Тут он вспомнил, что это не его балтиморская квартира. Господи, конечно же, нет! Он ведь на Аляске!
На часах рядом с кроватью светились цифры: 05:48.
Стало быть, ему удалось поспать, прежде чем сон вытолкал его назад, в реальность.
Во сне тоже все происходило в темноте. Черная ночь, черный дождь. Запах пороха и крови.
«Господи, Нейт. Боже мой… Я ранен!»
По лицу струился холодный дождь, а между пальцами сочилась теплая кровь. Его кровь. И Джека.
Точно так же, как невозможно было остановить дождь, нельзя было унять и это кровотечение. Ни то, ни другое не было в его власти. Этот дождь и эта кровь в том балтиморском переулке смыли с него остатки его «я».
«Это должен был быть я», — подумал он. Не Джек. Джеку полагалось быть дома с женой, с детьми, а ему — лежать и умирать на вонючих задворках под мерзким дождем.
Но ему досталась только пуля в ногу, вторая, в бок, и вовсе прошла навылет чуть выше пояса — ровно настолько, чтобы остановить его, нейтрализовать, вот почему дальше Джек пошел один.
Какие-то доли секунды, незначительная оплошность — и хорошего человека нет.
С этим теперь ему жить. Первое время он даже подумывал о самоубийстве, но что бы это дало? Своего друга и напарника он уже не вернет. Жить с этим куда труднее, чем умереть.
Он встал и прошел в ванную. Какое блаженство — эта скудная струйка теплой воды. Не скоро она смоет с него грязь и пот, но это ничего. Времени у него навалом — может, когда-нибудь он и отмоется…
А сейчас он оденется, спустится и выпьет кофе. Потом позвонит мэру Хопп и отправится в участок оглядеться. Может, удастся произвести более достойное впечатление, а то с дороги, похоже, он показал себя не лучшим образом. После душа и бритья стало как-то повеселее. Он переоделся во все свежее и посмотрелся в зеркало.
— Начальник полиции Игнейшус Бэрк, Лунаси, Аляска. — Нейт помотал головой и усмехнулся. — Ну что же, шеф, давай приступать.
Он спустился вниз и поразился тишине. Насколько он себе представлял, такие заведения здесь выполняют роль клуба для местных жителей. Зимние ночи длинные, темные и тоскливые, и он рассчитывал услышать характерный для бара шум, стук бильярдных шаров, а может, и старинный мотив в стиле кантри-вестерн, льющийся из музыкального автомата.
Но его взору предстала практически та же картина, что и в первый раз: красотка Роза (про себя он окрестил ее Розой Аляски) опять подливала посетителям кофе, похоже даже, что тем же самым. Все так же за столом сидел мальчуган и старательно раскрашивал свою книжку.
Нейт посмотрел на часы. Он перевел их сразу, как приехал. Сейчас стрелки показывали десять минут восьмого.
Роза с улыбкой повернулась к нему:
— Здравствуйте, шеф.
— Тихо у вас сегодня. Даже странно — вечер вроде… Она улыбнулась шире.
— Уже утро.
—Что?
— Семь часов утра. Думаю, завтрак вам не повредит.
—Я…
— К этому не сразу привыкаешь. — Она кивнула на темные окна. — Через несколько часов рассветет, правда, ненадолго. Присядьте, пожалуйста. Для начала принесу вам кофе.
Он проспал больше двенадцати часов и сейчас не знал, смущаться ему или радоваться. Он уже и не помнил, когда в последний раз спал больше четырех или пяти часов, да и то урывками.
Он положил куртку на скамью в ближайшей кабинке, но потом решил, что надо начинать знакомиться с народом. Подошел к столу, где сидел Джесси, и постучал по спинке стула.
— Не занято?
Мальчик медленно, робко поднял глаза и помотал головой. Затем продолжил свое рисование, от усердия высунув язык. Нейт сел.
— Крутая у тебя корова. Фиолетовая. — Нейт смотрел, как он трудится.
— Вообще-то, коровы такие не бывают, но раскрасить как хочешь можно.
— Я в курсе. В школе на уроки рисования небось ходишь?
У мальчика округлились глаза.
— Я еще не хожу в школу, мне только четыре года.
— Смеешься. Четыре? Я думал, тебе все шестнадцать. — Нейт откинулся назад и подмигнул Розе, которая как раз принесла ему кружку и стала наливать кофе.
— У меня был день рождения, был именинный торт и миллион воздушных шаров. Правда, мам?
— Правда, Джесси. — Она положила перед Нейтом меню.
— А скоро у нас будет малыш. А еще у меня две собаки и…
— Джесси, дай шефу Бэрку посмотреть меню.
— Вообще-то, я думал, Джесси мне что-нибудь подскажет. Что на завтрак посоветуешь, Джесси?
— Оладьи.
— Отлично, так и возьмем. — Он вернул меню официантке. — Он мне совсем не мешает.
— Скажите, если он вам станет надоедать. — Она разрумянилась от удовольствия.
— Так что у тебя за собаки? — спросил Нейт, после чего весь завтрак прошел в рассказах.
