Этими минутами Базиль хотел воспользоваться, чтобы установить между собою и оленем некоторое расстояние.
Благоприятный момент вскоре настал, и Базиль со всех ног пустился мимо животного и обернулся только тогда, когда был за деревом. Олень подбежал к тому же дереву секундой позже, неистово пыхтя и храпя. Еще более разъяренный хитростью охотника, он напал на дерево, за которым, как и прежде, скрывался Базиль.
Таким же образом достиг Базиль и последующих деревьев, все время безуспешно преследуемый оленем. Он уже надеялся на благополучное окончание своего предприятия, как вдруг, к глубокому своему огорчению, увидел, что между ним и густым лесом лежало слишком большое открытое пространство, с очень редкими и тонкими деревьями, за которыми ему невозможно было бы укрыться. Это пространство имело добрых двести ярдов в ширину и тянулось вдоль всей опушки леса. Базиль не решался пуститься через него, зная, что не успеет добежать до середины, как олень настигнет его.
Стоя за последним деревом, он увидел, что ветки его начинались немного выше его головы, так что нетрудно было взобраться на дерево, что он и решил сделать. Там хоть на время будет он в безопасности и немного отдохнет. Он поднял руки, схватился за нижнюю ветку и, переходя от ветки к ветке, достиг удобного разветвления, где и устроился.
Олень бегал вокруг дерева, ударяя в него рогами и передними копытами. Когда он становился на дыбы, морда его была так близко от Базиля, что почти касалась его, и мальчик даже вытащил свой нож в надежде вонзить его в оленя. Вид ножа направил его мысли на другой путь. Он влез еще выше и, выбрав одну из самых длинных и прямых веток, срезал ее у ствола, очистил от листьев и веточек, так что она стала похожа на древко копья. К одному из ее концов ремнем, вырезанным из своей охотничьей сумки, он прикрепил рукоятку ножа и таким образом добыл себе грозное оружие. Скоро ему представилась возможность пустить его в дело. Он снова спустился на нижнюю ветку и постарался подманить оленя. Тот не заставил себя ждать и вскоре приблизился. Базиль со всей силой вонзил в него свой нож. Огромное животное зашаталось и с глухим стоном упало на землю. Через несколько мгновений молодой охотник с радостью убедился, что олень был мертв.
Он соскочил с дерева, возвратился к тому месту, где осталось его ружье, и старательно зарядил его. Затем, вернувшись к убитому оленю, он вставил ему в рот палку, отвязал нож от ветки, отрезал им губы и язык животного. Он положил их в сумку и готов уже был пуститься в обратный путь, когда новая мысль остановила его. Он опять вынул нож, подошел к туше и сделал надрез приблизительно около почек. Вынув пузырь, он осмотрелся кругом и вскоре нашел то, что искал: срезав стебель подходящей травы, он смастерил из него нечто вроде трубки и с ее помощью надул пузырь. Затем привязал его к ветке дерева над самой тушей, так что самое легкое дуновение ветра качало его. Все эти предосторожности были им приняты для того, чтобы оградить убитого оленя от волков, а потом при первой же возможности вернуться назад, чтобы взять с собой и остальное мясо.
Быстро вернулся он в лагерь, где олений язык был тотчас зажарен и уничтожен. Затем вся компания отправилась за оставшимся оленем. Он, благодаря колыхавшемуся над ним пузырю, был найден нетронутым, несмотря на то, что не менее дюжины громадных волков уже бродило поблизости. Как ни странно, эти хищники, отличавшиеся такой хитростью, что их почти невозможно бывает заманить в капкан, все же могут быть обмануты и напуганы видом надутого пузыря, подрагивающего на ветке.
Олень оказался одним из громаднейших представителей своей породы. Ростом он был с лошадь, и лопатообразные рога его весили более шестидесяти фунтов. Туша его весила не менее полутора тысяч фунтов, и путешественникам нашим удалось лишь в два приема перетащить ее в лагерь. Когда мальчики второй раз возвращались в лагерь, Франсуа захватил и ежа, которого нашел все на том же дереве, где оставил его Базиль.
Глава XXVIII
ЖИЗНЬ В БРЕВЕНЧАТОЙ ХИЖИНЕ
К первому сентября хижина была вполне закончена. Это оказалось как нельзя более кстати, так как именно в этот день установилась настоящая зима. Ночью выпал глубокий снег, на целый фут покрывший землю, и лед на озере. Передвигаться по нему было очень затруднительно, и мальчикам предстояло позаботиться о лыжах.
