«Моя вторая мама. В двух книгах. Книга 1»: Дрофа; Москва; 1993
ISBN 5-7107-005-X, 5-7107-005-6
Аннотация
Действие романа «Моя вторая мама» разворачивается в Мексике в конце 80-х годов. Главная героиня – Даниэла Лорентэ – преуспевающий модельер, красивая молодая женщина. Ее любовь к Хуану Антонио и его дочери Монике – центральная тема произведения, насыщенного сценами современной мексиканской действительности с участием множества персонажей.
Абель Санта Крус, Эрик Вонн
Моя вторая мама. Том 1
Глава 1
Это был ее день. Высоко над подиумом демонстрационного зала горело, высвеченное неоном, имя: «Даниэла Лорентэ». Музыка лилась со всех сторон, заглушая слова ведущих:
– Дамы и господа, представляем вам жемчужину нынешнего сезона, последнюю коллекцию одежды Даниэлы Лорентэ… Великолепная работа одного из лучших наших художников… Даниэла Лорентэ убедительно доказала, что достойна занять свое место среди ведущих модельеров мира…
– Даниэла! Ты что? Оглохла? Я к тебе обращаюсь… Я говорю, что потрясающий успех!!!
Джина… Сумасшедшая, смешная Джина… Невозможная, злая, замечательная Джина… Лучшая подруга и первый помощник. Она, как всегда, была здесь, рядом с нею, смеялась и тормошила ее:
– Ты только посмотри на их лица! Ну что ты куксишься?!
Даниэла обвела глазами зал. Взгляд ее схватывал лишь общую красочную мозаику праздника, иногда отмечая знакомые лица и ни на ком особенно не задерживаясь, пока не встретил, наконец, то, что искал. В проходе, у самой двери, в черном костюме, в ослепительно белой сорочке, смеющийся, стройный, красивый, стоял он, ее муж – Альберто. Они познакомились три года назад, и это были лучшие годы в жизни Даниэлы: время любви, спокойствия, вдохновения. Никогда она так не работала, как в эти три года, и вот он – ее триумф, их с Альберто триумф… Даниэла помахала мужу рукой и улыбнулась ему чуть виновато, словно извиняясь за то, что это был ее праздник, на котором ему отводилась роль статиста.
– Ты становишься знаменитостью, – сказал Альберто, подойдя к ней в конце вечера вместе со своим приятелем Гонсало.
– А ты и рад! – несносная Джина была тут как тут, и в ее глазах читался неприкрытый сарказм.
– Конечно. Ты же знаешь, я горжусь своей женой.
– Альберто только что говорил мне, как много ты для него значишь, Даниэла, – подтвердил Гонсало.
– Надеюсь, что это так, – сказала Даниэла. – Потому что он для меня – все в этой жизни.
Подскочивший фоторепортер отвлек Джину, открывшую было рот, чтобы снова съязвить. При виде фотокамеры она обхватила Гонсало и, хохоча, приняла позу кокетливой журнальной дивы. Даниэла заметила, как муж с досадой отступил в сторону, и взяла его под руку:
– Ну что тут такого? Почему ты так не любишь сниматься?
– Он у тебя нефотогеничный, – вмешалась Джина. – Не то что мы с тобой… А вот и мой голубок! И Жерарчик с ним!
– Все просто великолепно, Даниэла, – заверил приятель Джины Фелипе, подошедший к ним вместе с Херардо, старым знакомым Даниэлы.
– Спасибо, Фелипе. Херардо, здравствуй…
Херардо молчал, неприязненно глядя на Альберто.
– Язык проглотил?! – прошипела Джина.
Херардо, опомнившись, проговорил слова поздравления. Когда-то он просил руки Даниэлы, но получил отказ. Даниэла вышла замуж за Альберто и была счастлива. Херардо знал об этом, но все равно надеялся Бог знает на что, не веря в ее счастье, ненавидя Альберто, отравляя жизнь и себе, и другим. Даниэла тряхнула головой… В такой день ей не хотелось думать, что кто-то в мире может быть несчастлив.