Начинать день с тарелки оладий в обществе симпатичного мальчугана оказалось куда приятнее бесконечно повторяющегося ночного кошмара. Настроение заметно улучшилось, и Нейт был готов звонить мэру, но в этот момент она сама появилась в дверях.
— Разведка донесла, ты уже на ногах и завтракаешь, — проговорила она, откидывая капюшон. С ее парки сыпался снег. — Сегодня вид у тебя пободрей, чем вчера.
— Простите, что не оправдал ваших ожиданий.
— Ничего страшного. Зато теперь выспался как следует да еще и позавтракал в хорошей компании. — Она улыбнулась мальчику. — Готов на выход?
— Конечно. — Он поднялся и стал одеваться.
— Тощий-то ты какой, я вчера и не заметила.
Он знал, что производит такое впечатление. Какое еще впечатление может производить мужчина, потерявший десять с лишним фунтов из своих ста шестидесяти — при росте пять футов десять дюймов?
— Буду каждый день завтракать оладьями — быстро вес наберу.
— А волосы густые.
Он надел шапочку.
— Ну, это не моя заслуга. Сами растут.
— Люблю мужчин с волосами. — Она распахнула дверь. — А особенно — рыжих.
— Я-то не рыжий, как вы могли заметить, — уточнил Нейт и натянул шапочку до бровей.
— Вижу, вижу. Роза! Мы тебя покинем на какое-то время! — прокричала она официантке и вывела его в пургу.
Сильный мороз оказался для него неожиданностью.
— Господи, даже глазам холодно!
Он быстро сел в припаркованный у обочины «Форд Эксплорер».
— Ничего, кровь же по жилам бегает.
— Все равно — мороз жуткий.
— Неудивительно — декабрь на дворе. — Хопп хохотнула и завела мотор. — Начнем экскурсию на машине. Какой смысл нам тут ноги топтать в темноте?
— И сколько человек у вас ежегодно гибнет от переохлаждения?
— Бывает, несколько человек пропадут в горах, но это, как правило, туристы или просто чокнутые. Три года назад, в январе, некто Тийк напился и замерз насмерть в собственном сортире, зачитавшись «Плейбоем». Но это был форменный идиот. Те, кто здесь живет, прекрасно знают, как о себе позаботиться, а чужакам обычно хватает одной зимы, чтобы поумнеть. Или уехать отсюда. Новичков мы зовем «чичако».
— Поумнеть? Как это?
— С природой шутки плохи, но привыкнуть можно, а если голова на плечах — то еще и заставить ее работать на себя. У нас здесь и развлечений хватает — лыжи, санки, коньки, подледный лов. — Она пожала плечами. — Принимай меры предосторожности — и наслаждайся жизнью.
Хопп уверенно вела машину по заснеженной дороге.
— Вон наша городская больница. У нас тут есть врач и медсестра.
Нейт с сомнением посмотрел на небольшое приземистое здание.
— А если вдруг случай особо сложный?
— Отправляем самолетом в Анкоридж. У нас для этих целей есть опытный летчик, живет за городом. Зовут Мег Гэллоуэй.
— Женщина?
— Не любишь женщин, Игнейшус?
— Да нет, просто спросил, — пожал плечами он.
— Мег — дочка Чарлин. Отличный летчик. Вот только рисковая, но в наших краях без этого нельзя, так я думаю. Это она должна была доставить вас из Анкориджа, но вы на день задержались, а у нее уже был другой заказ, вот мы и вызвали из Талкитны Джерка. Вы наверняка познакомитесь с Мег на сегодняшнем собрании в мэрии.
«Ну что ж, поглядим на отличного летчика», — подумал Нейт.
— Насчет покупок. Все, что нужно, ты найдешь в магазине на углу — мы его так и называем: Угловой. Если чего не окажется — они для тебя закажут. Самая старая постройка в Лунаси. Поставили еще в начале девятнадцатого века, а в восемьдесят третьем, когда лавку купили Гарри и Деб, сделали к ней пристройку.
Магазин оказался вдвое больше больницы, да еще и двухэтажный. В окнах уже горел свет.
— Почта у нас пока работает в здании банка, но летом собираемся построить им отдельный дом. А вот это неприметное заведение по соседству называется «У итальянца». Отличная пицца. И на дом можно заказать, только в черте города.
— Пиццерия, стало быть?
— Хозяин — итальянец из Нью-Йорка, приехал сюда три года назад поохотиться. Влюбился в наши края. Так и не уехал. Джонни Тривани. Сначала назвал свою забегаловку «Тривани», но в народе прижилось другое название, он так и оставил. Собирается пекарню пристроить. Еще, говорит, скоро выпишет себе по Интернету русскую невесту. Не удивлюсь, если взаправду так и сделает.
— Может, тогда русские блины печь начнут?
— Будем надеяться. Вот здесь у нас редакция городской газеты, — кивнула Хопп. — Издает семейная пара. Они сейчас в отъезде — повезли детей на каникулы в Сан-Диего. А там подальше — наша радиостанция, называется «Радио Лунаси». Заправляет там практически один человек, Митч Даубер. Занятная личность, надо признать.
