— Я провожу!
Судя по результатам, хоть и короткого но очень энергичного спора, в семье у них царила самая что ни на есть оголтелая бабовщина. Потому что решающий аргумент прозвучал так:
— Тебя мама заругает!
В результате паренёк отправился прежним курсом, а Машенька немного торопливо повела князя за собой, то и дело покрываясь легким румянцем и стараясь не сильно откровенно его разглядывать. Идти пришлось недолго и уже через десять минут они подошли к небольшому, но очень ухоженному дому: во всём чувствовалась хозяйская рука, от одинаково-ровного заборчика и свежей побелки стен до любовно-ухоженного палисадника с ровными рядками грядок.
— Чего изволите, господин хороший?
— Кхм. Ваш сын сказал, что костюм ему вы шили сами — а ткань такую где взяли?
Насторожившаяся было, женщина слегка расслабилась и шикнула на дочку, попытавшуюся задержаться рядом с ними и немного "погреть уши".
— Опаздываш! А зачем это вам, господин… хороший?
— Меня Александр Яковлевич зовут, а вас?
— Зина. Зинаида Меркуловна буду.
— Так вот. Если есть ещё такая ткань, так я бы купил?
— Хм. Ну, положим это я сама сделала… а сколько вам надо-то?
— А сколько есть, столько и возьму.
Через пару минут Александр мял и гладил маленький рулончик серовато-коричневатой материи, одновременно пытаясь найти отличия — от той *джинсы*, что он помнил.
"Цвет другой… погрубее немного… и явно прочнее. Как это я удачно зашёл!"
— А ещё мягче можно сделать?
— Так чего сложного-то? Берёшь да делаешь. Я скольки надо, стольки и спроворю… ежели в цене сойдёмся?
— Сойдёмся! А технологию изготовления не продадите?
Александр увидел откровенное недоумение в глазах своей собеседницы, запнулся и стал говорить попроще.
— Понравилась мне ваша ткань, очень. Захотелось самому такую выделывать — у меня небольшое… небольшая мануфактурка скоро будет. Вы моим мастерицам покажете да растолкуете подробно, что и как делаете, а я вам заплачу за труды. Сколько скажете, столько и заплачу. Как?
Женщина раздумывала недолго: оглядев князя с ног до головы так, будто видела его в первый раз, тряхнула головой и довольная согласилась.
— Чего ж не растолковать, коли просют. А вот скажем… ежели я двести рублёв попрошу?
Князь молча достал портмоне и вложил в руку оторопевшей женщины пять радужных ассигнаций, заставив её на автомате перекреститься от вида ТАКИХ деньжищ.
— Что-то мало вы свой труд цените, Зинаида Меркуловна. Когда выделка пойдет — вам ещё столько же будет. Договорились?
— А… это… коли не выйдет ничего, тогда что — денежки взад, да?
— Тогда… это будет платой за беспокойство. Так мы договорились?
— Договорились! Куда придтить?
— В заводоуправление фабрики — знаете где? В час пополудни, или немного попозже — как вам удобнее будет. Назовётесь охране — вас ко мне и проводят.
Судя по легкой задумчивости на лице Зинаиды Меркуловны, она начала спешно вспоминать имена всего фабричного начальства — но, видимо, до правильных выводов так и не додумалась.
— Непременно, Александр Яковлевич, как есть буду… всего хорошего вам!
Неуловимо быстро спрятав ассигнации куда-то под передник, хозяйка проводила своего гостя (практически благодетеля) до калитки, подозрительно поглядела по сторонам, ещё раз попрощалась и тут же бодрым шагом заспешила в дом.
"Сейчас разложит сотенные на столе, проверит-осмотрит каждую и… запрячет так, что хрен найдёшь. Бойкая женщина, и это внушает определенные надежды"
Добравшись до фабрики, её хозяин добрых полчаса слышал в основном одну и ту же фразу, причём практически без изменений:
— С прибытием, Александр Яковлевич!
Сезон "приветствий" открыла охрана, затем господин Сонин, затем эстафету подхватили работники бухгалтерии (именно работники, женщину для такой ответственной работы Александр так и не смог найти, да и не пытался — бесполезно), потом в полном составе отметились работники опытного участка во главе с Валентином Ивановичем…
"Это я ещё попросил Андрея Владимировича не афишировать мой приезд — сегодня. А то наверняка бы ещё куча народу набежала, так сказать, посильно выразить охватившую их радость и почтение. А может ещё и заявятся — время не позднее. Строители, например"
— … помаялся да на четвертый день ко мне подошёл — занятие для себя попросил.
— Гм… простите, Валентин Иванович, каюсь — прослушал. Кто подошёл?
— Григорий… Дмитриевич.
— Кхм. И к какому же делу вы его приставили? Признаться, мне крайне любопытно.
— Ну, помятуя об его пристрастии к стрельбе — на испытания новых вариантов Агрени и нашей… всех вариантов наших новых патронов с остроконечной пулей. Собственно, больше ничего и в голову не приходило, да-с. Кстати, не изволите ли освидетельствовать наши достижения за прошедшее время? Признаюсь честно, в ожидании вашего приезда я подготовил несколько…э… предложений и достиг некоторых… подвижек.
