– Привет, – проорал Фридрих, сморщив рожу, размалеванную зеленой краской.
«Сейчас спросит про паек, – подумал Герман, – похоже, это становится доброй традицией».
– У тебя паек весь израсходован? – спросил толстяк. – А то торчали тут, понимаешь, всю ночь под дождем, как гриб Лукум на лысине.
– Весь, – ответил Герман, и обжора заметно скис.
– А это кто с тобой? – спросил Ганс, с интересом поглядывая на Франца. – Из клана Бастиона человек? Герман не стал ничего объяснять, только кивнул.
– Ты в нем уверен?
Герман опять промолчал, но так посмотрел на Ганса, что тот принялся оправдываться:
– Ну, ты же знаешь, Герман, если что, Ворон с меня шкуру спустит…
Что же, Старший охотник запросто мог устроить разнос и совсем без повода – характер у него был самый что ни на есть жесткий. Однажды Герман с ним серьезно поцапался, причем почти без причины. Всего-то и пошутил, что Ворона с его внешностью самого могут принять в Парке за дичь. С тех пор отношения с Вороном оставляли желать лучшего. Герман поглядел на Франца, словно прикидывал, уверен он в юном Госпитальере или же нет. Никак не мог забыть то, что совсем недавно он рассказывал ему, будто является представителем клана Бастиона…
– Да, я в нем уверен, – сказал он после длинной паузы.
– Не болеет?
– Пока нет, но зато… носитель черной чумы. – Следопыт скорчил страшную рожу.
– Глупые у тебя шутки, Герман, – обиженно заметил Ганс. – Я же для дела спрашиваю.
Герман пожал плечами, мол, не понравилась шутка – твои проблемы.
– А в мешке у тебя что? – оживился Фридрих. – Съестного ничего нет?
– Черепа, – ответил Герман.
– Черепа? – удивился толстяк.
– Ага, – подтвердил Герман. – Старый Кра попросил в этот раз привезти ему черепа Мусорщиков, штучек пять-шесть, хочет из них ночные горшки делать, вот и тащу ему головы. Нарубил.
– Все бы тебе шутить, – махнул рукой Фридрих, но лицо его выражало сомнение.
К Герману в клане вообще относились с некоторым опасением. Опытный следопыт, он порой бывал излишне жесток, к тому же постоянно пропадал в других районах Города. Он и раньше-то бывал в клане не часто, а уж когда умерла Альба, Германа и вовсе стали редко видеть. К тому же он обладал весьма специфическим, довольно черным чувством юмора. Когда он шутит, а когда нет, понять окружающим было довольно сложно. Порой его шутки могли обидеть до глубины души, но Герману до нежных чувств собеседника не было никакого дела.
С кривой усмешкой он смотрел на изменившееся в мгновение ока выражение лица толстяка, прекрасно осознавая, что тот все еще размышляет: действительно ли в мешке у Германа куча отрубленных голов или это он так удачно пошутил?
Тут Гнев подбежал ближе к охране и принялся порыкивать на них уже довольно агрессивно.
– Ладно, Герман, пойдем мы. – Ганс махнул рукой.
– Удачи! – сказал Герман.
– Узнай там, когда этот гад меня сменит наконец, – попросил напоследок Фридрих.
– Хорошо, – кивнул Герман.
Охрана отправилась обратно к деревьям. Первые шагов десять они пятились, не решаясь подставить зады под зубы крысокота. Герман слегка подтолкнул Франца в спину, и они отправились к домам Ветродувов.
– У него на ухе нарост, – прошептал Франц, наблюдая за ловко забирающимся на дерево тощим Гансом.
– Да, сколько его помню, он всегда ходил с этой штукой. Правда, теперь она стала такой здоровой, что уже непонятно, кто чей нарост…
– Я бы мог это вылечить, – уверенно заявил Франц, – нужно только пройти полный курс лечения. Ну и противогрибковые мази, конечно, потребуются, с Базы.
– Думаю, он не согласится, – усмехнулся Герман и пошел дальше, уже нисколько не обращая внимания на сидевших в засаде охотников.
– Но почему? Он же ему наверняка мешает. Ведь это же уродство!
– Зато он видит с ним хорошо.
– Не понимаю.
– Чего ты не понимаешь? Он ночью благодаря этой штуке любого, у кого теплая кровь, за сто шагов увидит.
– Так она же на ухе. Как же он ей видит? – удивился Франц.
– Что ты ко мне пристал?! – обозлился Герман, вспомнив, что и он тоже может отлично видеть, а точнее чувствовать, на расстоянии. – Говорю, видит – значит, видит!
Следопыт подумал, что они с Гансом вроде как родственники. Его умение сканировать район и ощущать людей было чем-то сродни Гансовому умению видеть на далекие расстояния. Правда, дар Ганса был намного богаче – видел он яснее и дальше, – но Герман бы ни за что не согласился поменяться с ним местами. Носить вместе с ухом такую вот громоздкую штуковину, которая к тому же со временем все увеличивается и увеличивается в размерах, – нет уж, увольте.
