- Убежали лягушата, - говорил Тонтоныч. - И нет им огородки, летят свободно к тому, кто не спит. Вот ты не спал, и к тебе лягушата завернули.
- А мне, Тонтоныч, очень понравилось в поезде ехать. Мы так с ними весело мчались.
- Ага. Я видел.
- Как же ты увидел, Тонтоныч? Ведь это был мой сон.
- Да в том-то и горе - не твой, чужой. Сон девочки Клани. Но он теперь для всех открыт. Что угодно лягушата могут придумать, им только того и надо - озоровать да распевать свои чичирикалки.
Тонтоныч полез в карман за трубкой, и Лёка заметил, что руки у старика дрожали.
- Никогда ранее со мной не случалось, чтоб сон потерять.
- Тонтоныч, - сочувственно сказал Лёка. - А может, не искать сон? Может, так оставить?
- Да ты что?! - Тонтоныч даже подлетел чуточку и опять плюхнулся на крышу. - Возможно ли - сон без присмотра оставлять? - Старик зашептал: Никто против сна устоять не сможет, понял?
- Я сна не боюсь, - улыбнулся Лёка.
- Ты-то ладно. Как говорится, спи на здоровье. А есть взрослые люди, которые ночью не должны спать. Работа у них такая. Вон погляди, видишь? И Тонтоныч показал рукой. - Вон там... Да за парком, смотри, вон... зарево...
- Ага. Вижу. Это что, солнце закатилось?
- Нет... Завод светится. Сталь варится. Сталевар всю ночь будет работать. Он не может заснуть ни на одну минуту. А теперь погляди в небо. Видишь, огоньки мигают? Самолёт летит. Ну, а если лётчик в самолёте заснёт? Что тогда?
Тонтоныч не договорил. Тяжело вздохнул:
- Эх, что я натворил - упустил сон... беда. Беда, Лёка!
- Тонтоныч! - Лёка подвинулся ближе. - Тонтоныч, не огорчайся. Ведь теперь ты не один. А вдвоём легче поймать лягушат, верно?
- Спасибо, голубчик. Полетели!
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПОД ФОНАРЁМ НА УЛИЦЕ
Погасли огни. Темнота плотнее укутала дома на улицах. В жёлтом свете ночных фонарей заснул город. Медленно двигались стрелки часов на башне. Бом! - пробили часы.
Ветер закружил, пронёсся над городским парком. И зашептали деревья: "Вы слышали? Слышали: сон гуляет по улицам... Тшш! Тшш!" Тихо. Тускло светит фонарь. Покачивается тень от фонаря. Тихо. Вдруг: топ... топ...
По пустынной улице к воротам парка неторопливо шёл ночной сторож. Около фонаря остановился, посмотрел на часы. Хотел двинуться дальше и замер. У его ноги, пробив асфальт, поднимался тоненький голубой цветок.
- Незабудка? - удивлённо прошептал сторож. Он наклонился. А рядом вырастали новые и новые голубые цветы, и жёлтые лютики, и синие колокольчики - целый цветущий луг.
Сторож загляделся на них и не заметил, как из-за угла дома вышли почтальон с черной сумкой и маленький мальчик.
- Смотри, Тонтоныч, - прошептал Лёка. - Цветы! Целый луг! И солнышко светит.
Тонтоныч предостерегающе схватил Лёку за руку:
- Тихо! Сон это! Теперь гляди в оба!
И Лёка увидел: по лугу шел сгорбленный старик. Лицо старика было морщинистым, коричневым от загара. Старик, обутый в потрёпанные сапоги, шагал прямо по цветам. В руках он держал лукошко, закрытое тряпицей.
Пробежал лёгкий ветерок по лугу, запахло болотными травами.
Тонтоныч подтолкнул Лёку:
- Иди-ка, голубок. На себя, на себя сон перейми!
Лёка сделал несколько шагов вперёд. Теперь ноги его мягко ступали по траве и цветам. Но как надо перенять сон, он не знал.
- Здравствуйте, дяденька, - тихо сказал Лёка, посмотрел на лукошко и спросил: - Вы из леса идёте?
- Я к нему иду, - человек кивком головы показал на сторожа. - Ведь он наш, деревенский. Я его ещё вот таким мальчонкой, как ты, помню. Голова была как подсолнух жёлтый. Он всегда по деревне тоскует. Уж я-то знаю!
