Вайнфельд Стефан
Обратным ходом
Ст. ВАЙНФЕЛЬД
ОБРАТНЫМ ХОДОМ
Перевод с польского 3. Бобырь
- Присядьте и подождите, - сказал ему санитар. Подавая мне документы, он наклонился и прошептал:
- Не бойтесь, он тихий.
Я остался наедине с сумасшедшим.
Это волновало и ошеломляло, но мне было тогда двадцать лет, и я повсюду искал приключений. А какого еще приключения может ожидать секретарь психиатра? Собственно говоря, я согласился на эту работу, первую в моей жизни, скорее по материальным соображениям, рассчитывая, что благодаря ей мне удастся в трудных условиях послевоенной Европы продолжить только что начатое ученье. Мне нужны были деньги, а профессор Ги, мировая знаменитость по распутыванию психических загадок, искал кого-нибудь для того, чтобы следить за его обширной корреспонденцией и приводить в порядок записи. Поэтому я явился к нему и был принят. Однако в течение двух месяцев я не мог наблюдать за его пациентами. Этот был первым. Но бояться не стоило. Он был тихим.
Я искоса взглянул на него. Молодой человек моего возраста, задумчивый. Я бросил взгляд на бумаги. Диагноз по-латыни, имя и фамилия - Рудольф Дизель.
"Дизель?"
- У вас точно такое же имя, как у изобретателя двигателя внутреннего сгорания, - заметил я.
Он поднял голову и взглянул на меня так, словно только что увидел.
- У меня не точно такое же имя, я и есть этот самый изобретатель, - сказал он.
Значит, мания величия. И как оригинально: не Цезарь, не Наполеон, а Дизель. Парень с воображением, а в скобках заметим - какой-нибудь студент, разум которого но выдержал столкновения ни с наукой, ни с жизнью.
- Вы мне, конечно, не верите...
Так он начал, а я слушал его рассказ со все большим интересом, забыв, с кем имею дело.
- Вы мне, конечно, не верите... Вы смотрите на меня и видите своего сверстника, который выдает себя за пожилого человека, погибшего тридцать пять лет назад. Да... это было ровно тридцать пять лет назад... если бы я жил обычной жизнью, если бы пережил обе войны, то мне сейчас было бы ровно девяносто. Однако все пошло по-иному с той ночи, когда я пересекал Ла-Манш. Об этом вы можете прочесть в любой книжке по истории техники: великий исследователь исчез бесследно на пути в Англию. Все только строят догадки о том, что это было: то ли самоубийство из-за финансовой катастрофы, то ли убийство, поскольку Дизель встал кому-то поперек дороги. Мне писали... впрочем, тогда я не читал, я познакомился со всем этим только за последнее время... То есть перед тем, как меня забрали сюда, - поправился он и продолжал: - Я действительно исчез из этого мира, но особым образом, представить такое было невозможно ни тогда, ни даже сейчас. Я отступил в прошлое.
Он задумался, а у меня его последние слова вызвали в памяти уэллсовскую машину времени. Неужели фантазия великого писателя свела с ума этого молодого человека?
- Вы, наверное, вспомнили о повести Уэллса, - заговорил он, словно прочитав мои мысли. - Вы думаете, что я, воспользовавшись какой-нибудь такой фантастической машиной, помчался в прошлое или в будущее. Я высоко ставлю Уэллса, но такая машина может существовать только в воображении писателя. По крайней мере я так считаю. И прошу мне верить: я занимался этими проблемами больше, чем кто-либо другой. Впрочем, когда молодой Эйнштейн опубликовал свою теорию относительности, сущность времени и содержание этого понятия интересовали многих физиков. Странное дело: каждый из них рассматривал теоретически, конечно, - возможность передвижения во времени вперед или назад, но все считали, что время движется всегда в одну и ту же сторону: от прошлого к будущему. Эта уэллсовская машина, о которой, впрочем, я не раз беседовал с Гербертом, должна была занимать соответствующее место во времени, прошедшем или будущем; дальше все происходило бы, как обычно, то есть после нынешнего дня наступил бы следующий, и так далее. А из моих расчетов следовало, что построить такую машину невозможно: нельзя по желанию ускорить течение времени, перескочить в будущее или прыгнуть в прошлое. Конечно, в прошлое можно попасть, но только одним путем: изменив направление хода времени.
