Люк напрягся, но сел. – Видишь ли, мистер Каллахан, – или тебя можно звать просто Люком? Это хорошее имя. Оно произошло от Люциуса, по-латински – «свет», – он хмыкнул, отпил еще. – Но я отвлекся. Видишь ли, Люк, пока ты смотрел на меня, я смотрел на тебя. С моей стороны было бы неспортивно спрашивать, сколько ты заработал, но по прикидкам… выходит от восьми до десяти долларов, – он очаровательно улыбнулся. – Видишь, неплохая прибыль для одного.
Люк прищурился. У него по позвоночнику скатилась холодная струйка пота.
– Вы что, считаете меня вором?
– Если это тебя обижает, то нет. И вообще, ты же мой гость. Кажется, я довольно невнимательный хозяин. Хочешь выпить чего-нибудь холодненького?
– Чего вы от меня хотите, мистер?
– О, до этого мы еще доберемся. Да, еще доберемся. Но всему свое время, как я обычно говорю. Я знаю, какой аппетит у молодых ребят, сам когда-то был таким, – этот юный гастролер был еще, к тому же, настолько худым, что Макс мог бы пересчитать все его ребра под грязной футболкой. – Мышка, мне кажется, что наш гость с удовольствием съел бы парочку гамбургеров со всем, что там полагается.
– Ага.
Макс встал, а Мышка выскользнул за дверь.
– Так будешь что-нибудь холодненькое? – повторил маг, открывая маленький холодильник. Ему не надо было видеть: он и так знал, что мальчишка впился взглядом в дверь. – Конечно, ты можешь убежать, – небрежно проговорил он, доставая бутылку «пепси». – Деньги в твоем правом ботинке ногу не натрут. Или ты можешь расслабиться, поесть как человек и побеседовать со мной?
Люк обдумал оба варианта. В животе у него урчало. Решившись на компромисс, он подвинулся поближе к двери.
– Чего вы хотите?
– Да просто пообщаться с тобой, – ответил Макс, наливая «пепси» в стакан со льдом. В глазах у Люка что-то мелькнуло и тотчас же исчезло, но фокусник слегка нахмурился. Вот как, подумал он, и его рот исказила гримаса. Значит, вот насколько все было плохо. Пытаясь подать мальчику знак, что он может быть спокоен насчет подобных притязаний, Макс позвал Лили.
Она появилась из-за ярко-красного шелкового занавеса. Как и Макс, она была в халате. Только на ней был нежно-розовый, отороченный перьями, как и босоножки на высоком каблуке. Лили легко прошлась по разбросанным коврикам в волне тонкого запаха «шанели».
– У нас гости, – у нее был резковатый, слегка насмешливый голос.
– Да. Лили, дорогая моя, – Макс взял ее руку, поднес к губам и помедлил мгновенье. – Познакомься, это Люк Каллахан. Люк, это мой бесценный ассистент и обожаемая подруга, Лили Бейтс.
Люк с трудом проглотил жесткий ком в горле. Он никогда не видел таких, как она. Казалось, она вся соткана из аромата и света. Глаза и рот были причудливо накрашены. Лили улыбнулась, опустив невероятно длинные ресницы.
– Рада познакомиться с тобой, – и она прижалась к Максу, обнявшему ее за талию.
– Мэм.
– Нам с Люком надо кое-что обсудить. Ложись спать, не жди меня.
– Ничего страшного.
Он легонько поцеловал ее, но с такой нежностью, что у Люка вспыхнули щеки. Мальчик быстро отвел глаза.
– Je t'aime, ma belle.
– О, Макс! – французский всегда до глубины души волновал Лили.
– Поспи немного, – прошептал он.
– Хорошо, – но по глазам было совершенно ясно, что она будет ждать. – Было приятно с тобой познакомиться, Люк.
– Мэм, – опять насилу выдавил тот, а Лили уже скрылась за красным занавесом.
