Все взгляды теперь были обращены к бледным девочкам на сцене. Лидия почти физически ощущала, как взоры людей жадно вонзились в нее. Она передвигала руками под платьем сестры, тесно прижимаясь к ней. Руки Нии касались ее бедер, нажимая клапаны на изогнутом теле. Когда они обнялись по-новому, толпа издала страстный вздох - шелест их собственных желаний обрел звучание музыки.
Руки Лидии нашли нужные клавиши на сестре, ее язык еще раз коснулся горла Нии. Пальцы пробежались по косточкам позвоночника Нии и, найдя внутри нее кларнет, стали поглаживать клапаны. Она выпустила теплое дыхание в сестру и почувствовала, как Ния дышит в нее. Звук Нии, насыщенный и мрачный, и ее собственный, ярче и выше, лились контрапунктом - неспешно рассказанная история о чем-то запретном.
Они стояли обнявшись. Их тела были устроены так, чтобы рождать музыку, звуки чарующе переплетались, послушные движениям рук, скользившим по телам, мелодия нарастала, как волна. Внезапно Ния сорвала с Лидии платье, а пальцы Лидии разорвали платье на Нии. Их тела обнажились - бледные чудесные существа из волшебного мира музыки. Потрясенные гости вокруг них открыли рты от изумления: теперь мелодия зазвучала ярче - ей не мешали прилипающие одежды. Засияли музыкальные элементы, вживленные в девочек: отверстия из кобальта на позвоночниках, блестящие клапаны и клавиши из меди и слоновой кости, встроенные по всему скелету, - в этих телах сочетались сотни всевозможных инструментов.
Рот Нии медленно перемещался по руке Лидии. Она извлекала из Лидии чистые, сверкающие, как капли воды, звуки. Поры Нии сочились стенаниями страсти и греха. Их объятия становились все неистовей, превращаясь в хореографию похоти. Зрители сдвинулись ближе, сплетаясь телами, - возбужденные зрелищем обнаженной юности, звучанием музыки.
Лидия смутно, как сквозь туман, видела обращенные к ним глаза, раскрасневшиеся лица. "Тингл" вкупе с этим представлением воздействовал на гостей. В зале становилось жарко. Они с Нией медленно опустились на пол, обнимаясь все более чувственно и изощренно, напряжение страсти музыкального соперничества увеличивалось по мере того, как переплетались их тела. Годы целенаправленной подготовки предшествовали этому мгновению, такому тщательно выверенному соединению гармонизированной плоти.
"Мы исполняем порнографию, - подумалось Лидии. - Порнографию ради наживы Белари". Она мельком увидела сияющую от удовольствия покровительницу, остолбеневший Вернон Веир сидел рядом. "Да, - мысленно обратилась она, - смотрите на нас, господин Веир, любуйтесь порнографией, которую мы вам показываем". Но потом настал ее черед играть на своей сестре, языком и пальцами водить по клавишам Нии.
Это был танец обольщения и уступки. Они подготовили много других танцев - сольных и в дуэте, целомудренных и непристойных, - но для дебюта Белари выбрала именно его. Мощь музыки, интенсивной и напряженной, все нарастала, пока наконец они с Нией не легли на пол - истощенные, все в поту, - голые близнецы, сплетенные в звучащем сладострастии. Музыка их тел смолкла.
Все вокруг боялись шелохнуться. Лидия чувствовала вкус соли на коже сестры, когда они застыли. Свет в зале погас, что означало - представление закончено.
Публика взорвалась аплодисментами. Зажглись огни. Ния выпрямилась. Губы ее растянулись в довольной улыбке, когда она помогла Лидии встать на ноги. "Вот видите? - говорили глаза Нии. - Мы будем звездами". Лидия поняла, что она, как и сестра, улыбается. Несмотря на то что Стивена больше нет, несмотря на жестокое обращение Белари, она улыбалась. Восхищение зрителей ласкало ее, словно целебный бальзам, доставляющий удовольствие.
Они поклонились в первую очередь Белари, как их учили, выражая почтение своей госпоже, матери-богине, создавшей их. Белари улыбнулась этому жесту, хоть и отрепетированному, и присоединилась к аплодисментам гостей. Люди громко хлопали великолепной грации девочек - Ния и Лидия с изяществом поклонились четыре раза по сторонам света, подобрали свои платья, спустились со сцены и, в сопровождении огромного Берсона, направились к своей покровительнице.
Гром аплодисментов не умолкал, пока они шли через зал к Белари. Наконец Белари взмахнула рукой, хлопки затихли, и воцарилась почтительная тишина. Положив руки на хрупкие плечи девочек, она с улыбкой обратилась к собравшимся гостям:
- Дамы и господа, перед вами наши девочки-флейты.
И снова обрушился шквал аплодисментов, еще один, заключительный взрыв восторга, после чего гости стали переговариваться, обмахиваться, чувствуя, как горят их собственные тела, возбужденные выступлением сестер.