- Вы ему грибы несёте? - спросил Лёка.
- Грибы? - засмеялся старик. - Ага, вон какие! Гляди, чего насбирал, - и откинул тряпицу. Из лукошка выпрыгнули розовые лягушата.
- Держите их! Держите! - услышал сторож.
Он оглянулся: от угла дома бежал почтальон.
Дедушка с лукошком и цветы на лугу сразу исчезли. Солнце тоже не светило. В руках у почтальона был сачок. Почтальон махнул сачком, закричал:
- Ага! Один есть.
Лёка кинулся к почтальону. А тот уж достал из сачка что-то маленькое, розовое. Лягушонок. Тонтоныч вынул из сумки конверт и спрятал туда лягушонка, который сделался тоненьким, как розовая бумажка.
- Здорово! - засмеялся Лёка.
- Рано радуешься, - сказал Тонтоныч. - Ещё четверых поймать надо.
- Откуда вы? - спросил сторож. Он поглядел кругом - ни старика с лукошком, ни луга, опять городская улица. А около фонаря странный почтальон с мальчиком.
- Срочная телеграмма, - ответил почтальон.
- А мальчик?
- Мальчик со мной. - И почтальон зашагал по улице. Потом остановился, улыбаясь сказал: - Приятных снов. А в отпуск, право слово, поезжайте в деревню. Навестите родные места. Как хорошо - травка-муравка... цветы голубые... жёлтые лютики...
Сторож протёр глаза: "Что такое? Как он догадался, что мне приснилось?"
- Погодите. Погодите... А как вы узнали...
Но почтальона и мальчика уже не было рядом, точно они улетели. Мерно раскачивался фонарь. Тихо кругом. "Во, чего привиделось!" - подумал сторож. Он подумал, что почтальон с мальчиком тоже ему приснились.
А в это время Тонтоныч и Лёка были уже далеко.
СРЕДИ ЖАРА И СВЕТА
Если бы не Тонтоныч, Лёка никогда бы не попал на завод, где в печах и днём и ночью варилась сталь.
В проходной завода Тонтоныч долго объяснял, какая опасность ждёт сталевара. Показал своё удостоверение.
- Во время работы сталевар может заснуть, - сказал Тонтоныч. - Как бы беды не было... А этот парень со мной. Лёкой звать. Хороший мальчик.
Их пропустили. Тонтоныч взял Лёку за руку, и они пошли в цех. Они осторожно шли по широкому пролёту. Вдоль цеха стояли печи. Из отверстий печей вырывалось пламя. Круглыми совиными глазами глядели огромные печи на Тонтоныча и Лёку: это откуда такие взялись? Двигались краны с крюками, держащими ковши с металлом. Покачивались крюки, летели к потолку вздохи машин.
Среди этого шума и света совсем незаметный, стоял невысокий человек в серой суконной куртке и потрёпанной кепочке.
- Гляди, сталевар, - толкнул Тонтоныч Лёку.
Сталевар отошёл от печи, подозвал к себе Тонтоныча и Лёку, поздоровался:
- Мне звонили о вас. Говорят, вы у нас сон ищете?
- Да. Оплошность получилась, - вздохнул Тонтоныч. - Я, почитай, всю жизнь по снам работаю, с малолетства. Сон как бабочка, на свет летит. И сюда обязательно завернёт. На это у меня чутьё. Не обессудьте, мы тут подежурим с Лёкой.
- Дежурьте, раз у вас такая тонкая работа - сны ловить, - сталевар улыбнулся. - А я своей работой буду заниматься. - Сталевар повернулся к Лёке: - Не расслышал, как тебя звать?
- Лёка.
- Чего? Опять не разобрал.
- Ну, Лёша, а мама меня называет Лёка, и ребята тоже.
- Понятно. Ну что, брат Лёка, хочешь посмотреть, как сталь варится?
Лёка кивнул.
- Видишь, в передней стенке заслонка с глазком. Погоди, куда пошёл. Ишь, шустрый - на вот очки, а то ослепнешь, - сталевар протянул Лёке тёмные очки.
