– Было бы правильнее сказать, – заметил судья, – что сыр украл мышей.
– Вот именно! Вот именно! – пропищала мышка, выглядывая из дырки в сыре. – Нас захватили в плен, ваша милость. Нас девять человек! В том числе дети младше четырнадцати лет!
– Но вы же съели почти весь мой сыр! – закричал синьор кот.
– Мы его ели, потому что нам его предложили. Это был рекламный сыр. Подарок фирмы, так сказать.
– Это верно? – спросил судья.
– К сожалению, – должен был признать синьор кот.
– Тогда я тоже его попробую, – сказал судья. – Я уважаю рекламу и люблю рекламные передачи по телевидению. А потом я прикажу выдать мышкам охранный пропуск, чтобы они могли спокойно вернуться домой. Синьор кот оплатит судебные издержки. Все!
Ударом молотка судья положил конец судебному разбирательству и облизал усы.
Мышек проводили домой, и они вею дорогу распевали свой гимн, который был написан их предком по имени Иоганн Себастьян.
А синьор кот вернулся в свой магазин, где кассирша с радостью бросилась ему навстречу:
– Маркиза де Сорианис заказала 715 баночек! Они нужны ей сегодня без двадцати восемь. Я подсчитала, что моему брату, чтобы доставить весь товар, придется съездить к ней семь раз!
– Разве я не молодец? – спросил котенок-рассыльный. – Разве я не заслуживаю повышения зарплаты?
Синьор кот, не говоря ни слова, уселся на прилавок и задумался. «Вот, – вздохнул он, – благодарность публики. Ты выкладываешься, открываешь новый магазин, покупаешь банки, наклеиваешь на них этикетки, нанимаешь людей, заботишься об интересах покупателей, и что получается? Ничего. Только расходы на сыр и судебные издержки! И все потому, что мыши не хотят понять условия торговли и совершенно не интересуются проблемами питания.
Конец света! – думал синьор кот, машинально облизывая лапу, все еще пахнущую пармезанским сыром. – Вот и делай после этого добро ближнему. Особенно мышам!
«Мыши, – размышлял синьор кот, вконец расстроенный, и хвост его свисал с прилавка, словно приспущенный в день траура флаг, – живут жалкой, бесславной жизнью. Я готов обеспечить им хорошее будущее, выставить их в витрине на всеобщее обозрение. Я предлагаю им – за свой счет – прочные жестяные, хорошо закрытые банки, с красивыми этикетками работы первоклассных художников. На них мышки выглядят даже лучше, чем в действительности. Я предлагаю в награду покупателям консервные ножи, устанавливаю вполне доступную всем цену. И вот результат. Они саботируют мое предложение и, подкупая судью пармезанским сыром, восстанавливают его против меня. Нет справедливости на этом свете! Нет ничего святого! Лучше бы я стал бандитом!»
И синьор кот на минуту представил себе, как бы это выглядело. Вот он – бандит, разбойник и пират. С черной повязкой на левом глазу. На хвосте черный флаг с черепом и скрещенными костями. Его девиз: «Там, куда ступают мои лапы, мыши не растут».
Он уже видел огромные заголовки в газетах, восхищенно рассказывающие о его подвигах: «Снова нападение Грозы Подвалов!», «Миллион мышей в награду тому, кто поймает Кота-бандита!», «Дрожат все хвосты в городе!»
– Синьор кот, – спросила в этот момент кассирша, – что мне делать с графиней де Фелинис и маркизой де Сорианис?
– Синьор кот, – поинтересовался брат кассирши, – для доставки товаров на дом мне взять мой трехколесный велосипед или фирма предоставит фургончик?
– Синьор кот, – снова заговорила кассирша, – приходил налоговый инспектор. Он посмотрел в кассу, увидел, что там нет ни одного сольдо, и сказал, что вернется завтра, даже если будет идти дождь.
– Синьор кот, – продолжал брат кассирши, – раз уж сегодня тут нечего делать, можно я пойду играть с друзьями в футбол? Знаете, я ведь стою на воротах. Беру самые трудные мячи. И, может быть, в будущем году стану играть в национальной сборной.
Синьор кот вздохнул. Какая ответственность! Товар, покупатели, кассирша, налоги, рассыльный, национальная сборная…
– Друзья мои, – решительно сказал кот, – перевернем страницу. Торговля «подарочными мышками» закончена. Наверное, эта идея родилась несколько преждевременно. Люди не всегда сразу оценивают гениальные идеи. Галилео Галилей, сказав, что Земля вертится вокруг Солнца, тоже вынужден был пережить немало неприятностей. Я уж не говорю про Христофора Колумба, который хотел открыть Америку, и никто не давал ему для этого трех каравелл. Обо мне будут судить потомки.
– Да, – пропела кассирша, тая от восторга.
– Я принял решение. С подарочными мышками покончено. Теперь я буду продавать яд против мышей.
– Какая потрясающая мысль! – вздохнула кассирша.
