.RUТОО «Коллекция «Совершенно секретно»; 1996
ISBN 5-89048-021-9
Аннотация
Двенадцатилетняя Кристина по прозвищу «Девятка» проводит каникулы с родителями у моря. Но спокойный, размеренный отдых ее не устраивает — Девятка мечтает о настоящих приключениях. И эта мечта начинает осуществляться в тот момент, когда на ее глазах в кафе — мороженом некий роскошно одетый незнакомец берет с вешалки чужую шляпу. Такой, казалось бы, невинный эпизод становится началом целой серии захватывающих, порой даже зловещих событий…
Тайна шляпы с сюрпризом
СУББОТА
Я была главарем банды
В Небож мы приехали в четверг, а начинаю я рассказ с субботы, поскольку ни в четверг, ни в пятницу особых происшествий не случилось, а если их не было, то не о чем и писать.
В субботу шел дождь; тогда же началась та самая идиотская история со шляпой за сто тысяч…
Однако, прежде чем рассказывать о шляпе, я должна представиться. Зовут меня Кристина Цуховская, мне двенадцать лет, я перешла в шестой класс и считаюсь девочкой. Но, честное слово, это какое — то недоразумение. Мне следовало родиться мальчишкой и зваться Кристином Цуховским. Посудите сами, как может чувствовать себя девчонка, если у нее мальчишеский нрав и мечта стать в будущем благородным шерифом? Шериф расправляется с бандой Косого Джима, в него до бесчувствия влюбляется красавица дочь судьи Ричардсона. Интересно, смогла бы я в будущем завоевать любовь златовласой Мэри, вырвать ее из рук Косого Джима, предстать с ней перед алтарем и осыпать потом золотом и жемчугом?
Ну да ладно. Я девочка, и приходится с этим мириться.
Официально, повторяю, я — Кристина Цуховская, но друзья зовут меня Девяткой. Здорово, правда? Я ведь была главарем банды на Саской Кемпе в Варшаве, и восемь щенков постарше меня беспрекословно мне подчинялись.
Вы спросите, как я стала главарем, если была единственной девчонкой в банде и самой младшей из всей девятки? Да очень просто. Фелек с Закопяньской сказал, что главарем станет тот, кто победит всех соперников. Меня они вообще не принимали в расчет. Думали, видно, что буду у них на побегушках. Ошиблись, мои дорогие! Не знали, что я тайком занималась на курсах дзюдо. Когда же дошло до дела, я в первую очередь задала трепку самому сильному из восьмерки — Фелеку с Закопяньской. Бедняжка расплакался, а остальным расхотелось соперничать со мной. Назвали меня Девяткой, а после всячески ублажали и угощали мороженым.
Мы задумали много чего интересного, но закончился учебный год, и все разъехались на каникулы. Моя семья отправилась отдыхать к морю, в Небож. Вы только представьте себе — отдыхать! Как известно, семейный отдых заключается главным образом в том, что дети отравляют жизнь родителям, а родители детям. Прежде всего я должна была дышать у моря йодом, чтобы укрепить миндалины и вернуться в Варшаву здоровой. Но как тут дышать, когда так много по — настоящему интересных дел — например, поиски янтаря, не говоря уже о разгадке тайны этой самой шляпы за сто тысяч злотых…
Небож — это море, пляж и все остальное, а остальное складывается из домов и пересекающихся чаще всего под прямым углом улиц, носящих порой довольно любопытные названия — например, улица Шутка, улица Соловьиная, улица Отскок… От этих названий можно просто со смеху лопнуть, тем более что на Соловьиной вообще нет никаких соловьев, а одни лишь воробьи и коноплянки.
Наш пансионат под названием «Укромный уголок» располагается — тоже словно в насмешку — как раз посредине улицы Пляжная. Мы живем на втором этаже в тринадцатом номере. Отец с Яцеком — это мой младший брат, смотреть на него жалко, — все время пропадают на рыбалке, а мать играет в бридж с другими дамами. В хорошую погоду они собираются на пляже, в ненастные дни — в клубе. Мне порой кажется, что мама только для того и приехала в Небож, чтобы проиграть июньскую премию отца, полученную им на фабрике за какое — то рационализаторское предложение. С тем же успехом она могла просадить эти деньги в Варшаве.
А я тем временем мечтаю о каком — нибудь большом приключении…
Дни в Небоже делятся на погожие и ненастные. В погожие все торчат на пляже, ненастные проводят в кафе «Янтарь» либо на террасе гостиницы «Под тремя парусами».
Все в Небоже так или иначе подразделяется. Даже дачники и курортники, просидевшие слишком долго на пляже, делятся на получивших солнечные ожоги первой, второй или третьей степени. Теперь у них лупится покрасневшая кожа, и Небож напоминает индейское поселение, краснокожих обитателей которого поразил чешуйчатый лишай.
Встреча с орнитологом
В четверг и пятницу было настоящее пекло, тридцать градусов по Цельсию в тени. Мы поджаривались в ультрафиолетовых и всяких иных лучах, кому как хотелось. А в субботу все переменилось. Говорят, над Скандинавией сформировалась область низкого атмосферного давления, которая распространилась и на наше побережье, словно не нашлось для нее другого места. Это чистое безобразие — над Скандинавией область низкого давления, а мы тут должны страдать и смотреть на струящийся за окнами дождь.