– Так он что, Универсал? – поинтересовался Франц. Герман вздохнул. И за что ему такие муки? Может, прямо сейчас достать шовный комплект и заштопать неуемный рот?!
– Ты вообще разницу между мутантом и Универсалом знаешь? – поинтересовался Герман.
– Ну да… – несколько помедлив, сказал Франц. – У мутантов очень сильна фенотипическая и генотипическая изменчивость. И если их доминантные гены проявляются в выжившем потомстве, то…
– Проще можно? Тут тебе не совет Госпитальеров.
– Ну, – Франц заметно покраснел, – если проще, то мутанта можно определить как по ряду внешних признаков, так и по их измененному генотипу. И то и другое будет явным отклонением от стандартной довоенной нормы.
– А еще проще?
– Если у человека три глаза, восемь пальцев, зеленая кожа и шестьдесят пар хромосом, то он, вне всякого сомнения, является мутантом, то есть он тот, чьи предки пострадали во время Последней войны и в Черные века от радиации и мутагенов.
– Уже лучше, – удовлетворенно кивнул Герман, правда, он так и не понял, что такое «хромосомы». – С мутантами мы разобрались. Теперь расскажи мне, чем они отличаются от Универсалов.
– Ну, Универсалы… Они как люди. Их совсем ничем не отличишь. Они полностью соответствуют всем нормам любого биологического справочника. Естественно, какой-то дрейф генов есть, но он есть у всех выживших после войны. Это было неизбежное зло.
– Проще… – прорычал Герман.
– Ну, в общем, Универсала нельзя определить никакими приборами. То, что они делают, они делают с помощью силы своего мозга. А так они самые обычные люди.
– Откуда ты знаешь, что силой мозга, а не левой ноги, например? – Герман похлопал себя по ляжке.
– На Базе, правда не на нашей, проводили специальные исследования. Один из Госпитальеров был Универсалом. Двигал взглядом предметы. Это было так… Так здорово!
– Угу. Здорово, – согласился Герман, представляя, что бы можно было сделать, обладай он таким даром. Можно у кого-нибудь из-под носа стянуть парочку сочных корнеплодов, ружьишко, а можно и камнем по башке кому-нибудь дать без помощи рук. – Ну и чем закончились эти исследования? – поинтересовался он. – Небось решили потом: как это он так ловко предметы двигает, а ну-ка посмотрим, что у него внутри?
– Не знаю, – честно признался Франц, – но наши никогда бы не сделали ничего плохого…
– Налево, – скомандовал Герман.
Они свернули с тропинки, обогнули заросшую ползучим плющом статую какого-то человека из прошлого. Кто был этот парень, Герман не знал, да и не интересовался – без толку. Жернова времени уже уничтожили надпись, да и над лицом статуи порядком потрудились: нос у человека отсутствовал.
Парк был огромным, но следопыт и не собирался проходить его насквозь – это было ни к чему. Он еще раз свернул налево, и они оказались в районе, застроенном низкими двух – и трехэтажными домами. В отличие от Мусорщиков Ветродувы не ленились и тратили уйму времени на то, чтобы поддерживать часть домов района в благопристойном виде. Так что люди селились не в подвалах, деревянных бараках и землянках, а во вполне приличных каменных жилищах.
Станцию подземки, находящуюся в этом районе Города, еще лет шестьдесят назад завалили старыми железками, камнем и разнообразным мусором, чтобы ни одна мерзкая тварь не выбралась наружу. Если какой-нибудь жевале вздумается прогуляться на свежем воздухе, то ей придется сползать в район Мусорщиков или Поджигателей. У Ветродувов жевалам делать нечего.
В самой середине территории, заселенной кланом, находился вход в Убежище, в котором предки клановцев пережили воину и Черные века. Внешне ничем не примечательное здание с заржавленной металлической дверью, оно вело в огромные катакомбы, имевшие выход даже в подземные лабиринты метро. Впрочем, таких, кто хотел бы прогуляться по нынешней подземке, не находилось – каждый знал, что подобная прогулка равносильна самоубийству…
– Уютно у вас, – неожиданно сказал Госпитальер.
– Чего? – не понял Герман.
– Уютно, говорю. И чисто.
– Стараемся. Если бы гадили под каждой дверью, то вы бы у нас навсегда поселились.
– Это точно. Грязь – первый шаг к эпидемии. А тут видно, что народ чистоплотный, следит за порядком…
Герман благодушно улыбнулся: похвала Госпитальера была адресована и ему тоже.
– …и прижимистый, конечно, – продолжил Франц, – видно, что своего не отдаст.
– Опять завел старую песню! – рявкнул Герман.
– Сколько в клане людей? – не обращая внимания на сердитые интонации, поинтересовался Франц.
– Когда как… – буркнул Герман, но затем пояснил: – Кто сам уйдет, кого выгонят, кто пропадет в другом районе во время вылазки, ну и новые, конечно, приходят постоянно. Число людей у нас все время меняется. Нас человек триста – триста пятьдесят, может, сейчас уже чуть больше.