– Если б она не была потрясающей, – сказал синьор кот, – она не пришла бы мне в голову. Начнем торговать ядом против мышей, и дела у нас пойдут отлично. В этом вопросе я дока.
– Какой же вы молодец! – промяукала кассирша.
– И тоже будем доставлять товар на дом?
– Будем.
– А как вы будете нам платить? Надеюсь, не мышиным ядом?
– Буду платить наличными.
– Тогда мне придется научиться считать, – вздохнул рассыльный. – А пока я могу идти играть в футбол?
– Иди, иди! – великодушно разрешил кот. И, сняв с витрины старую вывеску, тут же написал новую, которая гласила: «Яд для мышей, высшего качества. Тот, кто купит сразу три банки, в награду бесплатно получит четвертую».
– Какой прекрасный почерк! – восхитилась кассирша.
– Это еще что, – ответил синьор кот, – когда я пишу на пишущей машинке, у меня еще лучше выходит.
– Вы превосходите самого себя, – сказала кошка.
– Что поделаешь, таким уж я уродился. Представляете, когда я веду машину, то мне удается обогнать даже самого себя.
– Потрясающе! Я расскажу об этом моей маме. А знаете, что она все время расспрашивает о вас?
Синьор кот не сказал, знает он это или нет.
Но в конце концов все-таки узнал. И в самом деле, кот и кошка поженились и жили счастливо и дружно, ссорясь с утра и до вечера. Они царапали друг другу носы, швырялись банками с ядом, набрасывались друг на друга с консервными ножами. Мышки немало развлекались, глядя на этот спектакль. Больше того, одна из них устроила свою норку прямо в магазине, и ее друзья, родственники и знакомые приходили к ней в гости только для того, чтобы посмотреть на семейный скандал этой милой и чудесной супружеской пары.
За каждый такой «просмотр» мышка брала с гостей по десять лир.
Все говорили, что это дорого. Но платили и смотрели.
Мышка стала такой богатой, что поменяла имя и стала называться баронессой.

Мистер Каппа и «Обрученные»

Было десять часов утра. Шел урок литературы. Со старым учителем Ферретти ученики обычно вполне разумно использовали эти драгоценные пятьдесят минут. Они обменивались через парты и даже через ряды парт записками самых различных размеров на самые животрепещущие темы. Например, о немецком кино в период между двумя войнами, о футболе, о бурном росте числа мотоциклистов на японских островах, о любви, о деньгах (заключая пари на мороженое или сдобную булочку), о книжках-картинках, сигаретах и так далее. Но все сильно изменилось с тех пор, как старого учителя сменил новый – синьор Феррини. Он сразу дал понять, что для него литература – это действительно урок литературы, а сама литература – это прежде всего «Обрученные» Известный исторический роман выдающегося итальянского писателя Алессандро Мандзони

. И вот теперь они сидели и пыхтели над изложением по этому роману.
Синьор Феррини, вооружившись девятихвостой плеткой, ходил по классу и заглядывал в тетради, желая убедиться, что в каждой найдет изложение двенадцатой главы бессмертного романа и что ученики не списывают друг у друга, иначе все изложения будут похожи, как зеркальные отражения.
Ученик Де Паолис дрожал мелкой дрожью – он пересказал только первый и последний абзацы главы, а промежуток между ними заполнил образцом газетной прозы, который наугад выхватил из передовой статьи газеты «Паэзе сера» Газета итальянских социалистов

. Так что при внимательном чтении его изложение прозвучало бы так: «В этой главе Автор вспоминает, что урожай зерна в 1628 году оказался еще более жалким, чем в предыдущий год. Но только упорная борьба за перемены как в области политики, так и в социальной структуре общества может вновь открыть социалистам возможность войти в правительство, при условии, что…»
Убедившись, что слово Автор написано, как и полагается, с заглавной буквы, синьор Феррини хотел пройти дальше, но вдруг закричал от ужаса – он обнаружил, что ученик Де Паолис, экономя бумагу и чернила, исправил заголовок предыдущего изложения – «Глава одиннадцатая» на «Глава двенадцатая». Незадачливый ученик тут же понес наказание – получил семь ударов плеткой по брюкам. И надо отдать ему должное, даже не пикнул.
А потом суровое лицо синьора Феррини осветилось радостной улыбкой.
– Я вновь хочу воздать хвалу ученице Де Паолоттис, – торжественно заявил он, – за ее безупречное изложение, написанное, как всегда, изящным слогом. Де Паолоттис проявила себя тонким наблюдателем и аналитиком, глубоко раскрыла содержание главы, работа ее превосходна, а пунктуация безошибочна! Вы же, господа, хорошо знаете, какое большое значение придавал Мандзони пунктуации.
Ученица Де Паолоттис скромно опустила глаза и очки и «потеребила косу в знак легкого смущения. Мальчики и девочки поздравили ее, преподнесли ей букеты цветов и коробки шоколадных конфет с брелоком внутри, на котором выделялся знак Зодиака – созвездие Девы. Хорошо придумано, ничего не скажешь!
