Твилла старалась огибать очаги пожара, разгоравшиеся тут и там от маленьких летающих огоньков. Странно, но трава не загоралась сразу — и некоторые огни угасали, как будто от нехватки топлива. А другие огни въедались в саму землю, и почва дымилась, а над ней плясали красно-желтые языки пламени.
Пожар неумолимо подбирался все ближе к лесу. Твилла задыхалась от дыма и быстрого бега. Позади раздавались яростные крики, но девушка бежала, не оборачиваясь. Она думала, что черное чародейство должно было бы развеяться после гибели того, кто его наслал, — однако ни ползущие к лесу колдовские огни, ни давящий страх, терзавший Твиллу, почему-то вовсе не исчезли.
Прямо у нее на пути вспыхнул и запылал жарким пламенем один из кустов у кромки леса. Твилле пришлось свернуть в сторону, чтобы обойти это препятствие. Огонь жадно лизал заросли кустарника, с невероятной быстротой пожирал и листья, и ветви.
Кусты загорелись еще в одном месте, но там огонь свирепствовал не так сильно. Твилла бросилась туда. Она уже не могла бежать. Девушка не чуяла под собой ног и шла, покачиваясь от усталости.
Она пробралась сквозь дымящийся кустарник и обмякла в объятиях столь же крепких и надежных, как ствол гигантского дерева. Твилле не нужно было поднимать взгляд — она и без того знала, кто ее поддержал. Конечно же, лорд Илон.
Твилла на несколько долгих мгновений приникла к Илону. Похоже, далеко в глубь леса огонь еще не пробрался. Трещал горящий кустарник, пронзительно щебетали эльфы, которые облаком кружили над Твиллой и Илоном.
А издалека, с равнины, по-прежнему доносились крики, но уже не такие яростные, как прежде. Лила, Рута и остальные — те люди, которые взбунтовались, когда был повержен жрец Дандуса, — что же теперь с ними будет? Если лорд Хармонд направил своих солдат против крестьян-поселенцев, это может закончиться большой кровью и горем. Потому что все женщины, как одна, встанут против того, кто покусится на их детей.
Твилла не замечала, что говорит все это вслух, пока Илон не ответил ей:
— Жреца больше нет — у Карлы было видение, и она рассказала об этом. Я не знаю, насколько глубоко успело просочиться его злое влияние. Мой отец всегда был очень суров с теми, кто не подчинялся его приказам. Но он никому не позволил бы поднять оружие на женщин. — Слепой лорд сдавленно усмехнулся. — Отец столько усилий положил на то, чтобы в здешних краях стало побольше женщин, — разве может он теперь допустить, чтобы их убивали? Влияние жреца Дандуса извращает мысли людей. Кто знает, что будет теперь, когда жреца не стало?
Но что он пытался сделать, этот проклятый жрец?
— Он хотел принести смерть и разрушение в наши земли, — сказала подошедшая Карла. — Когда зажжен гнилой огонь, эта колдовская мерзость, сила подпитывает другую силу. Этот жрец наслал бы на нас смертельное пламя, если бы сумел завладеть всей силой, к которой стремился.
Лотис? Карла поморщилась:
— Кто знает? Когда не устояла внутренняя сила, а затем и внешняя — кто знает, на что еще они могут решиться?
Твилла чуть повернулась, не высвобождаясь из объятий Илона, — так, чтобы увидеть сквозь редкие заросли кустарника, что творится на равнине. Островки пламени между большим костром и лесом по-прежнему полыхали и расползались в стороны — но теперь уже гораздо медленнее, как будто от продвижения к лесу свирепая сила огня неумолимо истощалась.
Твилла заметила Оксила. С ним были Вестел и другие мужчины — наверное, тоже стражи лесных границ, как и Вестел. Но их было немного. Твилла не знала, насколько вообще многочислен народ, живущий в таинственной тени леса, но почему-то подумала, что здесь собралась только малая его часть.
Однако когда девушка посмотрела в другую сторону, она увидела кое-что еще. Возле тенистых островков леса клубился плотный туман, тот самый серебристый туман. Клубы серебристой дымки свивались в вихри, колыхались, словно пламя на сильном ветру. От леса и впрямь потянуло ветерком — свежим, напоенным запахом хвои. Ветер растрепал слипшиеся, мокрые от пота волосы Твиллы. От клубящихся туманных вихрей веяло ожиданием. Они были похожи на грозное чудовище, которое затаилось в засаде и готово в любое мгновение наброситься на врага. Это была магия, недоступная людям из народа Твиллы. Это была даже не магия лесного народа. Твилле показалось, что это сам лес готовится к битве.
Туманные вихри развевались, словно боевые знамена на ветру. Туман пополз к краю леса, окутал стоявших там людей. А потом серебристые ленты тумана потянулись к дымящимся кустам и обвились вокруг них.