- Вы, разумеется, читали, что я испытывал денежные затруднения, - помолчав, продолжал он. - Так это и было. Я использовал все свои средства, чтобы построить прибор, служащий для поворота времени вспять. Повторяю: не машину времени, а скорей стрелку, как на железной дороге. В конце концов мне удалось построить генератор, создающий поле, где время течет в обратную сторону. Это было сравнительно простое устройство, получавшее энергию от аккумуляторов, а те в свою очередь заряжались от агрегата, движимого морскими приливами и отливами. Таким образом, при достаточно хорошем исполнении самой аппаратуры можно было рассчитывать, что она будет работать без коррекции десятки лет. Десятки лет! Одного дня, одного часа, проведенного в поле с обратным ходом времени, хватило бы, чтобы доказать верность моих исходных положений и правильность принципов, на основе которых я создал свою аппаратуру. Вот так я напал на формулу Фауста, на рецепт возвращения к молодости. Я должен был остановиться, подумать, посоветоваться... но я устал, жизнь мне надоела. Что может быть проще, чем наладить соответствующим образом генератор и начать жить в обратном направлении, возвращаясь к молодости? У меня не было сил бороться с этим стремлением, потому что не было сил бороться с противоречиями жизни. Итак, в ночь с 29 на 30 сентября 1913 года для меня началась новая жизнь - обратным ходом.
Он умолк, а я вытащил портсигар и жестом предложил ему закурить. Он отказался:
- Нет, нет! Спасибо. Я еще не привык, то есть уже отвык от курения. Я начал курить только на двадцать пятом году жизни - разумеется, первой жизни; когда я снова достиг этого возраста, я бросил курить. Вам, видимо, трудно все это понять, потому что трудно представить себе обратный ход жизни. Это что-то вроде фильма, который показывают от конца к началу. Вы наверняка видели в кино такие фокусы: пловец выскакивает из бассейна и становится на трамплин, на высоте нескольких метров над водой. Так вот, каждый час, каждая минута моей новой жизни похожа на такой "обратный" фильм. В этом мире день начинался вечером и кончался утром. Я ходил спиной вперед, а речь у меня была такой, какая слышится из... как это называется?.. из магнитофона с запущенной в обратную сторону лентой. К столу я садился сытым, вставал голодным, а на пустых тарелках появлялись горячие кушанья. В первые часы моей новой жизни это меня очень забавляло, потом стало удивлять. Но я уже не мог вернуться обратно. Генератор был поставлен на момент, когда я достигну двадцати лет, и я должен был дожить до этого времени, двигаясь обратным ходом, подобно тому как для вас независимо от вашего желания время может течь только в сторону будущего. В конце концов я к этому привык.
Но поверьте, это было трудно, очень трудно. Я часто мечтал о самоубийстве, но оно оставалось для меня недостижимым. Ведь моя жизнь была предопределена заранее, и я не мог умереть в том возрасте, который уже пережил однажды, тем более что я отступал в сторону молодости. Кстати, поэтому тяготы моей - что бы вы там ни говорили - необычной жизни не только не подтачивали моего организма, а, напротив, возвращали ему силы. С каждым годом я чувствовал себя все лучше, физически становился все крепче. Время от времени я болел, причем болезнь начиналась с медленного выздоровления и кончалась резким ухудшением самочувствия, после чего я сразу же выздоравливал.
Он задумался. Как и многие люди, он явно ощущал потребность поделиться с кем-нибудь всем пережитым, но ему было трудно рассказывать о событиях своей жизни по порядку. Наконец он продолжил:
- Не скажу, чтобы меня не радовало возвращение физических сил. В последние годы своей первой жизни я чувствовал себя неважно: напряженная работа предшествующих лет подорвала мое здоровье. В первой жизни я должен был часто отдыхать, а это мне было неприятно. Во второй жизни, достигнув периода расцвета, я снова начал интенсивно работать. Сначала мне это очень нравилось, но радость быстро уступила место досаде. Радует ведь не только сама работа, но и ее результаты: "Конец - делу венец", как говаривали еще древние римляне. А для меня венцом дела было его начало. Сначала приходил успех, признание, потом удачные опыты, потом неудачные, а потом утомительные вычисления и безуспешные размышления венчал смутный проблеск невыкристаллизовавшейся идеи. Все это напоминало мне нить Ариадны, которую наматывали обратно на клубок Тезея. Особенно большие успехи, разумеется, в обратном порядке, выдались на мою долю уже вскоре после того, как я очутился в поле с обратным ходом времени: применение двигателя моей конструкции на локомотиве л грузовике, а через два года, то есть, в сущности, двумя годами раньше, в 1911 году, - спуск на воду датского корабля "Зеландия" с дизель-мотором. Потом запуск и постройка (да, именно в этом порядке) электрической машины с моим двигателем, снабжающей током трамвайную сеть в Киеве. Да, я точно помню конец, то есть, по-вашему, начало этого строительства; это было через десять лет после того, как я оказался в ноле с обратным ходом времени, в 1903 году. Десять лет! Но если к обратной последовательности обычных житейских действий мне уже удалось привыкнуть и я даже начал считать все это совершенно естественным, то вновь пережить успех, который потом бесследно улетучивается, уступая место огромному душевному напряжению, - вот что было для меня постоянным мучением. Представьте себе: сначала я был миллионером, а за следующие два года миллионы растаяли с той же скоростью, с какой накапливались в моей первой жизни; после триумфа моего изобретения на Мюнхенской выставке я пережил все волнения, связанные с ожиданием этой выставки. Или неуклонное отставание в области технического прогресса: проблема питания двигателя в обратном порядке. Сначала я питал его пригодной для этого нефтью, потом перешел к своей первоначальной идее - к питанию угольной пылью. И снова то, на что я жаловался раньше: "неслыханная борьба с глупостью и завистью, с леностью и злобой". И все это мне приходится переживать заново, с самого начала!
