Когда твой дальний предок – человек – правил этой планетой, он знал, что надо делать с заросшей клумбой в его саду. Он или трансплантировал, или просто удалял. Теперь природа каким-то образом изобрела своего собственного садовника. Скалы превратились в передатчики. По-видимому, на побережьях есть много станций, подобных этой, … станций, где неразумное существо, или близкое к нему по своему развитию, может быть принято к последующей передаче; станций, где растения могут быть трансплантированы».
– Трансплантированы куда? – спросил Грэн. – Где это место?
Ему показалось, что в голове у него прозвучало нечто похожее на вздох.
«Неужели ты не видишь, что это всего лишь мои предположения, Грэн? С тех пор, как мы вместе, я тоже отчасти стал человеком. Многообразие форм жизни – бесконечно. Для тебя солнце – это одно, для цветка – совсем другое. В нас море вселяет ужас, а для этого огромного существа, которое мы видели… Невозможно описать то, где мы были, да и как, если все, что произошло, – очевидно в своей алогичности».
Грэн неуверенно поднялся на ноги.
– Меня тошнит, – сказал он.
Покачиваясь, он вышел из пещеры.
«Чтобы постичь другие формы существования… проникнуть в другие измерения…» – вещал морэл.
– Ради богов, заткнись! – закричал Грэн. – Зачем мне знать обо всем этом, если оно мне недоступно. Не хочу! Все! Это был мираж. А теперь оставь меня в покое. Меня тошнит.
Дождь был уже не таким сильным. Грэн дошел до ближайшего дерева и прислонился к нему спиной. Болела голова, слезились глаза, в животе все переворачивалось.
Они сделают паруса из больших листьев и уплывут отсюда – он, Яттмур и четыре оставшихся в живых Рыбака. Они должны уплыть отсюда. Если станет еще холодней, они сделают себе одежду из этих же больших листьев. Это был далеко не рай, но жить здесь, в общем-то, можно.
Его рвало, когда он услышал крик Яттмур. Он поднял голову, слабо улыбаясь. Она возвращалась, идя не спеша по мокрому берегу.

18

Они стояли, взявшись за руки, и он сбивчиво пытался рассказать ей о том, что произошло с ним в пещере.
– Я рада, что ты вернулся, – сказала она нежно.
Он виновато склонил голову, думая о тех незнакомых ранее ощущениях, которые он испытал. Он почувствовал, что смертельно устал. Мысль о том, что снова придется плыть по воде, ужасала Грэна, но тем не менее он понимал, что оставаться на острове нельзя.
«Тогда пошевеливайся, – сказал морэл. – Ты такой же неповоротливый, как и люди-тамми».
Все еще держась за руки, они развернулись и медленно пошли по берегу. С моря, неся дождь, дул холодный ветер. Четыре Рыбака стояли, тесно прижавшись друг к другу, там, где их оставил Грэн. Увидев приближающихся к ним Грэна и Яттмур, они дружно повалились в песок.
– Прекратите это, – сказал Грэн. – Нас ждет дело, и вы будете выполнять свою часть работы.
Все вместе они направились к лодке.
Над океаном дул резкий свежий ветер. Траверсеру, зависшему высоко в небе, лодка и шесть ее пассажиров казались всего лишь дрейфующим бревном, которое медленно удалялось от острова с одной-единственной скалой.
Абсолютная беспомощность, но вместе с тем и таинственность положения, в котором оказались люди, угнетала их, хотя они и смирились со своей второстепенной ролью в этом мире. И теперь, ко всем их неприятностям, прибавился еще и туман, появившийся внезапно и окутавший лодку тугой пеленой.
– Это самый густой туман, который, я когда-либо видела, – сказала Яттмур.
– И самый холодный, – уточнил Грэн. – Ты не заметила, что происходит с солнцем?
Во все сгущающемся тумане уже не было видно ничего, за исключением воды, да и то только у бортов, и огромного красного солнца, которое низко висело над водой в направлении, противоположном тому, в котором плыли люди. Яттмур еще сильнее прижалась к Грэну.
– А ведь солнце было прямо над нами. Теперь же мир воды грозит поглотить его.
– Морэл, что происходит, когда нет солнца? – спросил Грэн.
«Там, где нет солнца, есть темнота, – продребезжал морэл и добавил с иронией: – Мог бы и сам догадаться. Мы вошли в мир вечного заката, а течение уносит нас все дальше и дальше».
Морэл вещал, тщательно подбирая слова, и тем не менее Грэн дрогнул перед страхом неизвестности. Он еще крепче прижал к себе Яттмур и пристально посмотрел на солнце – тусклое и огромное, светящее сквозь тяжелый от влаги воздух. В то время, как он смотрел на солнце, что-то темное и бесформенное (они наблюдали это ранее по правому борту) вдруг вклинилось между лодкой и солнцем, отколов от него кусок. В это же мгновение туман сгустился, и солнце исчезло из виду.