Огонь тотчас же угас. Но серебристые туманы не двигались дальше границы зарослей. Очаги огня на открытой равнине продолжали пылать. Трава в тех местах выгорела до корней, и теперь алые отблески мерцали на самой земле — словно злобные огненные глаза, устремленные на лес.
А потом раздался звук, заглушивший даже шум сражения, которое все еще продолжалось на равнине. Огромный костер внезапно взорвался, испустив гигантское облако едкого черного дыма — точно такого же, как тот, что курился над гнилым огнем. Дым столбом поднялся к небу, а потом отдельными струями устремился к лесу. Когда струи черного дыма проплывали над тлеющими островками огня, те тотчас же вспыхивали с новой силой.
Черная магия Дандуса? Но ведь жрец… Он же наверняка умер! Ведь Твилла швырнула его в костер! Разве может колдовская сила существовать сама по себе, когда ее некому направлять?
Крики сражающихся зазвучали еще громче прежнего. Твилла увидела, что и солдаты, и крестьяне отступают подальше от огня. Некоторые вообще развернулись и побежали прочь. А разожженный ими огромный костер полыхал. Яростный рев пламени был слышен даже в лесу.
Струи черного дыма коснулись верхушек деревьев, и лес загорелся. Серебристый туман сгустился и взметнулся вверх, обвил пылающие ветви. Разгоравшееся в верхушках деревьев пламя угасло.
Лесные чародеи, стоявшие рядом с Твиллой, начали творить заклинания. Они окружили горящие деревья, прижались телами к стволам и сцепили руки — так, чтобы охватить все пострадавшие деревья.
Потом Твилла увидела кое-что еще. Воздух едва заметно затрепетал, и в нем что-то появилось. Это невозможно было увидеть, но Твилла знала — оно есть. Невидимое нечто стремительно понеслось вверх. Туман наверху сделался еще плотнее, Твилла почувствовала, как ей на лицо упали капли влаги.
Струи черного дыма одна за другой истончались и исчезали. В верхушках деревьев разбушевался ветер. В небе не было никаких грозовых облаков, но ветер неистовствовал, словно настоящий ураган. На землю полетели обломки сухих веток и сорванные бурей листья. Ураган ярился все сильнее — но только в кронах деревьев. Потом бешеный вихрь сорвался и полетел прочь на равнину.
Ураганный вихрь налетел на гигантский костер, полыхавший на равнине. В воздух взлетели горящие ясным пламенем поленья величиной с целые стволы молодых деревьев. Ветер из леса подхватил их и закружил в вихре. И вместо того чтобы еще сильнее разгореться на ветру, огонь, пожиравший поленья, угас. Почерневшие, обугленные бревна раскидало ураганом по равнине.
Порожденный лесом ураган погасил огромный костер и закружился на опаленной земле, поднимая в воздух тучи пепла и гоня их в сторону убегающих чужеземцев. В конце концов на месте гигантского костра не осталось ничего, кроме черного пятна выгоревшей земли.
Ураганный ветер утих, вершины деревьев больше не качались. Лесные чародеи, которые стояли, взявшись за руки, вокруг опаленных деревьев, разомкнули руки и отступили. Над ними заклубился серебристый туман.
— Быть сему… — промолвил лорд Оксил. Твои сородичи сломлены, чужеземец? — спросил он у Илона. — Их собственная магия себя исчерпала — по крайней мере, сейчас.
— Они так просто не откажутся от своих намерений, — ответил слепой лорд. — Среди них найдутся такие, кто обвинит в неудаче случайный каприз погоды — эту внезапную бурю… А другие запомнят, как потерпело крах чародейство, от которого погиб их жрец. Нет, я не верю, что тебе доведется увидеть, как они повернутся и уйдут обратно за горы.
— Я тоже так думаю, — спокойно ответил лорд лесного народа. — Дочь Луны, чем мы можем отблагодарить тебя? Ведь это ты своим волшебством уничтожила черного жреца, а его железо, — он указал на Илона, — погубило гнилой огонь.
— Значит, вы признаете, что мы оба заслужили вашу благодарность? — спросила Твилла. Девушка сразу вспомнила о том единственном желании, которое с каждым днем становилось все сильнее.
— Никто не осмелится это отрицать!
— Тогда… Тогда — верните ему зрение! — Твилла взяла Илона за рукав и подтолкнула его вперед.
Оксил медленно покачал головой:
— Мы счастливы были бы сделать это… Но… Таков извечный закон нашего народа — чары может развеять только тот, кто их сотворил. Так было всегда… И одна лишь Лотис сможет вернуть ему зрение.
— Лотис — та, которая предала вас всех, весь свой народ! Как вы можете простить ей такое?
— Дочь Луны, каждый народ живет по своим законам, которые заложены в любом из нас с рождения. Подземные жители добывают металлы, обрабатывают их, содержат в порядке глубинные недра под лесом — точно так же, как мы заботимся о самом лесе. Мы служим великим деревьям. — Оксил повел рукой в сторону лесных великанов. — Твои силы тоже не беспредельны — так или иначе. Я с радостью сделал бы то, о чем ты просишь, — но мне этого не дано.
