Надо сказать, что в день своего прибытия я сумел неплохо разобраться с топографией и теперь мог четко объединить их по пространственно-временному фактору с клиникой доктора Салливана.
Мы зафиксировали точку падения на лужайке лицом к центральному входу в коттедж.
Рука Валери сжала мою.
- Готов, Роберт?
Я вдруг почувствовал странное беспокойство, почти страх, но кивнул:
- Готов, Валери!
- Внимание, не думай ни о чем постороннем. Расслабься. Сосредоточься только на основном векторе.
Я закрываю глаза. В этот момент ее рука просто обжигает мою. По всему моему телу разливается сильное тепло.
Остальное помнится смутно и расплывчато.
Ощущение такое, будто я нахожусь в шаровой молнии, у меня возникает чувство тошноты.
Луч света, как хлыстом, рассекает пространство, и тут же моя голова стукается о мягкую землю. Задыхаясь и отплевываясь, я переворачиваюсь на спину, не совсем еще соображая, что же произошло.
Окончательно придя в себя, я вижу, что мы с Валери лежим посреди лужайки, прижавшись друг к другу.
Какое-то время мы не можем шевельнуться.
Валери поднимается первой и тащит меня за собой, чтобы поскорее укрыться в коттедже, где можно спокойно поразмыслить о том, что мы будем делать дальше, ибо времени терять нельзя.
Двери дома опечатаны, и только через подвал нам удается проникнуть в коттедж.
Он великолепно обставлен. Тут, внутри, Валери наконец улыбается мне.
- Надеюсь, что это последнее место, где им придет в голову нас искать.
Я тоже улыбаюсь.
- Мы даже и мечтать не могли о таком прекрасном убежище...
Тут я представляю рожи Грейсона и остальных, когда они обнаружат наше исчезновение.
И хохочу от всей души.
Глава 16
Теперь мы спокойно могли обсудить создавшуюся ситуацию.
Впрочем, я соглашался с тем, что предлагала Валери.
- Я вижу только один выход. Как можно скорее предупредить Вашингтон. Поднять там тревогу.
- Не так-то легко будет заставить их поверить.
- Мы все им объясним. Все от А до Я. Однако сначала я отыщу майора Левиса из разведки. Это старый друг нашей семьи, он мне поверит, и к тому же у него мы будем в безопасности. Остается только найти средство, чтобы как можно скорее до него добраться.
В гараже стоял "бентли", но с совершенно пустым баком. Ни капли бензина.
Кажется, Валери даже зарычала. Она вспомнила о дырочке в бензопроводе, который все никак не могли отремонтировать, так как Ватсон отодвигал на второй план все, что непосредственно не касалось его работы.
Валери занервничала.
- Ладно. Не расстраивайся. Теперь вокзалы и аэропорты уже все равно перекрыты, так что будем пробираться по ночам. А пока я постараюсь добыть бензина.
- А дырка?
Я подлез снизу и сразу обнаружил отверстие в металле.
- Ничего страшного. Жевательная резинка и немного клейкой ленты. Должно держать.
Открыв багажник, я вытащил пустую канистру.
- Слушай, где здесь ближайшая колонка?
- А ты не думаешь, что лучше дождаться ночи?
- Нет. Нам надо выиграть время. Они еще не успели распространить наши описания. Через пару часов может быть уже поздно.
- Пожалуй, ты прав. Колонка "Шелл" в двух километрах отсюда, прямо на выезде из города.
- Два километра? Ну, прямо сейчас и отправлюсь.
Валери приоткрыла дверь гаража, жестом подбодрила меня, и вот я уже на дороге под палящим солнцем, иду, помахивая канистрой.
Жара удушающая, и моя рубашка сразу пропитывается потом. Время от времени я смахиваю его со лба.
По мере приближения к предместью Бостона движение становится все интенсивнее. Я иду по обочине, внимательно поглядывая по сторонам. На мне большие черные солнцезащитные очки и широкополая шляпа.