– Ох! Ах! – в ужасе закричали тамми. Они сидели на носу, на куче больших листьев. Теперь же они подползли к Грэну и Яттмур и схватили их за руки.
– Какое-то существо съело солнце. О, Великий пастух!
– Замолчите, – сказала Яттмур. – Мы напуганы так же, как и вы.
– Нет, мы не напуганы! – со злостью крикнул Грэн, вырывая у тамми свою руку. – Никто не может быть напуган так, как они, потому что они напуганы постоянно. А ну – назад! Мямли! Как только туман рассеется, солнце появится вновь.
– Ты храбрый безжалостный пастух! – закричал один из Рыбаков. – Ты спрятал солнце, потому что ты нас больше не любишь. Но мы все равно получаем удовольствие от твоих тумаков и грубых слов! Ты…
Грэн ударил его и сразу же ощутил, как напряжение спало. Бедняга, завывая, откатился назад. Остальные навалились на него, поколачивая его за то, что он не выражает своего удовольствия по поводу полученной затрещины, которой хозяин почтил его. В ярости Грэн принялся разбрасывать тамми в разные стороны.
И вдруг от сильного удара они все повалились на палубу. На них посыпался дождь из прозрачных колючих щепок.
Яттмур подобрала одну из них и внимательно посмотрела на нее. Щепка на глазах меняла свою форму, уменьшалась, и, наконец, на ладони Яттмур осталась только маленькая лужица. В удивлении она уставилась на руку. Прямо перед лодкой возвышалась стена из такого же белого прозрачного вещества.
– Ох! – вырвалось у нее. Она поняла, что они ударились о то «что-то», которое они уже видели. – Гора из тумана поймала нас.
Грэн вскочил, прикрикнув на тамми, чтобы они замолчали. На носу лодки образовалась пробоина, сквозь которую просачивалась вода. Грэн подошел к борту и оглянулся.
Теплое течение отнесло их к стеклянной горе, которая плавала в море. На уровне воды гора была разъедена, и образовалась ниша. Благодаря этому ледяному уступу, к которому их прибило, разбитый нос лодки держался над водой.
– Мы не утонем, – сказал он Яттмур. – Под нами выступ. Но от лодки толку уже мало: она утонет, как только соскользнет с уступа.
Лодка действительно наполнялась водой, о чем свидетельствовали вое усиливающиеся крики Рыбаков.
– Что же делать? – спросила Яттмур. – Может, лучше было бы остаться на том острове со скалой?
Сомнения переполняли Грэна. Он посмотрел по сторонам. Длинный ряд похожих на зубы белых щепок нависал над лодкой. Казалось, что челюсти вот-вот сомкнутся и перекусят суденышко пополам. На людей капала обжигающе холодная вода. Они вплывали прямо в пасть к стеклянному чудовищу! Уже видны были его внутренности: голубые, зеленые, прозрачные, некоторые светились оранжевым.
– Это ледяное чудовище приготовилось съесть нас! – вопили тамми, катаясь по палубе. – Ох, пришла наша смерть, мы умрем в этих страшных челюстях!
– Лед! – воскликнула Яттмур. – «Ну, конечно! Удивительно, но эти глупые толстячки правы». – Грэн, это вещество называется льдом. В болотистых низинах, рядом с Длинной Водой, там, где живут тамми, растет цветок, который называется колдер-полдер. В определенное время эти цветы, которые растут и цветут только в тени, вырабатывают такой лед, чтобы хранить в нем семена. Детьми мы бегали на болота, чтобы достать эти льдинки и полизать их.
– А теперь эта большая льдина оближет нас, – сказал Грэн, съежившись под струей холодной воды, стекавшей ему на лицо. – Что делать, морэл?
«Здесь небезопасно. Поэтому нужно выбираться отсюда, – задребезжал он.
– Если лодка соскользнет с ледяного уступа, то утонут все; кроме тебя, потому что ты один умеешь плавать. Нужно немедленно покинуть лодку. И возьмите с собой Рыбаков».
– Хорошо! Яттмур, дорогая, выбирайся на лед, а я выгоню этих глупцов.
А глупцам очень не хотелось покидать лодку, несмотря на то что палуба ее уже находилась под водой. Грэн прикрикнул на них, и они бросились врассыпную. А увидев, что он приближается, громко закричали.
– Спаси нас! Спаси нас! О, Великий пастух! Должно быть, мы вели себя очень плохо, коль ты так обращаешься с нами.
Со злостью Грэн бросился на ближайшего и самого волосатого из них. Тамми заверещал и попытался увернуться.
– Не меня, о великий, ужасный дух! Убей трех других, которые не любят тебя, а не меня, который любит тебя…
Грэн схватил его. Тамми начал падать, его причитания перешли в истеричный вопль, и со всего размаху он плюхнулся в воду. Грэн тут же навалился на него; они барахтались в ледяной воде до тех пор, пока Грэну не удалось схватить Рыбака за горло. Прилагая значительные усилия, он подтащил его к борту. Одним мощным рывком Грэн вышвырнул тамми из лодки, и тот, пролетев по воздуху, с криком упал к ногам Яттмур.