– Джина меня не выносит, – сказал Альберто, когда поздно вечером они ложились спать. – Я знаю, что она обо мне плетет… А все потому, что никак не женит на себе своего Фелипе…
– Не надо, милый, – попросила Даниэла.
– О Херардо я вообще молчу!
– Ради Бога, Альберто…
– Ладно, как хочешь…
– Главное, что мы с тобой счастливы, – Даниэла обняла мужа и закрыла глаза. – Нам бы еще ребенка…
Она подумала, что отсутствие детей – единственное, что омрачает их счастье. Альберто, конечно, успокаивает ее, шутит, что просто надо постараться… Но иногда ее охватывает отчаяние. Засыпая, Даниэла почувствовала, как смертельно она устала сегодня… И все-таки это был счастливый день…
– Альберто уверен, что ты его ненавидишь, и это правда!
Они сидели с Джиной в кабинете Даниэлы, в Доме моделей, и уже больше часа вели этот неприятный, злой разговор.
– Какой умный мальчик! Как догадлив!
– Джина!!!
– Да он просто использует тебя! Ты вкалываешь целыми днями, а он живет за твой счет и бездельничает…
– Он ведет всю нашу бухгалтерию!.
– Серьезное дело! Особенно если учесть, сколько он у тебя крадет.
– Это ужасно, то, что ты говоришь, Джина, – Даниэла встала и с расстроенным видом прошлась по комнате. – Альберто мой муж, и я ему верю!
– Как хочешь… Но на твоем месте я бы проверила все бухгалтерские документы.
– Я сказала, что верю ему!
– Я лучше пойду работать! – скорчив гримасу, Джина вышла из кабинета.
В дверь заглянула секретарша:
– Сеньора, вас хочет видеть какая-то женщина. По срочному делу.
– Пусть войдет, Роса. – Даниэла поправила жакет и села за стол.
В кабинет вошла молодая, бедно одетая женщина, ведя за руку симпатичного малыша.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Чем могу быть полезна?
– Я увидела вашу фотографию в газете, где вы вместе с Альберто Сауседо… – сказала женщина.
Даниэла кивнула.
– Там написано, что он ваш муж…
– Да. А что?
– Этого не может быть…
– Почему?!
– Я… жена Альберто.
Женщина замолчала. Даниэла смотрела на нее как на помешанную.
– Что вы сказали?
– Я жена Альберто. А это – Рубен, наш младший сын.
В ее тихом голосе было столько уверенности, что Даниэла испугалась.
– Я могу это доказать, – сказала женщина, порылась в сумочке и вынула сложенную вдвое бумагу. – Вот наше брачное свидетельство.
Глава 2
Моника стащила у матери крем и, сидя на полу, старательно втирала его в пластмассовое личико Глориты. Лусия с улыбкой следила за ней, но потом все-таки решила вмешаться:
– Моника!
Девочка подняла голову и спрятала руку с кремом за спину.
– Глорите тоже хочется быть красивой!
– Ну, если так… – Лусия не выдержала и рассмеялась.
С кухни вошла Мария и сказала, что полдник для девочки готов.
– Я подожду папу! Мамочка! Ну, пожалуйста!..
– Он может прийти очень поздно, – голос Лусии прозвучал глухо. – У него деловая встреча. Иди с Марией, Моника. Я тоже сейчас приду.
Мария и Моника вышли. Лусия прошлась по комнате, подобрала брошенную дочерью куклу, поставила баночку с кремом на столик у кровати. Деловая встреча… Она почувствовала, как комок подкатывает к горлу. Лицо ее горело. Деловая встреча… Она постояла несколько мгновений, пытаясь унять внезапную дрожь во всем теле. Надо было идти. Лусия сделала несколько шагов к двери, но вдруг голова ее закружилась, резкая боль пронзила затылок, она взмахнула рукой, хватаясь за воздух, и рухнула на пол.