Белари придвинула к себе девочек-флейт ближе и шепнула им:
- Вы хорошо справились. - Она осторожно обняла их.
Глаза Вернона Веира блуждали по обнаженным телам Лидии и Нии.
- Ты превзошла себя, Белари, - сказал он.
Белари слегка наклонила голову в ответ на комплимент. Рука не выпускала плечо Лидии, цепко удерживая свою собственность. Голос Белари ничем не выдавал напряжения. Она выглядела радостной, вполне довольной собой, но пальцы больно впивались в кожу Лидии.
- Они у меня - лучшие.
- Какая незаурядная работа.
- К тому же дорого обходится, если они вдруг поломают кости. Косточки у них ужасно хрупкие. - Белари, ласково улыбаясь, любовно посмотрела вниз на девочек. - Им уже и не вспомнить, как это - ходить и не думать об этом.
- Все самое прекрасное на свете хрупко. - Вернон дотронулся до щеки Лидии. Она едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. - Должно быть, не просто было их создать.
Белари кивнула:
- Они так замысловато устроены. - Она провела пальцем по отверстиям на руке Нии. - Звучание каждой ноты зависит не только от расположения пальцев на клавишах, но также и от того, с какой силой они прижимаются друг к другу или к полу, согнута ли рука или выпрямлена. Мы заморозили уровень гормонов, чтобы девочки перестали расти, и только потом начали конструировать инструменты. От них требуется колоссальное мастерство, чтобы одновременно играть и танцевать.
- И как долго вы их готовили?
- Пять лет. Всего семь, если учесть время, затраченное на операции.
Вернон покачал головой в удивлении:
- А мы ничего даже не слышали о них.
- Вы бы все испортили. Я собираюсь сделать из них звезд.
- Мы тебя сделали звездой.
- И вы же свергнете меня, если я вдруг запнусь.
- Итак, ты выпустишь их на рынок?
Белари улыбнулась ему:
- Конечно. Я оставлю себе контрольный пакет акций, но остальные - продам обязательно.
- Станешь богатой.
Белари усмехнулась:
- Более того - стану независимой.
На лице Вернона отразилось крайнее разочарование.
- Полагаю, это означает, что мы не будем подсоединять тебя к ТачСенс.
- Полагаю, не будете.
Напряженность между ними была очевидной. Вернон раздумывал, выискивая слабое место, в то время как Белари сжимала свою собственность, глядя ему в лицо. Глаза Вернона сузились.
Словно читая его мысли, Белари сказала:
- Я их застраховала.
Вернон горестно покачал головой:
- Белари, ты меня дискредитируешь. - Он вздохнул. - Полагаю, мне стоит поздравить тебя. Иметь таких преданных подданных, такое состояние - ты достигла большего, чем я мог себе представить, когда впервые встретился с тобой.
- Мои слуги преданы, потому что я хорошо к ним отношусь. Они просто счастливы служить мне.
- А твой Стивен с этим согласился бы? - Вернон махнул рукой в сторону стола с закусками, в центре которого стояло угощение из мяса, спрыснутое малиновым соком и украшенное ярко-зелеными листьями мяты.
Белари усмехнулась:
- О да, даже он. Знаешь, когда Майкл и Рене как раз собирались начать разделывать его, он посмотрел на меня и сказал: "Спасибо". - Она пожала плечами. - Хоть он и пытался меня убить, но у него также было страстное желание угодить, даже так. Уже в самом конце он попросил прощения, сказал, что лучшие годы своей жизни он провел, служа мне. - Она театральным жестом утерла слезу. - Ума не приложу, как это случилось, - он так любил меня и одновременно желал, чтобы я умерла. - Она отвела взгляд от Вернона и оглядела остальных гостей. - Впрочем, именно поэтому я решила, что лучше подать его к столу, чем просто посадить на кол в назидание. Мы любили друг друга, пусть он и оказался предателем.
Вернон, полный сочувствия, пожал плечами:
- Многие люди не расположены к системе поместий. Ты пытаешься им объяснить, что гораздо лучше обеспечиваешь их безопасность, чем это было прежде, и все равно они возражают. - Он многозначительно взглянул на Белари. - А иногда даже более того.
Белари повела плечом:
- Ну, мои-то подданные не возражают. По крайней мере, так было до Стивена. Они меня любят.
Вернон ухмыльнулся:
- Как и все мы. В любом случае, подать его на стол в таком виде… - Он взял тарелку со стола. - У тебя безупречный вкус.
Лицо Лидии застыло, когда она поняла, о чем они говорят. Она посмотрела на расставленные тарелки с красиво нарезанным мясом, затем перевела взгляд на Вернона, который подцепил вилкой кусок и отправил его в рот. В животе у нее все перевернулось. Лишь благодаря своей подготовке ей удалось сохранить неподвижность. Вернон и Белари продолжали беседовать, но все мысли Лидии сейчас были только о том, что она ела своего друга - того, кто был так добр к ней.
