Прикольный Wodolei.ru
На стене висел плакат: «Осторожно с приемом факса. Возможны смертельные отравления!»
В небольшой комнате, куда меня привели, было только двое, оба в штатском: один, улыбчивый, все время стоял в тени и за всю встречу не проронил ни слова; другой, хмурый, сидел в кресле.
– Зачем вызывали? – развязно спросил я. Видал я офицеров, в присутствии маршалов ухитрялся спать, а тут какие-то штатские.
– Попить чаю, – ответил Хмурый.
Улыбчивый вышел из тени, и, подойдя ко мне сзади, легонько ударил носком сапога куда-то в низ ноги. Я рухнул в заботливо подставленный стул.
– Хохмить будешь в казарме. Когда последний раз был на 113 площадке?
– Давно, – еще пытался выкрутиться я, хотя понимал, что влип. На Байконуре обвинение нескорое. Но если на тебя открыли дело, 100 %, что посадят – судят «тройки» офицеров, адвокатов нет, почти все суды заканчиваются дисбатом на два года. Доказательств не требовалось.
Однако Хмурый достал из стола папку и передал мне. В ней лежали занимательные цветные фотографии. На одной Кочкура деловито срезал серебряную проволоку, а я поддерживал раскуроченный блок. На другом уже я вырезал газовым резаком отверстие в металлической двери. Кочкура подносил карбид. И так далее. Всего десятка три фото, которые украсили бы любой дембильский альбом. Особенно мне понравилась одна, в которой я убегаю от вала пламени, а съемка ведется сзади. Помнится, я тогда обжегся, но убежал. А фотограф?
– Я буду сотрудничать, – выдавил я шпионскую фразу.
– Нах мне твое сотрудничество. Будешь делать то, что я прикажу…
Глава вторая
Передача задачи
Передача начинается с секретного кода: RANDOM(X,Y,Z)
Из разговора автопилота с автоответчиком
В казарме, как обычно был полный бардак. Из сушилки воняло испорченным мясом. Ленинскую комнату то ли ремонтировали, то ли там складировали барабаны. В бытовке, по звукам, пристреливался самодельный гранатомет. В спальном отделении молодые играли в «призывной поезд». Две двухъярусные кровати изображали кровати, пяток дедов – дедов, дежурный за дежурного продавал водку по червонцу за бутылку. Не хватало только музыки и девочек. Как обычно, все это было сосредоточено в старшинской.
В старшинской было необычно тихо. Кроме того, прибрано и приятно пахло.
Обстановка напоминала нечто среднее между музеем космонавтики и комнатой фэна «Star Trek». Обломок турбокомпрессора ракеты-носителя «Протон», модель космического самолета, кусок приборной доски неизвестного аппарата, тюбики и пакеты с «космической» едой и пр. Стенки покрашены в темно-синий цвет с наклеенными звездочками из фольги и плотно увешены вырезками из фантастических журналов и рисунками космоса неизвестных художников. В центре в большой рамке находилась цветная фотография старшины в обнимку с Гагариным и Янгелем на фоне памятника (ракеты) в г. Ленинске.
Я поначалу решил, что ошибся дверью, но из ступора меня вывел голос старшины:
– Знакомься, Палек, это Маруся.
Марусей называлось довольно стройненькое смазливое создание не более 18-ти лет. Она подала мне руку и сказала:
– А Коленька мне о вас писал, вы как-то раз помогли ему выбраться из сломанного ядерного реактора.
Только теперь я заметил офицерскую форму на «Коленьке» со звездой Героя СС производства Кочкуркина.
– Скорее он мне помог, потому что там было свыше 1000 рентген, я бы в одиночку с ними не справился, – поддакнул я.
Наш содержательный разговор прервал дневальный, открывший дверь:
– Товарищ старшина, у нас в роте «голубые» завелись.
– С чего ты взял?
– А у меня кто-то косметичку спер.
Старшина сгреб нас обоих в охапку и вытащил в казарму.
– Ты, шнырь, марш на тумбочку, – обратился он к дневальному, – твою косметичку я взял для Маруси.
– Значит так, земляк. – Старшина проводил мухой пролетевшего дневального и провернулся ко мне. – Слушай, здесь такое дело… Короче, это вообще не баба, а это, как ее, корреспондентка «Красной звезды»… Интересуется секретными героями Байконура. Я того молодого, который подсунул ее адрес, найду и в бараний рог скручу. – Старшина сделал движение руками, как будто выкручивал белье.