– Мама, ну где ты? Я же жду тебя! – влетевшая в комнату Моника на секунду застыла в дверях, глядя на распростертую на полу мать. Потом всхлипнула и бросилась к ней:
– Мама! Мамочка! Что с тобой, мама?
Лусия не отвечала, и девочка, упав рядом с ней на колени, громко заплакала:
– Мамочка, что с тобой? Мама, ответь мне! Что с тобой?! Мама!!!
Прибежала встревоженная Мария и с ней ее муж – мажордом Игнасио. Вдвоем они с трудом перенесли Лусию на кровать. Мария попыталась увести девочку, но та вцепилась в мать, и оторвать ее от матери было невозможно. Игнасио бросился к телефону.
– Машину из больницы уже выслали, – сказал он, вернувшись через несколько минут.
– Слава Богу! – Мария в отчаянии смотрела на плачущую Монику. – А где хозяин! Его тоже надо предупредить.
– Бог его знает, где он. В конторе никто не отвечает.
– Не плачь, Моника… Мама поправится, вот увидишь.
– А если она умрет?
– Не надо так говорить, – обняв девочку, Мария крепко прижала ее к себе. – Господи, она же была совершенно здорова!
Хуан Антонио заметил суету у дома, едва подъехав к садовым воротам. У дверей стояла машина «скорой помощи», санитары выносили из дома носилки. Выскочив из машины, он увидел дочь, бегущую с плачем за носилками, и Марию с Игнасио, пытавшихся удержать Монику.
– Доктор! – он поймал за рукав врача «скорой помощи». – Что происходит, доктор?
– Успокойтесь. Я еще ничего не знаю. Ее необходимо обследовать.
– Папа! – закричала Моника. – Наша мама, папочка!
– Ничего не понимаю… Она же была здорова, когда я уходил!
Врач пожал плечами и пошел к кабине. Носилки вкатили в машину. Моника рвалась к матери.
– Успокойте ее, – крикнул Хуан Антонио Марии. – Я поеду в больницу.
– Папа! Я хочу с тобой, с тобой! – рыдая, Моника упала на траву. Игнасио и Мария подняли ее и повели к дому.
– Тебе нельзя в больницу, девочка…
– Ну, конечно, нельзя, Моника… Идем…
– Нет!!!
– Идем, идем с нами, – упрашивала Мария.
– Папа!
– Идем, помолимся святой деве. Пусть поможет твоей маме… Игнасио, помоги мне!
– Папочка!
Машина «скорой помощи» выехала из ворот и помчалась по темной улице.
– Аневризма, – врач с сочувствием смотрел на Хуана Антонио. После бессонной ночи, проведенной в приемном покое больницы, выглядел он неважно.
– Аневризма?
– Кровоизлияние в мозг, – пояснил врач. – К сожалению, оперативное вмешательство невозможно.
– Но что же теперь делать?!
– Будем надеяться на естественную абсорбцию. К сожалению… – врач вздохнул и посмотрел куда-то за спину Хуана Антонио, – вероятность того, что она выживет, ничтожна.
– Моника этого не перенесет, – Хуан Антонио тяжело опустился в кресло и закрыл глаза.
Это он во всем виноват. Лусия, конечно, знала, что он ей изменяет, но, по молчаливому уговору, они никогда не затрагивали этой темы. Он считал, что она не придает этому большого значения. Привлекательный мужчина, известный промышленник, он нравился многим женщинам. В их кругу мимолетные связи не считались чем-то из ряда вон выходящим. Лусия была, конечно, не их крута, но она знала, на что шла, когда выходила за него замуж. А он… он действительно любил ее и, кажется, раз и навсегда доказал это, когда женился на ней вопреки воле своей семьи, практически разорвав отношения с родственниками. Хуан Антонио вдруг с ужасом осознал, что думает о жене в прошедшем времени. Она же еще не умерла… Она не должна умереть! Господи, неужто это из-за вчерашнего?! Вчера он снова был у Иренэ. Эта женщина вцепилась в него железной хваткой. Ему это льстило. Конечно, она была цинична, и он не слишком ей верил, когда она говорила ему о своей любви. Но она была по-настоящему красива и отлично умела доказывать свою любовь. Несколько раз он порывался оставить ее и не мог…
– Что ты здесь делаешь?! – покрасневшими от бессонной ночи глазами он уставился на Иренэ, вошедшую, как ни в чем не бывало, в приемный покой больницы. На лице ее было выражение подходящего к случаю сострадания, но, конечно же, это был театр, игра, та игра, которую ему так нравилось разгадывать и которую Иренэ, честно говоря, не слишком и маскировала. Она видела, что его не провести, но все равно продолжала игру, и он, словно вовлеченный в водоворот, тоже играл, не зная, что игра эта может кончиться страшно…
– Ты не должна была сюда приходить!
