маргаритА и мастеР
Роман


Вынос тела
Введения я всегда читаю после того, как решаю, читать мне
книжку или подарить новоиспеченному другу, поэтому и от меня
введения не жди, как-нибудь потом, если потянет на него со
скуки или с кого-нибудь.
У меня с детства были длинные светлые кудри. Даже когда я
учился в 7-м классе, ко мне продолжали в очередях обращаться не
иначе как: "Девушка, ты стоять будешь?" Я всегда мычал, что
буду, тем самым подтверждая свой внезапный отказ от пола.
Однажды я стащил у матери бигуди и попытался раскрутить на
них свои кудряшки, но результат был плачевным: на моей голове
образовалось десять спиральных галактик (по числу бигудевин).
Это повергло меня в отчаяние... Я стал серьезно думать о том,
что вырасту женщиной. Именно женщиной, а не гомиком - про
гомиков я еще, к счастью, не знал тогда, что такие бывают.
К чему я это говорю? Чтобы разъяснить выбор жизненного
пути: я слишком рано понял, что меня сможет исправить только
чисто мужская профессия. Вот, собственно говоря, почему я и
решил пойти в органы, а не из-за какой-то там сопливой
романтики из серии "Следствие ведут знатоки".
Итак, выбор был сделан, и только я его сделал, как сразу
почувствовал себя без пяти минут мужчиной... И все бы было
хорошо, если бы не одно обстоятельство. Совсем ребенком, я
почему-то стеснялся папаньку, и когда мылся, заговорщически
шептал маме: "Прикрой дверь, а то папа увидит".
Однако, значительно повзрослев, в один прекрасный день я
справился и с этой проблемой. Как сейчас помню: мороз, елки,
иней серебрится, лыжня звенит, а мы с отцом, воткнув лыжи в
снег крестом, расписываем крахмально-чистый сугроб золотыми
узорами... Я, веселый такой, шмыгаю по-щенячьи носом, а отец
меня передразнивает. И тут я неожиданно для себя замечаю, что
шмыгает он как-то невесело, как-то даже грустно он носом
пошмыгивает, будто всплакивает. Меня это сильно озадачило. Но
вот он, момент Большого Откровения: стоило мне провести
взглядом вверх по золотистой нити, и я понял причину отцовской
скорби. Сын перерос отца!!!
Именно в этот момент я осознал себя как личность, и все
мои детские страхи как по взмаху волшебной палочки
разъяснились: конечно, я не стеснялся матери, ведь у нее не
было того замечательного эталона взрослости, который был у
отца!
Фрейдизм, скажете вы? Дудки, - скажу я вам. И еще добавлю
на манер своей бабушки, мудрой славянской крестьянки: это в
пичке у вас фрейдизм! В то застойное время, в которое я рос, не
то, что я, сопляк недоученный - мать с отцом, и те про Фрейда
ни шиша не слышали. А раз не слышали, значит и не было для нас
фрейдизма никакого.
Ну ладно, меня, как я прошлое вспоминать начну, трясет
всего, хоть пистолет от самого себя прячь, еще немного и нерв
взыграет, а нервный я это... Но вам такое знать не полагается.
1. Анна К.
На вид - между за двадцать и под тридцать (как говаривал
наш прапор: женский возраст звучит как цена,
обратно-пропорциональная качеству товара), так ничего себе,
хотя нет, даже очень ничего. Ничего себе - это та, которую из
постели бы не выгнал, а тут не всякому загнать, сразу видно. По
что это она к нам?
- Извините, я в званиях не разбираюсь...
- Да ничего девушка, садитесь, зачем оно вам в званиях
разбираться.
- Ну как же, иногда очень даже к месту.
- Так что у вас?
- Знаете, я так сразу не могу, я можно посижу чуть-чуть.
Меня зовут К. Давайте я сразу о деле. Сегодня утром я поняла,
что сделала что-то плохое.
- ?
- Знаешь, а не мог бы ты глянуть, у Вас на меня досье
нет? Там наверняка должно быть о том, что я натворила.
Странная девушка, очень странная. То "так сразу не могу",
то "сразу о деле". И тут же на "ты" перешла... Сумасшедшая,
может? Да нет, не похоже, насмотрелся я этих истеричек: нос
острый, щеки пухлые, груди болтаются и зад оттопырен. Это я вам
как специалист говорю, я преступников и психов по внешнему виду
распознаю. Да у нас и пособие такое есть в конторе:
"Характерные портреты убийц, воров, мошенников и умалишенных".
Очень удобная штука, ее бы надо и в судах ввести: глянул на
физиомордию подсудимого, с книжкой сличил, и готово, ничего
доказывать не надо... Опять же - гуманизм. Скажем, судят
человека за воровство, а по портрету он - маньяк-убийца. Так
что, пятьдесят жмуриков на него вешать? Нет уж, врешь, судят-то
его за воровство, а вот когда его на мокром возьмут, тогда уж
не отвертится. А покуда гуляй, парень, раз на морде написано,
что не брал чужого.