– Замечательная женщина, – проговорил Макс, протягивая Люку стакан с «пепси». – Не знаю, что бы мы с Роксаной делали без нее. Правда, та petite?
– Папа! – возмущенно фыркая, Роксана выбралась из-под занавеса и выпрямилась. – Я так тихонько сидела, что даже Лили меня не заметила.
– Но я тебя учуял, – улыбаясь, волшебник постучал пальцем по носу. – Твой шампунь. Твое мыло. Карандаши, которыми ты рисовала.
Роксана скорчила гримаску и двинулась вперед, шаркая по полу босыми ногами.
– А-аа, ты всегда знаешь.
– И всегда буду знать, когда моя малышка где-то рядом, – он поднял ее и посадил к себе на колено.
Люк узнал девочку из представления, хотя теперь она была одета в длинную кружевную ночную рубашку. Яркие огненные волосы были распущены и опускались до самой талии. Пока Люк пил свое «пепси», она обвила рукой шею отца и уставилась на гостя большими зелеными, как море, глазами.
– Кажется, он злой, – наконец решила Роксана, а маг захихикал и нежно поцеловал ее в висок.
– Я уверен, что ты ошибаешься. Роксана задумалась, затем смягчилась.
– Кажется, он может быть злым.
– Это уже намного точнее, – он пересадил ее на кушетку и пригладил ладонью длинные вьющиеся волосы. – Теперь поздоровайся вежливо.
Она вздернула голову, затем наклонила ее, как маленькая королева на аудиенции.
– Здравствуй.
– А, привет, – «Сопливая вредина», – подумал Люк и тотчас же залился краской – у него заурчало в животе.
– Думаю, тебе надо его покормить, – сказала Роксана таким тоном, словно Люк был бездомным псом, застигнутым за потрошением мусорного ящика. – Но не знаю, надо ли его оставлять.
Разрываемый между жалостью и смехом, Макс слегка шлепнул ее по заду:
– Иди спать, старушка.
– Ну еще один часик, ну пожалуйста, папочка!
Он покачал головой и, наклонившись, поцеловал ее.
– Bonne nuit, bambine.
Она нахмурилась, и между бровями появилась маленькая вертикальная складочка.
– Когда я вырасту, то не буду спать всю ночь, если захочу.
– И, боюсь, не раз. Но пока что… – он показал на занавес.
Роксана надула нижнюю губку, но послушалась. Дойдя до портьеры, она бросила взгляд через плечо:
– Все равно я тебя люблю.
– А я – тебя, – глубоко внутри у Макса знакомо сжалось и запульсировало что-то горячее. Его ребенок. Единственное, что он сделал безо всяких фокусов или иллюзий. – Она растет, – пробормотал он сам себе.
– Ерунда! – Люк фыркнул в стакан с «пепси». – Она еще ребенок.
– Уверен, что так и должно казаться такому взрослому и опытному человеку, как ты, – этот сарказм прозвучал настолько приятно, что Люк его пропустил.
– Дети – как заноза в заднице.
– В сердце – да, очень часто, – поправил его Макс, усаживаясь на прежнее место. – Но я ни разу не встречал ребенка, который доставлял бы мне беспокойство в какой-нибудь другой части тела.
– На них уходит столько денег, разве нет? – в словах мальчишки чувствовалась горечь старых обид. – Они все время мешаются под ногами. Чаще всего дети появляются потому, что взрослым было нечего делать, и они не подумали о последствиях.
Макс взял свой стакан с бренди и пригладил пальцем усы.
– Интересная философия. Когда-нибудь мы обсудим ее подробнее. Но сегодня… Ага, вот и твой ужин.
Люк недоуменно посмотрел на дверь. Она была закрыта. Он ничего не слышал. Только через несколько секунд раздался звук шагов и быстрый одиночный стук. Вошел Мышка с коричневым пакетом в руках. На бумаге уже проступили пятна жира. От запаха рот Люка наполнился слюной.