Наконец добрался. На бензоколонке небольшой бар, где торгуют "горячими собаками" *. Встретил меня хозяин и сразу же стал жаловаться на жару.
- Проклятая жара! В такое время ничего в голову не лезет. Я сейчас предпочел бы хорошую грозу.
- Да уж! Неплохо бы.
Он, ухмыляясь, посмотрел на меня.
- Что, бензин кончился?
- Угу...
- Надеюсь, не очень далеко отсюда?
- Да нет, тут, за поворотом.
- А что у вас за машина?
- "Бентли".
- Ну, тогда неудивительно. Эти тачки часто выходят из строя. Советую поменять бензонасос.
Всегда одни и те же дурацкие шуточки. Я слышал их уже сотни раз. Наклоняюсь, чтобы поднять канистру, и...
С моего носа соскальзывают очки и вдребезги разбиваются.
Я расплачиваюсь. Хозяин сначала с любопытством, а потом даже с беспокойством сверлит меня глазами. Я чувствую, что у него возникли какие-то подозрения. Черт возьми! Они не теряют времени! Наши описания уже явно распространены.
* Булочка с горячей сосиской.
Я мысленно чертыхаюсь и двигаюсь было в обратный путь, но хозяин останавливает меня:
- Подождите минутку, я сейчас найду кого-нибудь, кто сможет вас подвезти. Заходите пока, посидите... В такую жару хорошо бы...
Он пытается увлечь меня внутрь, но я тут же понимаю, что это ловушка.
Стараясь сохранять спокойствие, я отвечаю:
- Нет, нет. Не стоит беспокоиться, я доберусь сам.
- Да нет же, подождите минутку...
Я слышу шум моторов и, повернув голову, вижу двух мотоциклистов-полицейских, которые направляются к колонке, чтобы заправиться.
Решительно, мне не везет. Хозяин тут же дергается по направлению к ним, но я резко с размаху бью его канистрой в живот.
От удара этот тип сгибается пополам и охает, а удивленные полицейские уже соскакивают с мотоциклов, заглушив моторы.
Я бросаюсь вперед наугад и тут же слышу позади шум погони. Не оборачиваясь, мчусь по шоссе, снуя между машинами, и в этот самый момент начинают выть полицейские сирены.
Мотоциклисты нажимают. Я на последнем издыхании ныряю в какую-то улицу. Оборачиваюсь и вижу, что они продолжают преследование.
Они опять засекли меня в толпе, и приходится мчаться зигзагами среди машин.
Поворачиваю на перекрестке направо и несусь вдоль длинной, нескончаемо длинной стены.
Ни двери, ни дыры, куда бы можно было нырнуть. А по другую сторону улицы пустырь, где меня бы немедленно отловили.
Останавливаюсь, как загнанное животное. Мотоциклисты уже повернули и снова едут за мной.
Я опять бросаюсь вперед и подбегаю к широко распахнутым металлическим воротам.
Влетаю туда и, не раздумывая, выскакиваю на широкую прямую аллею, усаженную по сторонам высокими и стройными, как церковные свечи, деревьями.
И слева и справа только кресты, часовни и склепы...
Боже мой! Это же кладбище!
Неожиданно небо темнеет, и над тихим пустынным некрополем разражается гроза.
Между могилами, как кошмарные видения, высятся силуэты полицейских, которые осторожно наступают.
Да, на этот раз я попался, как крыса в ловушку.
- Милланд, вернитесь! Вам не сделают ничего плохого, дьявол вас побери!
Голос сухо звучит в тишине между ударами грома.
Слишком резкий и слишком повелительный, чтобы быть похожим на "добро пожаловать"!
- Идиоты! Держите карман шире! Если бы вы только могли понять, что делаете!
Я полон злости и гнева и принимаю решение бороться до конца.