Нет, не похожа девка эта на дурную: нос прямой, без
вздернутости, щеки чуть впалые, но без ямочек (терпеть не могу
эти выбоины!), глаза не на переносице, а весьма аккуратно так
расставлены, разрез симметричный, цвет ровный, хороший такой
цвет, светло-карий, без мазутных разводов, ресницы чуть длиннее
нормы, но видно, из-за туши так кажется, намазаны опять-таки
ровно, без гуталинных комьев, усов под носом не наблюдается,
губы в меру пухлые, рот великоват малость, но не до ушей, а
впрочем, и не великоват вовсе, как раз в аккурат... Хотя знаю,
грешен - люблю большой рот. Не знаю почему, пытался найти
какие-то истоки, не смог, даже нa Гуимплена никогда не думал,
что он урод, более того, он мне всегда казался нормальным в
меру симпотным мужиком.
- Что-то не так? - серьезно спросила девушка, не
выдержав моего пристального взгляда.
- Даже слишком так, - ответил я задумчиво.
- Не понимаю...
- Я тебе прямо скажу, милая моя. Слишком у тебя лицо
правильное, вот что я скажу тебе.
- Что же в этом плохого? - спросила она с вызовом, не
смутившись даже, молодец, крепкая девчушка такая.
- Плохого действительно мало, - озадаченно потер я шею.
- Подозрительно только очень. Так что, вы говорите, за вами
числится?
- Вот это я и хотела у Вас узнать, - перешла она на
"вы".
Очень грамотная девушка, тонко этикет понимает...
- Так как зовут тебя, говоришь? - снова перешел я на
"ты", на всякий случай сбивая ее с толку.
Девушка гордо промолчала: по всему видать, два раза
повторять не привыкла.
- Ладно, смотрим на "К", - я вошел в базу данных...
Вы, небось, понапредставляли себе компьютер весь белый, с
синим, как небо, экраном и матовыми слоновой кости клавишами.
Представили? Меньше фантастики читать и порнухи смотреть надо!
У нас одно время стоял "сын полка" с бабским именем "Мазовия".
Наши хохмачи окрестили его "Везувием". Мазовия - Везувий... до
сих пор не пойму, чего они так ржали?! Мы даже за бешеные
деньги припрягли тогда студентиков писать к нему базу данных.
Потом меня начальство погнало ее проверять. Они, стервецы,
всунули туда три фотки - мою со стенда, пацана, который
программку делал, и голого женского трупа (у прапора на пачку
сигарет выменяли). У "Везувия" экран черный, по нему зеленым
написано, меня от трупа ни одна экпертиза не отличит. Та
коллекция из трех экземпляров так и осталась недополненной, а
слова "вошел в базу данных" привились, и все наши теперь так
величают эти бесконечные пыльные папки.
- Что там? - нетерпеливо спросила девушка.
- Однако...
- Что??? - побледнела она, неожиданно теряя
самообладание.
- Кровосмешение, однако, вырисовывается, гражданочка
дорогая.
- Этого не может быть! - закричала она. - У меня... у
меня... у меня детей нет!
- А родитель у вас имеется какой-никакой?
- Как вы смеете! - она вскочила и подбежала к двери.
- Куда же вы? Там заперто. У меня дверь, знаете ли, сама
запирается, а чтобы отпереть, ключик нужен.
Она застыла в растерянном отчаянии. Лицо ее теперь стало
не просто красиво - дьявольски красиво стало ее лицо с
пылающими щеками и блестящими, как у рыси, глазами.
- Да вы сядьте, успокойтесь, чего вы вдруг в панику
ударились? - охладил я ее. - Это я... кхе... ошибся я
малость. В папочку по преступлениям глянул, ошибка вышла, сори,
как гритс-ся.
(Ума не приложу, почему у нас везде "Не сори!", а у них
"сори" - "извиняйте, мистер-батьку". Надо на досуге
поразмыслить над этим лингвистическим феноменом).
- Что все это значит?! - негодующе вопросила девушка.
- Нет, это вы, гражданка "К", доложите мне, что это все
значит. Врываетесь, понимаете, в кабинет, называетесь кличкой
из одной буквы, тыкаете "лицу при исполнении"! Имя? Фамилия?
- Анна К, - сразу и почти машинально ответила девушка.

2. Федор Р.
- К, значит? - расслабил я узел на галстуке: эта дамочка
стала меня утомлять. - Очень приятно, В.
- Оставьте, - слабо улыбнулась она. - Я просто не
помню, как меня зовут.
- А что вы помните? - усмехнулся я. - Год рождения,
например?
- Зачем вам год? - прищурилась К, испытующе меня
разглядывая. - Я вам лучше про свое детство расскажу...
