Анатолий Сарычев
Позывной «Скат»

1

Отель стоял на берегу ласкового Карибского моря. Волны длинной чередой накатывались на белоснежный песок пологого пляжа, окаймленного с двух сторон развесистыми пальмами. Ослепительно яркое солнце сияло в зените, заливая открытое пространство желтым светом, от которого болели глаза.
Клим, Дейл, Алекс и Малыш сидели за столиком в метре над поверхностью моря. Волны с нежным шорохом прокатывались под досками веранды, с шипением разбиваясь о сваи, на которых был укреплен деревянный остов.
– Мне эти шпионские страсти начинают надоедать. Только я приобрел семью, прекрасное положение в обществе, как меня, не спрашивая моего согласия, сдергивают с собственной жены. Меня, абсолютно респектабельного гражданина Амантейских островов, отправляют на Кубу лечить каких-то вшивых ловцов жемчуга, – лениво говорил Алекс, неторопливо прихлебывая из высокого стакана оранжевый апельсиновый сок. На лице врача ясно читалась брезгливая гримаса человека, привыкшего к более изысканным и алкогольным напиткам.
– Ты бы, двоеженец, молчал в тряпочку, – заметил Малыш, который по заранее оговоренному сценарию выполнял роль злого следователя, а Клим доброго.
Врач, со своим знанием испанского языка, нужен был в их компании позарез. Так что получить его согласие на работу следовало добровольно или принудительно, но обязательно, и в кратчайшие сроки.
– Какой я тебе двоеженец! – возмутился Алекс, залпом допивая свой оранжад.
Беззвучно возникший официант вновь наполнил высокий стакан оранжевой жидкостью.
– Еще жена с тобой не развелась, а ты уже женился на Элли. За такие фокусы в любой стране мира дают приличный тюремный срок, да и репутация безупречного джентльмена будет серьезно подпорчена. Никто из респектабельных сэров и сирух не согласится иметь дело с двоеженцем. Часть такой, можно сказать, «славы» упадет на блистательную Элли, и она тебе, конечно, скажет спасибо, – лениво процедил Малыш, кладя на стол брачное свидетельство Алекса и справку из Бауманского суда города Москвы о том, что дело о разводе Алекса будет рассматриваться через два месяца.
– Но ведь жена мне звонила и сказала, что мы уже разведены? – возмутился Алекс, вскакивая на ноги.
– Скорее всего, виноват я, – вступил в разговор Клим в обличье настоящего негра, при взгляде на которого Малыш и Алекс не могли сдержать улыбок.
– Чем ты можешь быть виноват, когда у тебя самого такое большое несчастье, – уныло заметил Алекс, пальцем делая в воздухе волнообразное движение, означающее, что облик Клима в виде негра не выдерживает никакой критики.
– Думай больше о себе! – назидательно сказал Клим, протягивая Алексу документы на квартиру на Кутузовском проспекте.
– Откуда это у тебя? – спросил Алекс, рассматривая заключение Регистрационной палаты города Москвы. – Сколько же стоит трехкомнатная квартира в этом элитном районе нашей столицы? – Похоже, Алексу роль жиголо порядком приелась. Он даже вспомнил, что он гражданин России и обладает определенными правами.
– Ты вспомни, какой срок полагается за дезертирство с корабля! – прорычал Малыш, все больше входя в раж в роли «злого» следователя.
– Можно все поправить, если ты поможешь нам выполнить задание, – ласково пообещал Клим, засовывая руку во внутренний карман легкой полотняной куртки.
– От тебя разве отвяжешься! Ты из горла готов вырвать мое согласие работать! – заметил Алекс, складывая документы на московскую квартиру в аккуратную стопку.
– Вы с Малышом, имя которого по этому американскому паспорту Джефри Смайлз, а твое Алекс Коллинз, выезжаете сегодня кораблем на остров Сан-Хосе в пятистах милях отсюда. Мы с Дейлом тоже поедем на этом корабле, но с британскими картонами. Ваша задача – изображать людей, которые приехали на остров с целью начать новую жизнь.
Ты, Алекс, открываешь частную практику с уклоном на иглотерапию и биоэнергетику, а Джефри организует профессиональный дайвинг-клуб.
Дейл, океанский шаман, организует секту огнепоклонников со штаб-квартирой на острове Сан-Хосе и многочисленными филиалами.
Я устраиваюсь инструктором подводного плавания к местным карибам-ныряльщикам – ловцам жемчуга. У меня уже есть приглашение на работу и предварительный контракт, в отличие от вас, в настоящее время безработных.
Клим не стал говорить, что подписанный на три месяца контракт уже лежит у него в кармане.
– Зачем нужен этот геморрой со шпионскими играми, переодеваниями и фальшивыми документами? – недовольно сказал по-английски Алекс, скорчив брезгливую мину. Он никак не мог выйти из образа богатого плейбоя, который вот уже два с половиной месяца старательно в себе культивировал.
