— допытывался у него Ивичич.— Не знаешь случайно, какие такие у них неотложные вопросы?
— Да откуда мне...
— Значит, знаешь,— усмехнулся Ивичич.
— Лучше у Анталика спросите...
— Его я тоже спрошу.— Он миролюбиво посмотрел на Франтишека, опять откусил от помидора и, лениво жуя, перевел взгляд на другой конец территории, к автопарку, где водитель Имино — господский кучер, как его прозвали ребята,— мыл черную служебную «Волгу».— Только и знает, что с начальством шу-шу-шу да сю-сю-сю, черт бы его побрал! — Ивичич неожиданно встрепенулся.— Хотел вынести с завода кусок медной трубки под плащом, так меня за это чуть к прокурору не отправили. А что эти субчики себе позволяют? — Он неприязненно кивнул в сторону административного здания.— Ведь об этом уже все воробьишки на крышах чирикают.
— Воробьишки,— отмахнулся от него Франтишек,— чирикают всякое... И небылицы тоже.
— Иди-ка ты, Феро, в задницу! — рассердился старик.
— Знаю я их чириканье...
— Неужели тебя это не задевает? — недоверчиво спросил Ивичич.
— Задевает. Но не потому, что меня прищучили, а тех нет.
— Ах вот ты какой,— вздохнул Ивичич.
— Что? Не согласен? — усмехнулся Франтишек.
— Да разве можно сравнивать?
— Можно.
— Нет, нельзя! — разозлился Ивичич.
Оба замолкли. Ивичич наконец перестал жевать и даже отбросил в траву у забора недоеденный помидор — поскольку еда мешала развитию его мысли.
— Вон оно как! — воскликнул он, обмозговав все хорошенько.— Самых крупных акул, видать, в последнюю очередь будут ловить! — стукнул он отчаянно кулаком по стене.— Ты как думаешь, Феро? — тронул старик его за плечо.
— Отстаньте от меня! — угрюмо буркнул Франтишек. Отодвинувшись от старика, он закурил.
Ивичич понял, что разговора не выйдет, и своей раскачивающейся походкой направился через всю территорию к автопарку.
Ведь об этом уже все воробьишки чирикают. Черт бы побрал этого старика. Воробьишки чирикают. А что еще им остается! Разговор со стариком разозлил Франтишека. Он терпеть не мог эти праздные рассуждения о ворах и несунах, не раз убеждался, что они годны только на то, чтобы на весь день испортить аппетит.
Народ любит поболтать о тех, кто сидит в мягких служебных креслах. Об одном таком типе у них на заводе говорят, что он по уши погряз в махинациях. Но почему его должен ловить я, простой рабочий, куда смотрит начальство, наши органы, наконец! Вот и Принца еще не сняли, он и сейчас сидит в своем просторном кабинете, обставленном мебелью из красного дерева.
Франтишек в сердцах отшвырнул окурок.
Двое молодых парней, недавно еще ходивших в учениках и на днях определенных на работу в бригаду, разделись до трусов и в нескольких шагах от цеха загорали, подставив солнцу и так уже бронзовые тела.
Увидев их, Франтишек подумал, что надо бы предупредить их: стоит появиться здесь кому-то из администрации, и пойдут потом склонять бригаду слесарей за низкую трудовую дисциплину. Но Франтишека опередил Палё Стугар, его ровесник. Подойдя к ним, он покачал головой:
— Вы что, свихнулись?
— А что?
— Ну-ка оденьтесь, да быстрей!
— А зачем? Вы питаетесь, мы загораем, разве нельзя? — протянул один из парней.
— Не умничай, одевайся! А то из-за вас и нам дадут по шее! — резко отрубил Стугар.
— В перерыв делаем что хотим, можем хоть на голове стоять,— ворчали парни, но все же послушались.
— Вот сопляки! — улыбнулся Стугар Франтишеку.— Дай им волю, они и трусы с себя снимут...
— Слышь, Палё,— вспомнил Франтишек, что еще с утра хотел спросить его об одном деле.— У тебя сварочный аппарат в порядке?
— Вроде работает, а что?
— Да понадобится он мне на пару часов.
— Э-хе-хе, и ты решил подхалтурить? — удивился Стугар.
— Черта с два! Пустяк один, надо соседу сварить каркас для теплицы,— растерянно объяснил Франтишек.
— И я с этого начинал. Ну а начнешь, не заметишь, как работы у тебя станет невпроворот,— засмеялся Стугар.
— Не бойся, постараюсь не зарваться,— в тон ему ответил Франтишек.— Ну так что? Дашь?
— Чего уж там, договорились, Когда хочешь заняться?
— В субботу или воскресенье. Можно? Поскорей бы разделаться с этим.
— Так...— почесал в затылке Палё.— Это хужее. А в следующую субботу не пойдет?
— Нет, не хотелось бы затягивать.
— Понимаешь, аппарат сейчас у доктора, я его там уже установил, отладил, как раз сегодня после работы еду туда. До воскресенья не управлюсь...
— У какого доктора?
— У Релея.
— А что ты для него делаешь? — с любопытством спросил Франтишек.