– И мутанты? – поинтересовался Франц, чем породил у Германа новую волну подозрений.
– И мутанты, – ответил он, – а что? Мы против них ничего не имеем, хотя в последнее время появились буйные головы, наслушавшиеся проповедей проклятых Мегаников…
Следопыт пристально посмотрел на мальчишку, но тот и глазом не повел.
Пройдя еще несколько домов, Герман остановился и вновь крикнул, как обезумевшая утка. Со второго этажа ближайшего здания пришел ответ, затем появился тощий парень, помахал рукой и улыбнулся.
– Вижу, ты с добычей, Герман!
– Здорово, Гюнтер. Есть немного. – Герман тряхнул мешок, демонстрируя добычу.
– Да нет, я про твоего спутника, – хмыкнул Гюнтер.
– А – разочарованно произнес следопыт.
– Мы тебя еще три дня назад ждали. Все прошло гладко?
Глядя на то, как Герман по-дружески общается с этим парнем, Франц заключил для себя, что они если и не друзья, то давние приятели.
– Лучше не бывает, дружище, – откликнулся Герман. – Мусорщики в восторге от того, что я покопался на их грядках. Так за нами бежали, но не добежали. По крайней мере некоторые из них.
Тощий засмеялся:
– Ну ты как всегда.
– А где все? – спросил Герман. – Что-то пусто нынче в Нидерраде. Или мне это только кажется?
– Торговцы приехали, так что почти весь клан на площади перед старой мэрией, – ответил парень. – Я и сам собирался, но у меня дежурство.
– А Старый Кра где, не знаешь?
– Там же, где и всегда. Сидит у себя в берлоге. Там к нему Пилигрим вроде бы проездом заскочил. С Торговцами вместе пришел. Общаются, как всегда, за бутылкой. Его же хлебом не корми, дай с очередным Пилигримом горло промочить и новости узнать…
Герман с пониманием кивнул.
– Ты Ганса и Фридриха видел? – спросил парень.
– Видел.
– Сильно на меня злые?
– Голодные малость, – откликнулся Герман. – А так ничего.
– А я проспал, – с тоской в голосе проговорил тощий, – ну ладно, надо спешить. – Он скрылся в окне.
– Его очередь заступать на пост, – пояснил Герман Францу, – но он еще ни разу вовремя не пришел. За это некоторые его сильно недолюбливают.
– А, так это про него толстяк спрашивал? – догадался Госпитальер.
– Про него! Про кого же еще?!
Герман повел глазеющего по сторонам Франца дальше. Дома здесь по большей части были укреплены досками, рассыхающийся кирпич промазан глиной, верхние этажи строители частично разобрали, чтобы они не рухнули от старости. А из оставшихся после разборки камней возводили башенки и укрепления вокруг территории клана.
На улицах стали попадаться люди. Кто-то спешил по своим делам, кто-то беседовал. С криками пробежала ватага ребятишек – играли то ли в прятки, то ли в Меганики – Мутанты. Германа узнавали, окликали, спрашивали, как дела. Впрочем, не все были к нему одинаково дружелюбно настроены. Франц заметил, что некоторые при виде следопыта отворачиваются в сторону, а угрюмый тип с плоским лицом ткнул охотника в плечо и поинтересовался, когда ему отдадут долг. Герман пообещал, что «вот на следующей неделе обязательно, кровь из носа», а потом долго шел, поминутно чертыхаясь и бормоча что-то себе под нос.
На Франца члены клана Ветродувов смотрели, пожалуй, с повышенным любопытством, но агрессии не проявляли – на нем была куртка со знаком дружественного клана. Хотя гостевые визиты и не были в порядке вещей, но все же случалось, что охотники Ветродувов и Бастионовцев захаживали друг к другу в гости – новостями обменяться или, миновав территорию дружественного клана, пройти куда-то дальше по своим делам.
Герман свернул на улочку, сплошь заваленную грудами ржавого железа. В искореженном металле с трудом можно было угадать очертания кузовов автомобилей. Крысокот принялся радостно прыгать по кучам железок, залезать в темные проемы, безошибочно угадывая место обитания ревунов.
– Ого! Да тут целое кладбище! – сказал Франц.
– Мы стащили их сюда со всего района, – пояснил Герман, – по большей части все это бесполезный хлам. Ни одной ценной детали.
– Не всем так повезло, как Меганикам и Багажникам, – заметил Франц.
– Угу, – буркнул Герман, размышляя о том, что мальчишка как пить дать может оказаться представителем какого-нибудь из этих кланов.
«Хотя что это я, – рассудил он вдруг, – какой он, к чертям собачьим, лазутчик, хлипкий, как деревянная избушка, мимо пройди – развалится».
Все машины, находившиеся во время бомбовых ударов на улицах, частично сгорели, а частично развалились под гнетом непогоды и быстро бегущего, беспощадного времени. Уцелели только те, что стояли в подземных гаражах и в Консервационных центрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10