Я поежился, потому что этим «молодым» был я и решил сменить тему разговора:
– Товарищ, старшина, а откуда у вас звезда героя?
– А откуда у тебя в письмах звезды?
– Так то бумажные, а у вас – золотая.
– В мастерской Кочкуры я нашел четыре звезды. 25% найденного по закону – мои. Усёк? Не отвлекайся. Я эту бабу и так и сяк, а она мне ну ни как. Что ты там наплел в письмах? Все требует подробностей, как это я с пилотом Кирком ядерный реактор «с толкача» запускал. Я тебя уже представил, как своего помощника, поможешь? Баба с возу – и потехе час, и волки сыты.
Когда я снова вошел в старшинскую, корреспондентка уже вытащила блокнот и навострила перо. Ручка, кстати, у нее великолепна – из титана, в виде ракеты с прозрачными иллюминаторами – явно подарок старшины. «Ладно, – подумал я, слушай-слушай, жаль только, что в газете не опубликуют».
– Как вы знаете, нам с Колей командование поручило исследовать твердотопливные ускорители американского «Шаттла» на предмет возможных диверсий. Кажется, военная разведка прознала, что КГБ решила его грохнуть, ну и…
– Предотвратить катастрофу? – поддакнула Маруся.
– Нет. КГБ не вмешивается в дела других стран. Просто управление не хотело наших следов.
– Так значит, они были? – снова вставила Маруся.
– После нашей работы – нет. Но если вы будете перебивать, появятся следы моего ухода.
– Я вся превратилась во внимание. – Девушка уткнулась в блокнот.
– Поскольку на земле корабль жестко охранялся, мы приняли смелое решение: провести исследование в космосе. На орбиту нас подбросил советско-вьетнамский экипаж. В целях конспирации они не знали, что мы прицепились снаружи и полетели дальше, типа исследовать космос.
– Такая отмазка, в натуре, – добавил старшина.
– Ну да, – продолжил я. – Мы же после выхода в космос отцепились и начали свободное плавание. Гм, что-то в горле пересохло.
Старшина услужливо подал стакан. Я отпил и поперхнулся:
– Что это?!
– Водка.
– Я же не пью.
– Ничего. Водка в малых дозах полезна в любых количествах.
– Так вот. После того, как наши сенсоры засекли местонахождение «Шаттла», мы с помощью двигателей скафандров отправились к объекту. Поскольку внешне скафандры замаскированы под контейнеры с мусором, нам удалось незаметно подобраться к кораблю. – Я отхлебнул чаю.
Маруся строчила в блокноте со скоростью швейной машинки. Старшина выпятил грудь колесом и гордо поглядывал на девушку.
– Так. О том, что было дальше, я расскажу в другой раз.
– Но почему? – корреспондентка сказала это так, будто я занимался с ней сексом, но перед ее оргазмом вспомнил о больной маме.
– А знаете такую детскую считалку: А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, (И стучало в КГБ).
Старшина оттер меня в сторону:
– Ты чего, расскажи ей.
Я вытащил из кармана пропуск на 113-ую площадку и увольнительную на два дня. Старшина сочувственно вздохнул. Все прекрасно знали, что просто так пропуск на эту площадку не дают, тем более рядовым. Я забрал у корреспондентки ручку «на память» и отправился в канцелярию.
В канцелярии было светло и просторно. Большинство плакатов убрано до праздника, однако все свободное место занимали документы – папки, журналы, скоросшиватели. Замполит поднял на меня глаза:
– Твоя передовица: «С бригадиром козлов я встретился прямо на месте их производства. Из распахнутой нараспашку гимнастерки на меня смотрели ярко-голубые глаза. Он сразу взял козла за рога: «Наша бригада трудится день и ночь, не покладая рук, не вставая с постели»?
– Моя. А что такого? Площадка для сборки «козлов» – оснований башенных кранов действительно называется «постелью». Я хотел поднять проблему отсутствия у них оборудованной ямы, из-за чего им приходится трудиться лежа.