Валентина Ивановича явно распирало желание как можно скорей начать хвастаться… то есть, как можно более подробно отчитаться об очередных достигнутых рубежах. Ну и услышать одобрение вместе с похвалой. В виде небольшой, но очень приятной премии.
— Вот-с, прошу!
На длинный деревянный верстак слесаря сгрузили три ящичка-кейса и тут же отошли в сторону, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания — а то ещё попросят устроить перекур на свежем воздухе. Откинув крышку на первом, Александр любовно провёл кончиками пальцев по…
"Так. Рокот-компакт, давно пора. Такой же Орел… а вот и обещанные сюрпризы начались"
Пистолет сверкал и привлекал к себе внимание, будто магнитом притягивая взгляд: необычным сочетанием двух цветов: фиолетово-чёрным воронением и ярко-белой сталью.
— Это вы чем так? Никель, хром?
— Никель, Александр Яковлевич. Гальванёры наши расстарались. А вот вариант с хромированием. А вот…
Греве открыл второй ящичек и достал другой пистолет, тоже никелированный, но несуразно маленький — в котором с некоторым трудом (и изрядной долей фантазии) можно было опознать основательно изуродованную Плётку. Подав его Александру, вместе с магазином на пять патронов, оружейник пояснил:
— Господин Грейт несколько раз интересовался, нельзя ли и для дам что-либо придумать… и очень просил увеличить поставки Орла. Прямо таки в каждом письме, самым настоятельным обра… ээ… так вот: имеются ещё несколько вариантов дамских пистолетов, в том числе и револьвер под малокалиберный патрон.
"Нда. Ведь знал о такой возможности, но даже не озаботился намекнуть на неё мастеру. А Валентин Иванович молодец, начал о дальнейших перспективах думать. Военные в высоких чинах сродни воронам, и так же падки на всё блестящее. Надо будет срочно готовить подарочные комплекты — скоро опять в Ораниенбаум ехать, общаться с высокой комиссией. Или не скоро?"
Оружейник, заметив, что князь положил обратно дамский пистолетик, тут же с видом фокусника извлёк из кейса новый сюрприз: с виду обычный Рокот, только у этого все формы были чуть больше "зализаны", ствол выступал немного вперёд и был заметно толще, вдобавок имел резьбу под… глушитель? Предохранитель на три позиции, рукоять длиннее привычной…
"Потому что к ней крепится приклад из стальной проволоки. А вот и он, как и обоймы повышенной ёмкости. Охренеть! Интересно, он мне тут пулемёт не изваял случайно — так, промежду делом?"
— Это я учёл некоторые ваши пожелания, Александр Яковлевич… и по поводу удобства скрытого ношения и удобства применения — в том числе. Покамест в единственном экземпляре, но ежели будет ваше одобрение? Пришлось немного переделать спусковой механизм и ещё кое-что по мелочи: ствол, пружина… зато теперь он выдает по три выстрела зараз!
Князь повертел оружие в руках, попробовал разные хваты, сунул в карман и примерился, как он извлекается обратно… и со вздохом сожаления положил красавца обратно — но недалеко от себя.
— Валентин Иванович, если вы сейчас и самозарядную винтовку мне представите…?
— Увы, Александр Яковлевич, увы. Тут пока особых успехов нет — можно сказать, всё только начинается, да-с. Но и без этого… вот, прошу, всё как вы и заказывали!
Теперь Александр держал в руках нечто, смутно напоминавшее ему…
"Маузер К96, любимое оружие будущих революционеров — похож, даже очень! Только магазин отъемный и калибр 7,62… вот это вес у кобуры-приклада! Да им одним убить можно, если удачно кинуть. А, ещё и запасные магазины в него впихнули, тогда понятно… всё же тяжеловата будет штучка, особенно для постоянного ношения на поясе. Да. Линейка пистолетов вышла просто на загляденье, вернее — на любой вкус, цвет и размер"
— Очень хорошо, Валентин Иванович, я завтра же, прямо с утра поработаю… кхм, на стрельбище и надеюсь, замечаний будет немного. А как идут работы по новым боеприпасам?
Когда в опытный участок торопливо зашёл Григорий, принеся с собой стойкий запах сгоревшего пороха и оружейной смазки, князь с непонятным выражением на лице разглядывал пилу… ампутационную пилу номер два из большого хирургического набора, сверкавшую на свету своими мелкими, но даже на вид очень острыми зубчиками. Неприятно так сверкавшую, очень неприятно.
— Командир, ну наконец-то!!!
— Здравствуй, Гриша… смотри какая штучка! Прямо мороз по коже, как подумаю, для чего она предназначена!
— Это… и для чего?
— Ноги-руки отпиливать, живым людям. Ты чего, мне не веришь, что ли?
