но тут как повезет - увы, лазутчиков среди паломников неизмеримо меньше,
чем симпатичных девиц.
Репня прошагал по пустой еще в этот час площади и вошел в здание Временной
медицинской комиссии. У дверей его кабинета уже стояли несколько человек
- в рубищах паломников, но без ожерелий-пропусков на груди. Ранние
пташки... По каким-то причинам они явились к богам без справок. Впрочем,
его эти причины не касаются. Он должен осмотреть нуждающихся в пропуске
и либо выдать им справку, либо сдать карантинной команде министерства
охраны здоровья. В общем, наше дело - прокукарекать, а там хоть и
не рассветай!..
Репня уселся за стол и принялся ждать дежурного волшебника, который
должен был заклинанием активировать в Репне способности к щупачеству: самому
Репне на это потребовалось бы не менее получаса, но и в этом случае
его запала хватило бы не надолго.
Дежурный волшебник оказался незнакомым - видимо, прикомандированный,
один из тех, кого на эти дни вызывают в столицу из удаленных районов
княжества. Коротко поздоровался с врачом-щупачом, сотворил заклинание
и отправился дальше. Репня с удовольствием посмотрел на его ауру,
которая проявилась сразу, едва было наложено заклятье. Вернее, проявилась
не аура - она сияла вокруг головы волшебника изначально, - проявились
способности Репни видеть ее.
Волшебник ушел, унеся с собой свою ауру, и Репня пригласил зайти первого
из паломников. У него была аура обычного человека, и интереса он для
Репни не представлял ни с какой стороны. Тридцатипятилетний мужичина,
здоровенный, как бык, слегка сексуально озабоченный, поелику за неимением
денег добирался до столицы пешедралом и не решался связаться с паломницами,
напуганный россказнями жены о венерических заболеваниях. Репня выдал
ему справку, и обрадованный мужичина умчался получать ожерелье-пропуск.
После него в кабинет вошел еще один мужичина, постарше, потом баба
лет пятидесяти, за нею еще один мужичина, и еще, и еще, и еще...
И токмо часа через полтора опосля начала приема перед Репней (в нем
уже родилась злоба на судьбу) появилась первая девица. Девица была
весьма хороша - настоящая куколка. Но сердце у Репни заколотилось
не токмо от ее красы: вокруг головы паломницы сияла аура стопроцентной
волшебницы. И скорее всего такая аура могла быть токмо... как оно
в справочнике-то говорится?... ага, "результатом наведенного заклятья
с целью отвлечь внимание проверяющих". С какой это стати настоящая
волшебница явится сюда за справкой?...
- Как вас величают, девица? - спросил Репня.
- Вера.
- Почему у вас нет справки?
Девица молча пожала плечами.
- Заплатить за справку есть чем?
Девица ухмыльнулась. Взгляд ее был очень красноречив - так смотрят
на собеседника, когда хотят сказать ему: "Знаем мы, что у вас
на уме!"
Репня не на шутку обозлился. В этом кабинете на него еще никто так
не смотрел: паломники прекрасно понимали, что токмо от врача зависит,
попадут они в Перынь или наткнутся на рогатки карантинной команды.
Жаловаться-то бесполезно: врач всегда может сослаться на очередь и
спешку.
- Раздевайтесь!
Девица взялась руками за подол своего мешка, легким движением скинула
рубище, и столько было в этом движении грации и изящества, что в Репне
мгновенно проснулся дух Перуна. Корень начал расти, и Репня заерзал
на своем стуле.
Девица спокойно смотрела ему прямо в глаза. В ней не было ни страха,
ни волнения. Аура по-прежнему казалась аурой волшебницы.
Ах так, возмутился Репня. Ну погодите же!
Он встал, вышел из-за стола, приблизился к паломнице. Та опустила
глаза и тут же вновь вскинула их. Теперь во взгляде ее появилось любопытство:
она заметила, как оттопырилась его левая штанина. И он не удивился,
когда в ее ауре возникло свечение Додолы - розоватые всполохи, короной
обвившие голову паломницы.
- Значит, вам нужна справка? - спросил Репня дрогнувшим голосом и
подивился бессмысленности своего вопроса.
Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу и вдруг
томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся: хотимчик
взял его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь
перевела взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.
Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался Репня.
Если, конечно, она и в самом деле волшебница...
Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня
сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался
к своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.
И тут в нем вновь родилась злоба: как смела эта красотка, будучи волшебницей,
вести себя спокойно и выдержанно. Девице должно бояться тронутого
Перуном мужчину... А за злобой родилась и ненависть. Ведь перед ним
стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая,
то такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них. А как
мстить таким, Репня знал хорошо.
Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач,
наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было
- это ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать
ей в справке. Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы...
Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в любом
случае вряд ли станете!..
Он взял ее за руку, подвел к кушетке.
- Ложитесь на живот!
И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.
Кричать она и в самом деле не стала. Да и сопротивлялась слабо и неубедительно.
Только для проформы - я, мол, не из додолок...
Перси у нее были очень крепкие. И оказались чрезвычайно чувствительными:
паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так что он скинул
штаны, уже не боясь, что она вырвется. А войдя в нее, обнаружил, что
в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.
Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро
довела его до конца.
- Вот так-то! - пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.
Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом
любви женщина.