– Так, Палек, ты меня живьем отправишь на тот свет. Твоя характеристика? «Военный строитель рядовой Абдулвагабов Асхан Оглы. Пол до призыва – мужской, лет двадцать дебил, наследственностью не отягощен, психологические качества отсутствуют, отказов от нарушений трудовой дисциплины не имеет. Поведение на производстве – ниже своих способностей. К общественной работе не привлекался. Взаимоотношений с товарищами не имел».
Отчаявшись получить от меня приличные политические статьи, замполит привлек к написанию характеристик для увольняющихся. После пятидесятой мне, как водится, все надоело и я начал нести чушь.
– А что, товарищ лейтенант, их кто-нибудь читает? У вас в характеристике вообще написано «морально нестоек, характер электрический, имел порочащие его связи, но замечен в них не был».
– А откуда ты мою характеристику знаешь? – взвился офицер.
– Да я сам ее писал по просьбе замполита отряда.
– Может быть, ты и замполиту отряда характеристику писал?
– Нет. Но я знаю бойца, который писал. Тоже нехилый пацан.
– Ладно. Характеристики я сам закончу. Как насчет баллистики?
Полчаса после я долго объяснял этому балбесу, что синус – это не переменная, «пи» – не функция, вектор – не просто отрезок со стрелочкой, а «навесная» траектория ничего общего с навесом не имеет. Наконец я устал и показал лейтенанту увольнительную на два дня и пропуск на 113 площадку.
– Так. Вляпался, наконец.
– Ну. А сколько раз я просил вас дать мне отпуск?
– А за что?
– Да хоть по телеграмме.
– По этой, что ли: (замполит достал из стола листок) «Карим, приезжай скорей. Умер папа. Очень хочет тебя видеть».
– Это не мне.
– Да, но под твою диктовку. Кстати, он съездил в отпуск. Ты в загробную жизнь веришь?
– Нет.
– После отпуска к этому Коле его покойный папа приехал повидаться. А твои самоволки в Ленинск? Как не соберусь в воскресенье пузырь купить, так Палек тут как тут – стоит в очереди.
– Так я вас всегда вперед пропускаю.
– И то, слава богу. Потому что после тебя ничего не остается.
– Что я виноват, что ли, что весь Байконур пить хочет, а в радиусе двести километров только один винный магазин?
– Но не весь же магазин увозить!
– А я и не весь увожу – вино оставляю.
– Спасибо.
– Рад стараться.
– А потом понедельник – не рабочий день, потому что все пьяные.
– А вы хотите, чтобы все были трезвые, но без материалов, потому что их пропили? Или того хуже – выпили сами эти материалы?
– Слушай, Палек, тебе не рядовым нужно служить, а как минимум в политотделе УИРа. Или лес валить за Колымой. Надеюсь, что 12-й этаж – твое последнее приключение.
– Как читателям понравится. К тебе, кстати, жена приехала
– Не к тебе, а к вам!
– Не-е. К нам она вчера приезжала, а сегодня к тебе!
Я вышел из канцелярии и пошел в спальный блок. Кочкура лежал на аккуратно заправленной койке перед экраном и смотрел «Служу Советскому Союзу». На экране образцовые солдатики в отутюженных гимнастерках бодро бегали по плацу, за экраном молодежь в грязных «ВСО» драила пол зубными щетками с мылом. Увидев меня, он вынул из кармана смятый кусок бумаги и подал его мне.
– Что это?
– Эротическая литература.
Я развернул бумажку. Сверху значилось: «Инструкция по использованию теодолита. Распечатать, раздвинуть ножки и воткнуть».
– Ты, Кочкура, сексуально озабочен.
– Еще как! Я хочу жилье в нашей казарме снять.
– Зачем?
– А я не буду за него платить и меня выкинут. И тогда я с бабами повоюю, а не с лопатой.
– Ты же женат!
– Во! Еще хочется, чтобы моей жене присвоили звание сержанта.
– Зачем?
– У меня мечта – оттрахать сержанта. Перед подъемом лежу, чувствую – женщину хочется.
– А перед отбоем не хочется?
– Нет.
– Значит, служба тебя удовлетворяет. Вот только некоторых из УИРа наша служба не удовлетворяет.
– Это как?
– Тут некоторые хотят, что бы мы добровольно еще раз слазали на 12-й подземный этаж 113-й площадки.
– Добровольно – это как?