Гнев стал закипать в ней, наполняя возмущением каждую клеточку тела. Ей страстно захотелось наброситься на свою самодовольную госпожу, но она понимала - ярость эта бессильна. Она слишком слаба, чтобы сразиться с Белари. Слишком мала, и косточки ее чересчур хрупки. Белари превосходит ее во всем, с ней невозможно тягаться. Лидия задрожала, охваченная отчаянием, но вдруг в голове ее зазвучал голос Стивена - он шептал ей мудрые слова утешения. Она сумеет одолеть Белари. При этой мысли ее бледная кожа порозовела от удовольствия.
Словно что-то почувствовав, Белари взглянула на нее сверху вниз.
- Лидия, пойди, оденься и возвращайся. Хочу познакомить тебя и твою сестру с каждым из присутствующих, прежде чем сделать вас достоянием общественности.
Лидия пробиралась к своему тайному месту. Пузырек все еще там, если, конечно, Берсон не нашел его. Сердце ее застучало молоточком: а что, если флакончик пропал, что, если чудовище уничтожило прощальный подарок Стивена? Она крадучись шла по слабо освещенным служебным коридорам, которые вели на кухню, тревожно замирая при каждом шаге.
В кухне кипела работа, повсюду сновали слуги, занятые приготовлением блюд для гостей. Лидия почувствовала дурноту. Может, на этих подносах еще лежат останки Стивена. В печах трещал огонь, гремели заслонки духовых шкафов, тем временем Лидия тихонько прошла мимо всей этой суматохи, скользнув вдоль стен неприкаянной бледной тенью. Никто не обратил на нее внимания. Все усердно трудились на Белари, ни о чем не задумываясь и без каких-либо угрызений совести выполняли все ее распоряжения - рабы, самые что ни на есть настоящие. Покорность - это все, что было нужно Белари.
Лидия мрачно усмехнулась про себя. Если покорность - это то, что любит Белари, то Лидия будет просто счастлива по-настоящему предать ее. Она замертво упадет на глазах у всех гостей, и звездный час ее госпожи будет испорчен, она опозорит Белари и разрушит ее надежды на обретение независимости.
Лидия проскользнула в дверной проем - в кладовой было тихо. Все были заняты тем, что подавали на стол, бегали, высунув языки как собаки, чтобы накормить ораву гостей Белари. Лидия побродила среди запасов, мимо бочек с маслом и мешков с луком, оставив позади огромные гудящие холодильники, в стальных недрах которых целиком помещались коровьи туши. Она подошла к широким высоким стеллажам в конце кладовой и полезла к самой верхней полке, где хранились бобовые, мимо банок с консервированными персиками, помидорами и маслинами. Отодвинула в сторону банку с чечевицей и очутилась в своем укрытии.
Она пошарила рукой в узкой щели тайника, и на мгновение ей показалось, что пузырек пропал, но в следующую минуту она уже сжимала крошечный флакончик из дутого стекла.
Лидия слезала вниз со всеми предосторожностями, опасаясь переломов, хотя ей стало смешно, что она еще о чем-то беспокоится, ведь теперь это скорее всего уже не имеет значения, после чего поспешила назад - через кухню, мимо озабоченных и покорных слуг, далее по служебному коридору, полная решимости покончить с собой.
Торопливо передвигаясь по темным коридорам, она улыбалась, радуясь тому, что ей больше никогда не придется красться по неосвещенным залам и прятаться от глаз аристократии. Свобода была в ее руках. Впервые за долгие годы она управляла своей судьбой.
Неожиданно выскочил Берсон, он материализовался из полумрака, его черная кожа стала принимать свой естественный цвет. Он вцепился в нее и рывком заставил остановиться. Лидия напряглась всем телом, вдруг оказавшись в плену. Ей было трудно дышать, суставы хрустели. Берсон сгреб обе ее руки в огромный кулак. Другой ручищей он приподнял ей подбородок, сверля ее лицо своим воспаленно-красным взглядом, выискивая в черных глазах ответ на свой вопрос:
- Куда направляешься?
Из-за огромного роста его ошибочно можно принять за глупца, подумалось ей. Из-за громкого медлительного голоса. Из-за мутного, как у зверя, взгляда. Но в отличие от Белари, он был очень наблюдательным. Лидия задрожала, ругая себя за опрометчивость. Берсон внимательно разглядывал ее, ноздри его раздувались, чуя запах страха. От его глаз не укрылось то, что она покраснела.
- Куда направляешься? - спросил он снова.
Голос звучал угрожающе.
- Назад к гостям, - пролепетала Лидия.
- А где была?
Лидия попыталась пожать плечами:
- Нигде. Переодевалась.
- Ния уже на месте. Ты опаздываешь. Белари спрашивала о тебе.
Лидия ничего не ответила. Ей нечего было сказать, чтобы отвести от себя подозрения Берсона. Она пришла в ужас при мысли о том, что ему захочется посмотреть, что у нее в руках, и он обнаружит стеклянный пузырек. Слуги говорят, Берсона обмануть невозможно. Он всегда все находит.
1 2 3 4 5