Когда же синьор Феррини вернулся к учительскому столу, все увидели, как он внезапно вытаращил от ужаса глаза и побледнел от отвращения, словно притронулся к сколопендре. Он нервно скомкал листок бумаги, лежавший на столе, и сунул его в карман. Потом сказал, что у него начался приступ полиневрита, выбежал из класса, а затем и из школы, поймал такси и велел водителю ехать к мистеру Каппа, самому знаменитому и высокооплачиваемому частному детективу во всей области Лацио.
Мистер Каппа не дал ему и слова выговорить.
– Подождите! – приказал он. – Садитесь вот сюда! Шляпа – коричневая, галстук – черный… Учитель, не так ли? Нет, нет, молчите! Все вопросы только ко мне. Учитель литературы, верно? Судя по вашим тупоносым ботинкам, речь пойдет, видимо, об «Обрученных», не так ли?
– Как вы угадали?
– Я не угадал, а понял это по вашей нервозности. Итак, рассказывайте.
– Я получил анонимное письмо, в котором лучшая ученица класса Де Паолоттис обвиняется в том, что списывает изложение бессмертного романа из какой-то тайной тетради. Я в это не верю, но…
– Вполне понятно. Истина превыше всего! Надо провести расследование. Сто пятьдесят тысяч лир в качестве аванса и по сто тысяч в день на мелкие расходы. Вас это устраивает?
Синьор Феррини покачнулся. При его-то заработке… да при нынешних ценах на ветчину… Ему придется продать даже шляпу, чтобы уплатить по счету. Но неважно – истина превыше всего. Истина любой ценой!
– Согласен! Я оплачу также и кофе, который вы будете пить.
– Благодарю вас. Встретимся через семьдесят два часа в это же время. Давайте сверим часы.
Синьор Феррини, выйдя из дома детектива, упал от волнения с лестницы и сломал зонтик, а мистер Каппа немедленно принялся за дело. Он переоделся продавцом детских энциклопедий в рассрочку и отправился к ученице Де Паолоттис, у которой как раз был брат девяти с половиной лет. Объясняя членам семьи Де Паолоттис достоинства «Малой научной библиотеки» в трехстах четырех томах и девяноста восьми словарях, детектив незаметно спрятал в цветочном горшке телекамеру, пристроил под телефоном портативный магнитофон, а счетно-решающее устройство на батарейках засунул за портрет дедушки в форме лейтенанта-берсальера. Затем он предоставил семейству Де Паолоттис восемь дней на раздумье, покупать энциклопедию или не покупать, и укрылся в подвале, в котле парового отопления (он обладал исключительной способностью легко переносить высокую температуру). Благодаря этим инструментам и вышеописанной хитрости мистер Каппа за несколько часов узнал:
первое, что ученица Де Паолоттис время от времени действительно переписывает изложение из тайной тетради, которую старательно прячет в том ящике комода, где лежат колготки;
второе, что эта тетрадь была ей подарена в день рождения двоюродной сестрой, которая живет в Верхнем Бергамо в холодную погоду и в Нижнем Бергамо в теплое время года;
третье, что двоюродную сестру зовут Роберта, ей девятнадцать лет, она блондинка, рост ее 170 сантиметров, и глаза у нее зеленые. Как раз такой тип девушек, какой особенно нравится мистеру Каппа.
Не теряя времени даром, мистер Каппа на своем личном боевом самолете немедленно поспешил в Бергамо, представился синьорине Роберте, влюбил ее в себя и в обмен на обручальное кольцо добился полного признания:
– Изложение по «Обрученным»? Ну конечно, дорогой! Я обменяла эту тетрадь много лет назад на блок американских сигарет у одного паренька, который одолжил ее у своей тетушки, но так и не вернул.
– Имя!
– Да разве вспомнить! Может быть, Дамиано, а может, и Теофрасто.
– Да нет же! Как звать его тетушку?
– Анджелина Педретти. Она живет в Бусто Арсицио, проспект Мандзони, номер 3456, квартира 789. Куда ты, дорогой?
– У меня тут одно срочное дельце. Я вернусь завтра, чтобы жениться на тебе. Давай сверим наши часы.
Пренебрегая густым туманом, мистер Каппа полетел в Бусто Арсицио. Он отыскал дом Анджелины Педретти, ловко расспросил привратницу и выяснил, что «синьорина Анджелина» умерла несколько месяцев назад, отравившись грибами.
Что делать? Мистер Каппа купил газету и стал лихорадочно листать ее, отыскивая объявления. Наконец он нашел то, что искал: «МЕДИУМ высшей категории. Связь с потусторонним миром гарантируется. Вексели в оплату не принимаются».
Медиум жила в Бризигелле, в Романье, и любила сладости. За сто килограммов анисовой карамели она немедленно провела спиритический сеанс, во время которого вызвала сначала дух вождя галлов Верчинджеторидже и Карла Великого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23