И у его правой руки стоит темный, который всех нас приведет к падению! Что ж, мы играли с судьбой, и вот наша награда. Но пока я жива… – теперь ее яростные слова были обращены к Рамсею… – я буду защищать то, что сделал мой супруг! И обещаю тебе: я не легкий противник!
С поднятым подбородком, с яростно сверкающими глазами, как у хищной птицы, она бросала ему вызов, гораздо более достойный и целеустремленный, чем картинный бросок меча Бертала.
– Вы не знаете Очалла. – Пусть она враг, подумал Рамсей, но нельзя оставлять ее в неведении о планах верховного советника. – Он уже договорился с торговцами с севера и вот что он при этом получил: слушайте и поверьте мне. – Он кратко описал битву на хребте, не упустив ни одной ужасной подробности, чтобы показать, что может ожидать Лом.
– В Яснаби! – воскликнула Текла. Теперь она закрыла руками лицо и задрожала, как будто своими глазами увидела сцену бойни. – В Олироуне!
– Чудовищно! – Плечи императрицы слегка обвисли. Казалось, за несколько мгновений она еще больше постарела. – И однако ты союзник этого человека! Почему ты тогда открыл нам его действия? Хочешь использовать страх как оружие, чтобы заставить нас побыстрее сдаться?
– Я рассказал только то, что видел… чувствовал… – Рамсей поднес руку к щеке, на которой обжигающее пламя оставило не рубец, а воспоминание. – Если бы моим намерением было вторгнуться в Лом, я бы дал Очаллу нужные ему пять дней…
– Чего ты хочешь от нас? – воскликнула Текла.
– Чего всегда хотел – вернуться к себе.
– Но мы… Мелколф не может дать тебе это! – Текла раскраснелась, спина ее выпрямилась, она смотрела на него как на угрозу, которую не должна признавать открыто.
– Да, – согласился Рамсей. – Поэтому – перед нами проблема. Я теперь Каскар и не могу вернуться. А кто такой Каскар?
– Ты играешь словами! – Императрица открыто проявила гнев. – Девушка права – чего ты хочешь от нас?
– Еще не знаю – пока, – ответил Рамсей. – Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, – добавил он, поколебавшись секунду. – Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе – любым путем, это вы тоже знаете…
– Ты явился сюда с ним… – начала императрица.
– Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине… Вы хотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?
Впервые в разговор вмешался Оситес.
– Рыцарь слов… – медленно сказал он. – И что тебе снилось?
– Ничего – пока.
– Эдайс… – Произнеся это имя, Текла помолчала и продолжила с большей уверенностью: – Она великий чтец…
– Не успокаивайся этим! – выпалила императрица. Она бросила на шамана враждебный взгляд. – Мне кажется, преподобный, что дело Улада не нашло в тебе истинного сторонника. Похоже, мы были слепы. Нами управляли, как Очалл управлял Каскаром, и привели к этой ситуации по какому-то решению Просвещенных, которое не принесет нам ничего хорошего! Слепы! Слепы! – Она рукой прикрыла глаза. – Я стара, слепа и бесполезна! И Улад погибнет, потому что я не справилась.
– Нет! – Текла схватила другую руку императрицы. – Не думай так! – Она посмотрела на Оситеса. – Преподобный, скажи, что это неправда. Вы… все вы… не можете быть такими жестокими!
– Улад не погибнет. – Шаман произнес эти три слова медленно, словно не утверждение, а обещание.
– Еще одно предсказание? – Бертал отошел от стены, губы его кривились в усмешке. – Прекрасно. Пусть этот… этот чужестранец ответит мне лезвием на лезвие, и тогда у нас будет уверенность! – Ненависть его была горяча, как и хвастовство.
– Предсказание… – Оситес говорил размеренно… – указывает только на вероятный исход, который может быть изменен выбором тех, кто с ним связан. Вы все это знаете. – Он помолчал, словно выбирал путь через какой-то мысленный лабиринт. – Но есть общий план – и он заходит далеко. Улад – необходимая часть этого чертежа, первое устойчивое правительство появилось в этой стране после Великой Катастрофы. Этот Улад служит фундаментом, на котором здание будет построено заново. Нет, Улад – благодаря нашим действиям и вопреки нашим действиям – не погибнет. Но наши индивидуальные судьбы это не решает…
Императрица смотрела на него, одну ее руку держала Текла, другая вяло лежала на коленях, как будто недавняя вспышка истощила запас ее сил и воли, казавшийся неисчерпаемым.
– Если Улад будет в безопасности, – негромко сказала она, – моя собственная судьба мне безразлична.