Гриша гулко сглотнул и стал не таким жизнерадостным, а когда кинул взгляд на верстак, то ещё больше посмурнел: от вида всевозможных зажимов, непонятных крючков-ножичков и прочих блестящих железяк, самого что ни на есть хищного вида — сильно смахивающих на обычные инструменты… палача.
— Шо, правда что ли? И… зачем это надо, у живых людёв ноги пилить?
— Ну как же? Для их же пользы… бывает, потом ещё и благодарят. Иногда.
Всю сценку испортил Греве: внезапно закашляв, он отвернулся и затрясся в конвульсиях смеха, его примеру последовал Александр, а следом и мастеровые, измученные длительным молчанием, жизнерадостно заржали… тут же спохватившись и сделав вид, что ничего такого и небыло: потому что смеяться над начальством в присутствии этого самого начальства — ну его, от греха подалее… для жалования, говорят, очень вредно. Последним заулыбался сам Григорий, сообразивший, что его попросту разыграли.
— Гриша, видел бы ты своё лицо! Уж прости, не удержался… мда! Ты же разок попадал в лазарет, на столе у хирурга побывал — неужто не видел ничего подобного? Мне вот такой ерундовиной рану чистили разок, так на всю оставшуюся жизнь запомнил.
— Видел… да чего я там видеть-то мог? Седьмицу только и дали поваляться, а потом на излечение выпнули. Это. Мож, до столовой дойдём, а?
Греве и князь переглянулись, прислушались к своим животам… зря, Гришина утроба своим урчанием заглушала всё.
— Хорошее, а главное очень своевременное предложение!
***
Зинаида Меркуловна оказалась женщиной не только бойкой, но ещё и пунктуальной: ровно в час дня она подошла к охраннику и заявила, что её ждут. Тот оглядел её, уделив особое внимание затейливой вышивке на груди, и лениво поинтересовался:
— Кто ждёт? Ежели насчёт работы, так энто тебе в управу надо… только я и так тебе скажу: не нужон пока никто.
— Мне к Александру.
— Это к которо… вы это, обождите немного, щас всё устроим!
Рысью убежав в караулку, охранник почти сразу же вернулся обратно, в компании старшего смены. Тот был приветлив так, будто увидел собственную жену после долгой разлуки, отчего она даже оглянулась в сомнении — точно ей улыбаются? А то, может кто за спиной стоит. Поинтересовавшись именем посетительницы и кивнув самому себе, старший охранник повел швею по аккуратно-ухоженным дорожкам, мимо больших цехов из красного кирпича, красивых клумб с цветами и деловито спешащих мастеровых — куда-то вглубь завода. Шли недолго, и чем ближе подходили к невысокому заборчику из толстых досок, тем чаще украдкой крестилась женщина: такое впечатление, что невдалеке от них кто-то оживлённо перестреливался — до того часто звучали хлопки выстрелов.
— Это что у вас такое тут творится-то?
— Да вы не обращайте внимания, Зинаида Меркуловна. Вот тут на лавочке немного обождите, я быстро обернусь.
Её наниматель появился через пять минут, одетый в такую же непонятную одёжку, что и проводник. Только тот был застёгнут на все пуговицы и чистый, а у Александра… оба рукава слегка закатаны, на одном из них пыльный след, воротничок нараспашку, к штанинам пристали сухие травинки, и на ремне кобура с большущим пистолетом.
— Что, уже час дня? Как быстро время летит! Ступай Егор, дальше я сам.
Тут из-за забора показался ещё один мужчина и тоже с кобурой на поясе, состроивший вопросительную гримасу.
— Чего командир, всё на сегодня? Или ещё, попозжа?
— Да вот, дела… забери у меня Рокот, не ходить же с ним по заводу. Не дай бог Сонин увидит — подумает, что к нему иду.
— А ты сейчас куда?
— К нашим швеям и ткачихам — порадую их первым заданием.
— О, тогда и я с вами.
В этот раз начальник цеха выгонять Григория не рвался: спокойно подошёл, вежливо (с некоторой натугой, но всё же) поздоровался… Подозрительно оглядев непонятную парочку из неряхи-охранника и женщины лет так сорока, осматривавших в глубине первого этажа станки — причём первый бесцеремонно срывал защитные чехлы с оборудования и что-то объяснял, а вторая не ленилась пощупать (с явно видимым почтением) и погладить всё своими руками, начальство осведомилось.
— Простите, господин инспектор, эти люди — ваши подчинённые?
— Ээ… а разве у меня такие есть?
— Так. Опять значит!
Собеседник Григория моментально закипел, наподобие чайника, и резво двинулся наводить порядок на своей территории — а Гриша подошёл немного поближе и приготовился слушать и наслаждаться.
***
Князь как раз спрашивал у изобретательницы джинсовой ткани, что ей надобно для начала трудового процесса, как его бесцеремонно прервали:
— Попрошу покинуть помещение!
Зинаида Меркуловна не раздумывая сделала шаг к выходу и остановилась — её работодатель уходить не спешил, вместо этого он с явным удивлением осведомился у своего гонителя.
1 2 3 4 5 6 7 8