Бертьен Анри
Проклятие Раффы
Анри Бертьен
Проклятие Раффы
...Эту историю дед рассказал нам уже перед самым отъездом. Он несколько раз упоминал о ней, пару раз обещал рассказать позже - да так и не собрался. Наконец, за день до отъезда, мы пристали к нему: 'Расскажи!'пристали так, что от нас уже невозможно было отделаться... И вот - теперь я могу поведать её и вам...
* * *
-...Судьба долго носила меня по нашей грешной земле, пока позволила начать оседлую жизнь...- вздохнул дед. Мне довелось немало повидать и пережить на своём веку - зато теперь,- улыбнулся он,- есть что вспомнить, чтоб рассказать внукам...- И дед с видимым удовольствием потрепал нас по вихрам.- Иное забывалось быстро, что-то - я помнил много лет... Но эту историю я, пожалуй, не смогу забыть никогда...- И дед начал набивать трубку, что, как мы могли судить, обещало не слишком короткий рассказ.Нам предстояло тогда пересечь океан на только что спущенной со стапелей посудине, водоизмещение которой превышало всё то, что мне доводилось видеть раньше. Судно было сделано по последнему слову техники...- Дед довольно улыбнулся.- Команда подобралась неплохая... Да и капитан проверенный, старый... С которым мы все уже не раз хаживали и хотели бы пойти ещё... Вот только механик наш некстати захворал... Капитан нервничал, не зная, что делать: к утру мы должны были уже покинуть пределы порта; в противном случае хозяин, ещё не рассчитавшийся с доком, мог быть вообще разорён неустойками... Неожиданно к вахтенному подошёл какой-то забулдыга, которых немало шляется в портах, и потребовал капитана. Вахтенный, подчёркнуто внимательно оглядев визитёра с головы до ног, смачно послал его... прочь. Тогда тот дождался, когда капитан сойдёт на берег, догнал его, и - стал напрашиваться к нам на судно механиком... Понятно, что капитан сначала вообще не хотел с ним разговаривать... Но тот утверждал, что не только знает толк в машинах, но и 'в университетах учился'... Тогда капитан послал его...- дед выждал паузу, раскуривая трубку,- к боцману. Которому велел проверить этого 'профессора' - пожалуй, скорее затем, чтоб от него отвязаться, чем надеясь на удачу... Боцман был удивлён: оборванный пришелец горящими глазами быстро оглядел машины, сам сумел запустить их... Послушав, тут же что-то подкрутил, подстроил... Шум стал ровнее, тише... Новоиспечённый механик, обтирая ветошью руки, гордо спросил у боцмана: - Ну, как?- Тот, не зная, что отвечать, только буркнул что-то нечленораздельное и пошёл искать капитана. Выслушав его доклад, капитан махнул рукой: - Ну, и шут с ним. Всё равно другого до утра не найдём...- И спросил, как боцман смотрит на то, чтоб - на всякий случай - не оставлять нашего больного механика на берегу, а втихаря расположить его в корабельном лазарете. Боцман смотрел на это так же, как и капитан. А потому мы с ним, как стемнело, вышли из порта. Я отправился домой к механику, а боцман остался ждать меня здесь - на тот случай, ежели на обратном пути какие затруднения возникнут - не жаловала охрана порта ночных визитёров... Механик наш был не столько болен, сколько удручён тем, что в первый рейс на новёхонькой посудине мы пойдём без него. Понятно, что мне не стоило большого труда его уговорить. Я, разумеется, не мог сослаться ни на боцмана, ни на капитана - да он бы и не поверил... Он был рад тому, что я ему предложил. И, понимая, чем может для нас закончиться такая авантюра, время от времени тяжко вздыхал. ...Проникнуть назад в порт оказалось не слишком сложно, но я с удовольствием отметил, что в тени береговых сооружений за нами всё время упорно маячила тень боцмана. На корабль мы прошли совершенно без проблем: вахтенный, кивнув нам, сделал вид, что ничего не слышал о болезни механика... Боцман скользнул в капитанскую каюту. Тут же вестовой помчался за лекарем... Мы потихоньку пробрались в лазарет и механик устало опустился на койку: жаловался, что снова начался жар, да и слабость какая-то появилась... Я уложил его, укрыл одеялом - и на этом мои приключения закончились. Проходя мимо капитанской каюты, я услышал фальцет лекаря: - Это преступление! Я сейчас же пойду к руководству порта! - А выходить в море без механика - не преступление?