– А мне нет! – Бертал сделал шаг в направлении Рамсея. – Здесь будет править подлинная кровь! Улад – это Дом Джостерна! Мы создали эту землю в прошлом, мы ее и удержим! А ты… – он плюнул в сторону Рамсея, – ты не наш. Будешь жить как император – вскоре умрешь…
Рамсей неожиданно рассмеялся.
– Второй раз, принц?
Бертал кивнул, словно признавая правду.
– Да.
– Довольно! – Голос императрицы прозвучал по-старому властно. – Не будем поддевать друг друга. Нам нужно прийти к какому-то согласию. Ты провозгласил себя императором, – сказала она Рамсею. – Ты продолжаешь утверждать это?
– Ты признаешь меня? – удивленно спросил Рамсей.
– Я признаю все… абсолютно все… что способно сохранить эту землю. Ты говоришь, что Очалл не твой хозяин. Если это окажется правдой, тогда…
– Нет! – перебил ее Бертал. – Он не наследник, он ничто, человек, который должен быть мертв! Позволить ему жениться на Текле, сесть на трон? Ты стара! Ты выжила из ума!
Текла вскочила и встала между императрицей и Берталом, который снова как будто потерял самообладание, как на Месте Флагов.
– Молчи! – Как и у императрицы, голос ее звучал властно. – Главой Дома Джостерна остается ее царственное великолепие…
– Мне не нужна твоя защита, моя дорогая, – сказала императрица. – И я не выжила из ума. Прежде всего Улад. Мы не допустим, чтобы из-за спора за наследие страна снова погрузилась в войну, чтобы сын воевал с отцом, брат с братом. Если Каскар докажет, что он не игрушка Очалла…
Теперь ее прервал Рамсей.
– Ваше царственное великолепие, – он воспользовался ее титулом, – я не игрушка – ни мужчины, ни женщины. И мои решения приняты мной без принуждения. Но так как я участвую в вашей игре невольно и пока не очень многое знаю, я воздерживаюсь от принятия решения.
Он поклонился ей и Текле, не обращая внимания на шамана и Бертала, который преградил было ему выход, но, посмотрев в глаза Рамсею, передумал. И вот, оставив их размышлять над его декларацией независимости, Рамсей вышел из помещения.
Он не знал, где во дворце могут находиться покои Каскара. Но от унизительных поисков его спасли ждавшие снаружи Джасмун и двое видинских стражников. Рамсей подумал, что они решили охранять своего признанного предводителя. Под их охраной он прошел в богато меблированную комнату, похожую на ту, в которой произнес, запинаясь, первые слова в этой жизни.
Он вежливо отпустил своих верных людей, желая остаться в одиночестве. Где сейчас Очалл и что делает верховный советник? Если бы только у него, Рамсея, был человек, которому он мог бы доверять! Императрица почти пообещала поддержать Каскара… можно ли полагаться на это обещание? Вряд ли. Он должен извлечь урок из предыдущего предательства. И быть императором… Он никогда не собирался им стать.
На столе Рамсей обнаружил поднос. На нем запечатанная хрустальная бутылка с тонким горлышком, такой же кубок и тарелка с печеньем. Рамсей опустился на груду подушек, которые здесь служат стульями, и с аппетитом принялся есть, неожиданно поняв, что не ел уже очень давно. Конечно, он предпочел бы более питательную пищу, но ему хотелось подумать, и потому он не стал звать слуг.
Проглотив печенье, он с большей осторожностью прихлебывал напиток. Затуманивать сознание сейчас совсем ни к чему. За окнами потемнело. В углу на столике горела одна лампа. Свет ее был ограничен, и Рамсей сидел в сгущавшейся тени.
Над глазами заболело. Он устал, так устал… пытаться разобраться в многочисленных впечатлениях дня – немыслимая задача. С чего началось все это невероятное приключение? Почему?
Сны…
Никакой сон не может быть таким невероятным.
Рамсею ужасно захотелось проснуться, понять, что все это длительное приключение рождено его воображением. Сон… Просвещенные велели ему видеть сны.
Предположим, он сейчас уснет и проснется в реальном мире. Несмотря на все доказательства, которые ему представили… может, это такая же ложь, как и другие их слова и дела.
Нет! Он не может позволить обезоружить себя. Рамсей распрямился, быстро осмотрел комнату. Ему оказалось достаточно легкого намека, чтобы насторожиться. Очалл… Возможно, верховный советник пробует на нем какое-то свое средство, чтобы заставить мыслить, как ему нужно. Нужно иметь дело с реальностью, не позволять увлечь себя в мир снов.