– Спасибо, Мышка, – уголком глаза Макс заметил, что Люк едва удерживается, чтобы не наброситься на этот пакет.
– Ты хочешь, чтобы я остался здесь? – спросил Мышка, поставив пакет на маленький круглый столик перед кушеткой.
– Нет, не надо. Ты наверняка устал.
– Ага. Тогда – спокойной ночи.
– Спокойной ночи. Пожалуйста, – продолжал Макс, уже обращаясь к Люку, пока Мышка закрывал за собой дверь, – приступай.
Люк тотчас сунул руку в пакет и вытащил гамбургер. Притворяясь, что он не очень-то и голоден, мальчик медленно надкусил его, но потом, уже не в силах остановиться, разом заглотнул оставшуюся часть. Макс откинулся назад, смакуя бренди, глаза полуприкрыты.
Мальчишка ест, как молодой волчонок, думал он, пока Люк поглощал второй гамбургер и жареную картошку. Изголодался, изголодался по очень многому. Макс великолепно знал, что это значит и как это бывает. Он доверял своим чувствам, верил тому, что сумел разглядеть в глазах мальчика за хитрой враждебностью. Поэтому он даст ему шанс.
– Я тут пришел к нескольким выводам, – спокойно проговорил маг. – Знаешь, каким?
Рот у Люка был набит, поэтому ему удалось только хмыкнуть.
– Думаю, не знаешь. Ну, если хочешь, я тебе расскажу. Ты убежал из дома и уже достаточно долго путешествуешь один.
Люк проглотил и рыгнул.
– Вот здесь вы ошиблись. У моих предков ферма в нескольких милях отсюда. Я просто приехал покататься на каруселях.
Макс открыл глаза. В них чувствовалась сила и еще что-то, от чего она становилась еще могущественнее. Просто доброта.
– Не лги мне. Другим, если приходится, но мне – не надо. Ты убежал, – он двигался так быстро, что Люк не успел отдернуть руку, как в нее впились стальные клещи пальцев волшебника. – А теперь скажи мне: кого ты оставил дома? Может быть, плачущую мать, отца или стариков с разбитым сердцем?
– Я же сказал… – но губы почему-то отказывались повторить лживые объяснения, которые он так легко рассказывал другим. Это все глаза, в панике подумал он. Как на афише, глаза, смотрящие прямо в душу. – Я не знаю, кто мой отец! – он выпалил это признание, а его тело затряслось от стыда и ярости. – Думаю, она и сама не знает. Ей все равно. Может, ей и жалко, что я убежал, потому что теперь некого послать за бутылкой, или заставить украсть, если у нее кончились деньги. А это дерьмо, с которым она живет… ему теперь, конечно, некого бить… – он не замечал, что на глаза ему навернулись слезы. Но все больше чувствовал ужас, сжимающий когтистой драконьей лапой его горло. – Я не вернусь обратно. Клянусь Богом, я убью вас, если вы хотите отправить меня обратно!
Рука Макса на запястье Люка расслабилась. Он чувствовал эту боль, почти как свою собственную в таком же возрасте.
– Этот человек бил тебя.
– Если мог поймать, – злобно отозвался мальчик. Слезы блеснули и высохли.
– А соседи, знакомые?
– Все дерьмо, – Люк презрительно скривил губы.
– Да, – вздохнул Макс. – Значит, у тебя никого нет?
Мальчишка вздернул подбородок с едва заметной ямочкой.
– Я – сам по себе.
Отличный ответ, подумалось Максу.
– И какие у тебя планы?
– Я направляюсь на юг, в Майами.
– Мм, – Макс взял Люка за другую руку и повернул его кисти ладонями кверху. Почувствовав, что мальчишка напрягся, маг впервые проявил нетерпение. – Мужчины не интересуют меня в сексуальном плане, – резко бросил он. – И даже если бы интересовали, я не унизился бы до того, чтобы совращать ребенка. – Люк поднял глаза, и в его глазах Макс увидел что-то… то, о чем еще не должны знать двенадцатилетние. – Тот человек, он издевался над тобой как-нибудь еще?