Я вкратце рассказал.
– Понятно. Драку заказывали? Нет? Не волнует – уплачено! Не сказали, зачем?
– Нет. Но намекнули о приближении дембиля.
– Дембиль неизбежен, как крах капитализма. Я только еще дембильский альбом не закончил – золотая фольга кончилась.
– Ничего, цинка зато на всех хватит.
– Шутки у тебя, Палёк. Жрать охота!
– А что давали на завтрак?
– Да опять сухофрукты, сухое мясо да этот, как его, сухой и соленый кефир.
– Чего?!
– А, сегодня утром только две посылки в нашу роту пришли. Южанам. По-братски разделили.
– Это как?
– Они же наши младшие братья. Им много не надо.
– Ты, Кочкура, расист.
– Да брось, я же делюсь салом с хохлами, когда им посылки приходят.
– Да я насчет столовой.
– Ты что, Палек, там готовят только пищу для жалоб. Да и то, чтобы от молодежи отбиться, надо с автоматом ходить. Холодный несладкий чай без заварки и брикет макарон, густо политый олифой. Ты сам-то, чем питаешься?
– Да что бог пошлет… в магазины военного городка.
Неожиданно дневальный крикнул:
– Рота, смирно!
В казарму зашел командир роты:
– Дневальный! Чтоб туалеты почистил! А то там дерьма уже – в голове не укладывается. Опять женщины на тумбочках. Немедленно отодрать! Старшина!
Прапорщик выскочил из старшинской, на ходу подтягивая трико:
– Ваше приказание выполнено!
– Так я же ничего не приказывал.
– А я и ничего не делал.
– Балда! Где ты был? В туалете? Ты бы еще в театр сходил. Как за порядком следишь? Везде фантики от апельсинов валяются. Все убрать вокруг мусора, с метелками я уже договорился.
Тут капитан заметил нас с Кочкурой. Мы, конечно, как образцовые воины стояли по стойке «смирно» и по-собачьи преданными глазами смотрели на ротного.
– А, это вы. Уже знаю. Что-ж, у вас есть возможность послужить Родине. Я сейчас корреспондентку хочу подбросить до станции, могу отвезти вас к месту вашего будущего подвига.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5
В небольшой комнате, куда меня привели, было только двое, оба в штатском: один, улыбчивый, все время стоял в тени и за всю встречу не проронил ни слова; другой, хмурый, сидел в кресле.
– Зачем вызывали? – развязно спросил я. Видал я офицеров, в присутствии маршалов ухитрялся спать, а тут какие-то штатские.
– Попить чаю, – ответил Хмурый.
Улыбчивый вышел из тени, и, подойдя ко мне сзади, легонько ударил носком сапога куда-то в низ ноги. Я рухнул в заботливо подставленный стул.
– Хохмить будешь в казарме. Когда последний раз был на 113 площадке?
– Давно, – еще пытался выкрутиться я, хотя понимал, что влип. На Байконуре обвинение нескорое. Но если на тебя открыли дело, 100 %, что посадят – судят «тройки» офицеров, адвокатов нет, почти все суды заканчиваются дисбатом на два года. Доказательств не требовалось.
Однако Хмурый достал из стола папку и передал мне. В ней лежали занимательные цветные фотографии. На одной Кочкура деловито срезал серебряную проволоку, а я поддерживал раскуроченный блок. На другом уже я вырезал газовым резаком отверстие в металлической двери. Кочкура подносил карбид. И так далее. Всего десятка три фото, которые украсили бы любой дембильский альбом. Особенно мне понравилась одна, в которой я убегаю от вала пламени, а съемка ведется сзади. Помнится, я тогда обжегся, но убежал. А фотограф?
– Я буду сотрудничать, – выдавил я шпионскую фразу.
– Нах мне твое сотрудничество. Будешь делать то, что я прикажу…
Глава вторая
Передача задачи
Передача начинается с секретного кода: RANDOM(X,Y,Z)
Из разговора автопилота с автоответчиком
В казарме, как обычно был полный бардак. Из сушилки воняло испорченным мясом. Ленинскую комнату то ли ремонтировали, то ли там складировали барабаны. В бытовке, по звукам, пристреливался самодельный гранатомет. В спальном отделении молодые играли в «призывной поезд». Две двухъярусные кровати изображали кровати, пяток дедов – дедов, дежурный за дежурного продавал водку по червонцу за бутылку. Не хватало только музыки и девочек. Как обычно, все это было сосредоточено в старшинской.