– Позволь мне остаться. Твоя жена все равно не узнает.
– Ты словно… хищная птица. Мне это не нравится.
– Если Лусия умрет, никто больше не помешает нам быть вместе. Я права?
– Я не желаю об этом говорить. Это ужасно, то, что происходит. Я люблю Лусию…
– Ты хорошо к ней относишься. А это не одно и то же. Любишь ты меня, и сам это знаешь.
– Иренэ, ради Бога!
– Ты не виноват в том, что случилось…
– Причем тут – виноват или нет?
– Прошу тебя, Хуан Антонио… – Иренэ присела рядом с ним, и он понял, что никуда она отсюда не уйдет. – Мой долг быть с тобой в такую минуту. Или ты думаешь, твои родственники тебя поддержат?
Моника послушно сидела за столом, но, казалось, даже не замечала поставленной перед ней тарелки. Сердце Марии сжималось от жалости. Под глазами у девочки были темные круги: всю ночь она проплакала.
– Нужно поесть, Моника. Ты должна позавтракать, – в который уже раз повторила Мария.
– Я не хочу. Я хочу к маме. Пусть Игнасио отвезет меня.
– Сначала нужно дождаться папы, Моника. Посмотрим, что он скажет.
– Почему он не приезжает? Я хочу к маме. Ну, пожалуйста, пусть Игнасио отвезет меня…
– Твой папа скоро приедет. Моника взглянула Марии в глаза.
– Мама поправится, правда?
– Конечно, конечно, девочка… Ее обязательно вылечат, вот увидишь… Спой нам что-нибудь, Игнасио.
– Я спою «На заре», хотите? – Игнасио подмигнул Монике и откашлялся. – «На заре, на заре песню пел царь Давид…»
– Не надо! Я не хочу! – закричала Моника и выскочила из-за стола.
– Пошла бы в школу, поиграла с подружками, – предложила Мария.
– Я хочу к маме.
– Может, с куклой поиграешь, пока папа не вернулся? – спросил Игнасио.
– Глорита плачет и не хочет играть!
– Так поиграй с другими. Ты их совсем забыла. Давай, Моника, иди…
– Ладно, – Моника повернулась и пошла к двери. – Только если папа позвонит или приедет, вы мне скажите.
– Ну, конечно! – Мария и Игнасио облегченно переглянулись.
– Слава Богу, что вы вернулись, сеньор! – встретила Мария Хуана Антонио, заехавшего домой поесть и переодеться. – Моника совсем извелась.
– Я так и думал, что она не пойдет в школу…
– Какая уж тут школа, – вздохнула Мария. – Как там сеньора?
– Плохо, Мария. Она все еще без сознания…
– Я буду молиться за нее. Господь должен нам помочь.
– Знаешь, Мария… – Хуан Антонио с горечью взглянул на служанку. – Мне кажется… Господь хочет забрать ее к себе.
– Что вы такое говорите, сеньор! Сеньора Лусия не может умереть!
– О чем вы?! Мама умерла?! – Моника стояла в дверях и смотрела на отца широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Нет, Моника… Что ты… – Хуан Антонио подошел к ней и хотел обнять ее за плечи, но она вырвалась.
– Неправда! Я знаю… Она умерла.
– Если бы это было так, я бы тебе сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58