Рассказ мучил его, он обрывал фразы, запинался, задумывался, словно должен был все повторять снова - уже в третий раз.
- Итак, мне становилось все труднее, все тяжелее, все безнадежнее. В моей первой жизни день 17 февраля 1894 года был настоящим праздником: в этот день мой двигатель впервые работал непрерывно целую минуту. А в жизни обратным ходом это была последняя минута его работы. В декабре 1892 года, в своей второй жизни, я должен был вернуть патент, полученный в первой. Можете себе представить, как идея двигателя все больше тускнела в моем сознании и что я в связи с этим пережил.
Впервые я прервал эту своеобразную исповедь вопросом:
- А вы не помните того, что изобретали раньше? По мере того как уходило время, вы все забывали? Почему же вы помните это теперь?
Только сейчас, услышав собственные слова, я понял их неуместность. Но он только кивнул головой, словно это был отзвук его мыслей, и сказал:
- Забыть? Да, это можно назвать и так, хотя это не соответствует истине. Память у меня была очень хорошая, вернее, у меня были две различные памяти: старая, из первой жизни, и новая, связанная с обратным ходом времени. По мере возвращения к молодости из старой памяти словно автоматически вычеркивалось все, что касалось позднейших лет, словно у меня этого не было в первой жизни, словно я никогда не учился и ничего не изобретал. Одновременно в новой памяти запечатлевались все события, пережитые мною в обратном ходе времени. В результате я сознавал, что был когда-то крупным изобретателем, но все меньше помнил, в чем состояло мое изобретение и как мне удалось преодолеть технические трудности, да и не только технические. Конечно, я мог бы все это записывать, если бы не то, что - не забывайте! - моя жизнь была в известном смысле предопределена заранее. В процессе обратного хода времени я не мог делать ничего такого, чего не делал раньше, хоть я и не всегда сознавал это так ясно, как сейчас. Я не мог встречаться с другими людьми, кроме тех, с которыми уже встречался. Даже эти статисты нашей жизни, люди, встреченные случайно в случайных обстоятельствах, были именно теми же, что и в первой жизни.
- Значит, очутившись в так называемом поле обратного хода времени, вы повернули время обратно и для множества других людей? А они в свою очередь сделали то же для своих собратьев? Не получается ли тут некая цепь событий, которые должно будет переживать в обратном порядке все население мира, кроме отшельников? Но я как-то не заметил у нас массового нашествия молодых стариков, явившихся из эпохи начала XX века.
Я сказал это без всякого злого умысла, я не хотел его дразнить и просто поделился тем, что мне пришло на ум. Но он подпер голову обеими руками.
- Да, всего этого я не могу себе объяснить. Эти люди и впрямь нашли себе место в моей второй жизни; но одновременно их истинная жизнь шла нормально, они старели и умирали, как всякие другие. Значит, в обратном ходе времени они были словно нереальными, они существовали только для меня...
- Это немного напоминает философию Платона, - заметил я.
- Я никогда не был хорошо знаком с философией, - ответил он, - а жаль. Я пришел к убеждению, что она в известном смысле составляет продолжение физики, математики и других наук, что истолкование этих наук само по себе является философией. Но, повторяю, я с нею мало знаком. И поэтому мне не удается объяснить все, что я пережил. Кто знает, может быть, существуют бок о бок два мира, и в каждом из них время течет в другую сторону? А вдруг в том, другом мире, где для нас время идет в обратную сторону, люди считают, что живут нормально, что они тоже растут, стареют, умирают? А если для меня мои переживания оказались новыми, то, может, это лишь результат постоянного взаимоуничтожения, аннигиляции жизни, когда два противоположных временных потока накладываются друг на друга?
1 2