— А Лотис, она что — так и останется на свободе? — настойчиво спросила Твилла. Если злую колдунью заточат в темницу, то ее, конечно же, можно будет силой заставить снять с Илона заклятие.
— Лотис скрылась… Ее усердно искали везде, где только можно, но нигде не нашли. Наверное, она замела следы, воспользовавшись знаниями, которые похитила из тайного убежища Харгела.
— И вы так это и оставите? — Твилла разозлилась не на шутку. Она не могла поверить, что Оксил и все остальные, кто пострадал от властолюбия Лотис, позволят ей остаться на свободе.
— Мы охраняем все пути к Сердцу леса, по которым может пройти Лотис. Если она как-то сговорилась с черным жрецом — это все равно не пошло ей на пользу, ведь жреца больше нет… Как только Лотис объявится — мы тотчас же ее схватим.
Твилла поняла, что так ничего и не добьется от Оксила — хотя тот и признавал, что весь лесной народ очень обязан и ей, и тем более Илону. И разве не грозят им новые неприятности, если Лотис разгуливает на свободе?
Однако какое бы убежище ни устроила себе Лотис под завесой серебристых туманов, теперь эти волшебные туманы снова служат Оксилу и верным ему людям. Поэтому они оставили в опасных местах стражей и все вместе вернулись обратно в лесной дворец — на этот раз их перенес вихрь серебристого тумана и путешествие было недолгим.
В главном зале дворца уже стоял накрытый стол. Твилла села рядом с Илоном и проследила, чтобы тарелка слепого лорда не пустовала. Однако Илон не притронулся к еде. Он только выпил немного подкрепляющего напитка из кубка, хотя и склонил голову, благодаря Твиллу за внимание и заботу. Когда Илон заговорил, его голос звучал хрипло и сдавленно.
— Расскажи мне, что произошло! — Это прозвучало как приказ. В который уже раз Твилла почувствовала, как сильно Илон страдает от своего увечья.
О сражении на равнине, возле большого костра, Илон знал только то, что услышал от стоявших рядом с ним людей леса. Но из их разговоров даже опытный воин мало что смог бы понять.
Твилла еще немного отпила из своего кубка, а потом как можно проще и понятнее описала все, что она видела, рассказала и о своем участии в битве. Когда девушка говорила о том, как жрец Дандуса истязал несчастную Ванди, лицо Илона закаменело, а руки сжались в кулаки.
— Что же он сотворил с моим отцом? Мой отец — воин, он не такой человек, который опустится до того, чтобы истязать ребенка! Что же с ним сделали, если он допустил такое?
Твилла не знала, что ответить, поэтому перешла к рассказу о противостоянии магической плети и зеркальца. Илон схватил ее за руку и крепко, до боли сжал.
— Какими же силами ты владеешь, целительница? Я слышал рассказы о чародеях, которые жили в давние времена, еще до того, как набрали силу жрецы Дандуса… Они творили настоящие чудеса. Но это было очень давно — ни один человек не может прожить столько. Если ты так могущественна, то почему же ты оказалась среди королевских невест?
— Я не знаю… Я и сейчас не знаю своих сил. Когда возникает нужда — я обращаюсь к зеркальцу. У меня нет иного оружия. Но я могу сражаться только тогда, когда на меня нападают. Я исцеляю, если кто-то ранен… Мое волшебство проявляется только в случае крайней нужды. И я… Я даже не совсем понимаю, что нужно делать, чтобы призвать волшебную силу… Она как будто пробуждается во мне, и тогда я знаю, что могу что-то сделать… Но даже тогда я не знаю, что именно сделаю.
— Ты словно новобранец, который еще не слишком хорошо владеет своим оружием. Твое волшебство отчасти зависит от удачи… — медленно сказал Илон. — Однако твоя сила откликается всякий раз, когда ты попадаешь в опасность… И какими бы силами ни обладал жрец Дандуса, теперь он повержен.
Твилла догадалась, о чем думает Илон, и высказала это:
— Они поклялись, что заклятие, которое лежит на тебе, способна разрушить одна только Лотис… — Голос девушки чуть дрожал. Этими словами она должна была разрушить слабую надежду, которая затеплилась в душе Илона.
Губы Илона изогнулись в усмешке.
— Она ни за что не согласится избавить меня от увечья… Значит, так тому и быть. — Илон выпрямил спину, расправил плечи — как человек, который уверился, что надежды на избавление для него нет.
— Что касается моего отца… — Лорд Илон решительно оставил все другие мысли. — Он не простит крестьянам этого бунта. Отец очень гордится своей верностью сеньору и строго соблюдает все законы…
— И для него не имеет значения, какому сеньору он подчиняется? — перебила его Твилла. — Может быть, жрец Дандуса как-то влиял на него, и теперь это влияние прекратится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53