лучшие смесители
— с кривой усмешкой спросил варвар.
— Да, но каждый своей дорогой, и хорошо, если хотя бы один из нас дойдет до конца. Я страж Пути, и у меня есть ключ… Впрочем, ты вряд ли меня поймешь. Это будет как сон, но не дай себя обмануть, и если придется драться, то дерись в полную силу. Мы шагнем в бездну двое, но назад вернется один, может ты, а может я, кто знает, — такова цена этой сделки с богами. Запомни лишь одно — надо идти вперед, только вперед! Идти, идти и идти — шаг за шагом, неважно, медленно или быстро, главное — не останавливаться, иначе силы тьмы тебя погубят! Ну что, готов ли ты к такому испытанию? — в вопросе демона прозвучала нескрываемая насмешка, и Конан заскрежетал зубами от гнева.
— Ты зря терял время, рассказывая эти сказки, — ответил он. — Давай покончим с колдуном, и мне не важно, кто из нас это сделает. Но обещай, если я не вернусь, пощадить жизнь девушки.
— Она будет жить. А теперь, — дай мне руку…
Демон закрыл на несколько мгновений глаза, а когда открыл их, лицо его изменилось до неузнаваемости, и в нем не осталось ничего человеческого. Но Конан уже не мог этого видеть.
* * *
Клодий сразу понял, что четкий в ритм ритуала грубо вмешалась некая враждебная сила. Кровь из пронзенного сердца Дианоры заструилась быстрее, и колдун вдруг ощутил, как сгустились и недобро застыли, будто выжидая, вызванные им из бездны стихии.
Еще вчера Клодий наверное испугался бы, но сейчас колдун превратился в другого человека. Он чувствовал себя непобедимым.
Одного мгновения ему хватило, чтобы понять, кто хочет помешать его планам: ничтожный человек и раб, осужденный вечно хранить дорогу к Источнику.
Теперь его сущность не представляла загадки и ничуть не пугала Клодия.
Он знал кто он, этот охотник, откуда он явился и как его уничтожить.
* * *
…Он был зверем. Могучие лапы отталкиваясь от твердой земли, легко несли его сильное, гибкое тело.
След был свежим, скоро, очень скоро жертва, сбитая стремительным броском, забьется его когтях, и он почувствует сладостный вкус ее крови. Вот вдалеке мелькнула спина убегающего человека. Мясо у людей нежное, но почему-то оно всегда вызывало у него отвращение.
Но он тигр, и был страшно голоден. Другой добычи ему не удавалось найти уже несколько дней.
Двуногий вдруг повел себя странно. Зверь не понял, почему в ужасе убегавшая от него добыча остановилась, затравленно оглядываясь, и подняла суховатую палку.
Хищник замедлил бег — не из осторожности, а чтобы лучше подготовиться к прыжку. Человек нервничал, выделяя отвратительный запах, и смотрел то на тигра, не спеша подходившего к нему, то на вершину холма. Зверь тоже повернул голову — без всякого любопытства — и замер на месте.
Теперь он знал, почему остановился двуногий, предпочитая быть убитым им, а не тем, что катилось на него сверху. Понял, что и сегодня ему придется остаться голодным. Но не мог понять одного — почему он раньше не почувствовал это? Неужели голод настолько притупили его чувства?
По склону холма, медленно, но неотвратимо накатывалось нечто такое, с чем раньше ни зверю, ни человеку сталкиваться не приходилось. В этом мире не существовало названия для этой серой массы с бледными пятнами огромных глаз. Но зубы и когти тигр видел хорошо, много когтей и зубов, слишком много для него одного.
Волна бесформенных существ, наступала на человека и зверя, и никакая сила не смогла бы их удержать.
Надо спасаться! И бежать, бежать во всю прыть. Он успеет спастись, у него же четыре лапы, а не две, как у человека…
…А человек, конечно, погибнет. Он устал, обезумел от ужаса, он не может ни бежать, ни драться. Жаль, что его съест не он — голод был нестерпимым.
До передних рядов оставалось не более двадцати прыжков… Зверь не шевельнулся.
Присев на задние лапы, он скалил клыки и грозно рычал. Страха он не испытывал, страх был чужд его натуре — только досаду и злость. Злость, перерастающую в свирепую ярость…
А человек повернулся к нему спиной, и, казалось, совсем забыл о нем. Решительно поднял дубину, расставил пошире ноги и ждал. Он был готов умереть, но умереть сражаясь.
Тигр в любой миг готов был броситься бежать, но не двигался с места. Мерзкие твари с холма подбирались все ближе. Повинуясь непонятному для себя инстинкту, тигр прыгнул и мягко опустился на землю рядом с двуногим. Человек удивленно покосился на зверя, но тут же отвернулся и крепче сжал свое оружие.