– На острове, который находится под юрисдикцией Великобритании, дислоцируется центр исламистского движения одного из отделений «Аль Каиды», направлением действий которого служит весь континент Америка. Крупный порт острова Сан-Хосе служит перевалочной базой практически всех кораблей, распределяющих и перевозящих военные грузы по всему миру. Большая или меньшая часть вооружения похищается, покупается на военных складах Америки, Мексики и мелких островных государств, которые с этого дела неплохо живут. На американской базе Форт-Нойсер похищена крупная партия бинарного газа. Американцы нам об этом не сообщили, но по своим источникам, которые не всегда хотят себя афишировать, мы точно знаем, что партия в размере двух тонн испарилась с третьего склада. – Клим устало улыбнулся, отпил глоток из стакана и, помяв лицо правой рукой, продолжил: – Этот газ должен попасть на остров Сан-Хосе и уже оттуда мелкими партиями разойтись по всему миру. Если удастся перехватить корабль с бинарным газом, то мы спасем сотни тысяч, если не миллионы жизней! – немного выспренне закончил объяснять стоящую перед группой задачу Клим.
Он не стал говорить, что среди баллонов бинарного газа было три баллона экспериментального ОВ нового поколения, по недосмотру мелкого клерка Пентагона попавшего на базу Форт-Нойсер.
Экспериментальную разработку нового газа только что закончил Пентагон, и получить образец нового химического оружия – значит на много лет сократить отставание в этом виде вооружения, а может, и перегнать Соединенные Штаты. Первоочередной задачей группы Клима как раз было добыть хотя бы один баллон. Единственное, что знал Клим про новейший газ, – маркировка на дне баллона в виде серебряной буквы «Х».
Цвет мог быть и другой, маркировка могла быть нанесена фломастером, маркером или просто мелом, но обязательно на дне баллона.
Что она означает и почему так обозначена, никто не сообщил, но факт оставался фактом: баллон приказано добыть во что бы то ни стало.
Это, конечно, была задача максимум, а минимум – затопление корабля на подходах к гавани.
– Опять я должен выступать в роли спасителя человечества! – заныл Алекс, которому до смерти не хотелось менять размеренную роль мужа богатой женщины на шпионские страсти-мордасти, в которых так легко сломать себе шею.
– Я тебе обещаю, что после этого задания мы навсегда забудем о твоем существовании. Со своей стороны могу обещать за участие в операции сто тысяч долларов. Ты же видишь, что свои обещания я всегда выполняю, – кивнул Клим на карман, в который Алекс сложил купчую на квартиру. – Это же относится и к каждому участнику нашей экспедиции, – продолжил Клим, повернувшись ко всем участникам короткого безалкогольного застолья.
– Встали, господа, и помните: с этого момента мы вас, «черномазые», в упор не видим! – добавил Малыш, подхватывая под локоть Алекса.
Клим с Дейлом остались сидеть за столиком кафе.
– Ненадежный человек этот врач! Какой-то странный! Ему очень нравится размеренная жизнь! – задумчиво сказал Дейл, катая в руках стакан с соком.
– Он прекрасный снайпер, да и врач в нашем положении не будет лишним. Малыш погоняет его во время рейса до острова и выбьет из него всю гражданскую дурь.
– Ты сказал, что до острова всего пятьсот миль. Долго нам идти?
– Мы будем на острове Сан-Хосе примерно через четверо-пятеро суток, если не произойдет каких-нибудь задержек. Судно, на котором мы пойдем, плавает под либерийским флагом и занимается каботажными перевозками. Определить при таком роде занятий, в каком именно порту мы сели и где сошли на берег, не представляется возможным даже ЦРУ. На судне из рук вон плохо ведется судовой журнал, да и команда меняется чуть ли не в каждом порту. Людей нанимают, списывают, они просто исчезают во время плавания. По легенде мы с тобой на этой коробке плывем уже больше месяца, – пояснил Клим сложившуюся ситуацию.
– С тех пор, как мы с тобой познакомились, прошло всего три месяца, а столько интересного произошло в моей жизни! Я никогда и мечтать не мог, что попаду на Кубу и увижу такую красоту! – восхищенно воскликнул Дейл, хлопая себя по ляжкам.
– Не надо было перекрашивать меня в негра! – сказал Клим и встал, давая понять, что пора двигаться на корабль.
– Мне кажется, что знакомство с тобой оказалось самым правильным поступком в моей жизни! Я снова помолодел на сорок лет и чувствую себя очень счастливым! – воскликнул Дейл, хлопнув Клима по плечу.