Лыжи, изобретение индейцев, в северных широтах Америки совершенно необходимы. В продолжение шести, а иногда даже восьми или девяти месяцев земля бывает покрыта глубоким снегом, иногда, правда, таким твердым, что он в состоянии выдержать человека. Большей же частью, под влиянием таяния или только что выпавшего нового снега, он становится рыхлым, и идти по нему становится трудно и опасно.
Индейцы пользуются лыжами. Они в еще большей степени, чем прочие дикари, зависят от природы, и не имей они возможности ходить на охоту хотя бы в продолжение одного сезона, им всем пришлось бы погибнуть с голоду. Да и так многие из них умирают от голода, и вся жизнь их представляет постоянную борьбу за самое необходимое для существования. Летом у них всего в изобилии; они сотнями убивают буйволов и оленей, вырезая у них одни языки и оставляя все животное на съедение волкам. Зимой зато можно видеть целые их поселки без малейшего кусочка мяса, надеющиеся единственно на удачную охоту для продолжения существования.
Но вернемся к вопросу о лыжах, посмотрим, что это такое, и поучимся, как их делать. Каждый мальчик, ловивший зимой в западню воробьев, делал это посредством обруча, переплетенного нитками или тоненькими веревочками. Представьте себе этот же обруч, но продолговатой формы с частым переплетом из перевитых оленьих ремешков - и вы получите представление о настоящих индейских лыжах. Они обыкновенно имеют три-четыре фута в длину и около фута в ширину в самой широкой своей части, постепенно сужаясь к обоим концам. Рама делается из легкого, крепкого дерева и тщательно гнется и полируется ножом. Особенно пригодны для лыж ветви серой банксовой сосны, которая очень ценится при выделке шестов для вигвамов, ребер пирог и других необходимых индейцам принадлежностей. Индейцы употребляют так много этого дерева на приготовление стрел, что оно даже получило от канадских путешественников название стрелочного дерева.
Когда рама выгнута подобающим образом, в середине ее в нескольких дюймах друг от друга ставятся две поперечные распорки, назначение которых - служить опорой для ног и придать крепость всему сооружению; затем делается переплет, покрывающий все пространство между рамой, за исключением маленького местечка спереди для свободного движения носка ноги во время ходьбы. Переплет обыкновенно делается из ремней невыделанной оленьей кожи или же из свитых вместе кишок и очень напоминает переплет ракетки, употребляемой при игре в теннис.
Готовая лыжа прикрепляется к ноге ремнями. Пара их покрывает пространство в шесть и более футов, что совершенно достаточно, чтобы держать на рыхлом снегу самого тяжелого человека. Индейцы носятся на лыжах подобно конькобежцам.
Форма лыж не у всех индейских племен одинакова. Так, например, индейцы племени чипиева делают раму прямой с одной стороны, так что лыжа надевается всегда только на определенную, левую или правую, ногу. Чаще, впрочем, они годятся без различия для обеих ног.
Сознавая необходимость лыж, мальчики принялись за дело, намереваясь смастерить их не менее четырех пар. Главным и очень опытным руководителем был Норман. Он не хуже любой индианки умел выгибать раму и плести переплет. Другие, разумеется, помогали ему. Люсьен разрезал кожу американского оленя на тонкие ровные ремни; Базиль с трудом пробрался в лесок, в котором он нашел ежа, принес оттуда веток серой сосны для рам и вместе с Франсуа очистил их от хвои и веточек и распарил на горячих углях, прежде чем передать Норману.
Работа эта заняла несколько дней, но в конце концов каждый мальчик имел подходящую к его росту и весу пару лыж.
Следующей их заботой было заготовить себе запас мяса. Оленя им было достаточно на ближайшее время, но не могло хватить надолго, так как у них не было ни хлеба, ни чего-либо другого, чтобы есть одновременно с ним. Между тем люди в их положении нуждаются в гораздо большем количестве пищи, чем те, которые живут в больших городах и едят разнообразную пищу. Даже компании, занимающиеся пушным делом, выдают каждому своему охотнику такое количество пищи, которого при обыкновенных условиях хватило бы на целую семью. Так, например, в некоторых местностях территории Гудзонова залива каждый член промысловой партии получает в день по восемь фунтов буйволового мяса. Поэтому нельзя было рассчитывать, что оленя хватит на продолжительный срок, и нашим путешественникам предстояло позаботиться о заготовке на зиму достаточного количества сушеного мяса. Им надо было также подумать и об одежде, так как той, которой они были снабжены, было недостаточно для суровой зимовки на берегу Невольничьего озера. Следовательно, надо было убить много оленей и выделать шкуры для того, чтобы все имели новую одежду и меховые одеяла.