Когда расстояние сократилось до прыжка, он не задумываясь прыгнул, испустив громовой рев. Удар огромной лапы превратил первого монстра, вооруженного устрашающими клешнями в безжизненный комок слизи.
Острые клыки сомкнулись, вырывая из тела врага огромные куски плоти. Человек прыгнул следом, и под ударом тяжелой дубины голова чудовища лопнула.
Извечные враги, человек и тигр, объединились в стремлении погибнуть, давая отпор неведомому врагу. Их союз был противоестественен, но разве не было противоестественным само вторжение в их мир серых тварей, выплюнутых невесть какой преисподней?
«Вперед, вперед, вперед!» — кружилась мысль в голове тигра, четкая, ясная, и зверь внутри него постепенно отступал. Передавить, разметать наползавших на него чудовищ и достигнуть вершины холма.
Почему-то это было важно, какие-то смутные образы мелькали в его мозгу, но их заволакивал кровавый туман дикой ярости. Всю свою силу, всю ловкость использовал он для этого последнего боя. Вперед! Через кровь, груды плоти и тела еще живых врагов.
Тигр шел напролом. Рядом с ним неистово сражался человек, круша кости и черепа чудовищ, сплошь забрызганный бурой кровью.
Но тварей было слишком много… Сила и ловкость, позволившие им в начале схватки остановить волну врагов, иссякли. Оба были в крови от бесчисленных ран.
Огромная сучковатая дубина сломалась в руках человека. Без нее он должен быть умереть первым. Прямо сейчас. Человек это понимал. Знал об этом и тигр. На краткий миг их взгляды встретились. Двуногий усмехнулся и поднял руку, будто прощаясь с ним. Вал серых тварей захлестнул их. Огромный зверь попятился, прикрывая человека своим телом.
Серый вал схлынул так же внезапно, как и обрушился на них. Впервые с начала схватки твари заколебались, и отступили. Безумие зверя передалось человеку: вдвоем, бок о бок, они двинулись вверх по склону, наступая на медленно пятившихся чудовищ.
Человек все-таки погиб. Тигр последний раз взглянул на него, и в хищных глазах зверя застыло горькое сожаление. Он был отчаянно храбр этот двуногий. Зверь сделал последний прыжок и оказался на самой вершине…
..Меч в руке Конана взметнулся вверх и тут же опустился на голову колдуна, так и не прозревшего сквозь вечную пустоту свою смерть.
«Что ж, прощай, демон, но боги сделали между нами свой выбор», — усмехнулся варвар.
Киммериец наклонился над Дианорой и резко вырвал нож из кровоточащего сердца…
…Не было ни холма, ни камня. Конан прикоснулся к стволу лиственницы, удивляясь почему вдруг у него закружилась голова.
Лес был удивительно тих и спокоен. Пахло мокрой хвоей и сопревшими листьями. В воздухе веяло особой свежестью, которая бывает после сильной грозы.
— Конан, Конан! — завопил Кот, бросаясь к киммерийцу из чащи. — Куда вы все подевались? Я искал вас повсюду! Где остальные? Да, что с тобой? — в голосе следопыта звучала неподдельная тревога.
— Со мной все хорошо, — устало откликнулся варвар, искренне радуясь встрече с другом. — Чего не как не сказать о других. Все, кто выжил — перед тобой.
— А она? — Кот сокрушенно покачал головой. — Она кажется больше мертвою, чем живой?
Он склонился над Дианорой, пытаясь привести ее в чувство. Через какое-то время это ему удалось, и девушка хрипло закашлялась и забилась в сильных руках следопыта.
— Митра, какая гадость! — вскрикнула она. — Что за вонючей дрянью ты меня напоил?!
— Ну вот, все, кажется, в порядке. И зря вы так кричите, средство проверенное, — обиделся Кот, — травяной настой.
— О, Небеса… Объясните же, что со мной было? Я совсем ничего не помню.
Конан с Котом многозначительно переглянулись.
— Ты идти сможешь? — озабоченно спросил ее Конан. — Когда вернемся в Тускулан, я все вам расскажу.
— Я чувствую страшную слабость, но, думаю, что дойду, — ответила девушка и без помощи следопытов поднялась на ноги.
— Тогда я пойду вперед. — Конан тряхнул головой, будто прогоняя прочь неприятные мысли. — Путь предстоит нам неблизкий. Так что — вперед, и не останавливаться, как говорил один мой приятель!..
