Буревей поспешно спускается по скале, скользит, больно ударяется о выступы породы. Спокойно! Спокойно! Сейчас они возвратятся. Конечно, они возвратятся!
Он переводит дыхание. Трудно! Почему ему так трудно? Темнеет в глазах, боль в груди.
Под ногами пустота. Надо раскинуть руки, чтобы удержаться. Нет, нельзя!
А пропасть тянула, манила. Обламывая гроздья кристаллов, подымая облака зеленой пыли, Буревей заскользил вниз. «Только бы не пробило скафандр…»
…Грезились Буревею космические пространства. Но были они не черными, а нежно-голубыми. И звезды казались не далекими гигантскими солнцами, а близкими и родными людьми.
Мчится он меж планетами в сопровождении удивительной, многоголосой мелодии, мчится между звездами. И странно, что не нужно ему ни ракет, ни аппаратов. Просто так летит, по одному желанию своему.
Но перед ним выросли черные каменные громады, тонкие зеленоватые иглы кристаллов готовы вонзиться в его сердце. Повеяло дыханием пустыни. Возникла статуя. Статуя неизвестного брата. Глаза его устремлены в Космос, ищут разгадку вековечной тайны. Это он встал на пути Буревея.
Затем в одно мгновение исчезло все — статуя, Космос, звезды… Буревей застонал. Шевельнулся. До слуха донесся грубовато-ласковый голос:
— Наконец! Ну, открывай, открывай глаза. Некогда, слышишь?
Перед ним было знакомое лицо. Кто это? Ну конечно, Огнев! Откуда он? На Плутоне? Но здесь не Плутон… Он без скафандра, вокруг — стены небольшой каюты. За широкой спиной Огнева оптический люк. И за ним — россыпи больших звезд. Он в каюте корабля. Он в полете. Но как это случилось?..
Огнев смеется.
— Проспал. Все проспал. А сейчас очнулся — и удивляешься. А нам с тобой сколько забот. Разыскивай его среди снегов плутоновых. Вытаскивай. Неси. Думаешь, легко?
Буревей, совсем проснувшись, радостно улыбается.
— А ты все такой же… Никакой этики.
И, вспомнив вдруг, где он недавно находился, подался к товарищу, сжал, точно клещами, руку.
— Послушай, Огнев. Меня-то вы взяли, а записи… На пульте, в корабле?..
— Взяли, взяли. Ты что же, полагаешь, мы только за тобой летели? Невелика цаца, нам экспериментальные данные нужнее!
— Не шути! Я серьезно…
— Ну-ну, Я тоже серьезно, — Огнев обнял его. — Успокойся, мы все сделали. Исследовали повреждения, измерили радиацию, взяли твои пробы…
— А статую… статую Неизвестного вы видели?
— Все видели! Сфотографировали, зарисовали… Успокойся. Вот с тобой было что-то неладное. Больше двухсот часов проспал. Мы уж опасались, что так и не проснешься. Транс, Земля приближается. Так что все в порядке. Впереди свои. Космоцентр. Новые корабли. Там такие конструкции готовятся!
— Ты лучше скажи: как вы меня разыскали? Кто сообщил?
— Кто? — удивился Огнев. — Ты сам…
— Я?!
— А кто же еще?
— Как?
— Ну, это уж тебе лучше знать. В этом я ничего не понимаю. Прискакали в Космоцентр посланцы из Института Мысли. Ваш Буревей, говорят, на Плутоне. Немедленно посылайте туда квантовый корабль. Мы усомнились. Они нам продемонстрировали запись. Видеопленка. На ней записано твое видение… среди плутоновых скал. Всякие там сентиментальные мысли… Ну, а дальше ты знаешь. Мы рванулись в Космос. И забрали тебя.
Буревей удивленно слушал товарища и лишь в конце перебил его:
— Невероятно. Я тоже видел такие чудеса, что никогда не поверил бы, если бы услыхал об этом. Вдруг среди льдов, среди скал женщина… привидение!
— Не привидение, — раздался иронический голос за спиной Огнева, — а мой ассистент, работник Института Мысли — Риона. Прекрасная девушка, реально существующая и не имеющая ничего общего с привидениями.
— О, — живо отодвинулся Огнев. — Уважаемый академик все тебе объяснит. Руководитель Института Мысли — Багрян. Сам выразил желание полететь за тобой.
— За мной? — удивился Буревей. — Почему? Чем я заслужил?
— Заслужил, заслужил, — махнул рукой Багрян. Он обошел Огнева, присел на постель, рядом с Буревеем, пристально поглядел ему в глаза.
— Ну, я пошел, — засопел Огнев, вдруг почему-то заторопившись. — Нужно готовиться к финишу. А вы побеседуйте.
Он вышел из каюты, с трудом протиснувшись в люк.
— Рассказывайте, — попросил Буревей. — Чем я заинтересовал вас? Зачем я понадобился Институту Мысли?
— Вы, конечно, знаете, — начал уверенно Багрян, — что эксперименты с передачей мысли мы сейчас проводим в космических масштабах. Дальше…
— Подождите, подождите! — воскликнул космонавт. — Я начинаю понимать! Телепатия, парапсихология!.. Видение, которое я видел, — сигнал с Земли?