У всех сразу пропало настроение, и отдыхающие ходили с унылым видом. Лишь мой папа весело насвистывал с самого утра, поясняя, что в дождь лучше клюет рыба. Яцек говорил то же самое, так как всегда повторял сказанное отцом. Они натянули резиновые сапоги, надели плащи, взяли удочки и, сев на велосипеды, укатили в неизвестном направлении.
Мама жаловалась на недомогание и боли. Правда, она не знала, в каком месте у нее болит, но при этом сильно морщилась и все расспрашивала, не играют ли внизу в бридж. К сожалению, еще не играли, и мама перешла к упрекам в отношении тех персон, которые вместо того, чтобы сорваться с постели чуть свет, нежатся в своих кроватях и неизвестно о чем думают.
Мне стало жаль маму, и я робко предложила:
— Может быть, пойдем погулять?
— В такую погоду? — удивилась мама.
— Пойдем собирать янтарь. Я вчера набрала полбаночки.
— В такой дождь?
— Вчера не было дождя.
— Ах, правда, я и забыла. Если хочешь, иди сама.
— Мамуся, ты же обещала в Варшаве…
— Обещала. Но сегодня я плохо себя чувствую.
— Уверена, что прогулка пойдет тебе на пользу.
— Выгляни, дождь все еще идет?
— Идет, мамуся.
— Ну так неужели ты хочешь выгнать меня с моим радикулитом в такую слякоть? Ужасно!
— В таком случае пойду одна, — решила я.
— Иди, дорогая, только оденься теплее. Кажется, сильный ветер.
— Надену полусапожки и плащ с капюшоном. Ничего не случится.
— И толстый свитер, а то продует.
— А еще что?
— Может быть, тренировочный костюм Яцека? Висит в шкафу.
— Спасибо. Буду выглядеть, как боксер.
Маме хотелось, чтобы я натянула на себя все, что у меня было. Я согласилась лишь на свитер.
— Только бы ты не замерзла!
Вот, вот! По мнению родителей, мы выходим из дому всего — навсего для того, чтобы простудиться, а потом выслушивать: «Вот видишь, я же говорила. Если бы послушалась меня, не схватила бы насморк».
Быстро одевшись, я взглянула на себя в зеркало. В полусапожках, джинсах и зеленом плаще я выглядела совсем как собравшийся на охоту Робин Гуд.
— Чао, мамуся! — выкрикнула я и, схватив баночку для янтаря, выбежала из дома.
На улице шел дождь…
Надо признать, что мне нравился дождливый пейзаж. С моря дул ветер. На высоком берегу сгибались в поклонах сосны. Их кроны, как флаги, трепетали над стройными мачтами стволов. На опустевшем пляже валялось несколько опрокинутых кабинок, а море с шумом и плеском набегало на берег. Волны с пенистой гривой оседали на песок, словно утомленные дальней дорогой чудища. Они оставляли после себя узоры, сотканные из пены, крохотных ракушек и темного слоя водорослей. Над молом в порывах ветра кружили чайки. Было удивительно красиво. А дождь… Дождь не так уж страшен. Можно представить, что это падающие прямо с неба струи исполинского душа.
Исторгнув радостный вопль — «эгей!», — я сбежала по ступенькам на пляж и пошла по мокрому утрамбованному волнами песку, как по асфальту. Миновав мол, я повернула влево, в сторону рыбацкой деревушки и маяка, и пошла вдоль умытого волнами берега, разгребая палочкой отложения гравия, ракушек и водорослей. Я искала янтарные сокровища.
Какая замечательная игра! Я воображала себя золотоискателем на Клондайке. Иногда среди ракушек поблескивал янтарь. Тогда я припускалась со всех ног, словно боялась, что меня опередят. С радостью поднимала кусочек янтаря, взвешивала его на ладони и бросала в баночку. Я так увлеклась поисками, что даже не заметила лодок, лежавших на песке, как громадные снулые рыбы, и, миновав их, продолжала свой путь к маяку.
И вдруг впереди совсем близко от себя я увидела согнутую фигуру: кто — то двигался мне навстречу. Видимо, еще один искатель сокровищ. Судьба распорядилась так, что в тот момент в ракушках между нами блеснул довольно крупный кусочек янтаря. Мы заметили его одновременно, но я была быстрее и, бросившись вперед, прижала янтарь ногой, издав победный возглас:
— Это мое!
— Фигушки, я первым его увидел.
Передо мной стоял рослый мальчишка, блондин с большими зелеными глазами. Кожа на его лице так облезла, что жалко было смотреть. С воинственным видом он глядел на меня. Я хотела было уступить, но мне не понравился его задиристый взгляд.
— А вот как раз я первая увидела! — вызывающе бросила я.
— Сначала надо доказать.
— Янтарь лежал прямо у меня на пути.
— Отдай! — Глаза мальчишки угрожающе блеснули. — Отдай, а то сейчас накостыляю.