Я замахал руками в знак протеста, но она уже начала свой
рассказ:
- Я и любила, и ненавидела своих мамочку и папочку с
ранних лет. Почему они водили меня за ручку в школу аж до 4-го
класса, почему ходили к родителям Сережи из 8-го Б, когда он
меня намазал снегом и я слегла с гаймаритом, почему они
приходили за мной, когда были вечеринки в последних классах,
хотя многие мои подружки оставались и даже целовались в темных
углах, а потом они выспрашивали меня, как все было, не напились
ли наши мальчики, как оделись Ольга Стращенко да Тонька
Клопченко, и еще сотню вопросов, цель которых была одна, да они
и не гнушались спросить напрямую: "Ты в кого-то влюблена?"
Причем действовали иезуитски - ничего плохого во влюбленности
они не видели, даже наоборот, намекали, что пора, но ведь если
сказать, что влюблена, пришлось бы рассказывать в кого, почему,
с какой поры, сказала ли ему, надолго ли и тому подобное. После
этого не только влюбляться, но и думать об этом становилось
тошно. В общем, итогом всей их непомерной заботы стало то, что
однажды со мной случилось душевное помешательство на почве
сексуальной неудовлетворенности. Я стала днями мучаться
вопросом: как можно зимой отличить по пару изо рта, человек
курит или это у него от мороза балый дым изо рта валит. Днями
думала, не поверите. Днями. Сидела на уроках и думала, засыпала
и думала. Есть перестала. Родители с бабушкой всех подруг
допросили, в кого это я так, те лишь плечами разводили. Я вас
еще не утомила своим рассказом?
- Ой, что вы, что вы, отнюдь. А можно я вам тоже вопросик
задам?
- Сделайте милость.
- Какого сучьего сука Вы мне все это рассказываете, a?
Мне, конечно, безумно интересно, но все же, зачем!?
- Вы меня хотите?
- ? - я рожу скроил из серии "Семнадцать мнгновений
весны", типа "мысль пронзила его разум", мол, "NatЭrlich Ich
Will (канэшна хачу!)", но смешанное с тяжелой думой о возможной
провокации.
- Я имею в виду, Вы хотите со мной интимной близости?
- Сейчас и здесь, в служебном кабинете? - спокойно, с
металлом в голосе отскандировал я.
Информация к размышлению
Когда было живо экспериментальное кабельное
телевидение в нашем доме, светлая ему память, можно
было заказать за 15 рублей любую кинуху (что сейчас
можно за 15 рублей сделать? Эх, времена, кондер мама,
кондер папа, кондер серенькай ведмедь). Я еще
курсантом был, и мы с друганами по выходным глядели
одну и ту же немецкую порнуху. Тогда был чемпионат
мира по футболу, и мы переобозвали всех порнушников
именами футболеров - Хеслер, Клинсманн и т.д. И если
кто отлучался в сортир погадить, мы по возвращению его
спрашивали, не забыл ли спустить (воду, ха-ха!) и
пересказывали в красках пропущенную часть сюжета.
Помню, у какого-то шефа девка миньет брала прямо под
столом, а он по телефону трындел с начальством и по
клавишам клацал... О, вот там-то я и увидел этот белый
с синим экраном компьютер, говорю же, меньше порнуху
смотреть надо!
- Да, сейчас, здесь, тут, прямо тут!!! - завизжала она.
- Рот закрой, - по-доброму посоветовал я ей. - Тоже
мне, сирена голосистая. У меня тут один орал, так орал...
Студент, с филфака, помнится. Федор... На "Р" как-то...
Михалычев!
- Почему на "Р"?! - раздраженно вскрикнула К.
- Не знаю, так чего-то на ум пришло... Ну вот, поселился
он у двух старушек-сестричек. Как-то со степухи умудрялся им
платить, а однажды, как бабушки на следствии показали, они ему
говорят: "Давай ты нахалявку у нас поживешь, а взамен это...
"того" нас, мы уже старенькие, хоть перед смертью надышаться. А
студентик - кремень попался, нет и все, как отрезал. Надо же,
"девочка-целочка" отыскался! Бабушки его связали, и не пытали
совсем, а аккуратно так топориком четвертовали, но на степуху
его ничего даже купить не успели. А орал он мне на ухо, потому
что бабушки на магнитофончик его крики записали "на память". А
потом как прокрутили - испугались вдруг, грех все же... И
сразу к нам.
- К чему это вы? - брезгливо поморщилась К.
- Да к тому, дорогая моя, что я тебя здесь запер не для
того, чтоб твою волосяницу чесать, а чтоб ты мне всю правду
выложила, отчего ты вдруг социально опасным элементом
заделалась. Про честь офицерского мундира слыхала когда-нибудь?
3. Головная боль
- Имя, фамилия?
- Анна К, - ответила она уже без прежней уверенности в
голосе.
- Все это очень даже замечательно, - сказал я, - а вот
ответьте мне на такой маленький вопрос: документы у вас
имеются?
- Документы? - пренебрежительным тоном переспросила она,
как будто я ее спрашивал о чем-то неприличном. Как будто я ее
просил карту эрогенных зон мне засветить.
- Паспорт есть при себе? - конкретизировал я вопрос.
- Подождите, я посмотрю, - она порылась в сумочке,
погромыхивая какими-то флакончиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11