Но оторвавшись от ее тела и вновь обретя способность видеть и размышлять,
он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.
Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее внимательного взгляда.
Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным движением натянула
на гибкое тело рубище паломницы.
- Вы выдали себя, - сказал Репня, поелику аура волшебницы опосля всего
случившегося могла сохраниться лишь в одном случае: буде она, эта
аура, была наведена настоящим волшебников на обычную женщину. И стало
быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу лазутчика.
В обоих случаях это означало, что он наконец-то поймал врага. Вернее,
врагиню...
Тут ему, правда, пришла в голову еще одна возможность. Эта возможность
была слишком маловероятна, чтобы оказаться правдой, но чем Велес не
шутит...
Однако в любом случае щупач должен поступить строго определенным властями
образом. К тому же, как ни мал был шанс, эта женщина вполне могла
оказаться тем самым "делом", которое мог провалить чародей
Сморода.
И потому Репня не стал выписывать паломнице справку. Он еще раз посмотрел
на ее ауру и потянул за сигнальный шнурок, вызывая в кабинет дежурного
стражника.
* * *
Ночью Свету приснился сон, один из тех снов, от которых к утру не
остается ничего, кроме чувства острого сожаления. И хоть непонятно,
к чему относится это сожаление - то ли к содержанию сна, то ли к свойствам
человеческой памяти, с успехом изгоняющей из себя большинство сновидений,
но настроение такие сны не улучшают. А вот раздражения, наоборот,
прибавляют. Тем более что вчера был один из двух тренировочных дней...
Сегодня Свет встал, как всегда - в семь.
День предстоял достаточно напряженный. Уже через час его будет ждать
в зале кандидат в новые тренеры по фехтованию. В десять надо быть
в Институте истории княжества - академик Роща хотел бы проверить гипотезу
о том, что найденный при раскопках под Медведем шелом принадлежит
князю Ярославу Мудрому. В полдень собрание в палате чародеев, посвященное
предстоящей Паломной седмице. Паломная седмица, по обыкновению, принесет
Колдовской Дружине лишь дополнительные хлопоты. После обеда консультации
в родном Институте теории волшебства. А ближе к вечеру, в восемнадцать,
ежеседмичное служение в храме Семаргла - покровитель колдунов требует
своих жертв. Хотя бы с точки зрения затрат времени... Туда надо съездить.
Обязательно. Боян уже и так косо поглядывает, поелику Свет пропустил
служение на прошлой седмице. К тому же, Верховный Волхв прав - среди
столичных мужей-волшебников (не говоря уже об отроках) встречаются
самые различные люди, и какой же пример подаст им чародей, пропускающий
без уважительных причин служение Семарглу... А то, что оный чародей
был в оный час занят государственными заботами, так это его, чародея,
личное дело. Для волхвовата вера - превыше всего!.. Впрочем, тут он,
Свет, впадает в обыкновенное брюзжание. Нет, конечно, для Верховного
Волхва Бояна IV превыше всего - те же государственные заботы, и не
смотрел он на Света косо. Просто под началом у Бояна вся страна, а
не одни только волшебники, и хотя бы от волшебников (тем паче высокопоставленных)
он не желал бы иметь дополнительные хлопоты.
Размявшись в физкультурном зале, Свет покрутился под холодным душем,
с удовольствием ощущая кожей тугие струи воды. Все-таки постепенно,
но неуклонно порожденная нетрадиционной наукой техника вторгается
в повседневную жизнь, и там, где ее применение обходится дешевле колдовских
услуг, она уже прочно захватила позиции. Кто же будет использовать
для работы обычного душа волшебство? В трубу вылетишь!..
Вообще мир без колдунов представлялся Свету весьма любопытным явлением,
и потому в своих литературных сочинениях он с удовольствием разрабатывал
принципы его устройства. Сочинения эти подписывались псевдонимом "Платон
Вершигора", и для них в сейфе была выделена отдельная полка -
публиковать свои опусы Свет пока не решался. Может быть, в будущем...
А что касается псевдонима, то ничего удивительного - подобный мир
и должен быть придуман киевлянином, а не словеном.
Обтираясь насухо полотенцем, Свет окончательно принял для своей последней
небыли "Новое приишествие" очередной сюжетный поворот, который
вечор пришел ему в голову уже на сон грядущий.
Выпив стакан апельсинового сока (завтрак предстоит после занятий со
шпагой), Свет надел костюм для фехтования и без нескольких минут восемь
спустился в фехтовальный зал.
Честно говоря, эти занятия отнимали немало драгоценного времени, но,
во-первых, позволяли сохранять физическую силу и здоровье, а во-вторых
(и в-главных), ведь надо же каким-то образом снимать с души накапливающуюся
злобу. Мужи-волшебники чаще всего занимались с этой целью спортивными
единоборствами, у чародеев же для разрядки было принято брать в руки
шпагу.
Кандидат в новые тренеры уже ждал Света в зале. Прежний мастер седмицу
назад преставился от апоплексии, и сегодняшняя встреча была первой,
а потому интересной вдвойне. Берендей, отыскавший тренера по своим
экономским каналам, сразу доложил хозяину, что претендент по происхождению
из германцев. Предки его жили в Словении уже более трех веков, и в
каждом поколении один из представителей рода обязательно избирал своей
стезей преподавание искусства драки с применением холодного оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42