В старшинской было необычно тихо. Кроме того, прибрано и приятно пахло.
Обстановка напоминала нечто среднее между музеем космонавтики и комнатой фэна «Star Trek». Обломок турбокомпрессора ракеты-носителя «Протон», модель космического самолета, кусок приборной доски неизвестного аппарата, тюбики и пакеты с «космической» едой и пр. Стенки покрашены в темно-синий цвет с наклеенными звездочками из фольги и плотно увешены вырезками из фантастических журналов и рисунками космоса неизвестных художников. В центре в большой рамке находилась цветная фотография старшины в обнимку с Гагариным и Янгелем на фоне памятника (ракеты) в г. Ленинске.
Я поначалу решил, что ошибся дверью, но из ступора меня вывел голос старшины:
– Знакомься, Палек, это Маруся.
Марусей называлось довольно стройненькое смазливое создание не более 18-ти лет. Она подала мне руку и сказала:
– А Коленька мне о вас писал, вы как-то раз помогли ему выбраться из сломанного ядерного реактора.
Только теперь я заметил офицерскую форму на «Коленьке» со звездой Героя СС производства Кочкуркина.
– Скорее он мне помог, потому что там было свыше 1000 рентген, я бы в одиночку с ними не справился, – поддакнул я.
Наш содержательный разговор прервал дневальный, открывший дверь:
– Товарищ старшина, у нас в роте «голубые» завелись.
– С чего ты взял?
– А у меня кто-то косметичку спер.
Старшина сгреб нас обоих в охапку и вытащил в казарму.
– Ты, шнырь, марш на тумбочку, – обратился он к дневальному, – твою косметичку я взял для Маруси.
– Значит так, земляк. – Старшина проводил мухой пролетевшего дневального и провернулся ко мне. – Слушай, здесь такое дело… Короче, это вообще не баба, а это, как ее, корреспондентка «Красной звезды»… Интересуется секретными героями Байконура. Я того молодого, который подсунул ее адрес, найду и в бараний рог скручу. – Старшина сделал движение руками, как будто выкручивал белье.
Я поежился, потому что этим «молодым» был я и решил сменить тему разговора:
– Товарищ, старшина, а откуда у вас звезда героя?
– А откуда у тебя в письмах звезды?
– Так то бумажные, а у вас – золотая.
– В мастерской Кочкуры я нашел четыре звезды. 25% найденного по закону – мои. Усёк? Не отвлекайся. Я эту бабу и так и сяк, а она мне ну ни как. Что ты там наплел в письмах? Все требует подробностей, как это я с пилотом Кирком ядерный реактор «с толкача» запускал. Я тебя уже представил, как своего помощника, поможешь? Баба с возу – и потехе час, и волки сыты.
Когда я снова вошел в старшинскую, корреспондентка уже вытащила блокнот и навострила перо. Ручка, кстати, у нее великолепна – из титана, в виде ракеты с прозрачными иллюминаторами – явно подарок старшины. «Ладно, – подумал я, слушай-слушай, жаль только, что в газете не опубликуют».
– Как вы знаете, нам с Колей командование поручило исследовать твердотопливные ускорители американского «Шаттла» на предмет возможных диверсий. Кажется, военная разведка прознала, что КГБ решила его грохнуть, ну и…
– Предотвратить катастрофу? – поддакнула Маруся.
– Нет. КГБ не вмешивается в дела других стран. Просто управление не хотело наших следов.
– Так значит, они были? – снова вставила Маруся.
– После нашей работы – нет. Но если вы будете перебивать, появятся следы моего ухода.
– Я вся превратилась во внимание. – Девушка уткнулась в блокнот.
– Поскольку на земле корабль жестко охранялся, мы приняли смелое решение: провести исследование в космосе. На орбиту нас подбросил советско-вьетнамский экипаж. В целях конспирации они не знали, что мы прицепились снаружи и полетели дальше, типа исследовать космос.
– Такая отмазка, в натуре, – добавил старшина.
– Ну да, – продолжил я. – Мы же после выхода в космос отцепились и начали свободное плавание. Гм, что-то в горле пересохло.