Скольжу между двумя надгробиями, следя за приближением полицейских, которые, кажется, потеряли меня из виду.
Но что делать? Что же делать?
За поворотом аллеи я резко останавливаюсь, пораженный тем, что открывается моему взору. По спине льется холодный пот: я узнаю возникшую передо мной могилу.
Это невозможно. Из небытия будто бы вновь встал жуткий кошмар, пережитый мной вместе с Валери.
Да, я узнаю ее. Эта могила служила укрытием Валери, когда она потеряла всякую надежду... О боже! Голова... моя голова...
Мое внимание приковывает надпись, выгравированная на мраморе и покрытая золотом: Здесь покоится прах Грегори Ватсона.
Глава 17
- Милланд, в последний раз предупреждаю... Вернитесь!
Черный силуэт появляется из-за часовни и движется ко мне.
Я инстинктивно падаю, качусь между двумя заброшенными могилами. Но зачем все это? На что я могу надеяться?
Рано или поздно они схватят меня. Нет ни малейшего шанса уйти от них.
И подумать только! Все из-за моей собственной неуклюжести!
Снова я продвигаюсь вперед, иду вглубь кладбища и, когда уже близко слышу их топот, прислоняюсь к стене.
Да, теперь я точно пропал! Влип!
Но стоило мне так подумать, как все последующие события понеслись, перегоняя одно другое, и мне ничего не оставалось, как послушно следовать за ними.
Какая-то сила вжимает меня в стену, и я, опершись на каменные выступы, в диком рывке оказываюсь на ее верху, а потом спрыгиваю на другую сторону. Вслед мне несутся грубые ругательства.
Затем была улица под грозой, бег к перекрестку, где задом ко мне стоят полицейская машина с мягко работающим мотором и огромный грузовик для перевозки мебели, припаркованный у тротуара. Я огибаю их и влетаю в широко открытую дверь какого-то здания.
Я в слабо освещенном помещении, где царит легкий запах старых бумаг и приятная свежесть.
Повсюду открытые двери, ведущие в сумрак и тишину.
А снаружи доносится глухой вой полицейской сирены, и эта угроза подталкивает меня к активным действиям. Я вхожу в первую попавшуюся дверь.
Обширное помещение, куда я попал, встречает меня кошмаром теней и застывших силуэтов.
Они тоже... как и могила Ватсона, были частью моего прошлого зловещего сна...
Это они... Восковые манекены!
Они здесь, но на этот раз одеты в костюмы маркизов и маркиз, белокурые парики и платья с кринолинами.
В глубине гримасничает чье-то лицо. Это лицо куклы, склонившейся над фисгармонией. Восковые пальцы, лежащие на запыленной клавиатуре... все те же длинные и костлявые...
Пальцы, принадлежащие... О! Нет... это невозможно...
Только не эти пальцы!.. Нет!.. Только не это...
А тут еще движущаяся тень, которая только что скользнула из-за инструмента. Я, неподвижно застыв, как и эти статуи, с животным страхом смотрю на нее.
- Закрываем, господа, посещение окончено!
Я смотрю на приближающуюся тень и вижу маленького старичка в каскетке с кожаным козырьком.
- Рады, что вы посетили нас... Но, к сожалению, музей закрывается.
Я пытаюсь улыбнуться ему.
- Извините, пожалуйста... я задержался...
- Ничего, ничего, мой друг. Но, к несчастью, уже время, и я должен закрывать.
- Да, конечно... я ухожу.
- Только пройдите, прошу вас, через заднюю дверь. Центральный вход уже заперт, понимаете? Пойдемте, я провожу вас.
Он слеп, как крот, а сощуренные глазки, как бусинки, поблескивают за толстыми стеклами очков.
Конечно, это еще один шанс, как и то, что полицейская машина уже покинула перекресток к тому времени, как я распрощался с хранителем музея.
Гроза кончилась, и появилось солнце, пробиваясь сквозь последние остатки туч. Но жара стала еще сильнее. Я пошатываюсь.