Люк быстро покачал головой, от унижения он не мог произнести ни слова.
Но кто-то – да, решил в уме Макс. Или пытался. Но это подождет, пока возникнет доверие.
– У тебя хорошие руки, быстрые подвижные пальцы. Отличное чувство времени для твоего возраста. Я могу найти применение всем этим качествам, помочь тебе развить их, если ты согласишься работать на меня.
– Работать? – Люк даже не узнал то чувство, которое вдруг возникло где-то в глубине его души. Детская память коротка, а он уже так давно распрощался со всякой надеждой. – Что я должен буду делать?
– То то, то се, – Макс опять сел и улыбнулся. – Может, тебе захочется выучиться нескольким фокусам, юный Люк. Через пару недель мы как раз двинемся на юг. Ты сможешь отработать свою комнату и еду, а если заслужишь, то будешь получать и небольшую зарплату. Конечно, мне придется попросить тебя на некоторое время воздержаться от чужих кошельков. Но что касается всего остального – думаю, мои условия тебя устроят.
У него защемило в груди. Но только выдохнув воздух, он понял, что просто сам задержал дыхание.
– Я что же, буду и в представлении? Макс опять улыбнулся.
– Может быть, и нет. Но зато ты будешь помогать устанавливать и разбирать декорации. И ты кое-чему научишься, если у тебя есть необходимые способности. На самом деле я думаю, что ты сможешь многому научиться.
Конечно, это была ловушка. Вокруг всегда были одни ловушки. Люк мысленно рассматривал неожиданное предложение со всех сторон, как путник рассматривает спящую на дороге змею.
– Пожалуй, я подумаю над этим.
– Это мудрое решение, – Макс встал, оставив на столике свой пустой бокал. – Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? А утром мы вернемся к нашему разговору. Пойду принесу тебе белье, – предложил фокусник и вышел, не дожидаясь ответа.
Может быть, это и в самом деле западня, рассуждал Люк, грызя пальцы. Но пока что непонятно, в чем тут дело. А как было бы здорово, просто замечательно хоть один раз поспать под крышей, с наполненным желудком. Он лег, мысленно оправдываясь, что только проверяет, удобно ли здесь. Его глаза тотчас же закрылись, утомленные колеблющимся светом свечей.
Спина все еще болела, поэтому он перевернулся на бок. Но перед тем, как опять закрыть глаза, мальчик прикинул, как далеко от него до двери – на случай, если отсюда придется быстро сматываться.
Он сможет убежать и утром, сказал себе Люк. Никто не заставит его остаться. Никто больше не сможет заставить его делать то, что он не хочет.
С этой мыслью он заснул. Он не слышал, как вернулся Макс с чистой простыней и подушкой. Не почувствовал, как фокусник стянул с него ботинки и поставил рядом с кушеткой. Он даже ничего не пробормотал, не повернулся, когда тот приподнял его голову и ласково уложил на подушку с льняной наволочкой, слабо пахнущей сиренью.
– Я знаю, откуда ты пришел, – пробормотал Макс. – Интересно, что ждет тебя дальше?
Еще мгновенье он смотрел на спящего мальчика; крепкие лицевые кости, интуитивно сжатая в кулачок ручонка, мерно вздымающаяся хилая, как при крайнем истощении, грудь.
Он оставил Люка спать и пошел в теплые объятия ждущей его Лили.
2
Люк просыпался постепенно. Вначале он услышал щебетанье птиц на улице, потом почувствовал солнечное тепло на своем лице. В полусне ему казалось, что солнечные лучи – золотые, тягучие и сладкие, как мед. После этого он учуял запах кофе и удивился: где же я?
Только тогда он открыл глаза, увидел девчонку и все вспомнил.
Она стояла между круглым столиком и кушеткой, на которой он раскинулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11