Старшина услужливо подал стакан. Я отпил и поперхнулся:
– Что это?!
– Водка.
– Я же не пью.
– Ничего. Водка в малых дозах полезна в любых количествах.
– Так вот. После того, как наши сенсоры засекли местонахождение «Шаттла», мы с помощью двигателей скафандров отправились к объекту. Поскольку внешне скафандры замаскированы под контейнеры с мусором, нам удалось незаметно подобраться к кораблю. – Я отхлебнул чаю.
Маруся строчила в блокноте со скоростью швейной машинки. Старшина выпятил грудь колесом и гордо поглядывал на девушку.
– Так. О том, что было дальше, я расскажу в другой раз.
– Но почему? – корреспондентка сказала это так, будто я занимался с ней сексом, но перед ее оргазмом вспомнил о больной маме.
– А знаете такую детскую считалку: А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, (И стучало в КГБ).
Старшина оттер меня в сторону:
– Ты чего, расскажи ей.
Я вытащил из кармана пропуск на 113-ую площадку и увольнительную на два дня. Старшина сочувственно вздохнул. Все прекрасно знали, что просто так пропуск на эту площадку не дают, тем более рядовым. Я забрал у корреспондентки ручку «на память» и отправился в канцелярию.
В канцелярии было светло и просторно. Большинство плакатов убрано до праздника, однако все свободное место занимали документы – папки, журналы, скоросшиватели. Замполит поднял на меня глаза:
– Твоя передовица: «С бригадиром козлов я встретился прямо на месте их производства. Из распахнутой нараспашку гимнастерки на меня смотрели ярко-голубые глаза. Он сразу взял козла за рога: «Наша бригада трудится день и ночь, не покладая рук, не вставая с постели»?
– Моя. А что такого? Площадка для сборки «козлов» – оснований башенных кранов действительно называется «постелью». Я хотел поднять проблему отсутствия у них оборудованной ямы, из-за чего им приходится трудиться лежа.
– Так, Палек, ты меня живьем отправишь на тот свет. Твоя характеристика? «Военный строитель рядовой Абдулвагабов Асхан Оглы. Пол до призыва – мужской, лет двадцать дебил, наследственностью не отягощен, психологические качества отсутствуют, отказов от нарушений трудовой дисциплины не имеет. Поведение на производстве – ниже своих способностей. К общественной работе не привлекался. Взаимоотношений с товарищами не имел».
Отчаявшись получить от меня приличные политические статьи, замполит привлек к написанию характеристик для увольняющихся. После пятидесятой мне, как водится, все надоело и я начал нести чушь.
– А что, товарищ лейтенант, их кто-нибудь читает? У вас в характеристике вообще написано «морально нестоек, характер электрический, имел порочащие его связи, но замечен в них не был».
– А откуда ты мою характеристику знаешь? – взвился офицер.
– Да я сам ее писал по просьбе замполита отряда.
– Может быть, ты и замполиту отряда характеристику писал?
– Нет. Но я знаю бойца, который писал. Тоже нехилый пацан.
– Ладно. Характеристики я сам закончу. Как насчет баллистики?
Полчаса после я долго объяснял этому балбесу, что синус – это не переменная, «пи» – не функция, вектор – не просто отрезок со стрелочкой, а «навесная» траектория ничего общего с навесом не имеет. Наконец я устал и показал лейтенанту увольнительную на два дня и пропуск на 113 площадку.
– Так. Вляпался, наконец.
– Ну. А сколько раз я просил вас дать мне отпуск?
– А за что?
– Да хоть по телеграмме.
– По этой, что ли: (замполит достал из стола листок) «Карим, приезжай скорей. Умер папа. Очень хочет тебя видеть».
– Это не мне.
– Да, но под твою диктовку. Кстати, он съездил в отпуск. Ты в загробную жизнь веришь?
– Нет.
– После отпуска к этому Коле его покойный папа приехал повидаться. А твои самоволки в Ленинск? Как не соберусь в воскресенье пузырь купить, так Палек тут как тут – стоит в очереди.
– Так я вас всегда вперед пропускаю.
– И то, слава богу. Потому что после тебя ничего не остается.
– Что я виноват, что ли, что весь Байконур пить хочет, а в радиусе двести километров только один винный магазин?
