как выглядит постаревшая на целых тридцать лет Земля? Главный врач экспедиции подсовывал успокаивающие таблетки. Воспользовалась ими Лишь дежурная группа. Но остальные отказались:
- Мы не хотим лишаться эмоций, даже если они не всегда будут только приятными.
Ракета уже входила в зону земного притяжения. Главный руководитель заглушил фотонные двигатели, и сейчас корабль до смешного медленно по сравнению с предыдущими скоростями падал на Землю.
Профессор Иванов нажатием кнопки предусмотрительно опустил жалюзи на всех иллюминаторах. Уже приближались к верхним слоям атмосферы, а раскаленная поверхность корабля действовала даже на искушенных "космических волков".
Джон Гарвей глубоко погрузился в свое кресло и отгородился от всех возможных неприятностей - прикрыл глаза. Пусть там говорят, что хотят, о прятаний головы под крыло, но раз это кому-то помогает...
Профессор Иванов хлопнул его по плечу:
- Вставайте. Люк открыт, выходить надо всем вместе, иначе подумают, что мы потеряли вас в космосе! Джон вскочил:
- Уже?
- Да, уже год 2011!
Чтобы у космонавтов не оставалось никаких сомнений на этот счет, толпы встречающих принесли им в подарок бесчисленные календари. "Календарь на 2011 год" - это читалось как заголовок захватывающего фантастического романа.
Джон подал руку президенту Всемирного космического совета, директору космодрома... Но где Мэри? Может быть, забыла его за эти тридцать лет? Нет, невозможно: они говорили друг другу тысячи раз, что их любовь будет продолжаться вечно...
Он пожимал руку очередной приветствующей его особе и очень удивился, когда эта особа - прелестная девушка - нежно поцеловала его в губы.
- Это очень мило с вашей стороны, - облизнулся Джон (губная помада имела изумительно приятный вкус), - но я женат и моя жена, вероятно, тоже где-то тут, на ракетодроме!
- Я знаю об этом, - без тени смущения ответила девушка, я знаю об этом лучше, чем кто бы то ни было, потому что я-то и есть Мэри, твоя жена!
- Невероятно! - изумился Джон. - Ты... вы... Моей Мэри в 2011 году должно было исполниться шестьдесят лет!
Девушка прикрыла ему рот ладонью:
- Тише! Мне должно было быть шестьдесят и есть шестьдесят, но зачем же об этом знать всем? Разве для того я столько времени мучалась в клинике, чтобы теперь... Вы за время вашего полета страшно отстали и еще совершенно не знаете, что лечение омоложением позволяет не только задержать старость, но и снять с человека несколько годков!
- Вот и верь тут фотонной ракете, - проворчал Джон. - Но, но, - забеспокоился он всерьез, - надеюсь, наш дядюшка был уже слишком стар и чересчур болен, чтобы решиться на такое лечение?
- Ты прав.
- Слава богу!
- Не такая уж слава. У дядюшки, правда, не хватило времени на утомительные омолаживающие процедуры. Но умереть он тоже не хотел. По протекции, обманув антипротекционные индикаторы, он попал в состав одной из фотонных ракет. "Врачи дают мне еще два года жизни, - сказал он мне при отлете, так я годик проведу в ракете, а когда вернусь, поживу еще годик в двадцать третьем веке!"
- Наш милый дядюшка поступил очень мудро, - добродушно улыбнулся Джон. - Во всяком случае, я все больше его люблю и уважаю. Какое счастье, что он жив и здоров и что из его миллионного состояния уже невозможно взять ни гроша. Ведь деньги не приносят счастья. Счастье может дать только честная работа и любовь к такой женщине, как ты, любимая!
Он на минуту замолчал и удивленно взглянул на жену.
- Мэри...
- Что, милый?
- Ты слышала, что я только что сказал? Странно... Все это совершенно искренне, от всего сердца, а ведь, еще выходя из ракеты, я чувствовал нечто совершенно противоположное. Разумеется, я имею в виду не тебя, а наследство. Чем это объяснить?
- Я уже сказала, что вы страшно отстали, блуждая по провинциям нашей Вселенной, - объяснила Мэри. - За это время моральные индикаторы усовершенствовали до такой степени, что каждое чувство, противоречащее принятой этике, сразу же направляется на нужный путь.
- Так... - изумился Джон. - Что за парадокс: наибольшая скорость приводит к отставанию! Несмотря на теорию относительности, время по существу всегда абсолютно. Так надсмеяться надо мной, лишить наследства, выхватив из объятий смерти этого вредного старикашку! Нет, время - абсолютный обманщик!
Он снова умолк, а спустя минуту сказал:
- Мэри... Я опять искренен, искренен наоборот...
- Не огорчайся. Иногда наши моральные индикаторы заедает... Это пройдет...
- Да, уже прошло. Я счастлив, что дядюшка жив. Мир прекрасен.

1 2