— Обязательно послушаю.
Развернувшись, они двинулись в обратный путь.
— В полумиле от города, на запад — наша школа. От детского сада по двенадцатый класс включительно. В данный момент у нас семьдесят восемь учеников. Курсы для взрослых тоже есть. Спортивные секции, изобразительное искусство — все, что полагается. Пока река не встанет, расписание вечернее, а зимой — дневное.
— Как это — «река встанет»?
— Замерзнет. Зимой река всегда скована льдом. Как лед начнет взламываться — считай, весна пришла.
— Ясно.
— Населения у нас тут пятьсот шесть человек, это в пределах городка. Еще сто десять — плюс-минус — живут за городом, но в нашем округе. Теперь это и твой округ тоже.
Нейта не оставляло ощущение нереальности происходящего, он по-прежнему чувствовал себя как в театральных декорациях. И уж тем более никак не воспринимал все это как «свое».
— А это наша пожарная команда. Работает на добровольной основе. — Хопп остановила машину перед внушительным бревенчатым строением. — Тринадцать лет как построили, еще муж мой организовывал. Он был первым мэром Лунаси, вплоть до самой смерти — в феврале уже четыре года будет.
— А как он умер?
— Сердце. Играл в хоккей на озере. Забил шайбу, упал и умер. Вполне в его духе.
Нейт помолчал.
— И кто выиграл?
Хопп расхохоталась.
— Его бросок был последним. Доигрывать не стали. — Она немного проехала вперед. — А вот и твое владение.
Нейт посмотрел в окно. Было все так же темно, с неба сыпал снег. Аккуратный домик, деревянный, на первый взгляд явно моложе своих соседей. По виду похож на бунгало, с небольшим тамбуром и двумя окнами по обе стороны от двери, окна закрыты темно-зелеными ставнями.
От дороги к крыльцу вела тропинка — то ли расчищенная лопатой, то ли протоптанная, а подъездную дорожку уже успел основательно засыпать снег, хоть ее, похоже, не так давно чистили. На ней стоял синий пикап, от которого к дому вилась еще одна тропинка.
Из-за ставен пробивался свет, а из черной трубы на крыше вился дымок.
— За работу?
— Надеюсь. Все знают, что ты сегодня заступаешь. — Она поставила машину за пикапом. — Готов к знакомству с подчиненными?
— Так точно!
Нейт выбрался из машины и задохнулся на жгучем морозном воздухе. Стараясь не дышать, прошел вслед за мэром Хопп по тропинке, ведущей к дому.
— Эта конструкция входа называется «арктическая». — Она взошла на крыльцо и в тамбур, надежно защищенный от ветра и снега. — Хорошо удерживает тепло в доме. И верхнюю одежду здесь удобно держать.
Она сняла парку и повесила на крючок, рядом с чьей-то еще. Нейт последовал ее примеру, затем убрал перчатки в карман куртки, снял шапочку и шарф. Неужели можно привыкнуть к тому, что всякий раз, выходя на улицу, надо напяливать на себя кучу теплых вещей, как на Северном полюсе?
Хопп открыла вторую дверь. В теплом доме уютно пахло кофе.
Стены внутри были выкрашены в спокойный бежевый цвет, пол застелен немарким линолеумом. Дальний правый угол занимала приземистая дровяная плита. На ней пыхтел большой чугунный чайник. По правую руку стояли два металлических рабочих стола, рядом с ними — несколько пластмассовых стульев, а напротив — журнальный стол с кипой журналов. Вдоль задней стены шла широкая полка — стойка с лампой, компьютером и керамическим настольным украшением в форме рождественской елки неестественно яркого зеленого цвета.
По обе стороны от стойки в глубь дома вели две двери, а на стене между ними размещалась доска с пришпиленными на нее памятками и другими бумагами.
Трое сотрудников старательно избегали смотреть в его сторону.
Так… Двое, надо полагать, — его заместители. Один совсем пацан, небось еще ни разу не голосовал, зато второму столько лет, что он, надо думать, голосовал еще за Кеннеди. На обоих были плотные шерстяные брюки, добротные сапоги и байковые рубашки с именными значками на нагрудных карманах.
Молодой был из аборигенов, с черными прямыми волосами до плеч, глубоко посаженными, черными как смоль миндалевидными глазами. На его красиво вылепленном лице словно застыло по-детски невинное выражение.
У старшего лицо было обветренное, волосы коротко острижены под бобрик, выцветшие голубые глаза окружены сетью морщинок. В противоположность субтильному напарнику, телосложения он был коренастого. «Должно быть, из военных», — решил Нейт.
Третьей была дама, круглая, как ягодка, с пухлыми розовыми щеками и пышным бюстом под розовым свитером с вышитым узором из снежинок. Ее пегие волосы были забраны на макушке в пучок. Из пучка торчал карандаш, а в руке она держала тарелку со сдобными булочками.
— Ну что ж, команда в сборе. Шеф Игнейшус Бэрк, позвольте представить вам ваших людей. Твой заместитель Отто Грубер.
Бобрик выступил вперед и протянул руку.
— Шеф!
— Офицер Грубер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9