— Да чепуху одну... Раз ему хочется, то на здоровье,— ухмыльнулся Стугар.
— Ну а все-таки?
— Крытую дорожку. От ворот ко входу в особняк.
Стальной каркас, снаружи алюминиевые листы, потом какая-то теплоизоляция и изнутри отделка деревом. Отделывать будет кто-то другой,— объяснил Палё.
— А зачем ему?
— Ну, чтобы дождик на него не капал, когда он пойдет ворота открывать.
— Это же несерьезно.
— Нет, серьезно. Можешь прийти и посмотреть. Заодно поможешь мне, а то я там мучаюсь один, как последний дурак.
— Крытую дорожку! — в недоумении качал головой Франтишек.
— Я же говорю, придурь... Но раз человек хочет... Видел он такую у кого-то в Братиславе. Через месяц у нас с тобой таких заказов будет уйма. Можешь не сомневаться,— хохотнул Палё.
— А ведь он вроде собирался переезжать,— вспомнил Франтишек, что говорила ему сестра несколько недель назад.— Кажется, его приглашают в Братиславу...
— Может, и уехал бы, но куда дачу денет?
— Подумаешь, проблема. Продаст!
— Такое нельзя продать,— серьезно сказал Палё.— У него там разве что птичьего молока нет. Австрийская мебель, крытый бассейн, шведский кондиционер, столько всего понапихано, что и представить трудно, самое меньшее — миллиона на полтора. Нет, продать невозможно...
— Гм-да,— вытаращил глаза Франтишек.
— У кого такие деньги? Половину этой суммы, может, кто и найдет, но полтора миллиона...
— Гм-да,— снова промычал Франтишек.
— Такой дом можно продать где-нибудь подальше отсюда, и то не везде, но только не у нас. Вот в Праге или Братиславе нашлись бы покупатели,— развивал свою мысль Палё.— Ошибочка у доктора вышла, слишком уж завидущие у него глаза. Сам себе заварил кашу...
— Заварил,— повторил за ним ошеломленный Франтишек.
— Так что никуда он отсюда не поедет, иначе бы не затевал эту крытую дорожку. Что ему еще остается? Продать такой дом за полцены? — Палё вопросительно посмотрел на Феро, но ответа не услышал.— Он покинет наши места лишь в том случае, если его вынесут ногами вперед! — кивнул он головой в ту сторону, куда недавно мать Франтишека ходила сажать герань.
— Значит, до воскресенья не закончишь? — вспомнил наконец Феро о своем деле.
— Подожди недельку.
— Пошли, мужики, работать пора! — крикнул старый Ивичич из ворот цеха.— А то как бы не перегрели себе одно место, засидевшись на солнышке...
Все засмеялись и потянулись в цех.
— Ну как, Ферко, разобрался уже? — спросил старый Ивичич, когда они приступили к работе.
— В чем разобрался?
— Какие акулы живут среди нас.
— Ивичич, идите-ка теперь вы в задницу,— отшил его Франтишек.
Олах, в прошлом дворник, до сих пор занимавший служебную квартиру на первом этаже, прямо под квартирой Костовича, одолжил им двухколесную тележку. Материал — ржавые прутья стальной арматуры диаметром полтора сантиметра — Костович временно сложил в своей подвальной кладовке. Бог знает, где он его раздобыл. Франтишеку показалось, что он видел уже где-то неподалеку груду похожего металлолома — скорей всего, за старой школой, на заросшем бурьяном пустыре. Там года три назад, когда возводилась новая школа, складировали стройматериалы и сваривали сетки из арматурной стали...
Через подвальное окошко доктор Костович проталкивал прутья, а Франтишек снаружи подхватывал их и укладывал на тележку.
— Это все! — раздалось наконец из подвала.
— Порядок! — ответил Франтишек.
— Вы полагаете, хватит?
— Сколько есть, столько и используем.
— Тогда я иду наверх.— Где-то внизу зазвенели ключи, хлопнула дверь, и через минуту на лестнице послышалось тяжелое шарканье доктора Костовича, выходящего на свет божий.
На нем был новенький рабочий комбинезон, бросающийся в глаза свежей, еще не застиранной голубизной,— старый юрист приобрел его специально для этого случая.
— А вы уже успели обновить свою спецовку! — засмеялся Франтишек, увидев спину доктора.— Наверное, всю паутину там собрали.
Доктор засмеялся, отряхиваясь.
— Можем идти?
— Пожалуй, да...
Стараясь держать тележку как можно ровнее, следя за тем, чтобы не вывалился груз, Франтишек толкал ее вверх, к асфальтированной дороге.
— Я помогу! — крикнул ему вдогонку доктор Костович.— Только, прошу вас, друг мой, подождите меня немного.— И он скрылся в доме.
Возвратился Костович довольно быстро, с толстым потрепанным портфелем в руке.
— Вот теперь можно идти,— с улыбкой проговорил он, отдуваясь.
— Положите портфель на тележку,— предложил Франтишек.
— Нет-нет, я сам понесу. У меня здесь очень хрупкие вещи,— похлопал он ладонью по пузатому портфелю.