Как только лыжи были готовы, Базиль и Норман стали ежедневно отправляться на охоту, возвращаясь в лагерь лишь с наступлением вечера. Иногда приносили они с собой шкуру и лучшие части мяса канадского оленя. Этот олень больше своего родича - оленя Бесплодной Земли - и весит почти полтораста фунтов, но мясо его и шкура значительно худшего качества. Иногда убивали они более мелкую дичь, а несколько раз возвращались, не сделав ни единого выстрела. Однажды им особенно повезло, они перебили целое стадо американских оленей, состоявшее из пяти голов: старого оленя, молодого, рога которого не имели еще разветвлений, самки и двух телят. Они долгое время преследовали их, пока наконец не попали в долину с очень глубоким снегом, в котором олени и завязли. Накануне шел сильный дождь, подмерзшая за ночь вода образовала корку, которая до крови разрезала ноги оленей при каждом их шаге, так что их легко было выслеживать. Базиль и Норман, несясь по снегу на лыжах, скоро настигли их и уложили всех до единого. Они разрезали их на части и повесили шкуры и куски мяса на высокие ветки деревьев, чтобы сохранить их от волков и росомах. По окончании этой работы вся местность имела вид огромной бойни. На следующий день мальчики построили грубые санки и, придя на указанное место, перевезли на них мясо в лагерь. Около хижины разложили громадные костры и в продолжение нескольких дней разрезали и вялили добытое мясо. Будь наши путешественники уверены, что мороз продержится всю зиму, им не было бы нужды принимать такие предосторожности, так как мясо уже теперь было твердо, как камень. Но они знали, что внезапная оттепель испортит его, и не хотели рисковать.
Теперь у них был достаточный запас мяса, и охота продолжалась с меньшим рвением, единственно как средство раздобыть свежее мясо, которое, конечно, вкуснее сушеного. Охота также доставляла им развлечение и моцион, и то и другое необходимо было для их здоровья. Самым пагубным в их положении была бы праздность и лень, непременно ведущие за собой скуку и болезни. Впрочем, они не всецело избегали скуки. Иные дни бывали настолько холодны, что не было возможности выйти на воздух. Такие дни проводили они в хижине, сидя вокруг огня за чисткой ружей, починкой сетей и одежды и другими подобными занятиями. Люсьен делился с товарищами своими познаниями, Норман рассказывал о своих путешествиях по арктическим странам, присоединяя к ним много охотничьих рассказов. Франсуа вставлял шутки, Базиль был отличнейшим слушателем, что немало способствовало удовольствию от разговора, и наш квартет даже эти дни не находил скучными.
Но все хорошо в меру. С месяц или два они отлично переносили подобную жизнь, но мысль, что она продлится еще около шести месяцев, скоро начала угнетать их, и они жаждали перемен. Случаи на охоте, которые в другое время заинтересовали бы их, перестали казаться занятными; жизнь их была слишком монотонной. Почти все они имели деятельные характеры и были достаточно взрослыми, чтобы понимать цену времени. Такая отчужденность от цивилизованной жизни и невозможность заняться чем-либо полезным и интересным казалась им невыносимой, и они стремились изменить свое положение.
Однажды, рассуждая об интересовавшем их всех вопросе, Базиль высказал очень смелую мысль. Он предлагал бросить лагерь и продолжать путешествие. Остальные очень удивились его плану, но были в подходящем состоянии, чтобы обсуждать его... Франсуа сразу стал на сторону Базиля; Люсьен, более осторожный, не то чтобы противоречил ему, но подчеркивал трудности и опасности, с которыми сопряжено путешествие. Все обратились к Норману, сознавая, что он лучше других мог разрешить этот вопрос.
Норман признавал все опасности, указанные Люсьеном, но думал, что их можно побороть с помощью осмотрительности и осторожности. В общем, он одобрял план Базиля, который и был принят. Быть может, на этот раз обычная осторожность Нормана была несколько умерена естественным желанием поскорее добраться до дому. Он отсутствовал около двух лет и стремился скорее увидать отца и старых товарищей в форте. Кроме того, всеми руководило и честолюбие: они знали, что совершить подобное путешествие считалось очень трудным, и тем сильнее хотели проделать его. Опасность сама по себе имеет свою притягательную силу для таких, как Базиль. Решено было покинуть лагерь и продолжать путешествие.
Глава XXIX
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛЫЖАХ
Мальчики не теряли времени. Они уже имели почти все необходимое для дальнейшего пути: удобную одежду, лыжи, кожаные одеяла и меховые рукавицы. Из красного кедра сделали они себе снежные очки. Они состояли из двух маленьких тонких частей, соединенных ремешком, и каждая имела продолговатую щель, через которую можно было смотреть, не будучи ослепленным солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24