- Хмыкнул боцман. - Или, может, вы хотите сорвать контракт? В то самое время, когда мы только что сошли со стапелей и хозяин в долгах, как в шелках?- Спокойно поинтересовался капитан. - Да нет мне никакого дела...- начал было лекарь, но капитан, резко перебил его: - Так скажите об этом хозяину. ...До чего они там договорились - не знаю. Говорят, что свет в капитанской каюте горел всю ночь. А на рассвете мы уже вышли в море - с новым механиком в машинном отделении и старым - в лазарете. Капитан как-то уж чересчур недоверчиво относился к новичку. Уже на следующий день в разговоре с боцманом он пожалел о том, что 'взял забулдыгу на борт'. Боцман недоумённо вскинул брови, ожидая разъяснений. - Не нравится он мне.- Буркнул капитан. Мы только в недоумении переглянулись: новый механик, вымывшись и переодевшись в форму, ни у кого из нас уже не вызывал какой-либо настороженности или неприязни. Но капитана как подменили: этот, обычно абсолютно спокойный и уверенный в себе морской волк вдруг начал беситься, как цепная собака, по-шакальи брызжа слюной - почём зря придираясь к новичку и угрожая в первом же порту списать его на берег. Все мы были озадачены, если не сказать - напуганы: раньше за капитаном такого не числилось... Да, он был строг. Он бывал даже _очень_ строг - когда речь шла о деле... Но он никогда не бывал мелочен и никогда не давал волю своим эмоциям, отродясь не демонстрировал неприязни к кому-либо, тем более - в море; и уж совсем никогда не цеплялся к кому-то понапрасну... А тут... Словом, жгучую нелюбовь капитана к новому механику заметили даже пассажиры. Нет нужды говорить, что, когда наш родной, 'штатный' механик через неделю встал на ноги, капитан приказал не только не пускать новичка в машинное отделение, но и вообще - позволил тому бывать на судне только в тех местах, где можно бывать пассажирам. Тот в ответ только с грустной улыбкой отрешённо смотрел себе под ноги, чем, казалось, вызывал ещё больший гнев капитана... Понятно, что всех разбирало жгучее любопытство. Однажды новый механик стоял у борта, грустно глядя на проносящуюся мимо гладь. Потихоньку вокруг него собралась толпа любопытных. Подошёл и я. - Послушай, парень...- Не выдержал кто-то.- А за что тебя так невзлюбил капитан?- Механик повернулся, смерил взглядом говорившего, и, безразлично отвернувшись, снова уставился в море. Я уже собрался было удалиться, но... - При чём здесь капитан... Он над этим не властен...- Вдруг глухо произнёс новичок. - То есть?- Опешил кто-то. - Он должен от меня избавиться.- С сильным ударением на 'должен' произнёс парень.- Но - не может: не видит способа. И оттого бесится...- Все затихли, в недоумении переглядываясь. - А... почему?- Хлопая длиннющими ресницами, спросила любопытная пассажирка. Механик молчал. - А может, так и лучше...- Вдруг произнёс он. - Что?- Осторожно спросила другая пассажирка. - Рассказать кому-то обо всём...- Нерешительно вздохнув, ответил парень. Повернувшись, он оглядел собравшихся. - Расскажите... Нам будет интересно, а Вам - легче...- Почти ласково попросила девушка. Тот в ответ только вздохнул. Мы ждали. А он молчал. Молчал долго - то ли игнорируя нас, то ли собираясь с мыслями... - В моей жизни до неё было женщин.- Вдруг неожиданно произнёс он.- Я не знал, что такое любовь и снисходительно улыбался, слушая рассказы других об этом... Потом появилась Она... Появилась внезапно, нежданно, негаданно... И я вдруг понял, что не смогу без неё жить...- Помолчав, он хмыкнул: - И ведь был прав... По крайней мере - в этом...- Он сделал сильное ударение на последних двух словах. Потом он долго молчал, и вдруг слова полились из него рекой, образуя диковинную историю - даже боцман, проходя мимо, заслушался да так и остался с нами...
* * *
- Сейчас...- дед, кряхтя, устраивался поудобнее,- Я попробую всё поточнее припомнить да пересказать...- Он устроился полулёжа, так, что взгляд его был устремлён в море.- Слушайте...- пососав трубку и выпустив целую серию колец дыма, наконец произнёс он и начал пересказ.