— Попробуй!
Мальчишка попытался толкнуть меня, но не успел и дотронуться, как, применив один из пятнадцати основных захватов, я перебросила его через плечо, будто мешок с песком. И вот, пожалуйста, герой лежит на песке, а я посмеиваюсь. Кажется, он был очень самолюбив, ибо сорвался с места и бросился на меня с кулаками. Однако хватило едва заметного движения моей ноги, чтобы он снова зарылся в песок облезлым носом. Когда он встал, я засмеялась еще громче:
— А ну, попробуй!
У него уже пропало желание пробовать, и он только процедил сквозь стиснутые зубы:
— Не знаешь, с кем имеешь дело.
— И ты тоже не знаешь.
— Я лучший орнитолог в классе.
Он меня ошарашил. «Орнитолог! Что это такое? Может быть, опасный преступник либо… черт его знает?» Я не могла оставить за ним последнее слово.
— А я главарь банды гангстеров! — крикнула я ему. — Слышал о Девятке с Саской Кемпы?
— Не имел удовольствия, так как живу на Мокотове.
— Тогда я тебе скажу. Меня зовут Девяткой, и под моим началом восемь таких, как ты, щенков, понятно?
— Чепуха, — пренебрежительно отозвался он. — Мне это не нравится. В Вилянове над Вислой я нашел три гнезда ремезов.
Я стояла ошеломленная. До сих пор не слыхивала о ремезах и не имела удовольствия видеть их гнезда. Насмешливо улыбаясь, блондин пояснил:
— Ремезы — это птицы, которые строят висящие над водой совершенно фантастические гнезда. Хочешь, могу показать фотоснимки. Сам их сделал.
— Покажи, — согласилась я менее вызывающим тоном.
— К сожалению, при себе их нет, они дома.
— А где ты живешь?
— На Соловьиной, в «Марысеньке».
— Чудесно. Я забегу к тебе, интересно посмотреть, как выглядят эти гнезда.
— Говорю тебе, фантастично.
— Как тебя зовут?
— Мацек. А тебя?
— Крыся, но мальчишки называют Девяткой.
— А почему не Семеркой?
— Потому что в банде девять человек, понимаешь?
— Понимаю.
Подняв с песка кусочек янтаря, я протянула его Мацеку.
— Возьми, если это для тебя так важно.
— Нет, нет, глупости. Я не знал, что ты главарь банды.
— Он твой, — настаивала я. — Можешь даже сказать, что получил его от меня.
— Спасибо, это будет действительно приятный подарок.
Я присмотрелась к нему внимательней: высокий, стройный, с живыми огоньками в глазах. Пожалуй, из него мог получиться даже мой заместитель в банде.
— Хотел бы вступить в мою банду?
— Спасибо, нет. Я ведь орнитолог.
— А что это такое?
— Занимаюсь птицами.
— Это, наверное, скучно. Подумай. Организуем банду и совершим налет на гостиницу «Под тремя парусами». Будет невероятно интересно.
— Я предпочитаю птиц, — убежденно возразил он.
— Ну что же. В любом случае зайду к тебе посмотреть фотографии гнезд ремесов.
— Ремезов, — поправил он. — Не забудь, Соловьиная, семнадцать, вилла «Марысенька».
— Чао! — Я протянула ему руку.
Он предусмотрительно отступил, подняв на прощание ладонь к лицу в солдатском приветствии.
Это не моя шляпа
На обратном пути с полной баночкой золотистого янтаря я ощущала себя кладоискателем, возвращающимся домой с полным мешком драгоценных камней. Но даже самый замечательный кладоискатель всего лишь человек и, проработав целый день, чувствует в желудке пустоту. Я не была исключением из общего правила и решила подкрепить ослабевший организм соответствующим количеством калорий. Главное — это калории!
На углу Соловьиной и улицы Яна из Колна я почувствовала себя гораздо лучше, увидев большое объявление:
«КАФЕ „ЯНТАРЬ“ приглашает попробовать вкусное мороженое
и вафельные трубочки с кремом собственного приготовления».
При мысли о мороженом меня пробрала дрожь, зато представшие в воображении вафельные трубочки с кремом привели меня в блаженное настроение.
Миновав садик с мокнущими под дождем цветастыми тентами и войдя в одноэтажный павильон, я погрузилась в чарующие запахи кофе, ванили и свежеиспеченной сдобы. На буфетной стойке весело урчала никелированная кофеварка — «экспресс», а зал был набит до отказа. На каждый квадратный метр зала — десять человек, все что — то жуют, едят, пьют, что — то говорят либо курят. Одним словом, преддверие ада. Если бы не вафельные трубочки, я бы сбежала, но трубочки с кремом стоили жертв.
Я постояла минутку, пока с меня стекала дождевая вода, осматриваясь в поисках свободного места. к сожалению, дождливым днем в «Янтаре» легче найти сто тысяч, чем один незанятый стул. «Сяду у окна», — подумала я.
Сняв мокрый плащ, я повесила его на вешалку, и тут мое внимание привлекли две висевшие рядом шляпы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23