Заслонка плавно поднялась. Робея, Лёка пошёл к печи. Оттуда слышался гул. На него дохнуло сильным жаром. Сначала Лёка ничего не мог разобрать, кроме света. Но вот он приблизился к открытой печи и увидел через очки фиолетовое озеро. Кипящее озеро всплёскивалось и клокотало, а над ним кружилась фиолетовая метель.
- Ну, как? - услышал Лёка голос сталевара.
- Здорово! - с трудом разжимая сухие губы, проговорил Лёка.
- Беги-ка теперь к дедушке, постойте в сторонке. А мне надо пробовать, сварилась ли сталь.
Лёка отбежал и засмеялся:
- Как пробовать будете, ложкой?
- Верно, ложкой буду пробовать, - улыбнулся сталевар и показал стальную ложку на длинной ручке. Прикрывшись рукой от жара, сталевар подошёл к печи. Красный отсвет упал на широкое, скуластое лицо. Сталевар протянул ложку и зачерпнул.
- Ох, как бы его сейчас сон не свалил, - прошептал Тонтоныч. Он вместе с Лёкой издали следил за сталеваром, за каждым его движением. А тот вылил расплавленный металл из ложки на стальную плиту.
- Температура подходящая! - крикнул сталевар. - Можно скоро выпускать.
- Чего?! - спросил Лёка.
- Металл. Плавка готова. - Сталевар подошёл к Лёке и Тонтонычу. Насчет сна вы зря беспокоитесь. Некогда мне, друзья, спать.
Тонтоныч наклонился к Лёке.
- Чует моё сердце, - зашептал Тонтоныч. - Сон тут близко летает.
- Вы чего там шепчетесь? Идите сюда! - позвал сталевар.
Лёка и Тонтоныч пошли вслед за сталеваром. А тот нёс в руках тонкую стальную пику.
- Что это? - спросил Лёка.
- Пика-то? Жигалом называется.
Они обошли печь и вышли на другую сторону.
- Тут выпускное отверстие, - пояснил сталевар. - Пробьём дорогу и по жёлобу пустим плавку. Вон гляди, внизу пустой ковш стоит. В него и потечёт сталь.
Объясняя, сталевар между тем ловко орудовал жигалом, склонившись над жёлобом.
Лёка затаил дыхание. Тонтоныч тоже глядел во все глаза.
- Пошла! - крикнул сталевар и отпрянул.
И тут случилось неожиданное: тысячи красногривых коней вырвались из черноты и поскакали прямо на сталевара.
"Сон! - успел подумать Лёка. - Это же сон..."
А кони с лохматыми гривами скакали по степи. Ослепительно сияло солнце. От нестерпимого жара Лёка закрылся рукой. Безбрежная степь пылала красными конями. Они двигались плотной массой.
Потом от табуна отделился огромный красавец - рыжий жеребец. Он быстро приближался к сталевару, а тот лежал среди сизой полынной травы, закрывшись кепкой от солнца. Лёка ясно видел его беспечно вытянутые ноги в серых круглоносых ботинках.
- Кони! Кони! - закричал Лёка.
Сталевар будто услышал, чуть приподнялся. Жеребец был почти рядом. Сталевар вскочил, и жеребец, раздув ноздри, с прерывистым коротким дыханием замер, подняв передние ноги. В ту же секунду сталевар каким-то звериным прыжком взлетел над землёй и вскочил на спину коня. А тот взвился на дыбки. Потом стал вскидывать задние ноги, стараясь сбросить сталевара. Конь то скакал галопом, то резко останавливался. Но кряжистый и ловкий седок держался, точно влитый в конскую спину. Сталевар оглянулся, и Лёка увидел его горячее лицо и весёлые глаза.
Конь уж не дыбился, а стелился намётом, увлекая за собой весь табун. Небо над степью закипело рыжими гривами. Лошади бешено мчались, оставляя за собой серый кружащийся пепел. От грохота тысяч и тысяч копыт солнце раскачивалось, казалось, готово было рухнуть всей пылающей массой на землю. Но сталевар начал успокаивать жеребца, повернул его. А вслед за ним и весь табун полился красной рекой. И река эта становилась спокойнее.