— Смотрите, идти далеко...
Еще с понедельника Франтишек ломал голову над тем, как бы эти ржавые прутья, которые ему с гордостью показал доктор Костович, поскорей превратить в обещанный тепличный каркас. Договориться со Стугаром на ближайшее время ему не удалось, и, думая, что предпринять, он вспомнил про старого Вондру — когда-то у себя дома тот мастерил такого рода вещи.
Собираясь к матери, он решил заодно заглянуть и к старому голубятнику.
Вондра удивился, когда Франтишек спросил, есть ли у него в мастерской все необходимое для сварки.
— Кому это ты хочешь делать? — полюбопытствовал Вондра.— Себе?
— Нет, соседу, пенсионеру...
— Раз такое дело,— развел руками голубятник,— вези все сюда.
— Можно послезавтра, в субботу?
— А почему бы и нет,— согласился голубятник.
Немного далековато, но как-нибудь дотащимся, подумал Франтишек и на следующий день сообщил доктору Костовичу приятное известие.
Они добирались маленькими боковыми улочками. Франтишек — в старых вельветовых брюках и выцветшей футболке, Костович — в новом комбинезоне, с толстым адвокатским портфелем в руке.
Старый голубятник уже поджидал их у ворот.
— Добрались, мужики? — сказал он по-свойски
вместо приветствия, хотя и не знал доктора Костовича.
Франтишек их познакомил.
— Доктор! Неужели настоящий? — Вондра смерил доктора Костовича недоверчивым взглядом, что-то, видимо, вызывало у него сомнения.— Феро, послушай, неужели...
— Доктор, доктор,— быстро заверил его Франтишек.
— Так,— кивнул Вондра.— А где он лечит? — адресовал он свой вопрос Франтишеку, а не тому, кого он непосредственно касался.
— Он не лечит, уже на пенсии, хотя и раньше не лечил, по специальности он юрист...
— Вот как. А ты говоришь — доктор.— Вондра укоризненно посмотрел на Франтишека, и было видно, что после этого объяснения престиж доктора Костовича в его глазах резко упал.
Франтишек вкатил тележку во двор и сбросил груз на землю.
— Говорите, у вас тут все есть? Тогда, может, и железные полосы найдутся?
— Тут много чего найдется... Глянь-ка там, в углу,— ответил Вондра.
— И впрямь есть,— бормотал Франтишек, копаясь в груде металлического хлама, сваленного в дальнем углу мастерской.
— Ты какой каркас хочешь сделать? Неразборный? — спросил Вондра.
— На кой черт? Как же мы тогда отвезем его на участок?
— И то правда,— кивнул Вондра.
— Вот, посмотрите! — Франтишек присел на корточки и концом сварочного электрода начертил на земле схему каркаса.— Ширина — два метра, длина — исходя из того, сколько у нас получится ребер, а высота...— он задумался,— по-моему, метр шестьдесят хватит...
— Н-да,— протянул Вондра, изучая схему.
— То, что надо, друг мой,— признательно произнес доктор Костович.
— Вы себе это так представляли, доктор? — спросил Франтишек.
— Именно так, но ничего страшного, если он и не выйдет таким в точности...
— Вот эти ушки,— вынул Франтишек из кармана несколько стальных пластинок с уже просверленными отверстиями,— мы приварим к ребрам. Из железных полос
сделаем стрингеры, которые протянутся вдоль каркаса, и в них также просверлим отверстия. Потом ребра со стрингерами скрепим болтами, затянем гайками, и каркас готов!
— Каркас получится что надо,— одобрил Вондра.
— А я все время гадал, как же мы доставим эту махину на участок. Никогда бы не додумался,— с восхищением признался Костович.
— Как привезли, так и увезем. На тележке,— засмеялся Франтишек.— Погрузим в разобранном виде и потом на месте смонтируем.
— У вас светлая голова, друг мой! — восторженно заявил доктор.
— Осенью можно взять гаечный ключ, развинтить болты, все разобрать и сложить где-нибудь в сарае,— посоветовал старый голубятник.— Зачем добру под дождем ржаветь...
— Это правильно,— согласился Костович.
Франтишек приступил к работе. Начал готовить прутья
к сварке.
— Тут все есть.— Вондра обвел рукой мастерскую.— Если что потребуется, крикни, я наверху.— И он стал взбираться по крутой лестнице на голубятню.
Костович путался под ногами у Франтишека, то и дело заглядывал ему через плечо, чем очень нервировал его, все время бросался то подать, то поддержать. К счастью, доктор быстро сообразил, что он скорее помеха, чем подмога, и покорно отошел в сторону, сел в тени шелковицы и оттуда бросал на мастера сочувственные взгляды.
Вскоре — в тот момент, когда Франтишек проверял трансформатор,— во двор, никем не замеченный, вошел
Богуш.
— Собираешься варить? — хмыкнул он над склонившимся Франтишеком.
— Ага.
— А Войта где?
— Там,— мотнул Франтишек головой вверх.
— Опять воркует со своими голубками!
— Познакомьтесь, это доктор Костович, мой сосед по дому,— сказал Франтишек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19