— Все верно, — кивнул Багрян. — Для нас в этом нет ничего удивительного. Давно уже ведется спор между Космоцентром и Институтом Мысли. Они говорят, кванты покорят пространство. А мы утверждаем: мысль! Вы помните дискуссию?
— Помню, кажется… — качнул головой Буревей. — Это было давно. Лет семь назад. Я серьезно не воспринимал эту дискуссию…
— Тем хуже, — скептически возразил Багрян, — Парадоксальнее всего то, что самые сильные доказательства в нашу пользу дал космонавт…
— Кто?
— Вы.
— Я?
— Да, вы! Только благодаря нашим экспериментам вы спасены, добыты интересные сведения о Плутоне и получены неоценимые данные по межпланетной связи в принципиально новых аспектах.
— Подождите, — пробормотал Буревей. — Я еще не все понимаю. Вы пытаетесь общаться на расстоянии. Предположим, у вас это получается… Но я? Ведь между вами и мной не было договоренности, я находился за шесть миллиардов километров от Земли…
— Ну и что же? — подхватил Багрян. — Против факта не возразишь. Вы, вероятно, слыхали, читали, что некоторые люди часто воспринимали настроение и даже слова других, близких им людей, особенно, когда последние находились в критическом состоянии?
— Кое-что читал. Но…
— Никакой случайности в этом нет. Все закономерно. В минуты отчаяния конденсируется колоссальная психическая энергия. Она могучим разрядом излучается в Пространство. По закону магнита тождественности разряд этот воспринимается психически близким объектом.
— Значит, вы… восприняли меня? — недоверчиво спросил Буревей. — На таком расстоянии?..
— Расстояние в телепатии не имеет никакого значения, — спокойно возразил Багрян. — Здесь вступает в действие другая закономерность, нежели при передачах радио- и гравиолучей. Сохраните любопытство до Земли. Там узнаете обо всем. Тем более, что я… А впрочем, разрешите закончить. Если я помчался на край системы, то можно представить, насколько это важно.
— Что важно?
— То, что случилось. Мы выявили сразу двоих — вас и еще одного… одну…
— Кого двоих?
— Психодвойников. Индивидуумов, псхический резонатор которых «вибрирует» в одной частоте. Работник, о котором я говорил, — женщина. Девушка, совсем юная. Вы знаете уже ее имя. Риона. Она у нас недавно. Огромные способности. Но немного недисциплинированна. Взбалмошна, как говорят. Именно она приняла ваш призыв.
— Никакого призыва я не делал, — растерялся Буревей. — Просто внутренне… прощался с Землей.
— Вот-вот, — оживился Багрян. — Это как раз и есть наш метод — внутреннее обращение. И она, Риона, поймала ваше внутреннее обращение. Шел очередной опыт. Удалось даже кое-что записать, трансформировать через аппаратуру. Да вы сами увидите.
— Разрешите… А как же я… Почему я поймал, то есть увидел ее видение там, на Плутоне?
— А это уже сложнее, — радостно потер ладони Багрян. — Это высшая ступень. Концентрация энергии, создание специального… Но подождите. Я вам открываю наши «секреты», а еще не спросил основного.
— Что же? Говорите, я чрезвычайно заинтригован.
— Мы решили забрать вас.
— Меня? Куда?
— К себе. Из Космоцентра.
— Ну что вы! — засмеялся Буревей. — Меня забрать? Это нереально.
— Наоборот, — махнул рукой Багрян. — Наоборот! Не забрать от Космоса, а дать вам Космос по-настоящему. Уже полжизни я воюю с техницистами-учеными, доказывая им, что беспредельность очень трудно осваивать ракетами.
— Смотря какими ракетами, — заметил Буревей ревниво. — Квантовые ракеты не имеют границ для проникновения в мироздание.
— Квантовые, сверхквантовые, мезонные, фотонные… Запускать в пространство миллионы тонн вещества, посылать людей на риск, ждать их через тысячи и миллионы лет, учитывая парадокс времени. Не годится. Не говоря уже о том, что ракетой вы никогда не превысите границу — скорость света.
— Придет время — превысим! Любая граница условна.
— Вот мы и разрушаем вашу границу, — подхватил Багрян. — И не когда-нибудь, а сегодня. Но на принципиально иной основе…
— Мысль?
— Да. Мысль! Но я говорю и о связи между космонавтами, а со временем — и с другими разумными существами при помощи парапсихологических явлений. Я говорю и о путешествии между планетами, между звездами, об изучении иных миров, систем, галактики. Нет границ для изучения Мира с помощью мысли. Почему? Потому что скорость распространения мысли мгновенна. Она не укладывается в аспекты пространства-времени. Она включает их в себя. Вы понимаете? Посылая путешественников в безграничность, скажем, к иной галактике, мы не будем ждать их через миллионы лет, а через несколько часов, минут или секунд…
— Ничего не понимаю, — пожал плечами Буревей.
— Прекрасный орешек! — Багрян смешно пошевелил лохматыми бровями. — Но вы не ответили: пойдете к нам? Могу сказать вам откровенно; таких, как вы, на Земле десятки, не больше. Да и тех мы пока еще не знаем. Ваш переход в Институт Мысли поднимет исследование на невиданную высоту. Вы даже не можете представить, какие перспективы откроются перед наукой…

1 2