Шансы мои на то, чтобы незаметно скрыться, быстро тают под звуки какой-то варварской шарманки. Вероятно, квартал уже оцеплен полицией.
В скребущем душу вое шарманки прослеживается что-то вроде вальса. И я вдруг оказываюсь на ярмарочном поле и бреду среди толпы, балаганов и музыки.
Я плыву в людском море, как уносимый течением обломок, постепенно засасываемый водоворотами шума.
Тир... шарики... трубки... Скрипя, крутятся колеса с цифрами.
- Восемь!
- Четыре!
- Двенадцать!
Снова и снова повторяется давнишний томительный кошмар... Опять все то же. Я никак не выберусь из него... Хватит с меня! Хватит... Да-да... хватит!
Великие боги! Что же происходит? Опять эти скользящие в толпе и рыскающие по моим следам тени... эти темные одежды... эти...
Одним махом я вскакиваю на платформу крутящейся карусели.
- Эй! Вы! Там!
Такое ощущение, что голос доносится изнутри хриплой шарманки... Раз... два... три... Раз... два... три... Раз... два... три... Вальс... Вальс... Смех и развевающиеся гривы карусельных лошадок... все волнообразно плывет в вечном движении...
- Эй, вы! Вы что, не слышите?! Нельзя ли поосторожней! Вы что, сумасшедший?..
Я с удивлением смотрю на человека, которого только что толкнул. Этот толстенький тип стоит посреди карусели.
- Ты совсем ослеп, парень!
Толпа исчезает... Вальс смолкает. Остается только дорога, которая кружится под ногами... Обжигающее солнце...
Визг шин на шоссе, и опять голос. Но другой.
- Эй, вы там! Что вы делаете? Вы же настоящий самоубийца!
Перед собой я вижу грузовик... голый торс высовывающегося из окошка шофера с лысой, блестящей, как яйцо, головой.
- Ну ладно. Что там у тебя случилось, парень? Ты не в себе?
Этот тип похож на добропорядочного отца семейства. Я даже представляю его себе в окружении кучи ребятишек, занятого пережевыванием теплого бифштекса. Вряд ли он думает о политических интригах в Сайгоне или Сан-Доминго.
Не знаю уж, почему я думаю обо всем этом, в то время как он широко распахивает дверцу кабины и жестом приглашает меня.
- Давай-ка, парень, забирайся сюда. Отдохнешь и забудешь о самоубийстве...
Колеса крутятся, и мы выезжаем из города. Никаких вопросов он мне не задает. Я только слышу, как он сквозь зубы проклинает жару. На остальное ему наплевать. На весь мир и на меня в том числе.
Я прихожу в себя, когда машина тормозит, и слышу голос человека, сидящего рядом:
- Дальше мне не по пути. Надеюсь, тебе уже лучше?
Я киваю, выхожу и дружески машу ему рукой.
Глава 18
Я размышляю. Ко мне возвращаются уверенность и мужество.
Однако меня все больше и больше мучает жажда. Оглядываюсь вокруг и вижу жилье.
Это маленький скромный коттедж, построенный посреди поля. Я замечаю также телефонную линию, выходящую из этого домика.
Конечно, первая мысль - позвонить Валери. Но я еще колеблюсь, взвешиваю риск и наконец решаюсь.
Вхожу во двор, где находится колодец. Осторожно передвигаясь, добираюсь до него.
Двор пуст. Вокруг никого не видно и ничего не слышно.
Больше я не могу противиться, хватаю ведро, опускаю его на цепи в колодец и зачерпываю воду.
С жадностью глотаю, опустив голову в холодную благословенную влагу.
Обернувшись, замечаю маленькую старушку, с удивлением на меня взирающую. Она в черном платье с белым кружевным воротничком. Старушка вовсе не кажется напуганной. Просто ее удивляет мое присутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12