Сталевар гладил потемневшую от пота шею разгорячённого скакуна, переводя его на шаг. Лошади двигались всё спокойнее. Некоторые вытягивали шею, нагибались, щипали траву. Вдруг из-под копыт жеребца брызнули вверх искорки. Закружились радужным вихрем. Конь фыркнул, закинул кверху голову, сильно хлестнул хвостом. Искорки собрались вместе - и над рыжим жеребцом, над огненным табуном затрепетали, запорхали четыре розовых бабочки.
- Ага! Сейчас поймаю! - услышал Лёка голос Тонтоныча.
Лёка оглянулся. Тонтоныч поднял сачок и махнул им над ручьём стали, что мощно и радужно стекал по жёлобу в ковш.
- Ох! - ахнул Тонтоныч и выпустил палку. Взметнулись искры.
- Чичи-ричи! Не по-по-поймал! Ква-чи-чи! Ква-чи-чи! - стеклянными колокольчиками звенели голосишки.
Искры вспыхнули и исчезли.
В руках у Тонтоныча ничего не было. Моргая, Тонтоныч смотрел на свои пустые руки.
- Сачок-то где! А? Или это тоже сон? - растерянно спрашивал Тонтоныч.
- Нет, - покачал головой сталевар. - Это уж не сон. Ох, дедушка! Где вздумал бабочек ловить!
- Да не бабочек, а лягушат. Они могут и бабочками, и огоньками стать - ведь они из сна.
- Хоть и лягушат... У этой стальной речки больше полутора тысяч градусов температура. От твоего сачка только пар. Фьють - и нету. Сталевар посмотрел на огорчённого Тонтоныча и расхохотался, даже светлые брови его весело запрыгали.
Тонтоныч не выдержал, тоже улыбнулся:
- Выходит, я маху дал.
- Выходит, что так. Да и со мной удивительное - вроде как задремал: гляжу на металл, а вижу - кони, кони скачут. А ведь я мальчишкой при лошадях рос, на скачках призы брал. Сладкое для меня было дело: как говорится, ветер в руки и гони, гони по степи... Ну, желаю вам удачи - сон найти.
Сталевар снял рукавицы, стал прощаться. Потом глянул вниз: стальная река всё так же стремительно низвергалась в ковш. А там под ударом сияющего потока вскидывались вверх стальные стебли, распускались зажжённые жаром цветы и, не удержавшись, тут же рассыпались искрами.
Сталевар взял лопату и что-то высыпал в ковш. Сразу над ковшом поднялись густые, чёрные клубы дыма.
- Пошли! Пошли скорее, - заторопил Тонтоныч. - Сон уж далеко отсюда улетел...
ГОЛУБОЙ ЗАЯЦ
Стрелки часов на городской башне упрямо двигаются. Бом! - пробили часы. И ещё раз - бом!
Наступил глухой час ночи. Снова из-за туч выплыла луна.
Две тени скользили по улице: одна большая, другая маленькая.
- Тонтоныч! - прошептал Лёка. - А может, девочка Кланя заснула?
- С чего?
- Ну, может быть, лягушата сами прилетели к ней.
- Навряд! - буркнул Тонтоныч. - Это озорной сон. Лягушат изловить надо.
Лёке очень хотелось увидеть девочку, чей сон они ищут.
- Давай повернём, Тонтоныч. А вдруг? Давай проверим.
Большая тень молча развернулась, а вслед за ней маленькая. Все дома были тёмными. Лишь в одном Лёка увидел жёлтое освещённое окно.
Тонтоныч, а за ним Лёка подлетели к самому окну.
В комнате горела лампа под жёлтым абажуром. На кровати сидела девочка. Длинные светлые волосы её не были заплетены в косички, а падали на плечи тягуче, как мёд. Лёка так подумал. Ветер из окна шевельнул волосы, девочка тонкой рукой отбросила прядку, повернула голову - Лёка увидел бледное лицо с чёрными короткими бровями. Девочка не глядела в окно. Тонтоныч и Лёка могли спокойно наблюдать. Девочка взяла с подушки голубого зайца. Да, заяц был сделан из голубого лоскута. А глаза из красных пуговиц.
- Спи, зайка! Спи! - укачивала зайца девочка. - Доктор сказал: надо спать. И я тоже засну. Только мне не спится... - Она тихонько запела:
Баюшки-баюшка,
Спи, мой глупый Заюшка.
Утром солнышко придёт,
Зайку в гости позовёт.
Бай, бай, бай!
Что же ты не закрываешь глазки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11