* * *
...Звали её Алёна. Познакомились мы с ней совершенно случайно - на скамейке в парке. Вдруг обнаружилось, что на длинной скамье сидим уже только мы одни, и притом - совсем рядом. Солнце спряталось за зданием университета и в сгустившихся сумерках заниматься было уже бессмысленно. Голова моя, натруженная за целый день, гудела, как пивной котёл. Алёна тоже сосредоточенно тёрла виски, пытаясь собраться с мыслями, но это, по-видимому, слабо ей помогало. - Пожалуй, пора домой...- Вздохнул я. Она в ответ только окинула меня затуманенным взглядом. Я собрал книги и встал. Вздохнув, засобиралась и она. Спешить не хотелось - завиток золотистых волос на виске, профиль Афродиты, маленькая, беззащитная фигурка девушки, заставившая меня сокрушённо вздохнуть... Тонкое, короткое и открытое летнее платье... Сумерки... Короче говоря - я терпеливо подождал, пока она соберётся, и пошёл рядом. Она не возражала. Но и не замечала меня, как будто я был просто пристроившимся в толпе случайным прохожим... До самого выхода из парка мы не проронили ни слова. - Счастливо!- Как можно более тепло и непринуждённо произнёс я, когда пути наши разошлись. Бросив на меня короткий внимательный взгляд, она осторожно улыбнулась на прощанье. О, Боже! Уже тогда я готов был всю оставшуюся жизнь отдать за эту улыбку... И я понял, что погиб... ...Больше мы не виделись. До самой осени. Я специально приходил в парк каждый день, упорно располагаясь на той же скамье, и даже после экзаменов мчался туда, надеясь на чудо... Но чудо не приходило. Трудно описать, что я тогда пережил. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как я умудрился не только не завалить экзамены, но и пройти по конкурсу... И вот - я снова увидел её. По иронии судьбы мы снова оказались рядом. На первой же лекции. В первом ряду. Она вошла и тихо села с краю. Я поднял глаза и узнал её. Видимо, мой взгляд выражал что-то неестественное, даже - страшное, судя по тому, как она в первый момент отшатнулась, инстинктивно защищаясь рукой. Потом, неуверенно что-то припоминая, нерешительно опустила руку и тихо спросила: - Извините... Мы, кажется, с Вами где-то встречались?- Я впервые услышал её голос. - Дда...- Едва смог выдавить ошеломлённый кавалер.- Нна скамейке, в парке...- И, видя, как она изумилась, с каким недоверием и с какой настороженностью к этим словам отнеслась, поспешно добавил: - Перед первым экзаменом...- Девушка успокоилась - видимо, действительно что-то припоминая. - Да... В тот день ещё была такая жара... Я, вообще-то, не склонна к времяпровождению на лавочке в парке, но тогда сидеть дома было просто невозможно...- Видимо, окончательно всё вспомнив, она успокоилась и вновь одарила меня той самой осторожной улыбкой, которой уже однажды лишила меня сна и покоя...- Мы тогда, кажется, засиделись до сумерек...- Начала было она, но приход лектора прервал дальнейшую беседу. Нельзя сказать, что я слушал его как-то особенно внимательно - меня больше занимала моя прекрасная незнакомка, ставшая вдруг такой бесконечно милой, близкой и дорогой... ...К вечеру я знал, как её зовут. К концу недели - что она живёт в пяти минутах ходьбы от моего дома, снимая комнату у какого-то монаха. Через две недели мы поцеловались. К концу месяца... мы решили пожениться. И тут разразился скандал: наши родители были категорически против, считая, что 'это есть блажь, которая быстро пройдёт'. Когда же мы, наревевшись вволю и фактически порвав с ними отношения, пришли за помощью к юристам - нам популярно объяснили, что зарегистрировать брак без согласия родителей мы не можем, так как нам нет восемнадцати лет. Попик в близлежащей церквушке тоже не пожелал нас обвенчать, заявив, что 'супротив власти' не пойдёт, и... подмигнув, посоветовал 'не морочить людям головы' и 'поступать так, как делают все'. ...Делать, 'как все', нам почему-то не хотелось. Наша Любовь должна быть чище, чем всё, что нас окружает, и - выше... Так нам тогда казалось... Меж тем время шло, явно не собираясь предлагать нам какое-либо решение нашей проблемы. Отчаяние охватывало нас, поцелуи в парке и объятия при расставании становились всё невыносимее... Мы уже готовы были, махнув рукой на всё, потерять рассудок прямо на лавочке... Когда-нибудь. Однажды. В сумерках... ...Однажды в сумерках к нам подсел какой-то седовласый, но поджарый и крепкий старик. Не знаю, как это получилось - но за полчаса он выудил из нас всё. Немного помолчал, перебирая чётки. - Вы давно знаете друг друга?- Вдруг спросил он. - Первый раз мы встретились... в начале июля...- Нерешительно произнёс я. - И, естественно - Любовь с первого взгляда?- Улыбнулся он. - Почти...- Опустив очи, в один голос ответили мы оба. - Значит, две луны уже прошло...- пробормотал он и затих. Озадаченные, мы не решались спрашивать, а он молчал. - Пожалуй, я попробую вам помочь.- Наконец вымолвил он. - Как?- Не пытаясь скрыть недоверия, поинтересовался я. - Если я вас правильно понял, вы хотели бы заключить брак, чтобы не оскорбить свои чувства грехом внебрачного соития... - Ммм... да...- кивнул я, с трудом разбираясь в его лексике. - Я думаю, что смогу вам помочь.- Твёрдо заключил он и кивнул Алёне: - Пойдём... - Куда?!- Опешил я, на всякий случай вцепившись в неё, как в свою последнюю надежду в этой жизни. Она улыбнулась: - Я у него живу... - Так это... и есть тот самый монах? - Тот самый... Пусти, больно...- Только тут я сообразил, что мои пальцы уже оставили синяки на запястье девушки. Пришлось целовать - иначе синяки не сошли бы... - Я - Член тайного Ордена Сознания Вселенной.- Меж тем счёл нужным представиться старик.- Равные мне не претендуют на тайную или явную власть на Земле, на материальные блага или положение в обществе. Но знания, которыми мы владеем - более высокого уровня, чем общество может себе представить. И вследствие этого мы имеем сильную... и тайную власть. Над людьми, над их чаяниями, помыслами, поступками и судьбами.- Он немного помолчал, как бы оценивая, не сказал ли что лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9