– Но не весь же магазин увозить!
– А я и не весь увожу – вино оставляю.
– Спасибо.
– Рад стараться.
– А потом понедельник – не рабочий день, потому что все пьяные.
– А вы хотите, чтобы все были трезвые, но без материалов, потому что их пропили? Или того хуже – выпили сами эти материалы?
– Слушай, Палек, тебе не рядовым нужно служить, а как минимум в политотделе УИРа. Или лес валить за Колымой. Надеюсь, что 12-й этаж – твое последнее приключение.
– Как читателям понравится. К тебе, кстати, жена приехала
– Не к тебе, а к вам!
– Не-е. К нам она вчера приезжала, а сегодня к тебе!
Я вышел из канцелярии и пошел в спальный блок. Кочкура лежал на аккуратно заправленной койке перед экраном и смотрел «Служу Советскому Союзу». На экране образцовые солдатики в отутюженных гимнастерках бодро бегали по плацу, за экраном молодежь в грязных «ВСО» драила пол зубными щетками с мылом. Увидев меня, он вынул из кармана смятый кусок бумаги и подал его мне.
– Что это?
– Эротическая литература.
Я развернул бумажку. Сверху значилось: «Инструкция по использованию теодолита. Распечатать, раздвинуть ножки и воткнуть».
– Ты, Кочкура, сексуально озабочен.
– Еще как! Я хочу жилье в нашей казарме снять.
– Зачем?
– А я не буду за него платить и меня выкинут. И тогда я с бабами повоюю, а не с лопатой.
– Ты же женат!
– Во! Еще хочется, чтобы моей жене присвоили звание сержанта.
– Зачем?
– У меня мечта – оттрахать сержанта. Перед подъемом лежу, чувствую – женщину хочется.
– А перед отбоем не хочется?
– Нет.
– Значит, служба тебя удовлетворяет. Вот только некоторых из УИРа наша служба не удовлетворяет.
– Это как?
– Тут некоторые хотят, что бы мы добровольно еще раз слазали на 12-й подземный этаж 113-й площадки.
– Добровольно – это как?
Я вкратце рассказал.
– Понятно. Драку заказывали? Нет? Не волнует – уплачено! Не сказали, зачем?
– Нет. Но намекнули о приближении дембиля.
– Дембиль неизбежен, как крах капитализма. Я только еще дембильский альбом не закончил – золотая фольга кончилась.
– Ничего, цинка зато на всех хватит.
– Шутки у тебя, Палёк. Жрать охота!
– А что давали на завтрак?
– Да опять сухофрукты, сухое мясо да этот, как его, сухой и соленый кефир.
– Чего?!
– А, сегодня утром только две посылки в нашу роту пришли. Южанам. По-братски разделили.
– Это как?
– Они же наши младшие братья. Им много не надо.
– Ты, Кочкура, расист.
– Да брось, я же делюсь салом с хохлами, когда им посылки приходят.
– Да я насчет столовой.
– Ты что, Палек, там готовят только пищу для жалоб. Да и то, чтобы от молодежи отбиться, надо с автоматом ходить. Холодный несладкий чай без заварки и брикет макарон, густо политый олифой. Ты сам-то, чем питаешься?
– Да что бог пошлет… в магазины военного городка.
Неожиданно дневальный крикнул:
– Рота, смирно!
В казарму зашел командир роты:
– Дневальный! Чтоб туалеты почистил! А то там дерьма уже – в голове не укладывается. Опять женщины на тумбочках. Немедленно отодрать! Старшина!
Прапорщик выскочил из старшинской, на ходу подтягивая трико:
– Ваше приказание выполнено!
– Так я же ничего не приказывал.
– А я и ничего не делал.
– Балда! Где ты был? В туалете? Ты бы еще в театр сходил. Как за порядком следишь? Везде фантики от апельсинов валяются. Все убрать вокруг мусора, с метелками я уже договорился.
Тут капитан заметил нас с Кочкурой. Мы, конечно, как образцовые воины стояли по стойке «смирно» и по-собачьи преданными глазами смотрели на ротного.
– А, это вы. Уже знаю. Что-ж, у вас есть возможность послужить Родине. Я сейчас корреспондентку хочу подбросить до станции, могу отвезти вас к месту вашего будущего подвига.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5