Во дворце Лома ему некому доверять. Во всем этом мире у него есть только…
В сознании Рамсея появилось лицо – Дедан! У наемника нет теперь вольного общества. Если он выжил после ужасных ран, у него нет занятия. Дедан…
Мысль о вольном капитане подействовала возбуждающе. Рамсей кивнул, хотя никто не мог видеть этот жест одобрения. Надо послать за Деданом, связаться с ним через Просвещенных… теперь Рамсей остро ощущал потребность в товарище. Дедан к тому же свидетель Рамсея против Очалла. Следовательно, посылать за ним нужно в тайне. А кто лучше Оситеса сохранит тайну?
Он должен…
Снова Рамсей напрягся. Он не слышал, как открылась за ним дверь. Но охотничий инстинкт, обостренный обстоятельствами, подсказал ему, что он больше не один. Он повернулся, чтобы из тени увидеть, кто пришел к нему молча и, вероятно, по важным причинам, тайно.

Глава шестнадцать

Она приближалась, закутанная в плащ и вуаль. Но он узнал ее. Именно так она была одета, когда склонилась у гроба мертвого принца, воскресшего человека.
Рамсей встал.
– Что тебе нужно? – Голос его прозвучал резче, чем он рассчитывал. В прошлом она выглядела по-разному: вначале забота о нем, причины которой он так и не понял, потом ложная забота, когда она убеждала его надеть маску кровника.
Текла остановилась у лампы и подняла свою длинную вуаль.
– Почему ты так сказал – что мы послали тебя на смерть? – просто спросила она.
Он удивился, зачем она пытается сохранить маску невинности или неведения.
– Потому что это правда.
Текла подошла ближе, она пристально смотрела на него.
– Я вижу, что ты в это веришь, – сказала она. – Но почему? Императрица, Оситес, они так не делают…
– Делали, – напомнил он ей. – Вспомни о Каскаре… и обо мне. Разве мы не должны были умереть под действием машины Мелколфа? Какую цену имеет моя жизнь по сравнению с их проблемами? Тем более сейчас, когда само мое присутствие в Ломе срывает их планы?
Теплая коричневая кожа Теклы вспыхнула.
– Они… тогда они тебя не знали. Ты был абстракцией… чем-то далеким… нереальным…
– А когда из-за какого-то недосмотра стал реален, то представляю тем большую угрозу, – возразил Рамсей. – Разве не так? Я кое-что узнал, миледи герцогиня: ваша сила в долге, и ему вы готовы все принести в жертву. Разве это не правда?
– Это правда, – без выражения ответила она.
– Поэтому, как требует долг, ты придумала правдоподобную историю, и остальные одобрили ее. Неведомый кровник, приконченный в гавани известным наемным убийцей. Такое происшествие не вызовет официального расследования – и я буду устранен.
– Нет! – Протест ее был быстрым и горячим. – Не было так! Я… я унижаюсь, когда прихожу сюда и прошу меня выслушать… – Она вздернула подбородок. И завернулась не в вуаль, а в прирожденную властность. – Только потому… – Она помолчала и продолжила, выпрямившись, со сверкающими глазами: – Только потому, что не хочу пятна на чести Олироуна. Я ведь из Олироуна, если ты можешь это понять. Поэтому я здесь. Нападение на пристани не мы планировали…
– Кто же тогда? – быстро спросил Рамсей, когда она снова смолкла.
Ей, казалось, не хотелось отвечать. Он видел, как она сжала руки, смяла край вуали.
– Не знаю точно и не хочу никого обвинять напрасно… – медленно сказала Текла. – Но клянусь чем хочешь, императрица, Оситес и я – мы не посылали тебя на смерть. Не знаю, через что ты прошел потом. И вот еще ты можешь сам проверить: стражник, который должен был отвести тебя на корабль, во дворец не вернулся. Глаза и уши ее великолепия были очень заняты его поисками, но даже они не смогли найти его.
– Ты и в этом винишь Очалла? – Сейчас Рамсей был почти убежден, что Текла не участвовала в направленной против него интриге. Может, он просто хотел в это верить.
Кто ему эта девушка? Он не мог бы честно ответить. Она, с бременем правления целым государством, не похожа на знакомых ему женщин. И все же, несмотря на это ее бремя, несмотря на их различия, Рамсей понял, что с того самого часа, как она спрятала его в своей спальне и помогла бежать, его тянет к ней.
– Очалл? – Текла произнесла имя верховного советника удивленно. – Нет, он не захотел бы смерти Каскара.
– Он знает, что Каскар мертв, – сообщил ей Рамсей. – Хоть и принял меня в качестве Каскара. – Теперь он так же в этом убежден, как если бы подтвердил сам верховный советник.
Текла кивнула.
– Он, несомненно, хочет сделать тебя своим Каскаром. Теперь твоя жизнь для него ценнее любого сокровища…
– Итак, перед нами загадка, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28