2

Судно, стоящее у восьмого причала порта Гаваны, оказалось старым, еще семидесятых годов постройки сухогрузом. Ржавые потеки некогда белых бортов змеились до самой ватерлинии, которая на метр выглядывала из воды, показывая, что судно недогружено и совершенно не ухожено. Это было неудивительно для судов, плавающих под либерийским флагом. Суда под этим флагом крайне неохотно страховали, компания Ллойда бежала от них, как черт от ладана.
Каждый временный владелец такого судна старался поменьше вложить в ремонт и обслуживание сухогруза и побольше получить прибыли в кратчайшие сроки. Что будет дальше с судном, очередного хозяина совершенно не интересовало. Сейчас судно с грузом русского леса, сделав остановку на Кубе, следовало на Багамские острова, где в разных местах мелкими партиями выгружало остаток.
Теперь окраска судна походила на камуфляжную куртку бойца спецназа для работе в пустыне, и Клим почувствовал некую приязнь к этому неухоженному бедолаге.
– Опаздываете, черномазые! Здесь вам не Куба, где все равны независимо от цвета кожи и веры, а морское судно, на котором я первый после бога, и в моей власти сделать из вас морских рыбок! – заорал здоровенный бугай, одетый в синюю морскую робу, в белоснежной рубашке и черной фуражке на голове с разлапистым, ярко блестевшим крабом.
– Извините, масса капитан! – склонился в низком поклоне Клим, прикидывая, куда лучше ударить капитана: в промежность или в солнечное сплетение.
Дейл не моргнув глазом тоже низко склонился перед капитаном.
– Я вас переселил в матросский кубрик. Негры должны жить в трюме, как и положено рабам на судне! – захохотал капитан, явно довольный своей шуткой.
«В положении негров совсем нет привлекательных сторон», – подумал Клим, отправляясь вслед за низкорослым матросом в грязной замасленной робе вниз по трапу.
– Чтобы я ваши черные рожи больше на палубе не видел до конца рейса! – прогрохотал вслед капитан и снова раскатисто рассмеялся.
Спустившись по замызганному донельзя трапу, который, похоже, не драили со дня последнего ремонта корабля, Клим с Дейлом долго шли по такому же грязному, узкому и слабо освещенному коридору. Извилистый проход, судя по усиливающемуся шум двигателей, вел к машинному отделению корабля.
Спустившись еще по одному короткому замасленному трапу, через короткий, с двумя поворотами коридор Клим с Дейлом попали наконец в полутемный кубрик, плотно заставленный трехъярусными койками.
На большом деревянном столе в середине кубрика стояли обе сумки путешественников, и в них увлеченно копались человек шесть матросов самого разбойничьего вида.
Здоровенный, голый по пояс мулат, вытащив из климовской сумки ласты, радостно размахивал ими, надев на обе руки.
Из дейловской сумки белый, до бровей заросший крепыш вытащил большую черную бутыль и, держа ее перед глазами, сосредоточенно рассматривал, прикидывая, можно ли пить эту жидкость.
– Ребята, это же… – успел сказать Клим, как Дейл резко дернул его за рукав рубашки.
– Откроешь бутылку – все вы сразу помрете, – спокойно сказал Дейл, подходя к столу и хладнокровно забирая бутылку из рук крепыша. Поставив ее перед собой, Дейл молитвенно сложил руки, шепча какие-то непонятные слова, изредка вздевая руки вверх.
– Будет какой-то старый черномазый козел меня учить! – радостно заорал мулат, вытаскивая из сумки Клима небольшой «лэп-топ».
Дейл кончил молиться на бутылку и небрежно махнул рукой на мулата.
Верзила мгновенно замер и окоченел.
Клим, подхватив у самого пола выпавший из его рук «лэп-топ», аккуратно положил миниатюрный компьютер обратно в сумку.
Мулат судорожно дергался, пытаясь двинуть рукой, но у него ничего не получалось. Глаза мулата готовы были выпрыгнуть из орбит, на лбу набухла толстая коричневая вена, но ни сдвинуться с места, ни просто изменить положение тела он не мог.
– Два дня ваш ловкий приятель не сможет двигаться, а потом столбняк пройдет. В следующий раз, если он возьмет чужое, не сможет двигаться пять дней, а на третий раз его разобьет паралич. Сейчас уложите его на его койку. Если есть пластик или клеенка, постелите под простыни. Он будет много писать и какать, – пояснил Дейл, неторопливо собирая со стола свои вещи.
– Колдуны! – крикнул заросший рыжим волосом низенький матрос и, выхватив нож с блестящим лезвием, бросился на Клима.
Резкий удар по руке, и матрос вонзил свой нож в живот стоящего рядом с Климом высокого худого шведа.
Второго нападавшего Клим ударил ногой в челюсть. Врезавшись головой в переборку, тот бесчувственным мешком сполз вниз.
1 2 3 4 5 6