WWW.CIMMERIA.RU
1 2 3 4 5 6 7 8
— Да, но каждый своей дорогой, и хорошо, если хотя бы один из нас дойдет до конца. Я страж Пути, и у меня есть ключ… Впрочем, ты вряд ли меня поймешь. Это будет как сон, но не дай себя обмануть, и если придется драться, то дерись в полную силу. Мы шагнем в бездну двое, но назад вернется один, может ты, а может я, кто знает, — такова цена этой сделки с богами. Запомни лишь одно — надо идти вперед, только вперед! Идти, идти и идти — шаг за шагом, неважно, медленно или быстро, главное — не останавливаться, иначе силы тьмы тебя погубят! Ну что, готов ли ты к такому испытанию? — в вопросе демона прозвучала нескрываемая насмешка, и Конан заскрежетал зубами от гнева.
— Ты зря терял время, рассказывая эти сказки, — ответил он. — Давай покончим с колдуном, и мне не важно, кто из нас это сделает. Но обещай, если я не вернусь, пощадить жизнь девушки.
— Она будет жить. А теперь, — дай мне руку…
Демон закрыл на несколько мгновений глаза, а когда открыл их, лицо его изменилось до неузнаваемости, и в нем не осталось ничего человеческого. Но Конан уже не мог этого видеть.
* * *
Клодий сразу понял, что четкий в ритм ритуала грубо вмешалась некая враждебная сила. Кровь из пронзенного сердца Дианоры заструилась быстрее, и колдун вдруг ощутил, как сгустились и недобро застыли, будто выжидая, вызванные им из бездны стихии.
Еще вчера Клодий наверное испугался бы, но сейчас колдун превратился в другого человека. Он чувствовал себя непобедимым.
Одного мгновения ему хватило, чтобы понять, кто хочет помешать его планам: ничтожный человек и раб, осужденный вечно хранить дорогу к Источнику.
Теперь его сущность не представляла загадки и ничуть не пугала Клодия.
Он знал кто он, этот охотник, откуда он явился и как его уничтожить.
* * *
…Он был зверем. Могучие лапы отталкиваясь от твердой земли, легко несли его сильное, гибкое тело.
След был свежим, скоро, очень скоро жертва, сбитая стремительным броском, забьется его когтях, и он почувствует сладостный вкус ее крови. Вот вдалеке мелькнула спина убегающего человека. Мясо у людей нежное, но почему-то оно всегда вызывало у него отвращение.
Но он тигр, и был страшно голоден. Другой добычи ему не удавалось найти уже несколько дней.
Двуногий вдруг повел себя странно. Зверь не понял, почему в ужасе убегавшая от него добыча остановилась, затравленно оглядываясь, и подняла суховатую палку.
Хищник замедлил бег — не из осторожности, а чтобы лучше подготовиться к прыжку. Человек нервничал, выделяя отвратительный запах, и смотрел то на тигра, не спеша подходившего к нему, то на вершину холма. Зверь тоже повернул голову — без всякого любопытства — и замер на месте.
Теперь он знал, почему остановился двуногий, предпочитая быть убитым им, а не тем, что катилось на него сверху. Понял, что и сегодня ему придется остаться голодным. Но не мог понять одного — почему он раньше не почувствовал это? Неужели голод настолько притупили его чувства?
По склону холма, медленно, но неотвратимо накатывалось нечто такое, с чем раньше ни зверю, ни человеку сталкиваться не приходилось. В этом мире не существовало названия для этой серой массы с бледными пятнами огромных глаз. Но зубы и когти тигр видел хорошо, много когтей и зубов, слишком много для него одного.
Волна бесформенных существ, наступала на человека и зверя, и никакая сила не смогла бы их удержать.
Надо спасаться! И бежать, бежать во всю прыть. Он успеет спастись, у него же четыре лапы, а не две, как у человека…
…А человек, конечно, погибнет. Он устал, обезумел от ужаса, он не может ни бежать, ни драться. Жаль, что его съест не он — голод был нестерпимым.
До передних рядов оставалось не более двадцати прыжков… Зверь не шевельнулся.
Присев на задние лапы, он скалил клыки и грозно рычал. Страха он не испытывал, страх был чужд его натуре — только досаду и злость. Злость, перерастающую в свирепую ярость…
А человек повернулся к нему спиной, и, казалось, совсем забыл о нем. Решительно поднял дубину, расставил пошире ноги и ждал. Он был готов умереть, но умереть сражаясь.
Тигр в любой миг готов был броситься бежать, но не двигался с места. Мерзкие твари с холма подбирались все ближе. Повинуясь непонятному для себя инстинкту, тигр прыгнул и мягко опустился на землю рядом с двуногим. Человек удивленно покосился на зверя, но тут же отвернулся и крепче сжал свое оружие.