Усмиренные столь красноречивым проявлением силы, оставшиеся три Рыбака молча покинули свое убежище на корме и перелезли в утробу ледяного зверя. От страха и холода стучали зубы. Грэн перебрался последним. Какое-то время все шестеро стояли и смотрели в грот, который, по крайней мере для четверых из них, был гигантским горлом. Треск, раздавшийся сзади, заставил их обернуться.
Один из свисавших ледяных клыков треснул и обломился; он вонзился в палубу, словно кинжал, и разлетелся на множество блестящих кусочков. И, как бы отвечая на сигнал, из-под лодки донесся более громкий звук. Выступ, за который держалась лодка, подался; на какое-то мгновение показался тонкий ледяной язык. Не успел он скрыться под водой, как лодку подхватило течение. Они видели, как она удалялась, быстро наполняясь водой. Какое-то время они провожали ее глазами; туман немного поднялся, и сквозь него слабо пробивалось солнце.
Подождав, пока очертания растворятся в тумане, расстроенные Грэн и Яттмур отвернулись. Теперь их прибежищем стал айсберг. В наступившей тишине они избрали единственно возможный путь, подъем по круглому ледяному тоннелю. Четыре Рыбака послушно следовали сзади.
Их окружали холодные лужи и острый лед, от которого малейший звук отскакивал многократным эхом. С каждым шагом эхо усиливалось, а тоннель сужался.
– О, боги! Я ненавижу это место! Лучше бы мы утонули вместе с лодкой! Сколько еще мы сможем пройти? – спросила Яттмур, увидев, что Грэн остановился.
– Все, – мрачно подвел он итог. – Впереди стена. Мы в ловушке.
Свисая почти до самого низа, путь им перекрыло несколько больших сосулек, да так надежно, как если бы это была железная решетка. А за последней белела гладкая ледяная стена.
– Всегда – проблемы, всегда – трудности, каждый раз что-то новое, как будто без этого жить нельзя! – сказал Грэн. – Человек – трагическая ошибка в этом мире, иначе мир был бы добрее к нему!
«Я тебе уже говорил, что ты и тебе подобные и есть ошибка природы», – задребезжал морэл.
– Мы были счастливы, пока ты не влез в нашу жизнь.
– «До меня ты был растением!» Взбешенный словами морэла, Грэн схватился за одну из сосулек и дернул. Она обломилась над его головой. Вооружившись сосулькой как копьем, он метнул ее в ледяную стену.
Стена от удара рухнула, наполнив тоннель звоном, от которого заложило уши. Лед потоком хлынул на людей, засыпав их по щиколотки, в то время, как они стояли, закрыв глаза и прикрыв уши руками; им казалось, что айсберг рушится.
Когда грохот стих, они открыли глаза, и сквозь образовавшийся огромный проем увидели совершенно незнакомый новый мир. Айсберг, попав в водоворот, уткнулся в маленький островок, и, сжимаясь в его объятиях, медленно превращался в живую воду.
И хотя островок выглядел далеко не гостеприимным, люди вздохнули с облегчением, увидав зеленые растения. Здесь они смогут отдохнуть и нормально поесть; на рыбу они не могли уже смотреть. И еще у них под ногами будет земля, которая не раскачивается из стороны в сторону.
Оживились даже Рыбаки. Радостно повизгивая, они вместе с Грэном и Яттмур обошли ледяной выступ и устремились к цветам. Вез лишних напоминаний они перепрыгнули узкую полоску синей воды и очутились на спасительном берегу.
Островок определенно не представлял собой райский уголок. Камни и обломки скалы почти полностью покрывали его. Но маленькие его размеры таили в себе одно преимущество – островок был слишком крохотным, чтобы приютить растительных хищников – обитателей континента. А с другими неприятностями Грэн и Яттмур как-нибудь справятся.
К огромному огорчению Рыбаков, на острове не росло дерево-тамми, к которому они могли бы прикрепиться. Морэл, в свою очередь, был разочарован отсутствием на острове ему подобных: тем более что он рассчитывал подчинить себе Яттмур и Рыбаков – так, как он сделал это с Грэном, но его масса была все еще недостаточной для того, чтобы сделать это, и он рассчитывал в этом деле на помощь союзников. А Грэн и Яттмур очень расстроились, не обнаружив на острове признаков пребывания людей.
В качестве компенсации вытекал прозрачный ручей из-под скалы и журчал между камнями, покрывавшими большую часть островка. Ручеек стекал на прибрежную полосу и следовал дальше в море. Не сговариваясь, они бросились к воде и стали жадно пить, не обращая внимания на слабый солоноватый привкус.
Словно дети, позабыв о невзгодах, вдоволь напившись, они бросились в воду и принялись с удовольствием плескаться; но, к сожалению, вода была очень холодной и время принятия ванн пришлось сократить. А затем они начали обустраиваться.
Какое-то время они жили на островке, и ничто другое не интересовало их. В этом мире вечного солнечного заката воздух все время оставался холодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27