Когда расстояние сократилось до прыжка, он не задумываясь прыгнул, испустив громовой рев. Удар огромной лапы превратил первого монстра, вооруженного устрашающими клешнями в безжизненный комок слизи.
Острые клыки сомкнулись, вырывая из тела врага огромные куски плоти. Человек прыгнул следом, и под ударом тяжелой дубины голова чудовища лопнула.
Извечные враги, человек и тигр, объединились в стремлении погибнуть, давая отпор неведомому врагу. Их союз был противоестественен, но разве не было противоестественным само вторжение в их мир серых тварей, выплюнутых невесть какой преисподней?
«Вперед, вперед, вперед!» — кружилась мысль в голове тигра, четкая, ясная, и зверь внутри него постепенно отступал. Передавить, разметать наползавших на него чудовищ и достигнуть вершины холма.
Почему-то это было важно, какие-то смутные образы мелькали в его мозгу, но их заволакивал кровавый туман дикой ярости. Всю свою силу, всю ловкость использовал он для этого последнего боя. Вперед! Через кровь, груды плоти и тела еще живых врагов.
Тигр шел напролом. Рядом с ним неистово сражался человек, круша кости и черепа чудовищ, сплошь забрызганный бурой кровью.
Но тварей было слишком много… Сила и ловкость, позволившие им в начале схватки остановить волну врагов, иссякли. Оба были в крови от бесчисленных ран.
Огромная сучковатая дубина сломалась в руках человека. Без нее он должен быть умереть первым. Прямо сейчас. Человек это понимал. Знал об этом и тигр. На краткий миг их взгляды встретились. Двуногий усмехнулся и поднял руку, будто прощаясь с ним. Вал серых тварей захлестнул их. Огромный зверь попятился, прикрывая человека своим телом.
Серый вал схлынул так же внезапно, как и обрушился на них. Впервые с начала схватки твари заколебались, и отступили. Безумие зверя передалось человеку: вдвоем, бок о бок, они двинулись вверх по склону, наступая на медленно пятившихся чудовищ.
Человек все-таки погиб. Тигр последний раз взглянул на него, и в хищных глазах зверя застыло горькое сожаление. Он был отчаянно храбр этот двуногий. Зверь сделал последний прыжок и оказался на самой вершине…
..Меч в руке Конана взметнулся вверх и тут же опустился на голову колдуна, так и не прозревшего сквозь вечную пустоту свою смерть.
«Что ж, прощай, демон, но боги сделали между нами свой выбор», — усмехнулся варвар.
Киммериец наклонился над Дианорой и резко вырвал нож из кровоточащего сердца…
…Не было ни холма, ни камня. Конан прикоснулся к стволу лиственницы, удивляясь почему вдруг у него закружилась голова.
Лес был удивительно тих и спокоен. Пахло мокрой хвоей и сопревшими листьями. В воздухе веяло особой свежестью, которая бывает после сильной грозы.
— Конан, Конан! — завопил Кот, бросаясь к киммерийцу из чащи. — Куда вы все подевались? Я искал вас повсюду! Где остальные? Да, что с тобой? — в голосе следопыта звучала неподдельная тревога.
— Со мной все хорошо, — устало откликнулся варвар, искренне радуясь встрече с другом. — Чего не как не сказать о других. Все, кто выжил — перед тобой.
— А она? — Кот сокрушенно покачал головой. — Она кажется больше мертвою, чем живой?
Он склонился над Дианорой, пытаясь привести ее в чувство. Через какое-то время это ему удалось, и девушка хрипло закашлялась и забилась в сильных руках следопыта.
— Митра, какая гадость! — вскрикнула она. — Что за вонючей дрянью ты меня напоил?!
— Ну вот, все, кажется, в порядке. И зря вы так кричите, средство проверенное, — обиделся Кот, — травяной настой.
— О, Небеса… Объясните же, что со мной было? Я совсем ничего не помню.
Конан с Котом многозначительно переглянулись.
— Ты идти сможешь? — озабоченно спросил ее Конан. — Когда вернемся в Тускулан, я все вам расскажу.
— Я чувствую страшную слабость, но, думаю, что дойду, — ответила девушка и без помощи следопытов поднялась на ноги.
— Тогда я пойду вперед. — Конан тряхнул головой, будто прогоняя прочь неприятные мысли. — Путь предстоит нам неблизкий. Так что — вперед, и не останавливаться, как говорил один мой приятель!..
WWW.CIMMERIA.RU
1 2 3 4 5 6 7 8